Похороните меня под поездом цитаты
Обновлено: 22.11.2024
Я тебя отпускаю.
Будь счастлив.
Колокольчик над дверью громко звенит, оповещая официантов о прибытии нового посетителя, который наспех переступает порог давно полюбившейся ему кофейни, вдохнув аромат свежей выпечки с кофе. Он стряхивает с плеч снег, что хлопьями оседает на пушистую землю на улице, и встряхивает ладонью блондинистые волосы, смахнув с них снежинки. Обходит стороной большой горшок с ярко-красными антуриумами, на которые обращает внимание всегда, сколько сюда не приходил, и приветливо кланяется знакомому мужчине за барной стойкой, который с радостью принимает такую вежливость иностранца, интересуется:
— Kuten aina? — (фин. Тебе как всегда?) смотрит на парня, что опирается локтями о твёрдую поверхность, кивнув с улыбкой. Сам же решает не садиться на стул, так как дождётся своего любимого глинтвейна и уйдёт заниматься делами ресторана, которым владеет вот уже четыре года, сколько тут живёт. Наблюдает за тем, как мужчина делает напиток, при этом продолжая прижимать телефон к уху. Слушает собеседника, мельком глянув на канарейку, сидящую в просторной клетке у окна. Невольно приподнимает уголки губ. Ничего не меняется и слава Богу.
— Не думаю, что у меня получится, — отвечает парень собеседнику, слегка нахмурив брови.
Сдувает чёлку с лица, вернув взгляд к мужчине, что добавляет в пластиковый стаканчик корицу. Пахнет вкусно. Тепло. Идеально для зимы в этом тихом городе.
— У меня много дел накопилось, — продолжает оправдываться перед другом, который срывается, слегка повысив голос:
«Это твоя отговорка уже четвёртый год, Чимин», — негодует. По ту сторону слышен шум телевизора — точнее, музыкального канала, который там включен. С детскими песнями. Бармен ставит перед Паком большой пластиковый стаканчик, и тот улыбается краем губы:
— Kiitos, — (фин. Спасибо) кивает в знак благодарности, протягивая деньги давно знакомому мужчине, с которым они часто разговаривают, когда Чимин заходит в кафе, но в этот раз бармен не отвлекает парня, видя, что тот беседует по телефону. Но от стойки не отходит. Греет одну холодную ладонь о стакан, нахмурившись, когда Сокджин цокает языком:
«Прекращай молчать, — говорит, зная об упрямстве друга, которого не видел уже хер знает сколько. — Мне нужно, чтобы ты приехал, хотя бы один раз», — он уже просит, зная, что больше вариантов не осталось. Чимина ничего не берёт, и потому он продолжает противиться:
— Зачем? — тише обычного буркает куда-то в стакан, на котором рассматривает название кафе. Оно находится в старой части Порвоо, где есть множество прекрасных магазинчиков, в которых можно купить что угодно — от кукольных домиков до украшений ручной работы. Пак побывал во многих странах и городах, больших и шумных, но как итог его выбор пал на Финдляндию. Порвоо. Он расположен в Южной Финляндии недалеко от Хельсинки, в месте впадения реки Порвоонйоки в узкий залив. Климат тут — морской континентальный, поэтому здесь сравнительно холодно снежной зимой и прохладно летом. Идеально. Город славится многочисленными деревянными постройками, живописно расположенными вдоль реки. Большинство старых домов сосредоточено к северо-западу от современного центра города. Здесь… Идеально. Для Чимина. Здесь он чувствует себя уютно, как дома, а самое главное — в безопасности.
«Серьёзно? — Сокджин не верит, что у парня хватило наглости спросить „зачем?“, но он терпеливо, с толикой едва различимой грусти, продолжает: — Через два дня Новый год, а ты не виделся с нами четыре года, — перечисляет. — У меня дочь родилась, в конце концов, — добивает, и да, Чимину вновь становится совестно. — Из Франции приедет Лука, — Ким приподнимает брови, продолжая давить на Пака. — Лулу уже скоро двадцать один, а ты помнишь её пятнадцати…»
Чимин не выдерживает, перебивая друга:
— Хватит, — качает головой, давя указательным и большим пальцами на глаза. — Я не приеду, — отказывается, в голосе мелькают еле различимые нотки сомнения, которыми Сокджин умело пользуется. Нет, он в принципе знает, что Чимин хочет, но боится, поэтому прекращает давить, устало заканчивая:
«Прошу, прилети к Новому году, на один чёртов день, а дальше делай что хочешь», — выдыхает.
— Посмотрим, — кидает Пак вместо своего привычного «как получится», сжимая пальцам стаканчик с глинтвейном, первым прерывая звонок. Пялится в экран телефона ещё несколько долгих минут, после чего суёт его в карман, уже делая шаг от барной стойки, как слышит мужское:
Дом. Родные. Семья.
Чимин поправляет уложенные светлые волосы, останавливаясь у входа в кафе. Взгляд мягко скользит по уже привычным ему узким улочкам и одноэтажным старым домам, перекрашенным в яркие осенние цвета. Порвоо даже зимой выделяется на всеобщем белом фоне. Пак сдувает чёлку с лица. Снежинки белыми хлопьями медленно падают на пушистый снег, продолжая накрывать город своим одеялом. Деревья словно ненастоящие — слепленные. Солнце яркое, по-зимнему холодное.
Сжимает двумя руками пластмассовый стаканчик, кинув взгляд на вывеску магазина напротив, рядом с которой висит деревянная табличка, которые работники переворачивают по мере смены даты. Двадцать девятое декабря. Чимин хмурится, глотая свежий морозный воздух. Кончик носа краснеет; пальцы, которые он греет о горячий напиток, колет. Парень скользит языком по пухлым здоровым губам, уже давно привыкнув к отсутствию металла на них.
Декабрь. Месяц багровых закатов и желтогрудых синиц, что сидят на белых ветках кустарников небольшими стайками. Месяц глубоких и грустных мелодий моря. Месяц призрачных ночей, деревьев, что качаются на ветру, и морозного воздуха. Месяц тяжёлых ярких свитеров, уличных фонарей, освещающих тротуары, и чувственных песен ветра среди сосен. Месяц, который зовёт нас вернуться домой.
Машины продолжали кучно двигаться и гудеть клаксонами в многокилометровой пробке. Абсолютно все государственные учреждения были закрыты, не функционировало большинство магазинов и других торговых точек, а образовавшиеся в честь праздника выходные побросали жителей города и в общем всей Кореи в автомобили, поезда, такси, выкинули их на тротуары и пешеходные переходы, холодным декабрьским ветром подгоняя в спины. За окном сновали люди, торопились домой с большими бумажными пакетами в обеих руках, впопыхах докупали продукты в почти опустевших супермаркетах. Все, кто выходил работать в Новый год, получали двойную ставку. Сокджин же подумал, что не вышел бы даже за тройную, пока держал в руках тяжёлый пакет, выбираясь из машины на холодную тёмную улицу, освящённую фонарями. Он здоровается с охранником, когда спешит к лифту, чтобы подняться в свою квартиру. Ждёт. Поправляет тёплую куртку, тёмную чёлку, упавшую на глаза. Двери открываются, позволяя мужчине пройти к нужной двери. Звонит в домофон, слыша за стеной яркий детский смех и прочие голоса, что не может не вызвать улыбку. Удивительно, но дверь открывает запыхавшийся Намджун, с порога ткнув в Кима пальцем:
— Она нас загоняла, — шепчет, кивая назад, в сторону женщины, возящейся у большого стола с белой скатертью. Да, гостиная совмещена с кухней и она большая, с панорамными окнами, выходящими на целый город с миллионами огней. Двадцать пятый этаж всё же.
Сокджин переступает порог помещения, наблюдая за тем, как Хосок спорит с женщиной, которая в последствии просто бьёт его полотенцем по губам. Достаётся также и Юнги, который ворчит, едва не роняя блюдо, что несёт к столу. Да. Она руководит всей оравой, а Сокджин впервые за несколько лет видит эту квартиру такой шумной, переполненной жизнью. Джин щурится, снимая куртку:
— Ты надела чулки? — тут-то Инна и замечает мужчину.
— Милая, юбка, — напоминает, на что женщина отмахивается:
— У Юнги своя девушка есть, пусть ей под юбку смотрит, — ворчит, на что Мин пожимает плечами, мол, что правда, то не пиздёшь, и смотрит на Джина, который закатывает глаза. А потом Инна продолжает, сажая их с Сокджином дочь на диван: — Мы и так опоздали, — тяжело дышит, явно запыхавшись за это время. — По твоей, между прочим, милости, — указывает на мужа пальцем, быстрым шагом направляясь к кухонной столешнице, предварительно забрав у Кима пакет. Имеет в виду момент, когда они закупали торт.
— Серьёзно? То есть я виноват, что ты вылила на меня всю банку? — а вот это уже отсылка к их утру, когда Инна с Сокджином устроили мини-битву взбитыми сливками, в последствии истратив их все.
— Да, — уверенно кивает женщина, наказывая Лука отнести салат к столу. Тот решает с ней не спорить, ибо себе дороже.
— Ладно, прости, что моё лицо такое большое, — Джин проходит в гостиную, кинув взгляд на Лулу с Антариксой, которые являются единственными, кого его жена не зацапала в свои цепи, аргументируя тем, что они молодые и ещё в своей жизни набегаются.
— Хорошо, — Инна кивает. — Извинения приняты, — широко улыбается, вскинув брови. — Но чулки тоже твой промах, — добивает, но Ким уже не может сдержать улыбку. Намджун где-то на фоне поднимает руки, а-ля спаси меня от своей женщины, но на помощь к нему приходит Хосок, который шепчет ему что-то на ухо, и они улыбаются под закатывание глаз Юнги. Последний шепчет друзьям что-то наподобие «голубые, свалите», на что Хосок лишь смеётся. Он давно не смеялся так громко, искренне. Ребята даже забыли, каково это.
— Есть в твоей жизни беды, к которым я не имею отношения? — само собой шутливо интересуется Джин, схватив из миски на столе имбирное печенье.
— Нет, — заявляет Инна твёрдым голосом, хлопнув мужа по руке.
— Потрясающе, — Ким разводит руками. — И в чём же моя вина на этот раз?
— Ну, — женщина снова оттянула подол юбки. — Во-первых, из-за спешки я порвала все колготки, что имелись, — продолжает носиться по всей квартире, переодически поглядывая на часы. 28:57. Нехорошо. Остался час.
Сокджин скептически изгибает брови, кинув взгляд на Врицеллу, что хочет застрелиться, жалея о том, что приехал в этот дом, когда чуть не спотыкается об кота, развалившегося на паркете.
— Пиздец, — тихо шепчет, понимая, что никто из присутствующих, кроме дочерей, не способен этого услышать. Всё-таки все здесь из «дня». Но по мере проживания во Франции мужчина к этому привык.
— Я виноват, потому что не купил достаточно колготок, или потому, что ты торопилась из-за моего большого лица, на которое пришлось потратить целую упаковку взбитых сливок, тем самым лишив наших гостей морковного пирога? — проговаривает Сокджин, когда жена проносится мимо него, но вдруг останавливается, полностью развернувшись в сторону мужа. Пристально смотрит ему в глаза, задрав голову:
— И то, и другое, — она хихикнула. — Но, вообще-то, основная проблема заключается в том, что изначально я не собиралась надевать юбку, — пожимает плечами. — Однако потом ты вырулил в своей идеально выглаженной рубашке и этих брюках, весь такой солидный, готовый встречать королеву Британии, — откровенно издевается над Кимом. — Я подумала, что в джинсах и свитере буду смотреться недостаточно красивой или сексуальной на твоём фоне. Пришлось переодеваться. А времени и так было в обрез. Поэтому я торопилась. Поэтому порвались колготки. Поэтому я надела чулки. Поэтому мы опоздали, — она загибает пальцы, перечисляя косяки, но Сокджин на это лишь тянется ниже, к её лицу, прошептав:
— Боги, замолчи уже, — целует в уголок губы, но Инна не отвечает, хлопнув его по этим самым губам:
— Ты съел печенье, теперь мучайся, — и разворачивается, показательно зашагав к столешнице, чтобы взять четыре бутылки розового вина. Мужчина бросает ей в спину, что она невыносима, в то время как дверь одной из комнат открывается. Никто особо от дел не отрывается, чтобы не смущать женщину среднего возраста, чьи чёрные волосы с небольшой сединой вздулись, как воздушный шарик. Они у неё крепкие, хорошие, несмотря на возраст. Она отказывается красить волосы, чтобы избавить себя от возрастной седины, не видя в этом никакого смысла. Хотя даже в свои пятьдесят она выглядит хорошо. Мягкие черты лица сохранили свою доброту. Она трёт красную отлежавшуюся щёку, щурясь, когда проходит в гостиную. Держит в руках второго рыжего кота, что устроился на её груди. Смотрит на Сокджина, чувствуя боль в глазах от яркого света:
— Сколько сейчас? — интересуется, а следом предлагает: — Может, вам торшер включить лучше? — кивает на него, зная, что он даёт приглушённый свет и домашнюю атмосферу. Атмосферу праздника. Правда, она его не чувствует вот уже как пятый год подряд. Ким с улыбкой смотрит на неё:
— О, Чон Хони, Вы встали. Мы решили включить, как за стол сядем, — оповещает. — И Вы проспали три часа. Отдохнули? — интересуется, хотя знает, что женщина не ответит. Она никогда не отвечает на этот вопрос, потому что он до невозможности глупый. Она ещё ни разу не ощущала себя спокойной, полностью расслабленной и отдохнувшей. Поэтому лишь коротко качает головой, опуская рыжего кота на пол, позволяя ему гордо вышагивать в сторону высокой ёлки недалеко от стола. Она пышная, «раскрашенная» всевозможными гирляндами и мишурой. Стоит у дивана, на котором сидит дочь Сокджина и Инны — Шису. Мелкая, заметив Хони, округляет кукольные глаза, пытаясь сползти с высокого для неё дивана:
— Бабушка, — радость в голосе. Женщина растягивает губы при виде ребёнка, который заменил ей внуков, и ради которого она продолжает существовать в этом мире. Никто из присутствующих здесь не смотрят на Шису в недоумении, потому что уже привыкли к данному. Чон Хони присаживается на корточки, обнимая ребёнка. Поднимает на руки и мелкая смеётся. Сокджин — сирота, и был таковым с самого детства, сколько женщина его помнит, поэтому для неё он как второй родной сын. Так что его ребёнок — считай, внук Хони. И Ким рад, что у дочери будет бабушка, хоть и не родная, а у женщины будет стимул к жизни, ведь она потеряла его, как узнала о смерти сына.
Первый год был самым тяжёлым. Чимина сразу же, не давая опомниться, отправили в больницу, в которой ему провели операцию, потому как швы на ране загноились, а запястью нужен был правильный уход. Помимо этого ссадины, ушибы, порезы и, что самое главное, черепно-мозговая травма, которая сильно повлияла на состояние Пака. Его рвало, тошнило на протяжении месяца, зрение то ухудшалось, то вновь приобретало чёткость, отчего Сокджину приходилось слушать сплошные душераздирающие рыдания о том, как сильно парень не хочет жить. Его убивало не только физически, но и морально. Джин хорошо помнит это время, оно оставило чёрную жирную печать в памяти, которую не сотрёшь. Стеклянные красные глаза. Беспорядок на голове. Хриплый убитый голос. Сокджин отправил его в лучший в Корее реабилитационный центр, нанял квалифицированного психолога, который пытался парню помочь. Помог ли? Нет. Такие вещи не проходят, и если Чимин так и не вернулся сюда хотя бы на день, то ему не стало лучше. На полное физическое восстановление Пака ушёл почти год, в ходе которого он смог наладить отношения с Намджуном и Хосоком. Спасибо им, они приняли Чимина хорошо, и не спасибо Юнги, который закрылся в себе. Ушёл с концами и только недавно начал вылазить. Чон Хони же весь чёртов год желала лишь одного для собственного счастья, для собственного успокоения — увидеть Чимина. Увидеть человека, в первую очередь, ради которого её сын пошёл на жертву. Увидеть человека, ради которого он так сильно изменился. Просто ради которого было всё. Ей большего не надо. Сокджин сообщил Паку о желании женщины, и реакция парня была ожидаема. Он сбежал. Да, трусливо поджал хвост; да испугался; да проявил слабость, и он это полностью признаёт, потому что даже думать не хочет о том, как посмотрит в глаза матери, потерявшей из-за него сына. Да, Чимин винит себя, это неправильно, но он не может ничего с собой поделать, потому что не может отпустить. Не. Может. Не знает как. Не хочет.
Возня и шум не прекращаются. Хосок и Намджун продолжают спорить о чём-то с Юнги, который отказывается признавать свою ошибку из-за ебливой гордости, отчего Ким скоро оденет ему миску Греческого салата на голову, но пока сдерживается. Лука продолжает
Следующая цитата
За окном такое же мерзкое небо. Чувства Чимина к нему не изменились. Абсолютное «ничего». Никаких положительных и негативных эмоций. Пустота в отношении всего, что происходит вокруг: плевать на разговоры работников; плевать на знакомых, которые обсуждают поход в клуб сегодня после репетиции; плевать на шутку Тэхёна, задевающую старую тему удовлетворения от нарастающих проблем новеньких из «дня».
Но знаете что? Чимину плевать. Хотелось бы сказать ребятам, что эти темы, касающиеся новеньких, в край достали, и говорить об этом надоело, но держит в себе, позволяя им ещё минуты три перебирать косточки парней из «дня», пока тех нет в зале. Ким не разговаривал с Паком со вчерашнего вечера. А тот не собирается идти на контакт первым, с него достаточно. Он всегда во всём потакал другу и не собирается делать это сейчас.
Чимин сидит у стены, положив руки на согнутые в коленях ноги. Чёрные волосы не в беспорядке, как было недавно. Глаза аккуратно подкрашены, два пирсинга-колечка в губе. Парень вернулся в свою привычную среду. Пак переводит незаинтересованный взгляд на какого-то левого танцора, который играет с волосами Тэхёна, поддакивая словам Ёнджина, тоже танцора. Чимин только сейчас понимает, что этот парень любит трепать языком, любит обсуждать других, делая акцент на том, что объекты обсуждений куда хуже его, то есть себя он превозносит над ними. Вот это самоуверенность. Пак моргает, с таким же равнодушием окидывая взглядом зал для практики. И… Всё же задерживается на вошедших парнях, в частности на Чонгуке. Тот выглядит как обычно, всё тот же тёмный стиль одежды, острый взгляд, волосы в неком беспорядке. Он перекрасился в брюнета. Когда успел?
— Тебе холодно? — Ёнджин обращается к Чимину, отчего тот резко поворачивает голову. Танцор пальцами показывает на свою шею. Говорит про полностью застегнутую рубашку Пака.
— Эм, нет, — еле принуждает себя к открытию рта. — Мне… — активно моргает. — Мне так нравится, — на самом деле нет. Просто не особо хочется выставлять свои синяки на шее напоказ.
— Лучше, когда она расстёгнута, а то так ты выглядишь больно серьёзно и строго, — улыбается. Чимин моргает, выпрямляет одно колено и наклоняет голову, не понимая:
— И что в этом такого?
— Ничего, просто ты не такой, — парень отвлекается на ворчание Тэхёна, чьи волосы теперь в полном беспорядке. Ёнджин не видит, как Чимин смотрит на него. Внимательно. Прокручивает слова в голове. Вот оно что. Пак — несерьёзный человек. Может, он и прав. Чимин начинает осторожно расстёгивать верхнюю пуговицу, с полным отсутствием эмоций на лице. В поле зрения попадает танцор, вновь смотрящий на Пака. Следит за действием Чимина. Открыто, даже не смущаясь того, что друг или Тэхён могут заметить.
Чимину неприятен Ёнджин.
Брюнет поднимает глаза, когда освобождает шею от крепкого сжатия. Встречается взглядом с танцором, и тот улыбается краем губ, заставив неловко сглотнуть и ощутить неприятное покалывание на коже. Ёнджин зрительно скользит ниже, к оголённому участку шеи, и моргает, потянув одну руку к рубашке Чимина. Осторожно расстёгивает ещё одну пуговицу, чтобы открыть ключицы. Пак отводит глаза, делая вид, что заинтересован происходящим между левым парнем и Тэхёном: он издевается над волосами Кима, начав плести мелкие косички, которые потом будет очень сложно расплести обратно.
Пак не реагирует, когда Ёнджин пальцами проводит по синякам выпирающей ключицы, ведь Чимин сидит сутуло, спиной прижавшись к стене. Пак поворачивает голову, смотрит на танцора, но по-прежнему не испытывает особых эмоций, поэтому выражение лица кажется каменным. И тот смотрит на Чимина вполне серьёзно, не убирая руку. Молчат. Брюнет сдаётся, опускает взгляд вниз, потому что не может держать долгий зрительный контакт с таким, как этот парень.
Чимину неприятен Ёнджин, потому что он с ним спал.
А Чимину неприятны все, с кем он когда-то спал.
— Эй, ты чего такой? — произносит второй танцор, при этом не отводит взгляда от волос Тэхёна, пытаясь их распутать своими тонкими пальцами.
— Какой? — Пак прекращает молчаливое зрительное исследование Ёнджина, когда тот продолжает вместо друга:
— Мы обсуждаем поход в клуб. Ты нас даже не слушаешь, — медленно начинает двигать рукой, заводя её за шею Чимина. Аккуратно надавливает пальцами, разминая тёплую кожу. Проводит большим пальцем вверх, вниз, вновь вверх, но теперь уже пальцами пытается зарыться в волосы Пака. Причём делает это мучительно медленно, даже не подозревая о том, как чувствует себя сам Чимин. У него слабо округляются глаза, он прекращает моргать, утыкаясь взглядом в одну точку, и слишком писклявым голосом выдавливает:
— Я не хочу, — отвечает слишком резко, при этом дёрнув головой, чтобы перестать думать. Ёнджин останавливает действия руки, а все остальные переводят на Пака внимание, даже Тэхён поворачивает голову в сторону друга, удивлённо моргая.
— Ты это чего… — второй танцор повторяет вопрос. — Такой? — какой «такой»?
— Ничего, — уже спокойней отвечает, но всего секунда. Всего на секунду губы Чимина кривятся, когда Ёнджин зарывается пальцами глубже. Всего секунда — этого никто не способен заметить.
Кроме одного человека, на которого Пак только сейчас решает бросить взгляд. Чонгук. Его друзья стоят рядом, о чём-то переговариваются, пока он сам с равнодушным видом наблюдает за Чимином. И даже когда брюнет ловит Чона, тот не отводит взгляда. Глаза Пака едва заметно дёргаются, но он не разрывает зрительного контакта. Выражение лица каменное, мускулы будто атрофировались, но взгляд выдает его. Он буквально сжирает им Чонгука, хватаясь за парня, как за последнюю надежду. И Чон не сразу осознаёт, с какой лёгкостью читает эмоции Чимина. Хватает чёртовой секунды, если не меньше.
— Уверен? — наигранный мягкий голос Ёнджина в прямом смысле бьёт по ушам, подобно молотку. Со всей силы, вынося мозги и всё их содержимое к херам собачьим. Пак с явной неохотой разрывает зрительный контакт, отворачивая голову. Он прекрасно понимает, на что этот придурок намекает. Слишком прекрасно. Чимин оказывается в такой ситуации отнюдь не в первый раз, поэтому смотрит перед собой, отвечая:
— Я не расслышал тебя, — естественно, ибо Чимин пропищал это «да».
— Всё в порядке, — выдавливает, покрываясь неприятными мурашками, когда танцор полностью запускает пятерню в волосы, слегка сжимая ладонь в кулак. Пака кроет. Он резко бьёт ладонью по полу, этим самым пугая второго парня и Тэхёна. Только вот Ёнджин расценивает это по-своему. Наклоняется к уху Чимина, прошептав:
— Давай отойдём, — и улыбается ребятам, мол, вы понимаете, тут такое дело.
Пак хочет отказать, только открывая рот. Но сказать ему не дают, перебивая:
— Пошли-пошли, — парень улыбается, наконец вытаскивает пальцы из волос Чимина. И, признаться честно, уж лучше бы он продолжал их держать там, чем если бы он сделал следующее. Резко дёргает Пака за руку, потянув наверх. Брюнету приходится встать на ноги, пошатнувшись на месте. Ёнджин подталкивает Чимина в сторону выхода из зала, отчего тот оборачивается:
— Чего ты медлишь? — вновь перебивает его танцор, чувствуя своё превосходство. Дело даже не в том, что у него лучше развита мускулатура и он выше, нет. Впервые они переспали спонтанно, кажется, Пак был обкуренный и потрёпанный, похож на шлюху. Было по одному его виду понятно, что его успело выебать человек пять, если не больше. Ёнджину ничего не стоило нагнуть Чимина раком в каком-то туалете клуба — он считает Пака легкодоступным, не способным отказать кому-то, и как ни прискорбно это признавать — отчасти Ёнджин прав.
Они уже подходят к двери, прежде чем Пак загораживает вход, выдумывая причину на ходу:
— Где наш менеджер? Мне срочно надо с ним поговорить.
Танцор моргает, пожав плечами:
— Я давно не видел его, но ты можешь поговорить с ним в любой момент. Так что пошли, я открою нам комнату, — делает шаг вбок, желая обойти Чимина, но у того резко срабатывает отрицание, поэтому упирается ногами в пол, останавливая его:
— Нет, я должен найти его прямо сейчас. Это касается выступления, — врёт.
— Я сам потом поищу, пойдём, — парень повторяет попытку потащить брюнета на выход, но он отпирается, выдёргивая руку:
— Мне правда срочно нужно ему кое-что сообщить, наше выступление из-за этого может провалиться, — это откровенная ложь, но правда в том, что Чимин категорически не хочет идти в комнату с Ёнджином. Остаться с ним наедине — это же… Нет. Поэтому надо выкручиваться.
Пак обходит танцора стороной, но тому удаётся поймать брюнета. Держит за локоть, недоумевая:
— И что это за дело? М-м, скажи? — допытывается, с некой игривостью сощуривается, ведь чувствует эту фальшь. Когда Чимин открывает рот, но ничего дельного не выдавливает, всё становится понятно сразу. — Что с тобой? — разворачивает к себе. — Ты странно себя ведёшь. Тебе плохо? — наклоняется так низко, что Чимин невольно делает шаг назад, чтобы их лица не были настолько близко.
— Я… — начинает, но Ёнджин перебивает:
— Ты в порядке? — и чего он так всполошился?
— Тогда, — кивает на дверь, улыбаясь, — пошли.
— Нет, — дёргает руку, но ещё пытается улыбнуться в ответ, чтобы не вызывать подозрения, вот только танцор уже хмур. Он не понимает:
— Слушай, успокойся, найдётся твой менеджер, и ты скажешь ему всё, что нужно. Он тоже человек, ему надо отдыхать, — тянет Чимина за собой, а тот хочет убить себя за свою бесхребетность. В нём это с самого детства, он чисто физически и морально не в силах ответить отказом на секс, хочет он того сам или нет. Он… Просто не умеет.
— Ёнджин, я… — не хочу.
— Эй, — тычок в плечо локтём, заставивший Чимина немного продрогнуть от удивления. Поворачивает голову, с недоумением уставившись на Чонгука, который ровно смотрит, протянув Паку бутылку с водой. Брюнет моргает, взглядом скачет с его лица на синюю бутылку. Танцор обращает внимание на «гостя». Чимин взглядом просит Чонгука просто исчезнуть, зная, как «ночь» относится к «дню» и наоборот, но надежда на «тихий» исход испаряется, когда Чон до боли сжимает предплечье Пака, грубо и резко дёрнув руку на себя, из-за чего локоть Чимина освобождается от хватки Ёнджина, который оглядывается, сначала с непониманием уставившись на брюнета. Танцор мрачнеет. Весь. Полностью.
— Какого хера? — парень делает шаг ближе, чтобы одолеть Чонгука грубым голосом. Суровый. Даже глаза выражают холод и неприязнь.
— Я принес воду, так что это у тебя проблемы, а не у меня, — а вот Чон не кажется таким уж напряжённым. Он сохраняет равнодушие на лице, уделяя мало внимания Ёнджину, ведь вновь смотрит на Чимина, повторно чуть протянув бутылку с водой. Тот моргает, приоткрыв рот, и начинает нервно перескакивать взглядом с одного парня на другого.
Ёнджин пускает неприятный смешок:
— Ты принес ему попить? — это звучит… Очень… Знаете, будто он с надменностью произносит. — Ты? Ему? — и почему это звучит так неуважительно, словно они в средневековье, когда простой люд не смел даже находиться в одной комнате с богачами? — Не смеши меня.
И тут уже самому Чимину непонятно, либо «как Чонгук посмел подойти к ним?», либо «Чонгук принёс воду такому человеку, как Пак Чимин?». Сам же Чимин хмурится, взглянув на Ёнджина, а тот смеётся, качая головой:
— Ему? — поднимает брови, взглянув на Пака, после на Чона. И наконец с лица последнего пропадает простое равнодушие. С холодностью он смотрит на танцора, нервно скользнув языком по нижней губе:
— Да, ему, — отвечает, и его тон напрягает, превращая эту ситуацию во что-то угрожающее. — Тебя что-то не устраивает?
— Эй, вы… — Чимин скованно улыбается.
Бесполезно. Они не видят Пака, всё внимание уделяют друг другу.
— Что? — Ёнджин давит, делая шаг ближе к Чонгуку, а тот уже глубже дышит, не моргая. Смотрит в упор на парня. Дело дрянь. Чимин бросает косой взгляд в сторону, замечая стоящих на той стороне зала Хосока, Намджуна и Юнги. Они с подозрением наблюдают за ситуацией, кажется, собираясь в любой момент вмешаться.
— Тебе показать, где здесь выход? Может, ты к папе с мамой хочешь, в «день»? — танцор улыбается. Чон начинает моргать, и вид у него такой, будто ему только что дали в грудь кулаком. И Пак на самом деле теряется, не веря, что Чонгук первым делает шаг назад. От Ёнджина, который гордо поднимает голову, вновь делая глоток:
— Проваливай вон отсюда, — кивает на другую сторону зала. — Вместе со своим отродьем.
— Ёнджин, — Чимин понимает, что парень явно перегибает палку, вызывая в Паке возмущение. Танцор даже не стреляет на брюнета взглядом, сохранив зрительный контакт с Чонгуком. Тот, наконец, выдаёт эмоцию, полную раздражения:
— Тебе стоит извиниться, — процеживает, но взгляда с Чимина не сводит.
— А тебе, блять, стоит уйти, — делает шаг к Чону, угрожает.
— Иначе что? — Чонгук сжимает губы, но зубами стучит. Господи.
— Так, ребят, хватит, — шепчет Чимин, пальцами желая коснуться руки Ёнджина, но его сбивает резкий шаг к тому Чона, поэтому Пак не совсем оценивает своё действие, но пальцы уже сжимают локоть Чонгука, который замирает, опустив хмурый взгляд на ладонь. И так же резко на Чимина. И так же раздражённо. Пак открывает рот, скорее убирая руку, но всё еще смотрит в глаза парню, а тот уставился в ответ, кажется, внешне явно смягчившись. По крайней мере, его лицо больше не выражает злость, и это могло бы означать окончание неприятной ситуации. Если бы не следующее…
— Проваливай! — танцор руками пихает Чонгука, отчего тот отшатывается назад.
— Какого чёрта?! — повышает голос Чимин, обратившись к Ёнджину. — Ты чокнулся, я не пойму?!
Чон моргает, не выглядит так, будто сейчас взорвётся, бросившись на танцора. Нет, он… Он слишком нервно и быстро дышит, подняв потерянный, но ещё злой взгляд на парня, которого сдерживает Пак, схватив за плечо:
— Уймись, — тянет Ёнджина спиной на себя.
— Уйди, — смеётся танцор, игнорируя слова Чимина. Тот не может изобразить никакой разумной эмоции на лице. Просто медленно поворачивает голову, чтобы видеть Чонгука. Тот сглатывает, стреляя коротким взглядом на Пака, и Чимин видит отвращение. Глаза Чона полны отвращением по отношению к брюнету, явно из-за того, что он… Бездействует. Слишком бесхребетный, чтобы наорать или ответить отказом. И Чимина добивает то, что последний человек, с которым у него выстраивалось «нормальное» общение, сейчас начинает отступать назад.
— Эй, — хочет шагнуть за Чонгуком, но Ёнджин удерживает Пака, поморщившись:
— Оставь его, — с неприязнью косится на развернувшегося и ускользающего в проём двери парня, которой теряется из виду, позволяя танцору сжать руку Чимина.
— Пошли, мы и так потеряли достаточно времени, — полностью разворачивается к Паку, положив ладонь тому на шею. И теперь в действиях нет фальшивой нежности. Ёнджин открыто показывает, чего хочет, а Чимина вновь переполняет отвращение, которое чувствует Чонгук по отношению к нему. Пак ненавидит всей своей разъёбанной душой, когда кто-то касается его шеи. Он готов сдохнуть в такие моменты, он просто готов сдохнуть, ведь не хочет. Он не хочет ни с кем сейчас спать, никогда по-настоящему не хотел, он просто…
Ёнджин грубо давит на шею, толкнув Чимина в сторону двери.
— Вымотался? — голос Ёнджина убивает в парне всё живое. Танцор со спокойным выражением лица застёгивает тонкий ремень на джинсах, заправив внутрь кофту. Параллельно
Следующая цитата
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.
Следующая цитата
— обязательно прочтите информацию до того, как начать читать.
— в работах никогда не указывается всё, что может быть спойлером, поэтому прошу обратить на это внимание людям с ментальными проблемами.
— работа «похороните меня под поездом» **удалена** и восстановлена больше **не** будет. работа «твоё имя — океан» скрыта, и будет возвращена на сайт после того, как пройдёт редактирование.
ᴍы ᴄ ʙᴘᴇᴍᴇʜᴇᴍ лʏчшиᴇ дᴘʏзья.
я ʏбиʙᴀю ᴇгᴏ.
ᴏʜᴏ ʏбиʙᴀᴇᴛ ᴍᴇʜя.
Контактная информация:
Подарки:
Вы сможете сделать подарок, зарегистрировавшись и войдя на сайт
«Прекрасному автору» от Helenahob
Я обожаю , Вас ! Автор!! ❤ Сколько слез пролито ! 😢🌸 Это лучшая работа 💯😎👏💕😘❤
'>
«За подаренные эмоции» от Adelina288
Огромное спасибо за невероятный спектр эмоций!
'>
«Мышка и сыр» от phelli.
Можно ведь мысленно обнять Вас? Берегите себя. Вы потрясающая.
'>
«Прекрасному автору» от Alien0109
просто знай ты Талант. Твои работы глубоки и невероятны. Они стали мне родными.
'>
«Прекрасному автору» от phelli.
За невероятные работы и персонажей. За труд. За мысли, которыми делитесь через текст. За юмор и сарказм. И просто Вам за Вас. Безграничное спасибо.
'>
«Прекрасному автору» от Alien0109
Не умею описать спектр эмоций от прочтения ваших работ. Да и нужно ли) Впечатлена. "Каторга в цветах" родная. Благодарю за это. Спасибо
'>
Награды фанфиков:
«Спасибо большое 😢❤» от Helenahob
За работу «Каторга в цветах »
'>
«Мой мир теперь не будет прежни» от Adelina288
За работу «По швам »
'>
«Отличная работа!» от Adelina288
За работу «Каторга в цветах »
'>
«за непередаваемые эмоции» от jjjjjuliett
За работу «По швам »
'>
«вы подарили мне новую жизнь » от cherry.piece
За работу «Каторга в цветах »
'>
«Спасибо. Навеки в омуте души. » от phelli.
За работу «Каторга в цветах »
'>
Награды комментариев:
«Важно, что ты есть!Не внешност» от ВТАйне
За отзыв к работе «Похороните меня под поездом »
'>
«За эмоции» от Liya Movadin
За отзыв к работе «The lust»
'>
Читайте также: