Маршал ахромеев загадка смерти
Обновлено: 20.05.2024
« Пока я живой, пока дышу, я буду бороться за Советский Союз! ».
Вспомним добрым словом маршала С.Ф. Ахромеева! 24 августа 1991 года, по официальной версии, произошло его «самоубийство».
Мог ли Ахромеев, волевой, по-настоящему сильный человек, прошедший Великую Отечественную войну, Чернобыль, Афганистан, добровольно уйти из жизни, да ещё в самый критический момент для своей родины, разваливающейся на глазах страны, будучи способным оказать сопротивление?! Не мог! Ахромеев был полон решимости, как свидетельствуют те, кто общался с маршалом в те августовские дни.
К 24 августа были арестованы члены ГКЧП, которых тоже оклеветали, назвали, и продолжают называть путчистами, что является явной ложью. Настоящими изменниками, осуществившими захват власти, были ельцинисты. ГКЧП хоть и на бумаге, но пытался сохранить СССР. Подписание Союзного договора, намеченное на 19 августа, не состоялось, Советский Союз просуществовал ещё 4 месяца. У маршала был огромный авторитет в армии, которую он мог поднять на защиту страны.
- В деле Ахромеева много логических нестыковок.
1) Если маршал решился-таки на самоубийство, почему не выстрелом в висок, а повешением на решётке окна?! Были же у него снотворные и транквилизаторы, которые, как справедливо заметила в показаниях следствию его дочь, позволяли уйти из жизни гораздо менее мучительно. Почему не прибег к ним?
2) Верёвка из синтетического шпагата, на которой «повесился» Ахромеев банально не выдержит веса здорового мужика. Она не выдержала и порвалась. По официальной версии, Ахромеев затем склеил её скотчем, после чего довёл дело до конца. Но склеенная скотчем верёвка не выдержит тем более. Если Ахромеев действительно умер от этой верёвки из шпагата, то только в том случае, если ей маршала кто-то удушил.
3) Обе дочери Сергея Федоровича, с которыми он провел на даче последний вечер и утро последнего дня, не заметили в нем ни малейших признаков предстоящей беды. Как обычно: ранним утром очень долго, полтора часа, делал зарядку на улице. Во время завтрака обсуждал с ними, как лучше встретить жену и внучку, которых ждали в тот день из Сочи: « Когда мама уточнит номер рейса, обязательно позвоните мне на работу ». Уезжая, обещал младшей внучке после обеда повести ее на качели, то есть к обеду этого субботнего дня собирался быть дома. Не укладывается в голове у дочерей и дальнейшее.
4) После ожидавшегося звонка матери из Сочи Татьяна Сергеевна сразу позвонила отцу и сообщила, что едут в аэропорт встречать. Было это в 9.35 - выходит, как раз в то время, когда он одел на себя петлю. Хорошо поговорили, и голос у него был бодрый, даже веселый!
Подобных нестыковок можно набрать десятка полтора.
Кем был Ахромеев? « Коммунист. Патриот. Солдат .» Эти слова выбиты на надгробном памятнике маршалу. Взяты они из некролога написанного многолетним оппонентом Ахромеева, американским адмиралом Кроу. Увы, но первый некролог маршалу был написан именно в США, а не на его Родине. Травля Ахромеева не закончилась и после смерти. Сергей Фёдорович был настоящим патриотом своей Родины. Этот патриотизм Ахромеева множился на его высочайший профессионализм и на его не менее огромный талант военного командира и аналитика.
Маршал был по-настоящему честным, порядочным, культурным человеком, никогда не выражался матом, как рассказывают работавшие с ним военные. В 1990 году, Ахромеев перешёл с должности начальника Генштаба на пост советника Горбачева по военным вопросам. Его зарплата должна была увеличиться в полтора раза, но маршал попросил оставить себе прежний заработок.
К одной из своих прощальных записок Сергей Федорович прикрепил купюру в 50 рублей с просьбой вернуть долг кремлёвской столовой. Когда вас спросят, что значит быть настоящим коммунистом, приведите в пример этот поступок маршала.
В 80-е годы Советский Союз вдруг оказался на краю пропасти. Великая эпоха Сталина-Берия, помимо прочего, оставила нам победу во Второй Мировой войне, атомную бомбу и ракетно-ядерный щит, что надолго устранило внешнюю угрозу. У многочисленных врагов СССР остался один вариант - развал страны изнутри. В 80-е этот план, на который США потратили десятки миллиардов долларов, наконец, увенчался успехом. Здесь надо отметить тотальный провал КГБ, отвечавший за противодействие буржуазным агентам.
Завербованными оказались не только тысячи простых граждан, но и руководители страны Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе. Агенты стали активно исповедовать и продвигать идеи неполноценности советского государства, называть его тоталитарным адом, тюрьмой народов, империей зла, в противовес буржуйской свободе с демократией и кока-колой.
Но Ахромеева никто не слушал даже тогда, когда мнение маршала, как начальника Генштаба было ключевым. Со страниц газет в его адрес лились потоки лжи, по телефону угрожали расправой. В прямом и переносном смысле, маршал отдал жизнь за Отечество. Вечная ему память.
Похоронен 1 сентября 1991 года на Троекуровском кладбище. Церемония похорон прошла с нарушением ритуала прощания, положенного покойному по статусу. В ночь после похорон место захоронения Ахромеева С. Ф. подверглось мародёрскому нападению: неизвестные разрыли могилу, вскрыли гроб и похитили его мундир.
«24 августа 1991 года в служебном кабинете № 19а в корпусе 1 Московского Кремля в 9:50 вечера дежурным офицером охраны Коротеевым был найден труп маршала СССР Сергея Ахромеева (1923 г. р.), который работал советником Михаила Горбачева по военным вопросам» (из рапорта).
«Прибыли в Кремль. Сергей Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И так и не вызвал. В 10:50 минут утра я позвонил ему в Кремль и отпросился у него на обед, после чего он меня отпустил и сказал, чтобы в 13:00 я был на базе» (из показаний кремлевского водителя Н. В. Платонова). 10 час. 50 мин.
Но ведь в 10 час. 00 мин. Ахромеев, согласно его записке, очнулся после неудачного покушения на свою жизнь и собирался «всё повторить вновь»! Скажите, до того ли тут, чтобы поднимать трубку в ответ на телефонный звонок и разговаривать с шофером? Да и зачем? Время смерти маршала судебно-медицинская экспертиза определила весьма расплывчато и приблизительно: « Смерть наступила не более чем за сутки до начала вскрытия трупа ».
«Был на рабочем месте с 10 до 15 часов, Сергея Ахромеева не видел, но его кабинет был открыт, я определил этот факт по тому, что в кабинет маршала входили и выходили люди, но кто это был – я не знаю. Я полагал, что это входит и выходит сам маршал, так как секретари по субботам на работу не выходили. Когда я покидал здание, заметил, что в двери кабинета Ахромеева ключа не было. Я точно помню, что ключ в двери кабинета отсутствовал, иначе я бы не стал гасить свет в коридоре. Обычно, когда С.Ф. Ахромеев был в кабинете, ключ торчал в двери с наружной стороны». (из показаний, которые дал советник президента СССР В. В. Загладин).
«Дежурный офицер В. Н. Коротеев доложил мне (около 24 часов), что в кабинете 19а советника президента СССР С. Ф. Ахромеева в замочную скважину вставлен ключ, а свет в кабинете не горит и, что он просит меня прибыть на место» (из показаний, которые дал коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсуков).
«От кого-то из представителей охраны, которого зовут Сашей, я слышала, что он видел маршала живым около 2-х часов дня в субботу» (показания А. В. Гречиной – референта советника президента СССР).
Уже из приведенных цитат следует, что, очнувшись после неудачной попытки самоубийства в 10 часов утра (из записки Ахромеева), маршал преспокойно разговаривает с шофером в 10:50 и собирается даже куда-то ехать около 13:00. Опять же уже после 10 часов утра в кабинет к маршалу кто-то многократно входит и выходит. Некто из охраны Кремля Саша видит маршала живым и здоровым около 14:00. А Загладин, который покидает Кремль около 15 часов дня, говорит о том, что ключа в двери кабинета маршала не было, в то время как в 21:50 ключ откуда-то появляется. Наличие данных фактов уже представляется достаточным основанием, для того чтобы следствие продолжалось и попыталось ответить на возникшие в ходе опроса свидетелей вопросы. При этом в данном деле есть и другие вопросы, которые не очень хорошо укладываются в официальную версию произошедшего. Во-первых, вызывает вопросы сам метод самоубийства, который для военного человека является крайне нехарактерным. Удивляет и способ – маршал повесился сидя. Данный метод обычно применяется в криминальном мире, так вешаются в тюрьмах из-за «архитектурных особенностей» камер. Однако мало того, что Ахромеев сам дошел до такого метода, так он еще и проигнорировал более традиционный вариант с потолком, на котором будто специально были оборудованы крюки для тяжелых люстр.
Во-вторых, когда Прошкин получил приказ расследовать обстоятельства смерти маршала, следователи в течение длительного времени не допускались к месту происшествия и им не разрешили брать с собой понятых, которыми в итоге стали сотрудники КГБ, которые дежурили в том же здании, где был расположен кабинет маршала.
В-третьих, непосредственно перед трагедией 23 августа Сергей Ахромеев завершил работу над текстом своего выступления на предстоящей сессии Верховного Совета, которая должна была состояться 26 августа 1991 года. Свое выступление он обсуждал с дочерью (которая даже сохранила черновик речи). Маршал собирался донести до общественности и депутатов сведения и факты предательства некоторыми высшими чиновниками из руководства страны интересов государства. Если 26 августа Ахромеев собирался публично выступить перед депутатами, зачем ему было вешаться 24 числа?
Сегодня можно утверждать, что у возможных убийц Ахромеева были на то причинны. Он был правой рукой Горбачева и много знал, он знал, куда и кто продает советское вооружение, знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, о том, как разворовывается техника и средства западных групп войск СССР. Его компромат мог быть убийственным, но все свои секреты маршал забрал с собой.
Никогда не верила и до сих пор категорически не верит в самоубийство жена его Тамара Васильевна. Не верят дочери Наталья и Татьяна. Не верят генералы армии Валентин Варенников и Михаил Моисеев, учившиеся и работавшие рядом с ним долгие годы, хорошо его знавшие. Да многие, с кем я говорил, не верят. Один из главных аргументов против самоубийства - характер этого человека. « Я откровенно скажу, что такой человек, как Сергей Федорович Ахромеев, не мог, просто не способен покончить жизнь самоубийством ». Это говорит, давая свидетельские показания, Малинецкий Георгий Геннадиевич - зять, муж дочери Татьяны. Чувствуете, насколько твердо говорит? Он-то имел возможность соприкоснуться с характером своего тестя больше в бытовой, семейной обстановке, но и для него несомненны огромная сила воли и стойкость маршала, непоколебимый его природный оптимизм. Словом, крепчайший внутренний стержень, будто специально созданный и закаленный для трудной воинской службы. Послушаем жену. Она знала Сергея Федоровича с детства - учились в одной школе. Знает его характер и жизнь, наверное, лучше всех.
- Вам доводилось видеть его в разных состояниях, связанных со службой?
- Мы много кочевали. После войны и Академии бронетанковых войск - Дальний Восток, потом Белоруссия, Украина, опять Белоруссия и опять Дальний Восток. Знаете, у него, как у командира, отвечавшего за очень большие коллективы людей в войсках, бывали тяжелейшие ситуации, всякого рода ЧП. Естественно, переживал, иногда очень остро переживал, он ведь не железный. Но в растерянности, а тем более - в панике я не видела его ни разу. Вот и поэтому не верю, что мог руки на себя наложить.
Николай Николаевич Энгвер, народный депутат СССР, много общавшийся с депутатом Ахромеевым по делам воинов-«афганцев» и не раз говоривший с ним об «афганском синдроме», знает, что маршал считал самоубийство для военного именно слабостью. Допускал его лишь в одном случае: когда являешься носителем информации высшей секретности и не можешь предотвратить захват себя врагом. Ибо пытки, а особенно - современные психотропные средства позволяют многое «вытянуть» из человека, даже против воли его.
Из книги Виктора Стефановича КОЖЕМЯКО
«Убийства в жертву "демократии"»
Следующая загадка
В далекие уже августовские дни 1991 года гибель Маршала Советского Союза Сергея Фёдоровича Ахромеева прошла практически незамеченной, оставшись в тени громких шагов «победившей демократии». Победители тогда старались не афишировать данную смерть. Если о ней и сообщалось в те дни, то лишь в том ключе, что покойный Сергей Ахромеев чувствовал свою вину и ответственность за то, что примкнул к «путчистам». Чем дальше от нас отдаляются события тех лет, тем меньше политизированных оценок происходящего доходит до нас, однако обстоятельства трагической гибели маршала СССР, которого знали и любили в армии, все еще остаются не до конца ясными и понятными.
Обычно, вспоминая жертв августовского путча 1991 года, в СМИ появляется информация о 3-х погибших, которые стали жертвой достаточно странных событий на Садовом кольце и ставших одними из последних Героев Советского Союза. Гораздо реже в прессе вспоминают имена еще троих погибших, которые покончили с собой. Их не принято относить ни к жертвам, ни тем более к героям, хотя в последнее время оценка их поступков серьезно пересматривается обществом. Но тогда многие считали, какие это герои, если они наложили на себя руки и кем они были? Один министр внутренних дел СССР – член «пресловутого» ГКЧП, второй управляющий делами ЦК КПСС, махровый «партократ», третий – маршал Советского Союза, советник Горбачева по военным вопросам, также поддержавший ГКЧП.
Необходимо отметить тот факт, что когда это все произошло (а самоубийства следовали одно за другим уже после провала «путча»), многие стали думать о том, что никакие это не самоубийства, а организованные кем-то убийства, целью которых является устранение важных и особо неугодных для кого-то свидетелей.
Все трое самоубийц были достаточно яркими личностями, но один из них – маршал Советского Союза Сергей Ахромеев был настолько уникальной и яркой фигурой, что его трагедия наиболее характерна для того времени, которое называется перестройкой и позволяет лучше понять то время и события тех дней. Ахромеев был боевым маршалом, который участвовал в Великой Отечественной войне с первого до последнего дня и прошел весь армейский путь от командира взвода до начальника Генерального штаба. В 1980 году он был удостоен Ленинской премии за исследование и создание новых систем автоматизированного управления ВС.
По словам известного писателя, публициста и историка Роя Медведев, маршал Ахромеев был очень достойным человеком и пользовался очень большим уважением как в армии, так и среди членов партии. Маршал был решительным сторонником скорейшего вывода советских войск с территории Афганистана. Вместе с заместителем главы МИД СССР Г. М. Корниенко он считал, что рассчитывать на то, что НДПА сможет удержаться у власти не стоит, максимум, на что можно рассчитывать, это то, что НДАП смогла бы занять законное, но при этом скромное место в новом режиме.
Так получилось, что первый крупный некролог памяти погибшего маршала написали не в СССР, а в США и вышел он в журнал «Тайм». Написал его адмирал У. Кроу, который в свое время занимал пост председателя комитета Начальника штабов США. Кроу писал, что Ахромеев был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем фактом, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Узкие его представления о капитализме были главной причиной наших с ним споров. При этом при всей своей преданности партии и большом патриотизме Сергей Ахромеев был современным человеком, который прекрасно понимал, что многое в СССР было ошибкой, и многое должно измениться в том случае, если СССР еще собирается оставаться великой державой. Отметил Кроу вклад Ахромеева в контроль за распространением вооружений, созданием и работой над конструктивными советско-американскиими отношениями, уменьшение мировой напряженности и ядерной гонки, которая продолжалась 45 лет. Он назвал Ахромеева человеком чести. Слова из заголовка некролога «Коммунист. Патриот. Солдат» родственники маршала выбили на памятнике маршалу.
Самоубийство или убийство
Согласно официальной версии, которой придерживался следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который и занимался расследованием гибели Сергея Ахромеева, события развивались следующим образом. 6 августа 1991 года маршал Ахромеев вместе со своей супругой находился в очередном отпуске, который проводил на территории военного санатория в городе Сочи. При этом о подготовке ГКЧП и планах его участников ему было ничего неизвестно. Уже утром 19 августа, узнав из передач по телевидению о происходящем в стране, он тут же вылетел в Москву, где в тот же день провел встречу с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где занялся работой по сбору и последующему анализу информации о военно-политической обстановке в государстве.
24 августа 1991 года Ахромеев прибыл в собственный рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала инициативы ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9:40 минут утра он предпринял первую попытку, после чего оставил об этом записку. «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь». Вечером того же дня тело маршала Советского Союза было обнаружено в его личном кабинете, он повесился. На место была вызвана бригада следователей во главе с Прошкиным, который прибыл в Кремль в 23:27 и зафиксировал увиденное на видео. Маршал сидел у окна кабинета на полу. Его шея была перетянута синтетическим шпагатом, свободный конец которого крепился к ручке оконной рамы. При этом в его кабинете был идеальный порядок, не было обнаружено никаких следов борьбы. На своем рабочем месте Ахромеев оставил предсмертные письма и записки – всего 6 штук. Опрос лиц, которые контактировали с Ахромеевым, осмотр места происшествия и содержание предсмертных записок и данные проведенной экспертизы позволили Прошкину сделать вывод о том, что Сергей Ахромеев свел счеты с жизнью по своей воле.
Однако, если внимательно познакомиться с материалами дела, которые были собраны в 2 достаточно увесистые папки, возникает достаточное количество вопросов. В деле содержится много нестыковок и элементарных противоречий, которые были зафиксированы в ходе следствия. Можно привести лишь несколько цитат из этого дела, чтобы и у вас возникли некоторые сомнения в правильности выводов следствия.
«24 августа 1991 года в служебном кабинете № 19а в корпусе 1 Московского Кремля в 9:50 вечера дежурным офицером охраны Коротеевым был найден труп маршала СССР Сергея Ахромеева (1923 г. р.), который работал советником Михаила Горбачева по военным вопросам» (из рапорта).
«Прибыли в Кремль. Сергей Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И так и не вызвал. В 10:50 минут утра я позвонил ему в Кремль и отпросился у него на обед, после чего он меня отпустил и сказал, чтобы в 13:00 я был на базе» (из показаний кремлевского водителя Н. В. Платонова).
«Был на рабочем месте с 10 до 15 часов, Сергея Ахромеева не видел, но его кабинет был открыт, я определил этот факт по тому, что в кабинет маршала входили и выходили люди, но кто это был – я не знаю. Я полагал, что это входит и выходит сам маршал, так как секретари по субботам на работу не выходили. Когда я покидал здание, заметил, что в двери кабинета Ахромеева ключа не было.. Я точно помню, что ключ в двери кабинета отсутствовал, иначе я бы не стал гасить свет в коридоре» (из показаний, которые дал советник президента СССР В. В. Загладин).
«Дежурный офицер В. Н. Коротеев доложил мне (около 24 часов), что в кабинете 19а советника президента СССР С. Ф. Ахромеева в замочную скважину вставлен ключ, а свет в кабинете не горит и, что он просит меня прибыть на место» (из показаний, которые дал коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсуков).
«От кого-то из представителей охраны, которого зовут Сашей, я слышала, что он видел маршала живым около 2-х часов дня в субботу» (показания А. В. Гречиной – референта советника президента СССР).
Уже из приведенных цитат следует, что, очнувшись после неудачной попытки самоубийства в 10 часов утра (из записки Ахромеева), маршал преспокойно разговаривает с шофером в 10:50 и собирается даже куда-то ехать около 13:00. Опять же уже после 10 часов утра в кабинет к маршалу кто-то многократно входит и выходит. Некто из охраны Кремля Саша видит маршала живым и здоровым около 14:00. А Загладин, который покидает Кремль около 15 часов дня, говорит о том, что ключа в двери кабинета маршала не было, в то время как в 21:50 ключ откуда-то появляется. Наличие данных фактов уже представляется достаточным основанием, для того чтобы следствие продолжалось и попыталось ответить на возникшие в ходе опроса свидетелей вопросы.
При этом в данном деле есть и другие вопросы, которые не очень хорошо укладываются в официальную версию произошедшего. Во-первых, вызывает вопросы сам метод самоубийства, который для военного человека является крайне нехарактерным. Удивляет и способ – маршал повесился сидя. Данный метод обычно применяется в криминальном мире, так вешаются в тюрьмах из-за «архитектурных особенностей» камер. Однако мало того, что Ахромеев сам дошел до такого метода, так он еще и проигнорировал более традиционный вариант с потолком, на котором будто специально были оборудованы крюки для тяжелых люстр.
Во-вторых, когда Прошкин получил приказ расследовать обстоятельства смерти маршала, следователи в течение длительного времени не допускались к месту происшествия и им не разрешили брать с собой понятых, которыми в итоге стали сотрудники КГБ, которые дежурили в том же здании, где был расположен кабинет маршала.
В-третьих, непосредственно перед трагедией 23 августа Сергей Ахромеев завершил работу над текстом своего выступления на предстоящей сессии Верховного Совета, которая должна была состояться 26 августа 1991 года. Свое выступление он обсуждал с дочерью (которая даже сохранила черновик речи). Маршал собирался донести до общественности и депутатов сведения и факты предательства некоторыми высшими чиновниками из руководства страны интересов государства. Если 26 августа Ахромеев собирался публично выступить перед депутатами, зачем ему было вешаться 24 числа..
Учитывая данные обстоятельства, ряд исследователей и друзей маршала предположили, что Ахромеева подтолкнули к самоубийству. Возможно, ему угрожали последующими репрессиями или арестом членов семьи (тогда в это еще можно было поверить) и предложили единственный возможный выход из ситуации – самоубийство. Исполнители же в соответствии с имеющимся у них профессиональным опытом определили для него и метод самоубийства, вручив синтетический шпагат, взятый в комнате секретарей и, возможно, заперев маршала одного на какое-то время.
Данная версия, которая остается только версией, способна хоть как-то дать ответы на некоторые вопросы. К тому же на тот факт, что Ахромеева начали шантажировать благополучием его семьи, невольно наводит и одна из его предсмертных записок, в которой он пишет родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни…»
Однако следователь генпрокуратуры Леонид Прошкин не рассматривал эту версию или аналогичные ей. По его словам, для этого не было никаких оснований, так как не просматривались мотивы, по которым надо было убивать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии Верховного Совета СССР он не слышал. Кажется странным, что профессионал такого уровня упустил из вида такой серьезный факт, который мог изменить все дело.
Сегодня можно утверждать, что у возможных убийц Ахромеева были на то причинны. Он был правой рукой Горбачева и много знал, он знал, куда и кто продает советское вооружение, знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, о том как разворовывается техника и средства западных групп войск СССР. Его компромат мог быть убийственным, но все свои секреты маршал забрал с собой.
Следующая загадка
24 августа 1991 года погиб маршал Советского Союза, советник президента Горбачёва Сергей Ахромеев. По официальной версии, он покончил с собой прямо в своём рабочем кабинете в Кремле. Однако его таинственная и труднообъяснимая гибель вызвала множество вопросов и по сей день остаётся одной из главных загадок последних дней существования СССР.
26 августа 2018, 12:40Сергей Ахромеев родился в Тамбовской губернии в 1923 году. За год до начала войны он поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище. Окончание первого учебного курса совпало с началом войны. По мере того как немцы продвигались к Ленинграду, на оборону города выдвигали всех, кого могли. Сначала курсантов со старших курсов выпустили досрочно с лейтенантскими званиями и отправили на фронт. А в июле дошла очередь и до первокурсников. Ахромеева и других курсантов свели в отдельную бригаду морской пехоты.
После выздоровления Ахромеева отправили доучиваться в Астрахань, куда эвакуировали военно-морское училище. Учёба в военное время была сокращена до предела, поэтому уже через несколько месяцев Ахромеев в звании лейтенанта был направлен в 197-й стрелковый запасной полк командовать взводом. Затем командовал батальоном автоматчиков в бригаде САУ.
На пути к вершине
Послевоенная карьера Ахромеева типична отсутствием резких скачков, что говорит, скорее, в его пользу. То, что он планомерно прошёл все ступеньки, вплоть до высших чинов, говорит о том, что он продвигался по службе без каких-либо таинственных благодетелей и покровителей.
Окончив офицерскую школу бронетанковых войск, он стал заместителем командира дивизиона САУ. Затем командиром танкового батальона в учебном центре. Потом командовал батальоном САУ. Несколько лет провёл в отдалённых дальневосточных частях. Был начальником штаба танкового полка, затем командиром танкового полка, заместителем командира танковой дивизии и, наконец, в 1960 году стал командиром танковой дивизии.
Попутно Ахромеев отучился в Военной академии бронетанковых войск и в Военной академии Генштаба. В следующие несколько лет Ахромеев проделал путь от заместителя командующего танковой армией до заместителя командующего Дальневосточным военным округом.
Наконец, в 1974 году, в разгар брежневской эпохи, он выдвигается в число высшего военного руководства, став начальником Главного оперативного управления Генштаба. Главное оперативное управление — это мозг армии. Именно там планируются все армейские мероприятия, начиная от военных операций и заканчивая планами обороны государства и стратегией развития вооруженных сил. Начальник ГОУ автоматически становится заместителем начальника Генерального штаба. Весьма распространённой в советское время практикой при выборе нового начальника Генштаба было назначение руководителя ГОУ.
Именно под руководством Ахромеева планировалась военная операция в Афганистане. При этом сам он всегда был противником вторжения в эту страну. Однако задачей Генштаба было планирование операций, а не решение политических вопросов. Этой привилегией обладал только крайне узкий круг, сложившийся вокруг уже одряхлевшего Брежнева. Ахромеев, на тот момент первый заместитель начальника Генштаба, и его непосредственный начальник маршал Огарков составили от Генштаба аналитическую записку в Министерство обороны о нецелесообразности полномасштабного военного присутствия в стране. Однако тогда победила другая линия, Андропов пользовался куда большим влиянием, чем военные, и смог убедить Брежнева и его окружение, что, если не зайти в Афганистан, там начнётся контрреволюция и укрепятся американцы. Вдобавок министр обороны Устинов также был активным сторонником военной операции.
В 1984 году подул ветер перемен. Черненко был ещё жив, но его состояние не внушало надежд на долгое правление. Старцы из Политбюро умирали один за другим. Началась смена поколений в советском руководстве. Ахромеев осенью 1984 года становится начальником Генерального штаба. К этому моменту он уже имел звание маршала, присвоенное годом ранее.
Вскоре к власти пришел Горбачёв с весьма амбициозной программой перестроения социалистического общества. Немалая роль в этой программе отводилась военным, из-за бесконечной гонки вооружений СССР тратил большую часть своих ресурсов на оборонную промышленность, тогда как товары народного потребления производились в недостаточных масштабах. Кроме того, колоссальную часть бюджета съедало военное присутствие в Афганистане. Войска были в этой стране уже шесть лет, а конца и края войне не было видно. В общем, ситуация складывалась затруднительная.
Горбачёву надо было найти союзников в высшем армейском руководстве. Ахромеев отлично подходил. Во-первых, он был противником советского военного присутствия в Афганистане, во-вторых, поддерживал идею "ядерного разоружения".
Из армии в политику
Ахромеев был убеждённым сторонником сокращения ядерного вооружения, но по взаимной договорённости с американцами и на паритетных началах. Ещё в годы брежневской политики разрядки он принимал участие в составлении договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений.
Политика разрядки прервалась после прихода к власти Рейгана и ухудшения отношений между странами из-за вторжения в Афганистан. Но после того как американцы объявили о создании стратегической оборонной инициативы, советское руководство пошло на новые переговоры по своей инициативе.
Из-за тяжёлого экономического положения в стране было решено сократить издержки на военно-промышленный комплекс и армию. Ахромееву была поставлена задача разработать новую военную доктрину. Помимо сокращения издержек она должна была стать ещё и политическим посланием, гласящим, что СССР меняется.
Новая доктрина была выдержана исключительно в оборонительном ключе, в духе политики "нового мышления". Ключевым пунктом этой доктрины был отказ от проведения наступательных операций против противника в первый период войны. То есть в случае агрессии в течение первых дней военного конфликта Советская армия должна была ограничиваться только оборонительными операциями.
До определённого момента у Ахромеева с Горбачёвым не было существенных разногласий. Они начались после подписания Договора о РСМД в 1987 году. Американцы прекрасно понимали, что СССР стал сговорчивым не от хорошей жизни, и торговались очень жёстко. В итоге советское руководство пошло на ряд существенных односторонних уступок. Например, включив в Договор о РСМД ракеты "Ока" (SS-23), которые формально под него не попадали. Ахромеев был категорическим противником этой уступки.
Что касается афганской войны, то маршал с самого начала был её противником и был одним из самых видных сторонников вывода войск в высшем военном руководстве. Планированием вывода советских частей из Афганистана занимался именно он.
В 1988 году Ахромеев подал в отставку с поста начальника Генштаба, но Горбачёв пригласил его советником к себе. Ахромеев к тому времени уже был больше политической, чем военной фигурой. Армейские реформы встретили недовольство у значительной части генералитета, и Ахромеев был нужен как узнаваемый и видный военачальник, поддерживающий политику нового мышления и перестройку.
Ахромеев действительно поддерживал перестройку, но до определённых пределов. К концу 80-х его стало беспокоить то, что управляемые поначалу реформы с течением времени приняли совершенно хаотичный и даже разрушительный характер. Словом, над ними был потерян контроль и процессы стали развиваться уже сами по себе, не подчиняясь никому.
Маршал верил в Горбачёва почти до самого конца. Но постепенно стал разочаровываться в нём. Президент СССР уже не контролировал происходящие в стране процессы, завертелись такие события, что ему стало не до советов Ахромеева, который регулярно писал шефу рекомендации, советы и аналитические записки и обижался, что на них не обращают внимания.
В июне 1991 года он подал в отставку с должности советника по военным вопросам. Однако Горбачёв был слишком занят борьбой с руководителями союзных республик, которые тянули одеяло на себя, и прошение не удовлетворил, предложив советнику повременить с уходом.
Таинственная гибель
В августе 1991 года маршал отдыхал с семьёй в Сочи. 19-го числа он по телевизору узнал о ГКЧП, после чего сел на самолёт и улетел в Москву. Там он встретился с Янаевым, однако члены ГКЧП по сути ничего так и не делали, поэтому он уехал. Следующие четыре дня Ахромеев исправно ходил на работу, но никаких активных действий не предпринимал. 24 августа маршал, как обычно, приехал на работу, а вечером его тело было обнаружено прямо на рабочем месте. По данным экспертизы, смерть наступила из-за удушения.
Следствие не нашло в его гибели никакого криминала, и дело закрыли. Однако в деле было немало странных деталей и нестыковок в показаниях свидетелей. Сразу же поползли слухи, что Ахромеева убили или вынудили совершить самоубийство. В пользу этой версии существует немало аргументов.
Трудно поверить, что военный человек, боевой офицер, побывавший на двух войнах, прошедший все армейские ступеньки, от курсанта до маршала, мог избрать такой необычный способ ухода из жизни. Военные — это люди, которые по долгу службы часто сталкиваются со смертью и достаточно щепетильно относятся к таким вопросам. По традиции, идущей из глубины веков, повешение — самая позорная смерть для военного. Так казнили только в тех случаях, когда хотели особо унизить человека.
Нацисты вешали партизан и деятелей подполья, чтобы особо подчеркнуть, что это для них бандиты, а не солдаты, которых расстреливали. В СССР повешение было восстановлено на короткий срок и применялось в исключительных случаях, чтобы также подчеркнуть презрение к преступнику. Вешали только самых одиозных нацистских военных преступников и самых высокопоставленных из военных предателей. На Нюрнбергском процессе руководителей рейха приговорили к повешению, чтобы особо подчеркнуть, что они гнусные преступники. Представить, что офицер может добровольно избрать такой способ ухода из жизни, почти невозможно.
Тем более что у маршала было и табельное, и наградное оружие.
По версии следствия, в 9:40 утра маршал совершил первую неудачную попытку свести счёты с жизнью. После этого ему позвонил водитель и он попросил его к 13 часам быть на базе. Зачем человеку, который час назад пытался убить себя, просить водителя быть на базе в определённое время, если он не собирается никуда ехать?
Странными выглядят и показания других свидетелей. Советник президента Загладин утверждал, что на протяжении всего дня в кабинет маршала кто-то входил и выходил из него, но он не обращал на это внимания и не видел, кто это был. Уходя, советник обратил внимание на то, что дверь в кабинет была закрыта, но ключа в ней не было. Поэтому он сделал вывод, что маршал ушёл, и выключил свет в коридоре.
Однако дежурный офицер, который и поднял тревогу, был обеспокоен именно тем, что свет в кабинете не горел, но при этом ключ был в замочной скважине двери, что показалось ему странным. При этом, по версии следствия, Ахромеев был мёртв уже к тому моменту, когда уезжал Загладин. Но тогда откуда в двери взялся ключ?
В кабинете не было следов борьбы, но это ни о чём не говорит, у возможных убийц было немало времени, чтобы навести порядок.
Все, кто общался с маршалом накануне смерти, уверяли, что он был в обычном расположении духа и не было ни малейших намёков на то, что он планирует уйти из жизни.
Однако против этой версии говорит наличие нескольких предсмертных записок, адресованных разным людям. С другой стороны, наличие таких записок не противоречит версии о принуждении к самоубийству.
Словом, ни одна из трёх версий гибели маршала не имеет стопроцентных доказательств. Если речь идёт об убийстве или принуждении к самоубийству, то для этого должен быть мотив. Либо чтобы маршал чего-то не делал, либо за то, что он что-то не сделал. Но что это могло быть? К 24 августа с ГКЧП давно было покончено, да маршал в него и не входил. Его никто не арестовывал и не собирался это делать, поскольку он не был причастен к выступлению.
Что касается самоубийства, то мотив у Ахромеева мог быть. Будучи одним из высших военачальников, он не мог спокойно наблюдать, как катится в пропасть всё то, служению чему он отдал всю жизнь. Но вызывает очень серьёзные сомнения, что кадровый военный мог избрать столь странный для офицера способ сведения счётов с жизнью.
Похороны Ахромеева состоялись 1 сентября без положенного в таких случаях военного салюта. Советские газеты не удостоили это событие вниманием. Только американский коллега Ахромеева Уильям Кроув написал некролог маршалу в журнале Time.
Читайте также: