Загадка жизни загадка смерти
Обновлено: 20.09.2024
Патологоанатом, оператор печи в крематории, работник кладбища, священник, бывший военный и ВИЧ-положительный: что для них смерть, боятся ли они уйти из жизни и чего ждут в конце. «Бумага» публикует фотопроект журналистки «Новой газеты» Елены Лукьяновой о людях, которые ежедневно видят смерть.
Елена Лукьянова
Автор проекта
— Когда моя пятилетняя дочь спрашивает, что же будет после того, как я стану бабушкой, я отвечаю, что умру. Я говорю, что это естественно. Всё стареет и разрушается: деревья, горы и даже планеты. Говорю, что до ее рождения ей было совсем не страшно, то же будет и потом. И еще много других успокаивающих слов. Но сама я не могу окончательно поверить в то, что это случится.
Михаил Ульев
Танатопрактик
— Что такое тело мертвого человека? По сути, это пенал, где уже не лежит дорогая ручка.
Семейная связь в нашем обществе очень короткая. Вы не помните свою прабабушку и даже бабушку. И, наверное, ваша правнучка вас не будет помнить. Нет этой традиции у нас, а надо, чтобы ее возрождали.
Отец Александр Дягилев
Священник
— Для меня жизнь — это период времени, в который я готовлюсь к моменту, когда предстану пред Богом. Но, конечно, страшно. И по маловерию, все-таки советское воспитание остается, и потому, что понимаю, что совершаю много грехов. Есть такое понятие, как чувство, и оно не зависит от воли и желания человека. Страх — одно из таких чувств. Он появляется, когда ущемляется потребность в безопасности. Я не чувствую себя в безопасности, когда думаю о смерти в плане телесного существования. Тело тоже хочет жить.
А душа и тело связаны. Мысли о смерти и мысли о смысле жизни — это то, что должно для человека служить мотиватором правильного пути.
Юлиана Тихонова
Доцент кафедры патологической анатомии ПСПбГМУ имени Павлова
— Первое столкновение — это смерть котят при рождении. И сначала боишься не того, что ты умрешь, а того, что умрут близкие люди. Это случается в период, когда личность только развивается, и в пубертатный период, когда она меняется. Смерть природы, возрождение к жизни весной, круговорот.
Чем старше становишься, тем больше смиряешься со смертью. Даже страшит не смерть, а, наверное, страдания, которые сопутствуют процессу умирания. Раньше мне снилась работа: как будто меня вскрывают или я сама себя, вижу свои внутренние органы. Это нормально, особенно в первые несколько лет, потом проходит.
Наталья Ткаченко
Диспетчер-регистратор и приемщик заказов в Новосибирском крематории
— Встречаюсь с негативом со стороны людей, которые узнают, где я работаю. Присутствует вытеснение и страх этой темы, и люди переносят его на носителя информации. Раз я работаю в этом учреждении, то у них сразу блокировка, защитная реакция. Они избегают общения. Даже некоторые знакомые, с которыми мы достаточно хорошо общались, сократили это общение.
Одно время я работала и в крематории, и в школе. Тогда мне снилось, что я не на то место работы пришла. Ужастики не снятся. Я считаю, что мы делаем очень доброе дело. Потому что мы помогаем. И многие люди благодарны, они говорят: «Спасибо большое, вы нас так поддержали».
Работник кладбища
— Я узнал о смерти, когда умерла моя бабушка. Слезы тогда потекли. В тот момент я понял, что значит потерять родного человека.
Я люблю свою работу и знаю о ней всё. Знаю, как сделать лучше, чтобы душа попала в рай. Раньше я сеял хлеб, подсолнечник, арбузами занимался, картошку сеял, а потом попал на кладбище. Я хороню, предаю людей земле. Открываю крышку гроба — люди прощаются, закрываю — опускаем гроб, хоронимся. Я работаю на Бога. Если я буду задумываться о смерти, то просто не смогу работать.
ВИЧ-положительный
— Последний раз, когда лежал в больнице, был в коме. Там смешная история. Я был лисом, таким рыжим, прикольным. У меня была лиса, два лисенка, и жили мы в домике-норе. Один из самых счастливых моментов моей жизни я пережил в коме.
У меня всегда было внутреннее ощущение, на уровне знания, что наша жизнь — это не начало и не конец. Если разбирать этот мир на части, то мы придем к огромной куче молекул, между которыми постоянно что-то происходит. Бояться смерти — то же самое, что бояться лета или зимы. Я бы хотел лежать в деревне, как раньше умирали старики. Угасать дня три: чтобы все приехали, я со всеми поговорил, сказал «пока» и полетел.
Сергей
Оператор печи в Новосибирском крематории
— Родители ничего не рассказывали мне о смерти. Сам узнал на улице. В детстве другое восприятие. Я не проецировал смерть на себя. Это только взрослые умеют.
Первый раз проводить кремацию было тяжело. До сих пор тяжело кремировать детей. Взрослые уже прожили жизнь. Отношение разное, смотря кто умер и как. Если молодая девушка в ДТП, то отношение одно, а если это наркоман, то совсем другое. Ребятишек жалко, что они, появившись на свет, не пожили, и маму, которая девять месяцев вынашивала.
Сергей Якушин
Основатель Новосибирского крематория
— Работать в похоронной сфере очень почетно, духовно — это тренировка не ума, а высших эмоций, которые выливаются в стабильную мудрость, и картина мира совершенно меняется у людей, которые работали здесь несколько месяцев или год.
По данным статистики, 15 процентов людей не готовы ни слышать о смерти, ни рассуждать на эту тему. А 25 процентов абсолютно спокойны. Почему есть эти 15 процентов? Как утверждают оккультные специалисты, это люди с незрелой душой, которые прошли очень мало реинкарнаций. А те, кто работает в похоронной сфере, кто рассуждает, кто сочиняет произведения, кто пишет картины, поет песни — это люди со зрелой душой. Для них смерть является очень важным событием, она воспринимается мудрыми людьми как торжество прожитой жизни.
Дмитрий Самохвалов
Массажист. Проходил военную службу в Ингушетии
— Нам оставалось 25 дней до дома, когда мы угодили в засаду на радиоуправляемый фугас. В четырех метрах от меня взорвалась мина. Получил ранение и в результате потерял зрение.
Попадали под обстрелы, но страха не было. Просто выполняли свою работу. Бояться смерти — значит растеряться и не работать эффективно. Страх увеличивает вероятность того, что человек погибнет. Мы всегда ходили в броне, в бронированных «Уралах» ездили. Такая военная сила успокаивает, а бронежилет душу греет. Никто никогда не заговаривал о смерти. Смысла думать о смерти нет, там нет никакой перспективы, и никто не знает, что будет дальше. Надо бояться того, что ты больше не сможешь принести никакой пользы родным. Лучше думать о хорошем, о жизни.
Тарас Миронов
Врач-патологоанатом
— К счастью, мое детство прошло без похорон. Я жил в коммунальной квартире, но там никто не умирал. Бывал на кладбище с родными. Меня вопрос смерти в то время мало волновал.
Если человек хочет умереть, то никакая реанимационная бригада его не реанимирует. Иногда кажется, человек вот-вот должен умереть, уже все сказали, что он давно бы должен умереть, но у него большое желание жить — и он живет. А если человек относительно здоров, но потерял интерес к жизни, он почему-то умирает, и даже патологоанатом не может сказать почему. Непосредственная причина видна, например, сердечная недостаточность, но это только косвенный признак, а почему это произошло, сказать не можем. Я считаю, кроме собственных усилий человека, есть высшая сила, которая удерживает до последнего.
Следующая загадка
И вот она стала прощаться с ним простыми, обиходными словами бодрого бесцеремонного разговора, разламывающего рамки реальности и не имеющего смысла, как не имеют смысла хоры и монологи трагедий, и стихотворная речь, и музыка и прочие условности, оправдываемые одною только условностью волнения.
Условностью данного случая, оправдывавшего натяжку её легкой, непредвзятой беседы, были её слезы, в которых тонули, купались и плавали её житейские непраздничные слова.
Казалось именно эти мокрые от слез слова сами слипались в её ласковый и быстрый лепет, как шелестит ветер шелковистой и влажной листвой, спутанной теплым дождем.
— Вот и снова мы вместе, Юрочка. Как опять Бог привел свидеться. Какой ужас, подумай! О я не могу! О Господи! Реву и реву! Подумай! Вот опять что-то в нашем роде, из нашего арсенала. Твой уход, мой конец. Опять что-то крупное, неотменимое. Загадка жизни, загадка смерти, прелесть гения, прелесть обнажения, это пожалуйста, это мы понимали. А мелкие мировые дрязги вроде перекройки земного шара, это извините, увольте, это не по нашей части.
Прощай, большой и родной мой, прощай моя гордость, прощай моя быстрая глубокая реченька, как я любила целодневный плеск твой, как я любила бросаться в твои холодные волны.
Помнишь, прощалась я с тобой тогда там, в снегах? Как ты обманул меня! Разве я поехала бы без тебя? О, я знаю, я знаю, ты это сделал через силу, ради моего воображаемого блага. И тогда всё пошло прахом. Господи, что я испила там, что вынесла! Но ведь ты ничего не знаешь. О, что я наделала, Юра, что я наделала! Я такая преступница, ты понятия не имеешь! Но я не виновата. Я тогда три месяца пролежала в больнице, из них один без сознания. С тех пор не житье мне, Юра. Нет душе покоя от жалости и муки. Но ведь я не говорю, не открываю главного.
Назвать это я не могу, не в силах. Когда я дохожу до этого места своей жизни, у меня шевелятся волосы на голове от ужаса.
И даже, знаешь, я не поручусь, что я вполне нормальна. Но видишь, я не пью, как многие, не вступаю на этот путь, потому что пьяная женщина это уже конец, это что-то немыслимое, не правда ли.
И она что-то говорила еще и рыдала и мучилась. Вдруг она удивленно подняла голову и огляделась. В комнате давно были люди, озабоченность, движение. Она спустилась со скамейки и, шатаясь, отошла от гроба, проведя ладонью по глазам и как бы отжимая недоплаканный остаток слез, чтобы рукой стряхнуть их на пол.
К гробу подошли мужчины и подняли его на трех полотенцах.
Начался вынос.
Лариса Федоровна провела несколько дней в Камергерском.
Разбор бумаг, о котором была речь с Евграфом Андреевичем, был начат с её участием, но не доведен до конца. Состоялся и её разговор с Евграфом Андреевичем, о котором она его просила. Он узнал от нее что-то важное. Однажды Лариса Федоровна ушла из дому и больше не возвращалась. Видимо, её арестовали в те дни на улице и она умерла или пропала неизвестно где, забытая под каким-нибудь безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера.
Оцените:
( 81 оценка, среднее 3.41 из 5 )
Следующая загадка
Загадка жизни, загадка смерти, прелесть гения, прелесть обнажения, это пожалуйста, это мы понимали. А мелкие мировые дрязги вроде перекройки земного шара, это извините, увольте, это не по нашей части. (Борис Пастернак) [ЗАГАДКА] [12.09.2015 02:37:17] < 1206 / 0 / 0 >
Использованный словарь
По теме:
Бродит по Земле зверь страшный - все его боятся, да никто не видел. (Брюн ) [ЗАГАДКА, ЖИЗНЬ, СТРАХ] [06.04.2014 09:36:57] 5 < 1648 / 0 / 0 >
Загадка: Генераторы идей, одевшие голую Землю в одежду из смыслов, фантазий и чувств (Креативщики) (Алекс Лакинорски) [ЗАГАДКА, ТВОРЧЕСТВО, ИДЕЙНОСТЬ] [16.07.2017 00:40:27] < 214 / 0 / 1 >
Тэги: креативщики, генераторы, творческие, идеиные, загадка, культура, творчество, фантазеры, смыслы, креатив
Загадка природы: почему храпящий не слышит себя? (Марк Твен) [ЗАГАДКА] [23.07.2016 18:19:05] < 254 / 0 / 0 >
Загадка природы: почему храпящий не слышит себя? (Марк Твен) [ЗАГАДКА] [26.01.2017 01:00:03] < 195 / 0 / 0 >
Примечание: Марк Твен
Загадка, как разгадка, пока рот не откроешь, связи не увидишь. (Анжелика Миропольцева) [ЗАГАДКА, СВЯЗИ, РОТ] [23.09.2012 05:42:47] < 1123 / 2 / 0 >
Самая большая загадка природы — это человеческая душа. (Ян Сикоревич) [ЗАГАДКА, ДУША] [17.12.2020 12:46:19] 1 < 33 / 4 / 0 >
Следующая загадка
Безумие. Хочется так же жить и вовсе не хочется так же жить. Я так и не понял, почему у Юры было три женщины и у Ларисы было три мужчины??
И вот она стала прощаться с ним простыми, обиходными словами бодрого бесцеремонного разговора, разламывающего рамки реальности и не имеющего смысла, как не имеют смысла хоры и монологи трагедий, и стихотворная речь, и музыка и прочие условности, оправдываемые одною только условностью волнения.
Условностью данного случая, оправдывавшего натяжку её легкой, непредвзятой беседы, были её слезы, в которых тонули, купались и плавали её житейские непраздничные слова.
Казалось именно эти мокрые от слез слова сами слипались в её ласковый и быстрый лепет, как шелестит ветер шелковистой и влажной листвой, спутанной теплым дождем.
— Вот и снова мы вместе, Юрочка. Как опять Бог привел свидеться. Какой ужас, подумай! О я не могу! О Господи! Реву и реву! Подумай! Вот опять что-то в нашем роде, из нашего арсенала. Твой уход, мой конец. Опять что-то крупное, неотменимое. Загадка жизни, загадка смерти, прелесть гения, прелесть обнажения, это пожалуйста, это мы понимали. А мелкие мировые дрязги вроде перекройки земного шара, это извините, увольте, это не по нашей части.
Читайте также: