Хеннинг келер загадка страха
Обновлено: 25.12.2024
Такое возникшее у ребенка самовосприятие в надежности и непрерывности пребывания в собственном теле Рудольф Штайнер в набросках антропософского учения о чувствах называет чувством жизни: устойчивое самоощущение в постоянстве земного бытия. Именно оно обеспечивает необходимую близость к сфере сна при бодрствовании. Опираясь на сказанное выше, можно сказать так: мы постоянно носим с собой сон, ибо наше тело всегда при нас. В обычной жизни отдельные части нашего существа, не подверженные особым переменам в зависимости от времени суток, спят всегда. Такая непрерывность в прерывном ритме сна и бодрствования воспринимается чувством жизни как чувство телесное, чувство самовосприятия. Благодаря этому чувству мы постоянно остаемся вблизи сферы сна. Когда на нас нападает страх, данная чувственная функция нарушается подобно тому, как нарушается слух при шумовом шоке или зрение при ослепительно ярком свете, ведь страх полностью выдергивает нас наружу, вырывает из этой близости к сфере сна. Судорожный зажим тоже можно расценивать как неудачный результат панической попытки восстановить восприятие чувства жизни.
Но страх подрывает не только чувство жизни. Наряду с этим существует другое «базовое» чувство, теснейшим образом связанное с первым, — осязание. В учении Рудольфа Штайнера о чувствах осязание описывается гораздо дифференцированнее и подробнее, чем в общепринятой традиции. Развивая идеи Штайнера, Карл Кёниг особо подчеркивает взаимосвязь между страхом и осязанием[79]. Коротко говоря, функция данного чувства — обеспечивать нам отграниченность от внешнего мира, ощущение телесной конфигурации относительно окружающего пространства. Всякий раз, когда внешний мир так или иначе соприкасается с нами или когда мы соприкасаемся с ним, мы через осязание, сенсибилизирующее всю поверхность тела, ощущаем границы своей периферии, своего тела. У ребенка это ведет к постепенному формированию того, что называют «образом тела».
Если чувство жизни дает нам в первую очередь опыт непрерывности, преемственности, то осязание, или чувство границы, позволяет соблюдать дистанцию с внешним миром. Восприятие телесной границы, со временем все более и более отчетливое (не в последнюю очередь благодаря действиям матери по уходу за ребенком), — предпосылка развития четкого восприятия душевной (личной) границы. В гл. I.3 мы уже упоминали о тесной связи кожной границы с границей «Я». Осязание образует «защитный слой», формирует опыт оболочки, необходимый для развития чувства жизни. Чувство жизни поддерживается извне через осязание, а осязание — изнутри через чувство жизни. Когда нападает страх, подрывается и то и другое. О нарушении осязания свидетельствует описанное ощущение «утечки», утраты себя, «расплывания» телесного образа. Из-за этого нам кажется, будто нас лишили оболочки и отбросили в состояние раннего младенчества, когда телесная граница была нечеткой и поэтому отсутствовала предпосылка для того фундаментального ощущения своего тела домом, которое необходимо для обретения мужества к жизни через веру в наличие смысла.
Karl Kцnig , Sinnesentwicklung und Leiberfahrung, Stuttgart 1971. По теме телесных чувств я рекомендую, помимо этого, книгу Дитера Шульца: Dieter Schulz, Frьhfцrderung in der Heilpдdagogik, Stuttgart 1991.
Следующая загадка
Кёлер Хеннинг
На чем основан страх и как с ним быть
Эта небольшая книга о загадке страха написана не затем, чтобы извлечь выгоду из беды страдающих людей, число которых явно и неуклонно растет. Иначе получилось бы этакое легкое чтиво с простыми рецептами разрешения всех проблем, ведь на щедрые посулы ловят отчаявшихся, а их сейчас немало.
Я говорю об этом, чтобы сразу же четко отделить цели данного исследования от того, что происходит на рынке популярной психологической литературы, переживающем ныне истинный бум. Безусловно, нужно стремиться к изложению психологических проблем в форме, доступной пониманию каждого, но общепонятное не обязательно означает легко понятное. На определенном уровне научно-популярное упрощение сложных взаимосвязей уводит к ложным выводам. И тогда верно, что полуправда порой хуже полной лжи. Этого следует остерегаться — именно потому, что мы подходим к науке о душе с духовных позиций, а значит, стремимся преодолеть материалистический взгляд на человека, ныне утвердившийся в психологии прочнее, чем, к примеру, в физике или биологии. Так называемая эзотерическая литература изобилует тривиальностями. Антропософия совершила бы ошибку, ступив на этот путь.
Что значит «тривиальность» в такой связи? Прежде всего: набор заманчивых, но пустых фраз, создающих впечатление, будто найдены простые ответы на сложные вопросы — на вопросы, которые в действительности даже не научились пока точно формулировать. Данная же книга, поднимая такие вопросы, не спешит давать шаблонные ответы, а тем более поучать. В названии «Загадка страха» нет никакой риторики. Страх и для меня по-прежнему загадка. Однако мне хочется — и здесь от читателя потребуются определенные усилия — рассказать о путях, обнаруженных мною и моими коллегами в ходе совместных исследований, ведущих, как нам представляется, в нужном направлении. Возможно, читатель сумеет сделать и собственные выводы, которые помогут ему лучше понять и справедливее судить о себе и других. Справедливость суждения, проистекающая из попытки разобраться в психологических моментах, есть первая предпосылка формирования конструктивной, может быть, даже оздоровительной позиции в социальном процессе. Если мне удастся способствовать этому, задачу книги можно считать выполненной. Кстати, перед вами вовсе не труд кабинетного ученого, а отчет о практической работе, в известной мере связанный с моими предшествующими книгами*. Терапевтическая помощь измученным страхом детям и взрослым, совещания с сотрудниками Института им. Януша Корчака и работа над книгой велись параллельно, дополняя друг друга.
Рудольф Штайнер однажды сформулировал нечто вроде базового правила лечебной педагогики, которое можно было бы, пожалуй, назвать прописной истиной, если бы не тот факт, что им пренебрегают буквально на каждом шагу. Оно гласит: справедливая оценка нарушений развития у детей предполагает основательное знание телесных, душевных и духовных аспектов нормального развития. Безусловно, это правило касается всех форм потребности в душевном уходе не только у детей и подростков, но и у взрослых. Чтобы разобраться в патологических обострениях человеческих чувств, нужно сначала пронаблюдать здоровые формы их проявления, сообразные развитию, т. е. органично интегрированные в «экологию» душевного ландшафта. Поэтому отправной точкой теоретического изучения болезненных страхов должна быть хотя бы относительно надежная возможность наблюдения того, что вообще означает страх как душевный прафеномен и неизбежная составная часть мира наших переживаний, как он возникает и зачем нужен. В дальнейшем я попытаюсь, в частности, приблизиться и к ответу на эти вопросы, и книга моя обращена ко всем, кого прямо или косвенно касается эта проблема, а также к читателям, которые интересуются психологией, без предубеждений относятся к антропософскому учению о человеке и хотят углубить собственные мысли и наблюдения в диалоге с другими людьми, ищущими в сходном направлении. Проблематика, затрагиваемая здесь, обусловлена теоретико-практическим опытом детского терапевта, что, естественно, отличает наш труд от существующих антропософских публикаций по вопросам страха, однако не противоречит им.
Данное исследование ни в коей мере не может заменить конкретную помощь человека человеку. В зависимости от возраста и тяжести состояния следует обращаться за помощью в антропософские терапевтические учреждения, к врачам-специалистам, биографическим консультантам или в специальные клиники. Но мы можем показать, на какие идеи ориентируются при этом антропософы, и, вероятно, — я очень надеюсь — сумеем прояснить, что страх — не изъян, а проявление ценной душевной способности, которая перерастает в болезнь, как бы сбившись с пути. Давным-давно известно, что самые тонкие, глубоко впечатлительные натуры подвержены и особым опасностям. В ближайшие десятилетия придется уделять этому все больше внимания, если мы не хотим, чтобы именно таких людей, несущих в себе важные для культурного развития импульсы, называли невротиками и отодвигали на периферию. Здесь перед нами (лечебно-)педагогическая проблема величайшей важности. Мы должны учиться замечать страх, эту прогрессирующую болезнь цивилизации, уже в status nascendi, т. е. при зарождении, в детском возрасте, и обезвреживать его педагогикой привития мужества.
Хеннинг Кёлер - Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть краткое содержание
Следующая загадка
Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть - читать книгу онлайн бесплатно, автор Хеннинг Кёлер СделатьAlois Hicklin, Das menschliche Gesicht der Angst, Zьrich 1989. Дальнейшие некомментированные цитаты Хиклина взяты из той же книги.
Fritz Riemann, Grundformen der Angst, Mьnchen 1990.
В этом отношении детская психология во многом абсолютно не права. До 9—10 лет дети, говоря о смерти, подразумевают нечто совершенно иное, чем подростки или взрослые. Проблема смерти еще не осознается ими в полной мере. В сознании маленького ребенка она живет как составная часть проблемы расставания и разлуки.
Doris Wolf, Дngste verstehen und ьberwinden, Mannheim 1990.
Chйrie Carter-Scott, Negaholiker: Der Hang zum Negativen, Frankfurt 1990.
Rudolf Steiner, Das Karma des Berufes des Menschen, 5.11.1916.
F.S. Perls, Grundlagen der Gestalttherapie, Mьnchen 1985.
Такая возможность подробно рассматривается мною в книге: Die stille Sehnsucht nach Heimkehr, Stuttgart 1987.
Erich Fromm, Psychoanalyse und Ethik, Frankfurt 1981.
Маслоу пишет: «Если вы скажете мне, что у вас есть проблема личностного плана, я не уверен, как ответить: „хорошо“ или „мне очень жаль“, — покуда не узнаю вас получше. Все зависит от причин. А они, как мне кажется, могут быть хорошими или плохими». Я бы пошел еще дальше: даже если причина «плоха» с точки зрения прошлого, она может оказаться позитивной с точки зрения будущего.
Rudolf Steiner, Das Karma des Berufes, 13.11.1916.
Здесь я говорю о «жизненном равновесии» в несколько ином ключе, чем, например, Рудольф Штайнер в лекции „Weltwesen und Ichheit“ (4.7.1916), где подчеркивается баланс между люциферическим и ариманическим началом. Однако, поскольку Штайнер при этом противопоставляет принадлежность к природе, к чувственному миру, с одной стороны, и потребность в цельности, душевности, понятности, с другой, мы имеем все ту же базовую противоположность. Кстати, в другом месте Штайнер говорит, что люциферическое влияние проявляется в желании человека быть как ангел.
Это явление постоянно встречается в биографической работе с больными страхом и заслуживает пристального изучения. В их воспоминаниях о собственной истории практически нет ощущения преемственности. Все как бы распадается на бессвязные детали. Мы считаем, что собрать их воедино по меньшей мере так же важно, как и выявить эпизоды, послужившие причиной возникновения страха.
Klaus Dцrner, Ursula Plog, Irren ist menschlich, Hannover 1982.
Hans Georg Bulla, Weitergehen, Gedichte, Frankfurt 1980.
Karl Kцnig, Ьber die menschliche Seele, Stuttgart 1989.
Helmut Hessenbruch, Die Ьberwindung der Angst, Weleda-Nachrichten, Heft 181/1991.
В этом случае мы отождествляем познание с восприятием, ибо речь идет о ситуациях, где мы сталкиваемся с чем-то, что мы не в силах оценить или постичь сразу, будь то сильное чувственное впечатление, проблема или вопрос. И то и другое пробуждает тенденцию к страху. Проблема тоже производит на нас некое «впечатление».
Rudolf Steiner, Die geistig-seelischen Grundkrдfte der Erziehungskunst, 16.8.1922.
Rudolf Steiner, Anthroposophie, Psychosophie, Pneumatosophie, 4.11.1910.
Henning Kцhler, Jugend im Zwiespalt, Stuttgart 1991.
В этой связи небезынтересно, что, если отмежеваться от этих образов никак не удается, они подступают к нам как внешние впечатления — в виде галлюцинаций.
Цит. по: Jцrgen Smit, Der werdende Mensch, Stuttgart 1989.
Несколько важных пунктов: на момент отхода ко сну процессы пищеварения у ребенка должны утихнуть; все вещательные приборы должны быть выключены, никаких телепередач ранним вечером, а тем более в постели. Добрая традиция маленьких вечерних ритуалов: подходящая история, песенка или молитва и по сей день остаются важнейшим ориентиром в педагогике. Рекомендуется проводить краткий совместный обзор дня. При этом очень важно вспомнить конфликты и разногласия, возникшие за день, и простить друг друга (намереваясь больше не поступать так в будущем). Стоит упомянуть о важнейших событиях предстоящего дня, сказав в этой связи что-нибудь ободряющее. Полезно и вспомнить знакомых, которым приходится нелегко. Начинать день следует четко, очень полезно растирание всего тела до завтрака. За завтраком снова вспоминаются дела особой важности, обсужденные накануне вечером. Эти советы могут применяться в любом случае, а для «бояк» следует разработать индивидуальную программу отхода ко сну и пробуждения. За помощью можно обратиться к лечебному педагогу или к опытному вальдорфскому учителю.
В антропософском учении о человеке мы говорим также о «процессе инкарнации»; однако в нашем случае термин «процесс пробуждения» более нагляден.
Симптомы, известные у сильно запущенных, а также аутичных детей.
Ведь весь вопрос в том, в какой системе ценностей мы живем, если такая великая задача, как воспитание детей, сопровождается пренебрежительными выражениями вроде «хорошая домохозяйка» и проч. Однако проблема не разрешится, если мужчины будут вести словесные баталии за социальную реабилитацию профессиональной деятельности по воспитанию и ведению домашнего хозяйства, но со своей стороны так и будут считать ее делом сугубо женским. Сегодня это в не меньшей степени дело мужское. Вот уже 15 лет я не знаю более приятного занятия, чем находиться рядом с детьми; на протяжении многих лет работы в интернатах я выполнял функции «главного по дому», связанные с уборкой, хозяйственными делами, и ни разу у меня не было ощущения, что это умаляет мое достоинство. Наоборот. Но в интернате мы занимались еще и преподавательской и культурно-просветительской деятельностью, иными словами, той односторонности (а отчасти и одиночества), от которой в наши дни страдают многие домохозяйки, не было. Мужчины и женщины распределяли между собой педагогические и хозяйственные дела, не считаясь с половыми различиями. Думаю, совместная жизнь и работа в деревенских учебно-педагогических общинах — пример для подражания. Конечно, эту модель невозможно механически перенести на любую другую жизненную ситуацию. Однако она может показать, какие базовые установки следует изменить. Ведь человек — будь то мужчина или женщина, — который несколько лет подряд занимается главным образом воспитанием детей, трудится отнюдь не в ненужной сфере! Он задействован в одной из самых важных областей вообще! Однако необходимо облегчать друг другу жизнь, избегать односторонности, поддерживать связь с внепрофессиональными источниками сил и прежде всего прекратить повторять эту глупость, что воспитание детей (во всех его деталях) — «дело женское». Это — дело человеческое!
Следующая загадка
Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть - читать книгу онлайн бесплатно, автор Хеннинг Кёлер СделатьНа чем основан страх и как с ним быть
Эта небольшая книга о загадке страха написана не затем, чтобы извлечь выгоду из беды страдающих людей, число которых явно и неуклонно растет. Иначе получилось бы этакое легкое чтиво с простыми рецептами разрешения всех проблем, ведь на щедрые посулы ловят отчаявшихся, а их сейчас немало.
Я говорю об этом, чтобы сразу же четко отделить цели данного исследования от того, что происходит на рынке популярной психологической литературы, переживающем ныне истинный бум. Безусловно, нужно стремиться к изложению психологических проблем в форме, доступной пониманию каждого, но общепонятное не обязательно означает легко понятное. На определенном уровне научно-популярное упрощение сложных взаимосвязей уводит к ложным выводам. И тогда верно, что полуправда порой хуже полной лжи. Этого следует остерегаться — именно потому, что мы подходим к науке о душе с духовных позиций, а значит, стремимся преодолеть материалистический взгляд на человека, ныне утвердившийся в психологии прочнее, чем, к примеру, в физике или биологии. Так называемая эзотерическая литература изобилует тривиальностями. Антропософия совершила бы ошибку, ступив на этот путь.
Что значит «тривиальность» в такой связи? Прежде всего: набор заманчивых, но пустых фраз, создающих впечатление, будто найдены простые ответы на сложные вопросы — на вопросы, которые в действительности даже не научились пока точно формулировать. Данная же книга, поднимая такие вопросы, не спешит давать шаблонные ответы, а тем более поучать. В названии «Загадка страха» нет никакой риторики. Страх и для меня по-прежнему загадка. Однако мне хочется — и здесь от читателя потребуются определенные усилия — рассказать о путях, обнаруженных мною и моими коллегами в ходе совместных исследований, ведущих, как нам представляется, в нужном направлении. Возможно, читатель сумеет сделать и собственные выводы, которые помогут ему лучше понять и справедливее судить о себе и других. Справедливость суждения, проистекающая из попытки разобраться в психологических моментах, есть первая предпосылка формирования конструктивной, может быть, даже оздоровительной позиции в социальном процессе. Если мне удастся способствовать этому, задачу книги можно считать выполненной. Кстати, перед вами вовсе не труд кабинетного ученого, а отчет о практической работе, в известной мере связанный с моими предшествующими книгами*. Терапевтическая помощь измученным страхом детям и взрослым, совещания с сотрудниками Института им. Януша Корчака и работа над книгой велись параллельно, дополняя друг друга.
Рудольф Штайнер однажды сформулировал нечто вроде базового правила лечебной педагогики, которое можно было бы, пожалуй, назвать прописной истиной, если бы не тот факт, что им пренебрегают буквально на каждом шагу. Оно гласит: справедливая оценка нарушений развития у детей предполагает основательное знание телесных, душевных и духовных аспектов нормального развития. Безусловно, это правило касается всех форм потребности в душевном уходе не только у детей и подростков, но и у взрослых. Чтобы разобраться в патологических обострениях человеческих чувств, нужно сначала пронаблюдать здоровые формы их проявления, сообразные развитию, т. е. органично интегрированные в «экологию» душевного ландшафта. Поэтому отправной точкой теоретического изучения болезненных страхов должна быть хотя бы относительно надежная возможность наблюдения того, что вообще означает страх как душевный прафеномен и неизбежная составная часть мира наших переживаний, как он возникает и зачем нужен. В дальнейшем я попытаюсь, в частности, приблизиться и к ответу на эти вопросы, и книга моя обращена ко всем, кого прямо или косвенно касается эта проблема, а также к читателям, которые интересуются психологией, без предубеждений относятся к антропософскому учению о человеке и хотят углубить собственные мысли и наблюдения в диалоге с другими людьми, ищущими в сходном направлении. Проблематика, затрагиваемая здесь, обусловлена теоретико-практическим опытом детского терапевта, что, естественно, отличает наш труд от существующих антропософских публикаций по вопросам страха, однако не противоречит им.
Данное исследование ни в коей мере не может заменить конкретную помощь человека человеку. В зависимости от возраста и тяжести состояния следует обращаться за помощью в антропософские терапевтические учреждения, к врачам-специалистам, биографическим консультантам или в специальные клиники. Но мы можем показать, на какие идеи ориентируются при этом антропософы, и, вероятно, — я очень надеюсь — сумеем прояснить, что страх — не изъян, а проявление ценной душевной способности, которая перерастает в болезнь, как бы сбившись с пути. Давным-давно известно, что самые тонкие, глубоко впечатлительные натуры подвержены и особым опасностям. В ближайшие десятилетия придется уделять этому все больше внимания, если мы не хотим, чтобы именно таких людей, несущих в себе важные для культурного развития импульсы, называли невротиками и отодвигали на периферию. Здесь перед нами (лечебно-)педагогическая проблема величайшей важности. Мы должны учиться замечать страх, эту прогрессирующую болезнь цивилизации, уже в status nascendi, т. е. при зарождении, в детском возрасте, и обезвреживать его педагогикой привития мужества.
Вольфшлуген, осень 1991 г.
Хеннинг Кёлер
1. Страх — так ли это плохо?
Страх знаком всем нам. Он «неизбежная составная часть нашей жизни. В новых и новых формах он сопровождает нас от рождения до смерти», — справедливо замечает Фриц Риман[1]. Как душевный феномен, страх столь же естествен, сколь и явления внешние — дождь, ветер, туман или гроза. И с точки зрения нашей внутренней природы желание «ликвидировать» страх так же абсурдно, как и желание ликвидировать неприятные погодные условия.
Что получается, когда вместо того, чтобы учиться сносить и трансформировать страх, люди ищут средства для его устранения, ярко видно на примере трагедии постоянно растущего злоупотребления наркотиками, алкоголем и медикаментами, усиления влияния сект, сатанинских культов и культоподобных театральных спектаклей и кинофильмов, эксплуатирующих, хотя и по-разному, жгучее желание преодолеть страх[2].
Стремясь просто устранить, игнорировать, заглушить страх или глядя на него якобы свысока и объявляя «слабостью», человек неизбежно впадает в заблуждения и, пропагандируя подобные идеи, заводит в фатальные тупики тех, кто хочет научиться обращаться со своим страхом. Страх доставляет немало проблем, так же, как стыдливость, гнев или сексуальная жизнь, но отсюда не следует, что от них нужно избавляться, ведь, как мы увидим, это, во-первых, невозможно, а во-вторых, даже если б и было возможно, то в корне неверно. Страх — проблема экзистенциальная, т. е. обусловленная нашим существованием в мире, и с нею необходимо считаться в поэтапном разрешении тех или иных жизненных ситуаций. В противном случае, отрицая или вытесняя страх, недооценивая или просто не желая признавать его присутствие в нашем душевном мире и культуре — что идет от понятной, но поспешной, негативной оценки его роли, — мы, по выражению Эриха Фромма, рискуем «(попытаться) разрешить экзистенциальную проблему за счет того, что притворяемся, будто мы не люди», — а эта попытка, продолжает Фромм, «имеет тенденцию со временем все больше и больше ухудшать положение человека»[3]. Такое ухудшение может проявляться в том, что вытесненный страх как бы накапливается и в какой-то момент с силой стихийного бедствия вырывается наружу, сокрушая все внутренние и внешние защитные укрепления. Нередко неразрешенная проблема страха усугубляется или становится хронической, маскируясь под видом неуемной жажды власти, влияния, авторитета, материального благополучия, тенденции всегда принимать сторону сильного, под видом высокомерия, претензий на роль лидера и не в последнюю очередь под видом надуманного презрения к страху или к тем, кто не хочет или не может от него уклоняться. «Наш страх перед жизнью проявляется в манере постоянно что-то делать, только бы не чувствовать, как мы постоянно бежим прочь», — пишет Александр Ловен[4]. Порой такая бурная деятельность, диктуемая потребностью заглушить страх, приобретает аргументативный характер и выступает как упорное стремление доказать его неуместность, ненужность, вред, деструктивность, несостоятельность и т. д.
Хеннинг Кёлер - Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть краткое содержание
Читайте также: