Одесский юмор рассказы миниатюры афоризмы

Обновлено: 21.12.2024

Поэт-целитель — он глаголом
Сжигает жир на теле голом.

Нагая купальщица кролем
Плывет то вперед, то назад:
Прикроем, читатель, прикроем —
То влево, то вправо — глаза…

Тот хам, наверное, и гад,
Кто снегу первому не рад.

Увидали Каренину — «Анна, вы?!» —
Как-то утром в раю Черепановы.

В июльском номере «Авизо»:
«Куплю рояль под телевизор».

Суровый Дант —
Большой талант,
А не могет
Писать как Гет.

«Ту би ор нот ту би…» —
Спешил куда-то трагик, —
И Клавдия убил,
Опережая график.

Дуэт не заметил потери певца —
И «Яблочко»-песню допел до конца.

Пошел поэт
Встречать рассвет.
Но, как назло,
Не рассвело.

Кто штиблет не носит —
Под Толстого косит!

Из цикла «В мастерской поэта»

В полночь я восстал со стула,
Вынул вилку из розетки.
Ты к восстанию примкнула —
И, восставши с табуретки,
Возлегла. И я возлег.
Вот такой высокий слог.

Бороду даю на отсечение,
Что бессмертно Марксово учение.

Из цикла «Мы с Тамарой»

Мы с Тамарой, мы с Тамарой
У отеля ходим парой,
Потому что не по-русски
Продаваться без нагрузки.

Жил, если помните, Паша.
Был он Морозовым. Наша
Контрацептивная фабрика
Имени этого Павлика.

В городе (название)
Соцсоревнование
Бандформирования
С бандформированием.

На заводе надувных изделий
Людям деньги выдали шарами,
И они над нашими дворами
На зарплате к звездам полетели.

«Гражданин, вот вы смеетесь, —
Видно, с прошлым расстаетесь?»
«Да пошел ты, старый хрен. » —
Отвечает Гуинплен.

Какой конфуз, когда цвет нации
Меняет цвет ориентации.

Вот высокий кабинет,
В нем сидит авторитет.
На двери — табличка,
На табличке — кличка.

Мужик по селениям бродит.
Наверное, он трансвестит:
В горящие избы заходит,
Коней на скаку тормозит.

Мы сидим в столовой,
Суп едим перловый,
Слышим наших ложек
Грустный диаложек.

Ни зашипевшее Аи,
Ни вермут, ни другие вина
Не пей, не пей, Гертруда [См.: W. Shakespeare Hamlet.], и
Не ешь мороженое, Нина [См.: М. Лермонтов «Маскарад»].

Господа состоятельные ветераны!
Молодая блондинка подует на раны.

С какой бы страстью целовал
Я Вашего лица овал!
А будь у Вас лица квадрат,
Я целовал бы Вас как брат.

«Разденься, — сказал я Глафире. —
Любовь — не картошка в мундире».

Восьмое марта. Ни копья.
Сажусь на коврик в лотос-позу.
Я не дарю тебе мимозу,
Но этот лотос — для тебя.

Нам хорошо с тобой вдвоем —
Вон улыбаемся на фото.
Но и в отсутствии твоем
Есть тоже праздничное что-то.

Одинокая, нежная, скромная,
Тридцать с хвостиком, высшее, стройная,
Шестьдесят килограмм, синеокая
Даст уроки поволжского оканья.

Я со стула
Поднялась
После двух мороженых,
Отряхнула
Двадцать глаз,
На меня положенных.

Что лучше — Рада или Дума?
Чума на оба ваших чума.

Над парикмахерской солнце
Висит.
Одеколонцем
От солнца разит.

Я люблю этот солнечный город…
(Дальше — семьдесят пять оговорок.)

(Уинстон Блэк, украинолог)

Воспитанник одесского вокала,
Я пел о Мясоедовской в Ла Скала.

В Италии все двери
Со скрипом от Гварнери.

Отсель куда-то в город-сад бы,
В котором все бы под оркестр —
И дни рождения, и свадьбы,
И труд, и обыск, и арест…

Из песни об одесских деревьях

Я спросил у тополя: «Где моя любимая?»
Тополь не ответил мне, но спросил: «А что?»

Бьют часы. В глубоком кресле,
В том, что под часами,
Утонула Салли Пресли.
Ох уж эта Салли!
Ни «спасите», ни «тону»,
Ни записки близким.
Села в кресло — и ко дну.
Тихо. По-английски.

Как случится гуманоид,
Так откажет «полароид»!

Неисчезающая художественная аура произведений Бабеля, Ильфа и Петрова, Катаева, Олеши, продолжающееся блистательное творчество Михаила Жванецкого, ежемесячно выходящий с 1997 года одесский журнал «Фонтан» благоприятствовали появлению в Одессе новых авторов, многие из которых продолжили лучшие традиции одесского литературного юмора и в XXI веке.

Одесский юмор. Рассказы, миниатюры, афоризмы

Вместо предисловия

Когда московское издательство ЭКСМО задумало многотомную «Антологию сатиры и юмора России 20-го века», то в нее, естественно, был включен и том «Одесский юмор». Так случилось, что составителем его оказался ваш покорный слуга. В предисловии к тому я писал: «Отношение к юмору, восприятие его у каждого свое. Тем более если этот юмор «одесский». Одним (как правило, не одесситам) больше нравится его, так сказать, экзотическая часть, то есть жаргон, неправильности речи, утрирование интонации, другим же — афористичность, естественность и соответствие нормам русской грамматики. Я отношу себя к последним. Словом, мое отношение к юмору, в особенности же к одесскому, крайне субъективно. Что, конечно, чревато. Поскольку я понимаю: отбирая нравящиеся тебе тексты, ты как бы навязываешь читателю свой вкус. Так вот, хочу заранее попросить прощения у читателей — как раз это я и собираюсь делать!»

В работе над томом «Одесский юмор. Век 21-й» я придерживался того же принципа. То есть включил в него то, что нравится мне лично. Думаю, кстати, что такой подход оправдывают и мои более чем сорокапятилетние занятия этим сомнительным делом. Ну, я имею в виду юмор. Пора уже вроде бы себе доверять…

И еще. Когда я работал над первым томом, охватывающим прошлое столетие, то обратил внимание, что вся юмористическая традиция в одесской литературе зародилась именно в начале XX века.

Начало XXI века тоже ознаменовалось для Одессы всплеском юмора. Это было связано прежде всего с инерцией перестроечных настроений, чувством свободы и отсутствием цензуры, которые вызвали к жизни целую плеяду новых одесских авторов, пишущих в этом жанре. Тем более что век XX, несмотря на всякие сложности и катаклизмы, ему сопутствующие, не только создал, но и укрепил легенду Одессы как столицы юмора.

Неисчезающая художественная аура произведений Бабеля, Ильфа и Петрова, Катаева, Олеши, продолжающееся блистательное творчество Михаила Жванецкого, ставшие уже многолетней традицией одесские Юморины благоприятствовали рождению новых юмористических произведений разных жанров, многие из которых отвечают, на мой взгляд, самым высоким литературным требованиям.

Единственное, в чем начало XXI века отличается от первых лет века XX, — это то, что количество появившихся юмористических изданий в Одессе на этот раз было весьма скромным. Не слишком много на страницах всякого рода периодических изданий появилось и так называемых уголков юмора. Единственный юмористический жанр, который в XXI веке «украшает» практически все последние страницы многих газет и журналов, — это анекдот. Причем, как правило, не очень высокого пошиба.

Причины этой издательской и читательской невзыскательности разные, для нас часто непостижимые. Безусловно, они связаны с какими-то загадочными сдвигами в сознании людей, живущих на постсоветском пространстве, но осмысление этого не входит в задачу данного предисловия.

Я же, льстящий себя надеждой, что высокий литературный уровень одесского юмора удается все-таки не только сохранить, но и приумножить, имею в виду практически только одно издание — все тот же, выходящий в Одессе уже более пятнадцати лет юмористический журнал «Фонтан», главным редактором которого я имею честь быть до сих пор. Именно он, «Фонтан», как мне представляется, и собрал на своих страницах лучших из нынешних одесских (и не только!) юмористических авторов, а также многих из тех литераторов, кто, несмотря на занятия «серьезной» литературой, с охотой уделяет внимание и «веселому» жанру.

За годы существования журнала были написаны и увидели свет сотни новых рассказав и стихов, пародий и миниатюр, острот и афоризмов, карикатур и шаржей. Нет никаких сомнений в том, что, если бы не «Фонтан», 90 % из написанного, опубликованного в журнале и вышедшего потом отдельными книгами просто бы не существовало.

По счастливому стечению обстоятельств первый номер одесского юмористического журнала «Фонтан» вышел в день столетия Ильи Арнольдовича Ильфа — 15 октября 1997 года.

А напутствовал его еще один одесский классик — Михаил Михайлович Жванецкий. Вот его слова:

Низкое качество жизни вызывает высокое качество юмора.

У журнала «Фонтан» есть все шансы.

Я сам не хохотал уже сто лет.

Так хочется посмеяться.

Так надоело читать анекдоты.

И в Одессе охота видеть человека, а не тещу, торговку и делового остряка, сидящего на акценте.

Из акцента мы выжали все.

Сэкономим Одессу.

Здесь все гораздо глубже — и хуже, и лучше, чем в наших шутках.

Будем беречь Одессу.

Крохи остались.

Для семян.
Всегда неподалеку Ваш Жванецкий. 1 октября 1997 года

Удалось ли нам оправдать эти ожидания, судить, конечно, читателям. Что же касается Михал Михалыча, то к нашему 15-летнему юбилею он написал такие слова:

Ребята, фонтанируйте дальше.

Вы проехали Малый, Средний…

Теперь это — Большой Фонтан.

Не в силах конкурировать, я отошел.

Освобождаю проход.

Шутите мало, медленно и редко.

Это запоминается.

Медленная острота легче нащупывает мысль.

Кому я советую?

Зачем перебиваю сам себя?!

Мы все — профессионалы.

Кто выжил — живет!
Ваш, ваш и твой М. Жванецкий. 1 октября 2012 года

К слову, давно ставший классиком, блистательный автор и исполнитель собственных произведений Михал Михалыч Жванецкий в последние годы стал выпускать том за томом полное собрание своих сочинений. И, что интересно, пятый том этого прекрасного издания полностью состоит из текстов, написанных уже в XXI веке. (К тому же, как я слышал, уже готовится к выходу и шестой.)

Я уже писал, что принцип, которому я следовал при отборе произведений для тома «Одесский юмор. Век XX», сохраняется и в этом томе. Но, в отличие от прежнего собрания, абсолютно все авторы, чьи тексты здесь представлены, — одесситы. Либо сегодняшние, либо по рождению, либо одесситы, уехавшие на постоянное жительство в другие страны.

Ну и самое последнее. Эпиграфом к вступительной статье к тому «Одесский юмор. Век XX» взяты слова из статьи Исаака Бабеля о Леониде Утесове: «Мы предчувствуем высоты, которых он может достигнуть: тирания вкуса должна царить на них». Надеюсь, что собранный мной том «Одесский юмор. Век XXI» тоже соответствует этим высоким требованиям. Хотя бы по части вкуса.

Валерий Хаит

Пожар на Слободке

Моим самым ярким детским впечатлением от Одессы был пожар. В центре Слободки. Так сказать, в самом престижном ее районе. Рядом с психбольницей. Горел дровяной сарай.

Я тут недавно видел другой пожар, примерно в том же районе. Горела какая-то контора. Или, как теперь говорят, офис. Какой разительный контраст в пользу первого возгорания! Во втором случае мы имели вялое малоинтересное зрелище: никто ничего не тушил. Хозяин офиса — бизнесмен, сидя в автомобиле, обзванивал по мобильному телефону своих друзей-бизнесменов. Те приезжали и, быстро договорившись о цене, сдавали хозяину под расписку кипы бумаг. Его помощник, как в паровозную топку, забрасывал эти бумаги в окна горящего офиса, и смысл происходящего был внятен даже такому далекому от большого бизнеса человеку, как я. Вот придут к этим бизнесменам налоговые инспекторы:

— А ну предъявите ваши финансовые документы!

— Сгорели во время пожара.

— А у вас что, был пожар?

— У нас, слава богу, нет, а вот у бизнесмена такого-то, к сожалению, был. А мы ему как раз в этот день документы свои на хранение сдали…

— Что? То, что сдали? Пожалуйста, вот расписка. А то, что у него как раз в этот момент был пожар, так иначе оно и быть не могло. Это же у него такой бизнес…

Нет, в детстве, неподалеку от психбольницы, все было значительно интереснее.

Посмотреть, как горит дровяной сарай, собралось пол-Слободки. Вокруг царило приподнятое настроение. Хозяева, понимая, что одним сараем дело не ограничится, выносили из рядом стоящего ветхого дома нехитрый скарб, но тут, оглашая округу воем сирены, кваканьем клаксона и звоном медного колокола, к дому подъехал пожарный автомобиль — грузовик ярко-красного цвета с лестницей на кабине и тремя пожарными в кузове.

— Внимание, товарищи бойцы! — закричал их командир, вылезая из кабины с секундомером в руках. — Вижу пожар второй степени. На боевой рубеж выходи!

Пожарные спрыгнули на землю.

— Стоп, стоп, стоп. — закричал главный пожарный. — Это все никуда не годится! Ну что, Причитайло, где твои восемнадцать секунд по нормативу? А кто мне на учениях говорил: «Вот будет пожар, тогда и увидите»? Ну вот, пожалуйста, пожар я вижу и вижу, что у тебя опять двадцать три! Ну что же, давайте все в кузов, выпрыгиваем еще один раз!

— А может, тушить начнете, товарищи пожарники? — робко спросил кто-то из погорельцев. — Вон уже и на дом перекинулось…

— У вас один дом на уме, — строго ответил главный пожарник, — а я за весь город ответственный! Где же мне еще подчиненных учить, как не в боевой обстановке? Внимание, товарищи бойцы! Вижу пожар теперь уже третьей степени! На боевой рубеж выходи. Вот, уже лучше… Все-таки двадцать одна секунда. А знаешь почему, Причитайло, у тебя все-таки двадцать одна, а не восемнадцать? Потому что спрыгивать надо, а ты, извини, сползаешь, как беременная женщина! Вот посмотри, как Кузнецов спрыгивает! А ну, Кузнецов, покажи ему еще один раз, как это делается!

Читайте также: