Притчи 25 толкование метью генри
Обновлено: 14.11.2024
Прит. 25:1. Предположение о том, кем были эти "мужи Езекии" во Вступлении к книге Притчей (в разделе "Авторство и время написания Притчей"). Они жили примерно через 200 лет после царя Соломона и собрали более 100 написанных им притчей, которые сгруппировали по принципу схожести смысла и содержания.
Прит. 25:2. Под "царем" Соломон мог подразумевать самого себя, но сказанное в притче приложимо к любому из царей (в первую очередь Соломон, конечно же, имел в виду еврейских царей, которые придут после него). Не все пожелал Бог открыть о Себе и Своих планах людям (сравните Втор. 29:29). Это Его право и прерогатива (слава). Слава же царей (здесь "слава" в значении успешности царского правления) определяется их способностью и умением глубоко исследовать всякое дело, которое они совершают (т. е. ничего не делать бездумно, в упоении своей властью, под действием эмоций и настроения).
Прит. 25:3. Тут, напротив, понятие неисследимости, относимое к сердцу царей: правители (некая параллель с Верховным Правителем мира) вовсе не все свои чувства, замыслы и решения должны открывать перед своими подданными.
Прит. 25:4-5. Подобно тому как удаляют примесь от серебра, необходимо удалять неправедных людей из окружения царя - только тогда справедливым (праведным) будет его правление.
Прит. 25:6-7. Правило поведения для приближенных царя. Оно диктуется скромностью и дипломатичностью. Пренебрегший им, который спешит выдвинуться вперед и старается привлечь к себе внимание владыки, рискует "быть пониженным" (а, значит, и униженным), да еще в присутствии кого-то из известных ему знатных людей. Лучше уж подождать, пока сам царь пригласит его на почетное место. Схожая мысль звучит в одной из притчей Христа (Лук. 14:7-10).
Прит. 25:11-12. Образная хвала умному слову, сказанному кстати, даже если это слово обличения.
Прит. 25:14. Верности (предыдущий стих) противопоставляются лживость и хвастовство. Речь идет о человеке, который хвастает тем, чего на самом деле не делал. "Ложные подарки" - это подарки или благие дела, которые он дарил и совершал лишь на словах. Лжец и хвастун, он уподобляется обычным для палестинского лета безводным облакам, гонимым ветром.
Прит. 25:15. Кротостью и терпением можно и сурового вельможу склонить к милости, а мягкой речью - преодолеть и "твердые" преграды (сравниваемые с костью).
Прит. 25:16-17. Сентенции на тему "Все хорошо в меру". Как полезный вкусный мед, если им "пресытиться", может вызвать отвращение, так и слишком частые визиты к другу: назойливый посетитель так может наскучить ему, что в конце - концов вызовет у него неприязнь.
Прит. 25:18. Осуждение лжесвидетельства. комментарий на 6:19.
Прит. 25:19. Как сломанный зуб - плохой помощник при пережевывании пищи, а вывихнутая (расслабленная) нога - при ходьбе, так и ненадежный человек в день бедствия.
Прит. 25:20. В притче осуждается отсутствие чуткости. Подразумевается: поющий веселые песни печальному сердцу. Слов с себя нет в англ. переводах Библии. Нечуткий "утешитель", вероятно, сравнивается с бесчувственным человеком, способным снять с другого одежду в холодный день, либо "промывать" уксусом чужую рану.
Прит. 25:21-22. Эта притча цитируется апостолом Павлом (Рим. 12:20), иллюстрирующим ею ту мысль, что отмщение - всегда прерогатива Господа, и человеку не следует поддаваться искушению мстить за себя самому. Царь Соломон призывает слушателя (читателя) являть доброту врагу своему - накормить его, если голоден, и напоить, если… жаждет.
Поступающему так воздаст добром Сам Господь. сравните Прит. 24:29. Свет на аллегорию, употребленную в стихе 22, может пролить ритуал искупления, принятый в древнем Египте: человек, уличенный в совершении какого-либо неблаговидного поступка, должен был - в знак своего раскаяния - носить на голове чашу с раскаленными углями. Не устыдится ли, не раскается ли ваш враг, если вы явите ему доброту? - вероятно, подразумевал Соломон.
Прит. 25:23. Поскольку дожди, выпадающие в Палестине, редко приходят с севера, полагают, что высказывание это возникло за его пределами. Смысл ее в том, что как по направлению ветра заранее знают о дожде, так заранее можно предугадать неприятные последствия "тайных сговоров", распространения слухов "по секрету" и т. п. Слово, переведенное здесь как тайный, имеет значение и "коварного", "лукавого".
Прит. 25:24. Стих идентичен тому, что приводится в 21:9; также 21:19 и комментарии на эти стихи.
Прит. 25:25. В библейские времена весть из дальней страны доходила не скоро. Между тем, там могли жить близкие и любимые, известия от которых ожидали с волнением и нетерпением. Такое ожидание и сравнивается с жаждою души, а получение доброй вести - с холодной водой.
Прит. 25:26. Праведный человек, не устоявший пред нечестивым, склонившийся перед ним или подчинившийся ему в исполнении сомнительных дел, уподобляется взбаламученному источнику и поврежденному роднику, воду из которых нельзя пить с прежними пользой и удовольствием. Кто знает, станет ли когда-нибудь чистой опять вода в таком источнике!
Прит. 25:27. Бесславное это дело домогаться для себя славы. Стих представляет некоторые трудности для понимания (и толкования), потому что в оригинале звучит несколько сложнее чем в переводах, в частности, на русский язык. Под "славой" здесь могли разуметься поиски истины и стремление проникнуть в "высокие материи"; в таком случае смысл стиха в том, что и в таких похвальных делах надо знать меру, как надо соблюдать ее, когда ешь мед.
Прит. 25:28. Человек, не владеющий своими чувствами, легко поддается влияниям извне, которые могут быть пагубны как для тела его, так и для души. В этом смысле он подобен городу, чьи стены разрушены: врагам не трудно овладеть им.
Похожая притча
Предыдущая глава заканчивалась притчей, посвященной концу времен, — о тех, кому было поручено заботиться о людях и кто пренебрег этим поручением, решив, что времени впереди достаточно и господин придет еще не скоро. Эта глава начинается с притчи на ту же тему, но гораздо более известной; думается к тому же, что и более жгучей, потому что при всей ее распространенности в литературе (слова про мудрых дев и про горящий светильник встречаются достаточно часто) — в церковном искусстве она отображается невероятно скудно (встречала изваяния на фасаде собора в Западной Европе и буквально две росписи в русских храмах). Трудно и тревожно нам ее воспринимать, потому что речь идет не о «врагах» (с этим у нас просто: враги — это все, кто «не мы», а мы — это те, кто не враги; так что полная свобода в определениях), а о тех, кого уже призвали. То есть о тех, к которым и мы принадлежим. Наверное, поэтому и так неуютно.
Притча о десяти девах (миниатюра из Россанского Евангелия), VI в.
«Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. а мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий».
Нужно сказать, что запас масла к светильникам — дело совершенно житейское и обыденное для слушателей. Я видела когда-то домашний ханукальный светильник, и это был вовсе не подсвечник: к серебряной дощечке, укрепленной на подставке, припаяны светильнички, более похожие на подсвечники в церкви (кстати, мне объяснили, что свечи тоже можно вставлять). А пониже — крючок, на котором висит кувшинчик для масла. То есть масляные светильники - это близкий, понятный образ. Торжественный вход жениха — тоже в обычае, как и то, что гости его ожидают. Но вот что обращает на себя внимание: нам сказано «бодрствуйте», а ведь мудрые-то девы спали так же, как и неразумные. Просто у них было масло, и они, встрепенувшись с приходом жениха, тотчас были готовы за ним последовать. Тем самым их бодрствование заключалось в предусмотрительности и готовности. И мне очень нравится мысль владыки Антония: на Суд мы приходим в том состоянии, в котором он нас застал, так что успел проснуться — значит, бодрстуешь. Кстати говоря, распространенная сейчас склонность к восхвалению смерти, приходящей совсем-совсем быстро и незаметно (лучше всего во сне), так называемой «легкой смерти», сильно противоречит христианским воззрениям: для нас «безболезненная, непостыдная, мирная кончина», о которой молимся — это отсутствие невыносимых болей (кстати, бывает прекращение болей и у очень тяжелых больных — хотя бы на несколько минут), в чистоте и опрятности, с духовным напутствием и в окружении любящих или хотя бы внимательных людей.
Не связан ли образ горящего светильника со словами «Духа не угашайте», сказанными апостолом Павлом в очень важной и значимой последовательности: «Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло; но всегда ищите добра и друг другу и всем. Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова воля Божия о вас во Христе Иисусе. Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте» (1 Фес 5:15-20). Не правда ли, можно даже не обсуждать эту последовательность, а просто принять.
И вот теперь нам время озадачиться: позвали, получается, на брачный пир, вроде как бы своих? И не пустили? Из-за такой малости? Хороши также и мудрые девы, масла пожалели.
Трудно нам мерять Божественную справедливость по своим критериям. До конца нам ее вряд ли удастся понять, пока мы живы и находимся в системе своих пристрастий. Собственно говоря, развитие в себе чуткости к воле Божией — это задача на всю жизнь. Но Благая Весть на то и благая, чтобы служить нам опорой в этом великом деле (великом, потому что от него зависит наше пребывание в вечности). Правда, Евангелие — это не железнодорожный справочник и не сборник рецептов; оно дает направление, а двигаться мы должны сами.
Следующая притча повествует о том же: как будет действовать Сын Человеческий при Своем пришествии?
«Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего».
Талант — это античная мера веса драгоценных металлов, весьма значительная; правда, стоимость его снижалась, но есть кое-какие основания говорить, что и во времена земной жизни Иисуса серебряный талант — это 50 кг серебра, а золотой — в 10 раз тяжелее. Короче говоря, малопредставимые суммы даже и в серебре.
Вот достаточно ли мы обращаем внимание на то, что господин раздавал таланты не по собственному произволу, а по способностям одариваемых? А между тем в Ветхом Завете не один раз упоминается, что Бог подобен горшечнику, работающему с глиной (а глина — символ праха земного, из которого сотворен человек), и квинтэссенция этой сквозной метафоры — утверждение в Рим 9:21: горшечник, который из одной и той же глины делает сосуды и для высокого употребления, и для низкого, властен над глиной. То есть в Писании имеет место профилактика самопревозношения, того самого, которое нынче так популярно под псевдонимом самореализации. А тот, кто зарыл талант, при таком рассмотрении может оказаться бешеным честолюбцем с неудовлетворенной гордыней. А между тем свой талант получил и он. Только ему мало было. И он, если подумать, становится в ряд недовольных: старшего брата из притчи о блудном сыне, работников первого часа, возроптавших на то, что и работники одиннадцатого часа получили свою награду. Можно добавить и иные исторические и современные примеры.
Притча о талантах. Гравюра XVI в.
Неудивительно, что благодаря этой притче значение слова «талант» отпочковалось, так сказать, от исходного обозначения денежной единицы и стало относиться к дарам Божиим, — к одаренности. Мне очень нравится, как это рассматривается в одной современной книге — в «Архии» Вячеслава Бутусова. Там фольклорно-худжественный пересказ притчи начинается со слов «мы просто замыслены быть талантливыми» и разворачивается как история трех царских советников, оставленных управлять в отсутствии царя. Первый получил три таланта: красоту, здоровье, ум. Второй — красоту и здоровье, а третий - только красоту. Первый отдал свои таланты детям, второй — старикам, а третий оставил свою красоту при себе. И дети выросли и приуможили красоту, здоровье и ум. Старики умерли и завещали дарителю в придачу к здоровью и красоте свои знания, мудрость и опыт. А третий советник стал дряхлым стариком, утратив при этом красоту. Можно, конечно, спросить, а что бы он мог с ней поделать? — Да мало ли что; мог бы, например, подарить ее доброй дурнушке, и она бы вышла замуж и родила добрых и красивых детей. Да еще этот бешеный неудачник и нагрубил царю всердцах, признавшись, что всегда его недолюбливал и считал злым и жестоким.
Вот — наглядная иллюстрация преломления смысла Евангелия в христианской культуре. Вернемся же к исходному тексту.
«По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; другие пять талантов я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего».
Две маленькие, но, как представляется, значимые детали: господин называет раба «добрым», подчеркивая, что тот не только проявил смекалку, но и действовал по сердечной склонности, по любви, и приглашает его «войти в радость», что опять-таки позволяет увидеть душевное единение в добре.
«Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне, вот, другие два таланта я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего».
Общая атмосфера радости и добра расширяется, тем более что господин не делает никакого различия между «пятиталанным» и «двухталанным»: каждый получил по силе, каждый действовал, как мог, каждый оправдал надежды, — теперь они равны.
«Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпАл, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпАл; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов».
И с чего же начинает свою речь тот, кто не оправдал даже скромных надежд? С оскорбления. Увы, это так по-человечески: при отсутствии покаяния чувство вины трансформируется в неприязнь к тому, перед кем виноват. Считая господина неоправданно жестоким, малоталантливый тем самым решил, что он вправе пренебречь заданием. Сомнительное решение, что и говорить. И вполне резонно господин возражает, что коль скоро его почитают жестоким, то можно было бы (если умения нет) передать талант тем, кто умеет с ним обращаться (заметим, что здесь равно «проходит» и материальное, и идеальное понимание). Так что человек в полной мере проявил и отсутствие любви, и недальновидность. Именно за это и кара.
Притча завершается акцентированным привлечением внимания: «Сказав сие, провозгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!». И затем следует важнейшее: последняя притча в Евангелии от Матфея, притча о Страшном суде, страх перед которым настолько затемняет сознание человеческое, что нелишне обратить самое пристальное внимание на то, за что на самом деле следует награда, а за что — кара.
«Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от сотворения мира: ибо алкал Я, и вы дали мне есть; жаждал, и вы напоили меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? когда нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».
Здесь с последней прямотой говорится о том, что цель Христа (и тем самым цель Суда) - восстановление человечества в Царстве, для которого оно было предназначено от сотворения мира. Так за что же удостаивают Царства? — за помощь людям, и это очень хорошо согласуется со словами о том, что не любящий ближнего не может любить Бога. Две вещи привлекают внимание: во-первых, праведники понятия не имеют, что они творили богоугодные дела, и даже не думали о том, что то, что они делают, Бог соотносит с добром для Себя и что это достойно награды. А во-вторых, здесь и речи нет о повседневной аскетике. И действительно, для Бога ли мы постимся? — нет, для очищения тела, что способствует и просветлению души и ума. А молимся, чтобы приобретать навык устремления к Богу и к Богообщению, то-есть это опять-таки нужно нам. Говоря словами Писания и Традиции, мы просим утвердить в нас чистое сердце и укрепить «дух прав» — опять-таки зачем? Чтобы нам быть способными к жизни духа, то есть к жизни в Боге и с Богом. Да и причащаемся мы для того, чтобы соединиться с Ним; правда, в этом случае можно говорить о том, что Всемилостивый Господь этого хочет, потому что это восстанавливает картину единения человечества в Боге. И ведь предупреждает нас Спаситель, что не всякий, говорящий Ему «Господи, Господи», то есть обильно произносящий слова молитв, будет принят Им в Царство (см. Мф 7:21).
«Тогда скажет и тем, кто по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную».
Похожая притча
Его комментарии, в первую очередь, направлены на развитие практической стороны христианской жизни. Они представляют собой не критическое исследование текста, а его объяснение с позиции христианского служителя и образованного богослова.
Толкование той или иной книги начинается с комментария на всю книгу — некоего вступления, в котором автор описывает общие идеи книги, исторический контекст, высказывает свои мысли относительно всей книги в целом. Далее идет последовательный комментарий каждой главы, а в ней и каждого отдельного стиха или отрывка. Перед главами также есть краткий комментарий самой главы: идеи главы, а также авторское деление.
В данной сборке находятся толкования на книги:
* Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие
* Псалмы, Притчи, Екклесиаста и Песнь Песней
Мэтью Генри родился 18 октября 1662 года в Брелоке, маленьком городке Англии, и умер 22 июня 1714 года. Он был вторым сыном благословенною служителя Евангелия Филиппа Генри. Таким образом, Мэтью Генри вырос в богобоязненном доме и был наставлен в евангельском учении с юности. Но даже такому ребенку необходимо убедиться в том, что без Спасителя ему не обойтись. Эту потребность в вере Мэтью испытал, когда ему было 10 лет. С детства Мэтью Генри был расположен к служению и полюбил Слово Божье. До 18 лет он учился у своего отца, который был замечательным ученым, и у других ученых мужей. В 1680 году его послали в академию Иллингтона для подготовки к служению. 9 мая 1688 года Мэтью Генри был посвящен на служение в церкви города Честер. Почти всю оставшуюся часть своей жизни он отдал труду в этой церкви. Он пережил много трудностей и скорбей. Во время родов умерла ею первая жена, и он остался с девятью детьми, четверо из которых были еще малышами. В 1712 Мэтью Генри принимает приглашение от церкви Хакни. Во время посещения своей возлюбленной паствы в Честере в июне 1714 он заболел и 22 июня, в кругу своих давних друзей, отошел в вечность. Был похоронен в церкви Св. Троицы в Честере, там же, где были погребены несколько его близких родственников.
Читайте также: