Михаил елизаров земля цитаты
Обновлено: 18.05.2024
садовники, землекопы и могильщики; они продолжают ремесло Адама. Ты славно роешь, старый крот! У. Шекспир, “Гамлет” Родился я в городе Суслов, ныне Алабьевск. Город был тогда полузакрытый, с каким-то военным производством. Отец работал в НИИ, а мать, бывшая отцовская лаборантка, находилась в декретном отпуске. В памяти мало что сохранилось
0 dasha11072004садовники, землекопы и могильщики; они продолжают ремесло Адама. Ты славно роешь, старый крот! У. Шекспир, “Гамлет” Родился я в городе Суслов, ныне Алабьевск. Город был тогда полузакрытый, с каким-то военным производством. Отец работал в НИИ, а мать, бывшая отцовская лаборантка, находилась в декретном отпуске. В памяти мало что сохранилось
Далёкий плач бывал похож на истерично-заливистый хохот. Однажды так смеялась наша училка по химии, когда трудовик рассказал ей загадку: “Что общего между прокурором и презервативом? Оба гондоны!”
0 kreek_08Далёкий плач бывал похож на истерично-заливистый хохот. Однажды так смеялась наша училка по химии, когда трудовик рассказал ей загадку: “Что общего между прокурором и презервативом? Оба гондоны!”
Я справлял малую нужду в гулком, как пещера, общажном сортире, а Купреинов из-за двери что-то спросил. Я крикнул ему в ответ: – Не слышу, Лёш. – вышел. И Купреинов сказал: – Вот так и в жизни. Когда ссышь – не слышишь голоса истины.
0 kreek_08Я справлял малую нужду в гулком, как пещера, общажном сортире, а Купреинов из-за двери что-то спросил. Я крикнул ему в ответ: – Не слышу, Лёш. – вышел. И Купреинов сказал: – Вот так и в жизни. Когда ссышь – не слышишь голоса истины.
Татуировки – это ж вообще-то несбывшиеся мечты! То бишь незакрытые ге…штальты! Хе.
-8 SvetТатуировки – это ж вообще-то несбывшиеся мечты! То бишь незакрытые ге…штальты! Хе.
Следующая цитата
Серые глаза смотрели обречённо и устало, точно он этими самыми глазами много дней ворочал камни.
Разве можно сравнить апофеоз американского бездушия, заключённый во фразе: “This is your problem”, с сердечным русским: “Да ты заебал ныть!”
В Эрмитаже как-то дед делал сам себе минет! Возле каждого холста сам себя имел в уста!
Счастье – блаженство в числителе и зависть в знаменателе. Блаженство – то, что ты испытываешь на физическом уровне: вкусная еда, секс, тачка, путешествие, деньги и возможность тратить их на свои увлечения – то есть всё, что приносит кайф. Но само по себе блаженство не существует. В нашем сознании оно всегда подвергается сравнению с блаженством других. И чем выгоднее это сравнение в нашу пользу, тем счастливее мы себя ощущаем…
не энгельсовский обезьяний труд, а именно смерть сделала человека человеком, что осознание собственной смертности и является нашим настоящим рождением. Смерть принимает нас в люди.
Следующая цитата
Принялся за чтение и оторопел. Учебник безжалостно унижал меня каждой строчкой. Вроде бы понятные по отдельности слова вместе не складывались в смысл. Я чувствовал себя кромешным идиотом.
Из тамбура тянуло куревом, пивной подворотней и ещё чем-то неуловимым – жизненным перегаром из бытовых неурядиц, бедности, семейной тщеты.
Пессимист думает, что все бабы бляди, оптимист надеется, что так оно и есть!
Нам кажется, что памятью мы как бы воскрешаем мёртвого, но по сути пытаемся удержать собственную ускользнувшую тень. Выуживая силой переживаний кладбищенского призрака из могилы, не возвращаем его к жизни и сами не становимся живее, а лишь налаживаем внутренний диалог со смертью. Продолжая ментально опылять собой мертвецов, год за годом исчерпываемся в них, подготавливая окончательный переход в небытие.
А счастье – самый большой наёбщик! – сокрушалась Алина. – Прикинется, допустим, норковой шубой и заманивает: “Эй! Я счастье! Возьми меня!” Подхожу, хватаю… В руках только шуба, а счастья нет. А оно уже из другого угла ржёт, дразнится: “Тут я!” И вот тогда начинаешь понимать, что на самом деле нужно было становиться водителем троллейбуса, как мечталось в детстве…
Принялся за чтение и оторопел. Учебник безжалостно унижал меня каждой строчкой.
Следующая цитата
Но безоговорочно соглашусь, что “поют” кладбища в сути об одном и том же, но разными голосами: память о мёртвом сильнее памяти о прошлом; единственная территория, где мы по-настоящему живём, – это люди, на которых мы излучали своё бытие; уходя, они забирают в могилу и наши частицы. Мы ежедневно исчезаем в наших мертвецах, умираем в них. Чем больше было излучения, тем горше ощущение потери, ведь хороним не покойника (его по метафизическому счёту невозможно похоронить, он уже по другую сторону реальности), а самих себя. Поэтому и кладбище бывает только наше, а не чьё-то.
Михаил Елизаров – автор романов “Библиотекарь” (премия “Русский Букер”), “Pasternak” и “Мультики” (шорт-лист премии “Национальный бестселлер”), сборников рассказов “Ногти” (шорт-лист премии Андрея Белого), “Мы вышли покурить на 17 лет” (приз читательского голосования премии “НОС”). Новый роман Михаила Елизарова “Земля” – первое масштабное осмысление “русского танатоса”. “Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают.
Читайте также: