Вы никак в бесов уверовали цитата
Обновлено: 06.11.2024
— Слушайте, мы сделаем смуту, — бормотал тот быстро и почти как в бреду. — Вы не верите, что мы сделаем смуту? Мы сделаем такую смуту, что все поедет с основ. — У него хорошо в тетради, — продолжал Верховенский, — у него шпионство. У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому.
Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза. Шекспир побивается каменьями, вот Шигалевщина! Рабы должны быть равны: Без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство, и вот Шигалевщина! — Слушайте, Ставрогин: горы сравнять — хорошая мысль, не смешная. Я за Шигалева! Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостает, послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство. "Мы научились ремеслу, и мы честные люди, нам не надо ничего другого" — вот недавний ответ английских рабочих. Необходимо лишь необходимое, вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в Шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов Шигалевщина.
Следующая цитата
Следующая цитата
Цитаты из романа "Бесы" (1872 г.) русского писателя Достоевского Федора Михайловича (1821 – 1881).
Административный восторг
Слова Степана Трофимовича (ч. 1, гл. 2, 3).
Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским
Слова Николая Ставрогина (ч. 2 гл. 1, 7). Ему же принадлежит близкая мысль: «Не православный не может быть русским»
Без англичанина еще можно прожить человечеству, без Германии можно, без русского человека слишком возможно, без науки можно, без хлеба можно, без одной только красоты невозможно, ибо совсем нечего будет делать на свете!
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), обращенные к разнузданной, революционно настроенной молодежи (ч. 3 гл. 1, 4).
Бог уже потому мне необходим, что это единственное существо, которое можно вечно любить…
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), незадолго до его смерти (ч. 3 гл. 7, 2)
Брак — это нравственная смерть всякой гордой души, всякой независимости
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина) (ч. 1 гл. 3, 10).
В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки
Автор описывает, как основателю революционного движения Петру Верховенскому удалось затянуть в свои сети все высшее общество города (ч. 3 гл. 1, 1).
Весь закон бытия человеческого лишь в том, чтобы человек всегда мог преклониться пред безмерно великим. Если лишить людей безмерно великого, то не станут они жить и умрут в отчаянии
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), незадолго до его смерти (ч. 3 гл. 7, 2).
Взаимное уединение чрезвычайно иногда вредит истинной дружбе
Автор пишет про отношения рассказчика и Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), ч. 1 гл. 3, 1.
В каждом несчастии ближнего есть всегда нечто веселящее посторонний глаз
Автор описывает, как группа молодых людей направилась посмотреть на самоубийцу, застрелившегося из-за того, что проиграл все семейные деньги (ч. 2 гл. 5, 2).
Все одаренные и передовые люди в России были, есть и будут всегда картежники и пьяницы, которые пьют запоем
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), ч. 1 гл. 2, 3.
Все эти отчаянные социалисты и коммунисты в то же время и такие неимоверные скряги, приобретатели, собственники, и даже так, что чем больше он социалист, чем дальше пошел, тем сильнее и собственник…
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина) о своем сыне Петруше, придерживающемся социалистических взглядов (ч. 1 гл. 2, 8).
Вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек
Слова Николая Ставрогина в разговоре с капитаном Лебядкиным (ч. 2 гл. 2, 2).
Вся суть русской революционной идеи заключается в отрицании чести
Слова писателя Кармазинова (ч. 2 гл. 6, 5).
Вы представить не можете, какая грусть и злость охватывает всю вашу душу, когда великую идею, вами давно уже и свято чтимую, подхватят неумелые и вытащат к таким же дуракам, как и сами, на улицу, и вы вдруг встречаете ее уже на толкучем, неузнаваемую, в грязи, поставленную нелепо, углом, без пропорции, без гармонии, игрушкой у глупых ребят!
Степан Трофимович Верховенский (учитель Николая Ставрогина) говорит об идеи издания журнала, которую молодые литераторы полностью исказили и испортили (ч. 1 гл. 1, 6).
Гибнут у нас в России таланты
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина). Из разговора Степана Трофимовича с Софьей Матвеевной (ч. 3 гл. 7, 2).
Если бы математически доказали, что истина вне Христа, то я бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной
Слова Николая Ставрогина (ч. 2 гл. 1, 7).
Если в России бунт начинать, то чтобы непременно начать с атеизма
Слова Шатова (ч. 2 гл. 1, 3).
Если хочешь победить весь мир, победи себя
Слова Шатова (ч. 1 гл. 3, 10).
Есть дружбы странные: оба друга один другого почти съесть хотят, всю жизнь так живут, а между тем расстаться не могут
Автор описывает отношения Степана Трофимовича Верховенского с Варварой Петровной (ч. 1 гл. 1, 3).
Есть люди, которым чистое белье даже неприлично-с
Слова Липутина об опустившемся капитане Лебядкине (ч. 1 гл. 5, 4).
Жениться на чужих грехах
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), который подозревал, что девушка Даша, которую хотят выдать за него замуж, раньше встречалась с молодым человеком Николаем Всеволодовичем.
Женщина всегда женщина, будь хоть монахиня
Из описания разговора Степана Трофимовича Верховенского с Софьей Матвеевной (ч. 3 гл. 7, 2).
Женщина обманет само всевидящее око
Степан Трофимович Верховенский (учитель Николая Ставрогина) рассуждает, предполагая, что его пытаются женить на девушке, влюбленной в Николая (ч. 1 гл. 3, 10).
Живите больше
Степан Трофимович Верховенский поясняет значение этой фразы (ч. 3 гл. 2, 1).
Кто теряет связи с своею землей, тот теряет и богов своих, то есть все свои цели
Слова Шатова, которые привел Николай Ставрогин в своем письме Дарье Павловне (ч. 3 гл. 8).
Лакейство мысли
Слова Шатова про Шигалева и Алексея Нилыча (ч. 1 гл. 4, 4).
Монахов всегда встречаешь чаще, чем здравый смысл
Выражение приведено со ссылкой на его автора — фрацузского философа, ученого и публициста Блеза Паскаля (Pascal, 1623 – 1662)
Настоящая правда всегда неправдоподобна
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), ч. 2 гл. 1, 2.
Настоящее, несомненное горе даже феноменально легкомысленного человека способно иногда сделать солидным и стойким, ну хоть на малое время
Автор пишет про Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), которого сильно обидел его сын Петруша (ч. 1 гл. 5, 7).
Необходимо лишь необходимое
Выражение — один из тезисов переустройства общества основателя тайного революционного кружка Петра Верховенского (ч. 2 гл. 8).
Непомерно веселит русского человека всякая общественная скандальная суматоха
Часть 3, глава 1, 1.
Нет ничего несноснее, когда человек несчастен, а ему тут-то и указывают сто друзей, как он сглупил
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), которые он произнес, когда собеседник указал ему на допущенную Степаном Трофимовичем Верховенским ошибку (ч. 2 гл. 9).
Нет ничего сильнее мундира
Слова Петра Верховенского, который рассказывает Николаю Ставрогину как он управляет людьми в тайном обществе революционеров. Под мундиром в выражении имеется в виду должность в каком либо деле, придающая человеку положение в обществе.
Нужно быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла
Слова Николая Ставрогина (их напоминает капитан Лебядкин) (ч. 2 гл. 2, 2).
Подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете
Слова Николая Ставрогина, обращенные к Петру Верховенскому во время их разговора о том как управлять людьми в тайном революционном кружке (ч. 2 гл. 6, 7).
Попросите простолюдина что-нибудь для вас сделать, и он вам, если может и хочет, услужит старательно и радушно; но попросите его сходить за водочкой — и обыкновенное спокойное радушие переходит вдруг в какую-то торопливую, радостную услужливость, почти в родственную о вас заботливость
Автор описывает, как Степан Трофимович Верховенский попал в крестьянскую избу (ч. 3 гл. 7, 1).
Россия есть слишком великое недоразумение, чтобы нам одним его разрешить, без немцев и без труда
Слова Степана Трофимовича Верховенского (учитель Николая Ставрогина), ч. 1 гл. 1, 9.
Русский атеизм никогда дальше каламбура не заходил
Слова Шатова (ч. 1 гл. 4, 4).
Русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить
Слова Шатова (ч. 1 гл. 4, 4).
Самые высокие художественные таланты могут быть ужаснейшими мерзавцами
Слова Степана Трофимовича Верховенского про Лямшина (ч. 2 гл. 5, 1).
Трудно менять богов
Слова Ивана Шатова в разговоре с Николаем Ставрогиным. Так он говорит про то, как он усваивал мысть Ставрогина о веле, народе, необходимости революционного движения (ч. 2 гл. 1, 7).
У нас в России целая бездна людей тем и занимаются, что всего яростнее и с особенным надоеданием, как мухи летом, нападают на чужую непрактичность, обвиняя в ней всех и каждого, кроме только себя
Слова Степана Трофимовича Верховенского (ч. 3 гл. 2, 1).
Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного
Слова Ивана Шатова в разговоре с Николаем Ставрогиным (ч. 2 гл. 1, 7).
Человеку кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо и несчастие!
Степан Трофимович Верховенский передает свой разговор с сыном Петром (ч. 2 гл. 1, 2).
Чтобы сделать соус из зайца, надо зайца, чтобы уверовать в бога, надо бога
Слова Николая Ставрогина (ч. 2 гл. 1, 7).
Шигалевщина
Словом "шигалевщина" в произведении называется учение философа Шигалева о социалистическом переустройстве мира, на основе тотального контроля за людьми.
Немного биографии
Достоевский начал вести активную общественную деятельность наравне с литературной. Выйдя из омского острога, писатель превратился в убеждённого славянофила. В перерывах между созданием книг Достоевский вместе с братом Михаилом выпускал свой журнал «Время», в котором освещались идеи почвенничества, то есть особого русского пути, миссией которого было спасение всего человечества русским народом, проповедование идей сближения «образованного общества» с народом, на народной или национальной «почве» с религиозно-этической основой.
“Крутясь” среди людей-мечтателей и их оппозиционных идей, ему ни раз доводилось встречать тех, кто идеально подходил бы для создания образа нового персонажа.
Русская литература довольно философична. Несмотря на то, что русская наука и искусство являются достаточно большой величиной в мировой культуре, сила мысли русского народа в полной мере выразилась не в научных трактатах, а именно в художественных образах. Философские мысли в романах не логически излагаются, а, скорее, проживаются. Автор вместе со своими персонажами может решать свои самые мучительные вопросы, передать их своему персонажу, который посредствам тех или иных действий доведет их до особого предельного состояния. Так и действовал Достоевский, он не раз поднимал тему того, способен ли человек на убийство или на любое другое преступление на самом высоком экзистенциональном уровне, но позволял довести эту самую идею до конца исключительно своим персонажам. Это наиболее ярко отражается в рассматриваемом нами произведении “Бесы”.
Разбор по цитатам
Ближе к концу произведения в речи Верховенского Достоевский отображает самые “скандальные” события периода конца 19ого века. Кратко разберем и их по цитатам:
“- Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. ” .
Тут автор отсылает нас к Николаю Чернышевскому, стороннику революционных идей, который, преподавая в гимназии, пользовался своим положением, донося до детей свои радикальные мысли.
“ - …Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш.”
Это же явная отсылка на Петра Александрова, проводящего дело Веры Засулич, или же любой другой адвокат в делах последующих, поскольку в 70-е это стало “привычным делом” - оправдывать преступников.
“-. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши, наши.”
В период с 60-х по 80-е резко возрос уровень преступности, а судебная деятельность пошла на спад, опять-таки из-за господства радикальных мыслей, которые витали повсюду.
“-. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши.”
Тут содержится прямая отсылка к Засулич, поскольку ее оправдал именно суд присяжных, хотя выстрел в губернатора - преступление далеко не из малых.
“-. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают!”
Завершающие слова, наверное, самые пугающие. Революция уже казалась на тот момент неизбежной, люди ждали нового, все менялись, всё менялось, обратного пути уже не было, поскольку это кровавое пятно осталось уже практически на каждом, и вывести его казалось невозможным.
До конца своих дней Достоевский оставался убежденным славянофилом (как его оценивал Бердяев) и борцом с социалистическими идеями.
Это привело к тому, что роман “Бесы” несколько десятилетий не издавался после революционных событий 1917 года, а произведения писателя впервые включили в школьную программу только лишь в середине 80-х годов XX века.
В заключении не могу не вставить еще одну невероятно показательную цитату, в которой, по-моему, Достоевский великолепно отразил состояние народа того времени и даже, если так будет угодно, предсказал начало нового века в словах уже знакомого нам Петра Верховенского:
“Но одно или два поколения разврата теперь необходимо, разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую трусливую, жестокую, себялюбивую мразь — вот чего надо! А тут ещё свеженькой кровушки подпустить, чтобы попривык”
Да, Бесы существуют в действительности, это несомненно, но их понимание может быть весьма различно.
Следующая цитата
Цитата из рассказа «Рассказ старшего садовника» (1894 г.) русского писателя Чехова Антона Павловича (1860 – 1904). Садовник рассуждает об оправдательных приговорах в российских судах:
"Я не боюсь за нравственность и за справедливость, когда говорят "невиновен", а, напротив, чувствую удовольствие. Даже когда моя совесть говорит мне, что, оправдав преступника, присяжные сделали ошибку, то и тогда я торжествую. Судите сами, господа: если судьи и присяжные более верят человеку, чем уликам, вещественным доказательствам и речам, то разве эта вера в человека сама по себе не выше всяких житейских соображений? Веровать в бога нетрудно. В него веровали и инквизиторы, и Бирон, и Аракчеев. Нет, вы в человека уверуйте! Эта вера доступна только тем немногим, кто понимает и чувствует Христа."
Кстати, Чехов А.П. пишет, что именно эту фразу исключили при первом издании рассказа. Так в письме И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ 31 декабря 1894 г. Мелихово , он пишет:
""Русские ведомости" - замечу а propos (кстати (франц.)) - ради страха иудейска выбросили в начале речи садовника следующие слова: "Веровать в бога нетрудно. В него веровали и инквизиторы, и Бирон, и Аракчеев. Нет, вы в человека уверуйте!"".
В рассказе "Рассказ старшего садовника" (1894 г.) указана поучительная притча:
— В одном маленьком городке поселился пожилой, одинокий и некрасивый господин по фамилии Томсон или Вильсон, — ну, это всё равно. Дело не в фамилии. Профессия у него была благородная: он лечил людей. Он был всегда угрюм и несообщителен и говорил только, когда этого требовала его профессия. Ни к кому он не ходил в гости, ни с кем не распространял своего знакомства далее молчаливого поклона и жил скромно, как схимник. Дело в том, что он был ученый, а в ту пору ученые не были похожи на обыкновенных людей. Они проводили дни и ночи в созерцании, в чтении книг и лечении болезней, на всё же остальное смотрели как на пошлость и не имели времени говорить лишних слов. Жители города отлично понимали это и старались не надоедать ему своими посещениями и пустой болтовней. Они были очень рады, что бог наконец послал им человека, умеющего лечить болезни, и гордились, что в их городе живет такой замечательный человек.
— Он знает всё, — говорили они про него.
Но этого было недостаточно. Надо было еще говорить: «он любит всех!» В груди этого ученого человека билось чудное, ангельское сердце. Как бы ни было, ведь жители города были для него чужие, не родные, но он любил их, как детей, и не жалел для них даже своей жизни. У него самого была чахотка, он кашлял, но, когда его звали к больному, забывал про свою болезнь, не щадил себя и, задыхаясь, взбирался на горы, как бы высоки они ни были. Он пренебрегал зноем и холодом, презирал голод и жажду. Денег не брал, и, странное дело, когда у него умирал пациент, то он шел вместе с родственниками за гробом и плакал.
И скоро он стал для города так необходим, что жители удивлялись, как это они могли ранее обходиться без этого человека. Их признательность не имела границ. Взрослые и дети, добрые и злые, честные и мошенники — одним словом, все уважали его и знали ему цену. В городке и в его окрестностях не было человека, который позволил бы себе не только сделать ему что-нибудь неприятное, но даже подумать об этом. Выходя из своей квартиры, он никогда не запирал дверей и окон, в полной уверенности, что нет такого вора, который решился бы обидеть его. Часто ему приходилось, по долгу врача, ходить по большим дорогам, через леса и горы, где во множестве бродили голодные бродяги, но он чувствовал себя в полной безопасности. Однажды ночью он возвращался от больного, и на него напали в лесу разбойники, но, узнав его, они почтительно сняли перед ним шляпы и спросили, не хочет ли он есть. Когда он сказал, что он сыт, они дали ему теплый плащ и проводили его до самого города, счастливые, что судьба послала им случай хотя чем-нибудь отблагодарить великодушного человека. Ну, далее, понятное дело, бабушка рассказывала, что даже лошади, коровы и собаки знали его и при встрече с ним изъявляли радость.
И этот человек, который, казалось, своею святостью оградил себя от всего злого, доброжелателями которого считались даже разбойники и бешеные, в одно прекрасное утро был найден убитым. Окровавленный, с пробитым черепом, он лежал в овраге, и бледное лицо его выражало удивление. Да, не ужас, а удивление застыло на его лице, когда он увидел перед собою убийцу. Можете же представить себе теперь ту скорбь, какая овладела жителями города и окрестностей. Все в отчаянии, не веря своим глазам, спрашивали себя: кто мог убить этого человека? Судьи, которые производили следствие и осматривали труп доктора, сказали так: «Здесь мы имеем все признаки убийства, но так как нет на свете такого человека, который мог бы убить нашего доктора, то, очевидно, убийства тут нет и совокупность признаков является только простою случайностью. Нужно предположить, что доктор в потемках сам упал в овраг и ушибся до смерти».
С этим мнением согласился весь город. Доктора погребли, и уже никто не говорил о насильственной смерти. Существование человека, у которого хватило бы низости и гнусности убить доктора, казалось невероятным. Ведь и гнусность имеет свои пределы. Не так ли?
Но вдруг, можете себе представить, случай наводит на убийцу. Увидели, как один шалопай, уже много раз судившийся, известный своею развратною жизнью, пропивал в кабаке табакерку и часы, принадлежавшие доктору. Когда стали его уличать, он смутился и сказал какую-то очевидную ложь. Сделали у него обыск и нашли в постели рубаху с окровавленными рукавами и докторский ланцет в золотой оправе. Каких же еще нужно улик? Злодея посадили в тюрьму. Жители возмущались и в то же время говорили:
— Невероятно! Не может быть! Смотрите, как бы не вышло ошибки; ведь случается, что улики говорят неправду!
На суде убийца упорно отрицал свою вину. Всё говорило против него, и убедиться в его виновности было так же нетрудно, как в том, что эта земля черная, но судьи точно с ума сошли: они по десяти раз взвешивали каждую улику, недоверчиво посматривали на свидетелей, краснели, пили воду. Судить начали рано утром, а кончили только вечером.
— Обвиняемый! — обратился главный судья к убийце. — Суд признал тебя виновным в убийстве доктора такого-то и приговорил тебя к.
Главный судья хотел сказать: «к смертной казни», но выронил из рук бумагу, на которой был написан приговор, вытер холодный пот и закричал:
— Нет! Если я неправильно сужу, то пусть меня накажет бог, но, клянусь, он не виноват! Я не допускаю мысли, чтобы мог найтись человек, который осмелился бы убить нашего друга доктора! Человек неспособен пасть так глубоко!
— Да, нет такого человека, — согласились прочие судьи.
— Нет! — откликнулась толпа. — Отпустите его!
Убийцу отпустили на все четыре стороны, и ни одна душа не упрекнула судей в несправедливости. И бог, говорила моя бабушка, за такую веру в человека простил грехи всем жителям городка. Он радуется, когда веруют, что человек — его образ и подобие, и скорбит, если, забывая о человеческом достоинстве, о людях судят хуже, чем о собаках. Пусть оправдательный приговор принесет жителям городка вред, но зато, посудите, какое благотворное влияние имела на них эта вера в человека, вера, которая ведь не остается мертвой; она воспитывает в нас великодушные чувства и всегда побуждает любить и уважать каждого человека. Каждого! А это важно.
Отсылки
Также Фёдор Михайлович проводит тонкую грань, связь нигилистов и либералов. Она заключается в том, что как те, так и другие поддавались влиянию европейских прогрессивных мыслей. Так, например, не раз упоминается, что Верховенский прибыл из Америки, захватив за собой новые революционные идеи. Также их связывает глубокая ненависть ко всему русскому, отрицание и пренебрежение к Богу.
“ - И знаешь ли ты, чего стал достоин уже тем одним пунктом, что в самого Бога, Творца истинного, перестал по разврату своему веровать?
- Вы понимаете, что вера нужна, чтобы народ дурачить?”
Однако, готовый высечь нигилистов и либералов, Достоевский понимает, насколько опасным может стать развитие консервативных идей. Так и появилась линия Шатова.
Важно понимать, что в данном романе большая часть действий и персонажей имеют свою историю в реальном мире. Так, прототипом Шатова является некий студент Иван Иванов, состоявший в кругу нечаевцев и позже убитый его же членами. Как так вышло? Сам же основатель, Нечаев, - злой гений революции, написавший катехизис революционера. Это скользкий змей, действующий исключительно в своим целях, подставляя людей, выявляя их слабости и скрытые желания. Постоянные эмиграции, вольнодумные высказывания, жестокость и разврат. Никого не напоминает? Тогда вот полная история вкратце: Нечаев прекрасно знал, что для воплощения своих идей ему нужен народ, готовый пойти за ним, то есть сами студенты, однако не все были с этим согласны, в том числе и сам Иванов. Он был готов пойти на “предательство”, призывал к здравому смыслу и правде, за что в итоге и поплатился. Да, Достоевский воплотил именно этот реальный сюжет, заменив “Иванов” на “Шатов”, а “Нечаев” на “Верховенский” и получилось у него это невероятно изящно, притом что он также смог отразить столкновение идей и то, как в то время было не выгодно думать иначе.
И на том придание черт живых людей персонажам не заканчивается. Не менее важная фигура, Ставрогин, является некой пародией на Герцена и Бакунина. Они также были сторонниками революционных идей и отрицали монархический путь развития государства, а Бакунин и вовсе был теоретиком анархизма. Нечаев чуть ли не боготворил их, что также изящно отобразил Фёдор Михайлович:
“- … Вы мой идол! < > Вы ужасный аристократ. Аристократ, когда идет в демократию, обаятелен! Вам ничего не значит пожертвовать жизнью, и своею, и чужою. Вы именно таков, какого надо. Мне, мне именно такого надо, как вы. Я никого, кроме вас, не знаю. Вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк. ”
Кстати, примечательно, что фамилия Ставрогин на удивление говорящая. Она происходит от “ставрос”, что с греческого переводится как крест. В ином контексте мы могли понимать это, как ношение на себе креста, донесение вышей светлой истины, однако здесь имеется в виду именно распятие Христа. То есть, Ставрогин - тот, кто занёс меч, поскольку “Бесы” это всё-таки роман о стране, оставленной Богом.
Немного отходя от обилия метафор , нельзя не отметить как тонко Достоевский высмеял Тургенева, воссоздав его образ в лице ране упомянутого Семена Кармазинова. Считается, что именно таким Федор Михайлович и видел Ивана Сергеевича: не в меру тщеславным, устаревшим, ничего не понимающим в том, что происходит вокруг. “Бесы” — это отчасти ответ на “Отцы и дети”, где с большим масштабом и трагедией показывается конфликт столкновения поколений.
Читайте также: