Цитаты из книги фламандская доска

Обновлено: 21.12.2024

Чтобы продолжить,
подтвердите, что вы не робот.

Мы заметили странную активность с вашего компьютера. Возможно, мы ошиблись, и эта активность идёт не от вас. В таком случае, подтвердите , что вы не робот и продолжайте пользоваться нашим сайтом.

Следующая цитата

Ты все хорошеешь, – встретил ее шутливым комплиментом Сесар, остановившись посреди улицы и уперев руки в бока. – Как только тебе это удается, девочка? – Ладно, угомонись. – Она вцепилась в его руку с невыразимым ощущением облегчения. – Мы не виделись всего час.– Вот об этом и речь, принцесса. – Антиквар понизил голос, точно собираясь сообщить некую тайну: – Из всех известных мне женщин ты единственная, которая способна стать еще красивее всего за шестьдесят минут… Если ты обладаешь каким-то секретом, как это делается, то нам следовало бы запатентовать его. Честное слово.– Идиот. – Красавица.

В сердечных делах, принцесса, – всегда говорил Сесар, – никогда нельзя предлагать советов или решений… Только чистый носовой платок – в надлежащий момент

Следующая цитата

Он сказал, что ваши отношения рухнули по моей вине. Что это я виноват в том, что ты так и не повзрослела. Что мое присутствие в твоей жизни – он назвал его нездоровым и навязчивым – всегда мешало тебе жить своим умом. «А хуже всего то, – добавил он с оскорбительной улыбкой, – что в глубине души Хулия всегда была влюблена в тебя – именно в тебя, символизирующего для нее отца, которого она почти не знала… И так всю жизнь, по сей день». Сказав это, Альваро сунул руку в карман брюк, пососал свою трубку и взглянул на меня, сощурив глаза, сквозь клубы дыма. «Ваши отношения, – заключил он, – это просто не доведенное до конца кровосмесительство… К счастью, ты гомосексуалист».

ей следовало признать, что, в конце-то концов, виновником этого обмана был не он, а она сама. В Сесаре ничто не изменилось: сознавала это Хулия или нет, он всегда был – не мог не быть – самим собой. И вот теперь он стоял тут, спокойно куря сигарету и – Хулия отчетливо поняла это – не испытывая абсолютно никаких угрызений совести или беспокойства из-за того, что он сделал. Он стоял – позировал, – внешне такой же изысканный и корректный, как если бы Хулия слушала из его уст прелестные истории о влюбленных или воинах. Казалось, он в любой момент может заговорить о долговязом Джоне Сильвере, Вэнди, Лагардере или сэре Кеннете

старый денди, изящный, подчеркнуто элегантный, и худой, бедно одетый человек в мятом плаще, лицом к лицу, молча глядящие друг на друга

Сесар ничего не ответил. Он медленно снял шляпу, вероятно сочтя, что она неуместна при том, что сейчас могло произойти, и посмотрел на Хулию. Никогда еще она не любила его так, как в эту минуту: с этими плотно сжатыми тонкими губами, решительно устремленным вперед подбородком, прищуренными голубыми глазами, в которых вдруг появился непривычный суровый блеск. Все его худое, тщательно выбритое лицо было напряжено, на впалых щеках, по бокам нижней челюсти, ходили желваки. Он может быть гомосексуалистом, прочла Хулия в этих глазах, он может быть человеком с безупречными манерами, абсолютно не склонным к насилию, но уж никак не трусом. Во всяком случае, если дело касается его принцессы.

Ничто не бывает только черным или только белым, зло может оказаться переодетым добром, безобразие – замаскированной красотой, и наоборот. Одно никогда не исключает другого. Человеческое существо может любить и предавать любимое существо, и его чувство от этого не становится менее реальным. Можн

етается с различными оттенками черного: черного, как тьма, черного, как мрак, черного, как страх, черного, как одиночество

Игра в шахматы», масло, дерево, написана в тысяча четыреста семьдесят первом году Питером ван Гюйсом

Казалось, он собирался еще что-то добавить, но ограничился тем, что с любопытством посмотрел на Хулию. Он вроде бы даже и не беспокоился ни о чем. Только, прощаясь, выразил надежду – глядя на Хулию, но явно адресуясь к Менчу, – что находка, или открытие, или что бы то ни было, не повлияет на достигнутую договоренность. После чего, уверив дам в своем совершеннейшем к ним почтении, отошел от столика и, пройдя через весь зал, подсел к другому, занятому какой-то парой – по-видимому, иностранцами.

Работа художника-реставратора полна открытий и находок – нечто совершенно неожиданное может вдруг обнаружиться в картине, предмете домашней обстановки или переплете старинной

– Жизнь коротка, а красота эфемерна, принцесса. – Сесар произносил это вкрадчиво, доверительно, почти шепотом, а на губах его играла меланхолическая и одновременно насмешливая улыбка. – Было бы просто несправедливо обладать ею вечно… Самое прекрасное – это научить летать юного воробышка, ибо его свобода заключает в себе твое самоотречение… Ты улавливаешь всю тонкость этой параболы?

Следующая цитата

Чтобы продолжить,
подтвердите, что вы не робот.

Читайте также: