Считалка про десять негритят кто написал

Обновлено: 14.11.2024

Десять негритят

Купались десять негритят.
Нельзя шалить в реке ведь!
Но так шалил упрямый брат,
Что братьев стало девять.

Однажды девять негритят
Охотились за лосем.
Попал на рог девятый брат,
И вот их стало восемь.

Гуляли восемь негритят.
В лесу стояла темь,
Пропал без вести младший брат,
И братьев стало семь.

Спекла семерка негритят
Пирог - и села есть.
Объелся самый жадный брат,
И братьев стало шесть.

Пошли шесть братьев-негритят
Законы изучать.
В суд поступил речистый брат,
И братьев стало пять.

Пятерка братьев-негритят
Ловила пчел в квартире,
Ужален в ухо пятый брат,
И стало их четыре.

В лесу четверку негритят
Настигли дикари.
Был съеден следующий брат,
И братьев стало три.

В зверинце трое негритят
Забрались в клетку льва.
Растерзан насмерть третий брат,
И братьев стало два.

Топили двое негритят
В ненастный день камин.
В огонь один свалился брат,
И уцелел один.

Чего только не встретит читатель в этой статье! Его ожидает множество изощрённых смертей, детективных загадок, весёлых песен, а также немного расизма, толерантности и элементарной арифметики. В общем, речь пойдёт о знаменитой детской считалочке про десять негритят.

Своей знаменитостью (по крайней мере, у нас) этот стишок о многом обязан одноименному детективному роману Агаты Кристи, впервые опубликованному в 1939 году.

Первое издание романа.

Кроме того в гостинице находится блюдо с фарфоровыми статуэтками негритят и после каждого убийства одна статуэтка исчезает.

Считалочка про индейцев нашла своё отражение и в поп-музыке. Например, в 1954 году Билл Хейли превратил её в заводной рок-н-ролл.

10 маленьких охотников (перевод Mickushka)

Маленький охотник
Не любил одиночества
Поэтому пригласил на Рождество
Девять других бравых охотников

Десять маленьких охотников
Раскурили косячок
Одного из них убило
И осталось только девять

Девять маленьких охотников
Хотели получить наследство
Чтобы было что наследовать
Пришлось одному умереть

Восемь маленьких охотников
Любили быстро ездить
Семеро уехали в Дюссельдорф
А один уехал в Кёльн

Припев 1:
Один за всех и все за одного
Когда один уходит
Не лить же теперь слёзы?
Однажды каждый умрёт
Не стоит обращать внимания
Так устроена жизнь, ты или я

Семь маленьких охотников
Были на свиданиях
У одной из подруг неожиданно
Вернулся муж из командировки

Шесть маленьких охотников
Хотели сэкономить на налогах
Одного посадили в тюрьму
И пришлось ему заплатить

У пяти маленьких охотников
Проверяли документы
К одному полицейский придрался
И осталось их только четверо

Припев 1

Припев 2:

Однажды должен каждый уйти
И если даже твоё сердце разобьётся
От этого не наступит конец света
Не стоит волноваться по пустякам

Четыре маленьких охотника
Служили в Бундесвере
Поспорили, кто больше выпьет
Победителя с нами больше нет

Три маленьких охотника
Пошли в кафе пообедать
Два бифштекса были с фасолью
А третий с коровьим бешенством

Два маленьких охотника
Попросили политического убежища
Одному его предоставили
А другому сказали: ну это слишком

Припев 1
Припев 2

Маленький охотник
Не любил одиночества
Поэтому пригласил на Пасху
Девять новых бравых охотников

Немецкое издание 1885 г.

Однажды десять ворчунов
Решили пообедать,
Один сказал, что Геббельс врет,
И их осталось девять.

Тогда решили ворчуны:
“Мы говорить забросим“.
Один стал молча рассуждать,
И их осталось восемь.

Гуляли восемь ворчунов,
Не думая совсем,
Один чего-то записал,
И их осталось семь.

Тогда семь бравых ворчунов
Зашли в кафе поесть.
Один сказал: „Ну и бурда!“,
И их осталось шесть.

Шесть неразлучных ворчунов
Опять пошли гулять,
Один толкнул штурмовика,
И их осталось пять.

Послушать музыку сошлись
Они в одной квартире,
Один промолвил: „Мендельсон“,
И стало их четыре.

Ворчали вчетвером они
Уже гораздо злей,
Но зря один из них сказал,
Что алкоголик Лей.

И зря ругали „Миф“ они,
Собравшись на троих:
Явился доктор Розенберг
И взял двоих из них.

Последний из десятерых
Был страшно одинок,
Но вскоре девять остальных
В Дахау встретить смог.

Есть и другие варианты.

Какими-то неведомыми путями считалочка проникла даже в русский дворовый фольклор. Как правило, это была песенка, где место негритят занимали поросята, которые однообразно тонут:

Десять поросят пошли купаться в море,
Десять поросят резвились на просторе.
Один из них утоп,
Ему купили гроб.
И вот результат:
Девять поросят…

Так продолжается вплоть до последнего куплета, где текст закольцовывается и превращается в аналог бесконечной сказки про белого бычка:

Чтобы осознать глубину американского расизма достаточно взглянуть на карикатуры и рекламу начала XX века, где особенно любили издеваться над чернокожими детьми.

Примеры унизительной расовой карикатуры.

"Десять негритят" — самый известный детектив Агаты Кристи. В основу романа положена детская песенка-считалка о десяти негритятах, которые, как и герои книги, погибли при странных обстоятельствах. Агата Кристи мастерски использовала идею стишка-считалки, замаскировав убийцу под одну из жертв.

А что, если стишок-считалка сам по себе является детективом? Предположим, что один из негритят тоже был убийцей, который расправился со всеми остальными и остался непойманным. Возможно ли это? Давайте разбираться.

Обратимся к стишку:

" Десять негритят отправились обедать,
Один (№10) поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один (№9) не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один (№8) не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе,
Зарубил один себя (№7) - и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного (№6) ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили,
Засудили одного (№5), осталось их четыре.
Четыре негритенка пошли купаться в море,
Один (№4) попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного (№3) схватил медведь и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке,
Один (№2) сгорел - и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок (№1) поглядел устало,
Он пошел повесился и никого не стало."

Итак, у нас десять трупов. Кто же из этих десяти мог все это провернуть?

Обозначим негритят номерами с начала стишка и по убыванию (см. стишок выше). Для начала выберем тех жертв, смерть которых не подлежит сомнению. Это негритенок номер 7, который зарубил себя топором, номер 3, которого схватил медведь, номер 2, который сгорел на солнцепеке, и номер 1, который повесился. Т.е. эти негритята согласно стишку считаются мертвыми по объективным причинам, их смерть очевидна.

Вычеркиваем номера 7, 3, 2, 1. Эти подозреваемые не могут быть нашим убийцей, которого мы ищем. Рассмотрим теперь случаи, которые можно принять за смерть, но об этом прямо не говорится.

Это номер 10 (он поперхнулся, но мог просто потерять сознание или притвориться, а потом прийти в себя), номер 9 (не проснулся или сделал вид, что не может проснуться), номер 6 (его ужалил шмель, но негритенок мог и не умереть) и номер 4 (как будто бы утонул, но это также сложно доказать). Кто-то из этих четверых мог разыграть собственную смерть, чтобы потом беспрепятственно довести начатое злодейство до конца.

Остаются еще двое, это номер 8, который не вернулся из Девона, и номер 5, над которым учинили судейство, но не сказано, что его убили. Вероятно, просто наказали или посадили под стражу.

Номер 8 в этой связи кажется мне весьма подозрительным. В детективах убийцей часто является тот, кто якобы не был в том месте, где было совершено преступление. А вот тот, над которым учинили судейство, номер 5, как раз мог быть его сообщником.

Таким образом, я все же отправляю к невиновным номер 10 и номер 9. С ними негритенок номер 8 расправился быстро, а затем подстроил свое исчезновение в Девоне, чтобы обеспечить себе алиби на последующие убийства.

Итак, номера 10 и 9 мертвы, номер 8 как будто бы тоже. В его отсутствие номер 5 убивает номера 7 и отправляется на пасеку, где убивает номера 6.

Негритята начинают подозревать номер 5 (на что и рассчитывал негритенок номер 8), судят его, лишают жизни, считая, что теперь-то им ничего не угрожает.

После жуткой расправы негритенок номер 8 снова отправляется в Девон, где умело заметает следы.

Я предложила свой вариант интерпретации считалки, но их, возможно, гораздо больше.

Если вам понравилась статья, ставьте лайк, подписывайтесь на канал, читайте детективы Таисии Кольт.

Чего только ни встретит читатель в этой статье! Его ожидает множество изощрённых смертей, детективных загадок, весёлых песен, а также немного расизма, толерантности и элементарной арифметики. В общем, речь пойдёт о знаменитой детской считалке про десять негритят.

Своей знаменитостью (по крайней мере, у нас) этот стишок во многом обязан одноименному детективному роману Агаты Кристи, впервые опубликованному в 1939 году. Напомню, что речь в нём идёт о десяти героях, которых некто неизвестный коварно заманивает и изолирует в гостинице на безлюдном острове. После чего гости поочерёдно гибнут — причём не просто так, а следуя детской считалочке. Текст этой считалочки висит в каждом номере гостиницы и гласит следующее:

Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе,
Зарубил один себя — и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили,
Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре негритёнка пошли купаться в море,
Один попался на приманку, их осталось трое.*
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного схватил медведь, и вдвоём остались.
Двое негритят легли на солнцепёке,
Один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритёнок поглядел устало,
Он пошёл повесился, и никого не стало.
…
* — В оригинальном тексте эта строчка выглядит сильно иначе: «A red herring swallowed one… («Одного проглотила красная селёдка…»). Но это только на первый взгляд. Оказывается, в английском языке выражение «красная селёдка» имеет двоякий смысл и также означает «ложный след; отвлекающий маневр». Именно на приманку судьи попадается и гибнет доктор в романе.

Кроме того в гостинице находится блюдо с фарфоровыми статуэтками негритят, и после каждого убийства одна статуэтка исчезает.

Надо сказать, что в британской литературе бытовали и другие считалочки на выбывание. Например, «Десять зелёных бутылок»:

Десять бутылок стояло на стене,
Десять бутылок стояло на стене,
Одна из них упала,
Осталось только девять…

Однако стишок про негритят родился по ту сторону Атлантики — в США (почему в нём упомянут откровенно английский Девон — не совсем ясно). К моменту публикации романа считалочка уже имела давнюю историю и была хорошо известна в Европе (Агата Кристи знала её с детства).

Первое издание А. Кристи «Десять негритят»
Фото: Скан обложки

А началось всё аж в 1849 году, когда американский сонграйтер Септимус Виннер опубликовал текст песенки под названием «Old John Brown». В ней ещё не было ни смертей, ни негритят. Сюжет был крайне незатейлив. Сначала некий «старик Джон Браун» встречал маленьких индейцев, после чего следовал рефрен-считалочка: «Оne little, two little, three little Injuns…» («Injuns» вместо «Indians» — это не ошибка, а эрратив, сознательное искажение слова — вроде «падонковского языка»).

В 1868 году Виннер переделал песенку в «Ten Little Injuns». Рефрен остался тот же, зато появился знакомый сюжет на убывание. Некоторые смерти носили национальный колорит — например, один индеец погиб от перепоя, а другой выпадал за борт каноэ. Впрочем, последнему индейцу везло — он встречал свою «скво» и женился.

Детали финала иногда различались. В одной версии пара снова производила на свет 10 индейцев, в другой же после женитьбы следовала строчка: «and then there were none» («и никого не осталось»). То ли это намёк на то, что после брака жизни нет (шучу), то ли на то, что «венец — сказке конец».

В 1869 году другой сонграйтер — Фрэнк Дж. Грин — переработал текст Виннера и вместе с композитором Марком Мейсоном написал песенку для т.н. «minstrel show». В то время на американской эстраде был популярен жанр под названием «Blackface» — белые исполнители красили лица в чёрный цвет и изображали на сцене негров, дурацки кривляясь и коверкая английский язык. В связи с этим «маленьких индейцев» в версии Грина сменили «негритята», а сюжет уже полностью соответствовал тому, который мы встречаем в романе А. Кристи.

По иронии судьбы «чернолицый» коллектив, который популяризовал в Англии песенку «Ten Little Niggers», тоже звали КРИСТИ — точнее, CHRISTY MINSTRELS. Считалочка быстро перешла в разряд детской литературы и разошлась по миру в виде книжечек с яркими иллюстрациями. Считалось, что благодаря ей, детки не только осваивают арифметику, но и учатся не совершать необдуманных поступков.

То, что нравоучение носило довольно жестокий характер, тогда никого не смущало. Впрочем, американское издательство «McLoughlin Brothers» в 1895 году всё-таки пересмотрело текст Грина и сделало финал более оптимистичным — как и в версии Виннера, последний герой не погибал, а женился.

К 1930−40-м годам слово «nigger» в США становится неполиткорректным, и считалка публикуется только в «индейском» варианте — причём, как правило, самом раннем («Раз — индеец, два — индеец…»). Именно такой мы слышим её в диснеевском мультике 1933 года «Старый король Коль».

В связи с этим, когда в 1940 году вышло первое американское издание романа Кристи, его название изменили на «And Then There Were None» («И не осталось никого»). Так же называлась и американская экранизация 1945 года. Текст считалки остался таким же, как в оригинале, если не считать замены негритят индейцами.

Надо сказать, что этот фильм вообще довольно забавен — жутковатая история была сдобрена изрядной порцией юмора и даже имела… хэппи-энд.

Иногда сюжет экранизаций менялся настолько, что приходилось корректировать и считалочку. Например, в британском ремейке «Десять маленьких индейцев» 1965 года герои оказываются не на острове, а в горной гостинице, куда можно попасть только по канатной дороге. Так как некоторые смерти плохо коррелировали с оригинальным стишком, две строчки пришлось изменить на «один из них сбежал» (герой гибнет, пытаясь удрать по канатной дороге) и «один встретил киску» (герой гибнет, гоняясь за кошкой).

А в 1962 году BEACH BOYS написали на её основе хит в стиле «сёрф-рок» с оригинальным текстом, где 10 маленьких индейцев пытаются завоевать сердце индианки.

В 1967 году свою оригинальную трактовку считалочки предложил певец Гарри Нильссон. В его версии индейцы гибли, нарушая по очереди десять библейских заповедей: «один стоял и смотрел на жену другого» (прелюбодеяние), «один взял товары своего соседа» (воровство), «один сказал ложь о другом» («лжесвидетельство»), В том же году песню Нильссона записала группа YARDBIRDS.

Самой же остроумной оказалась песенка немецкой панк-группы DIE TOTEN HOSEN «Zehn kleine Jagermeister» («Десять маленьких егермейстеров»), выпущенная в 1996 году. Её название имеет непосредственное отношение к немецкой марке ликёра «Jagermeister». Недаром в анимационном клипе гибнут вовсе не егеря, а олени (логотип этого напитка). Несмотря на обилие «чёрного юмора», всё звучит бесшабашно и позитивно.

…Однажды каждый умрёт —
Не стоит обращать внимания.
Так устроена жизнь — ты или я…

Надо отметить, что у немцев считалка про негритят была особенно популярна — по количеству её переизданий Германия уступала только Великобритании и США. Первая немецкоязычная версия — «Zehn kleine Negerlein» — была издана в 1885 году в книжечке с названием «Из Камеруна» (Камерун как раз недавно стал германской колонией). Уже здесь текст оригинальной считалочки был кардинально переделан и приобрёл национальные черты: негритята то забивают свинью, то упиваются до смерти баварским пивом, то замерзают, оказавшись на улице без обуви и чулок. Концовка варьировала от трагической, до оптимистичной, где негритёнок находил маму.

Интересно, что с приходом к власти в Гитлера его противники сочинили новую версию считалки — «Zehn kleine Meckerlein» («Десять маленьких ворчунов»), в которой герои исчезали, как только начинали критиковать нацистов. Впрочем, в конце все ворчуны встречаются… в застенках концлагеря Дахау.

Однажды десять ворчунов
Решили пообедать,
Один сказал, что Геббельс врёт,
И их осталось девять…

Последний из десятерых
Был страшно одинок,
Но вскоре девять остальных
В Дахау встретить смог.

В 1965 году свою версию этого антифашистского стишка исполнил Владимир Высоцкий— на сцене Театра на Таганке в спектакле «Павшие и живые». Текст местами отличался от оригинального, зато конец был более обнадёживающим.

…Адольф решил — ну, им капут,
Не будут куролесить.
Но ворчуны — и там, и тут,
Их — миллионов десять.

Интересную и трагическую историю имеет еврейский аналог считалочки, сочинённый музыкантом Марком Розенбергом. Взяв за основу народную еврейскую песню на идише «Tsen Brider» («10 братьев») и сюжетную логику «10 негритят», он описал историю 10 братьев-евреев, которые пытаются торговать разным товаром, но каждый раз терпят неудачу.

Автор перевода — Зеэв Дашевский:

Пошли мы, десять братьев,
акцизом промышлять.
Один, бедняга, помер,
и надо счет сбавлять

…Я свечками торгую,
и снова — не к добру.
Наверно, тоже скоро
я с голоду помру.

Сочинил эту песню Розенберг в 1942 году, находясь… в застенках концлагеря Заксенхаузен, и даже репетировал её с подпольным хором. В следующем году музыканта и членов хора отправили в газовую камеру, но песня выжила.

Что касается оригинального стишка про десять негритят, то его первый перевод на русский язык, видимо, принадлежит Самуилу Маршаку («Купались десять негритят…»). Правда, при жизни писателя он так и не был опубликован и впервые появился во втором томе «Произведений для детей» (1968).

Версия Маршака получилась весьма вольной, хотя кое-где писатель придерживается оригинальных сюжетных линий (суд, пчёлы, зверинец).

Классическая же версия стишка, приведённого в начале статьи, принадлежит первой переводчице романа А. Кристи — Л. Беспаловой.

Есть и другие варианты.

Десять поросят пошли купаться в море,
Десять поросят резвились на просторе.
Один из них утоп,
Ему купили гроб.
И вот результат:
Девять поросят…

Но он пошёл ко дну.
И встретил там свинью…
И вот результат:
Десять поросят.

Сегодня Россия осталась редкой страной, где роман Агаты Кристи публикуется под оригинальным названием. Когда в 1987 году Станислав Говорухин выпустил свой фильм «Десять негритят», слово «nigger» в анлосаксонском мире было уже давно вне закона. А вскоре и слово «индеец» стало нетолерантным — вместо него теперь используют выражение «Native American» («коренной американец»).

В итоге почти все западные издания и экранизации романа ныне носят нейтральное название «And Then There Were None». Посмотрите хотя бы одноименный британский мини-сериал 2015 года, где в считалочке уже фигурируют солдаты. Остров, куда высадились герои, тоже переименовали в Солдатский (в оригинале он был Негритянским, потому что напоминал «голову с негроидными губами»).

У нас до сих пор смеются над западной политкорректностью — иногда заслуженно, но часто потому, что мы не видим ситуацию изнутри. Слово «негр» для нашего человека не несёт отрицательной расистской коннотации. Я слышал, что и в странах Латинской Америки на «negro» («чёрный») — тоже никто не обижается. Другое дело английское «nigger», которое за долгую историю расовой дискриминации в США приобрело откровенно презрительный и оскорбительный оттенок.

Чтобы осознать глубину американского расизма, достаточно взглянуть на карикатуры и рекламу начала XX века, где особенно любили издеваться над чернокожими детьми. Негров представляли в образах уродливых, ленивых, грязных дикарей — с разумом пятилетнего ребёнка (как тут не вспомнить слово «boy» — «парень», с которым белые жители ЮАР времён апартеида обращались ко всем неграм, невзирая на возраст?).

На фоне этого стишок про десять неудачливых негритят звучал для американцев с особым (не ощутимым для нас) привкусом. Вот скажите, а русским бы понравилось, если бы считалочка звучала так: «Однажды десять „рашек“ бухали за столом…», а рядом был бы рисунок небритых питекантропов в телогрейках и с балалайками? Хотя… в России найдутся и такие, которым понравится.

Для жителей континентальной Европы слово «негр» тоже долгое время не носило расистского подтекста. Всё изменилось, когда европейские страны заполонили эмигранты из Африки, которым афроамериканские братья уже объяснили, сколь отвратительно прозвище «чёрный». И уже в 2002 году постановка спектакля «Десять негритят» в немецком Ганновере вызвала бурю протеста из-за своего неполиткорректного названия. А потом уже сработал «эффект домино» по всему Евросоюзу. Например, переиначить роман Кристи потребовали даже у Эстонии, в которой обилия чернокожих не наблюдается.

Читайте также: