Крутой маршрут гинзбург цитаты
Обновлено: 22.12.2024
Прыгать в пропасть лучше с разбега, не останавливаясь на ее краю и не оглядываясь на прекрасный мир, оставляемый навсегда.
+49 takatalvi_LiveLibПрыгать в пропасть лучше с разбега, не останавливаясь на ее краю и не оглядываясь на прекрасный мир, оставляемый навсегда.
Ума палата, а глупости - саратовская степь
+37 kim_the_alien_LiveLibУма палата, а глупости - саратовская степь
Как условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью.
+34 kim_the_alien_LiveLibКак условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью.
-А надо научиться.
+30 kim_the_alien_LiveLib-А надо научиться.
— Вы останетесь живы, слышите? — шептал он мне во время работы по-немецки. — Вы выйдете на свободу. Потому что вы дали хлеб своему врагу.
+25 kim_the_alien_LiveLib— Вы останетесь живы, слышите? — шептал он мне во время работы по-немецки. — Вы выйдете на свободу. Потому что вы дали хлеб своему врагу.
Лето 41-го. - Слыхали? Колыму продают Америке!
- С людьми или без людей?
- Хорошо бы с людьми!
- Бросьте чушь молоть!
И уже готов страстный спор между теми, кто мечтает о спасении любой ценой, и теми, кто, черт с ним, хоть подохнуть, да дома.
+14 AlenaRomanova_LiveLibЛето 41-го. - Слыхали? Колыму продают Америке!
- С людьми или без людей?
- Хорошо бы с людьми!
- Бросьте чушь молоть!
И уже готов страстный спор между теми, кто мечтает о спасении любой ценой, и теми, кто, черт с ним, хоть подохнуть, да дома.
Тогда, в тридцать седьмом, впервые осознав свою личную ответственность за все, я мечтала очиститься страданием.
Теперь, в сорок девятом, я уже знала, что страдание очищает только в определенной дозе. Когда оно затягивается на десятилетия и врастает в будни, оно уже не очищает. Оно просто превращает в деревяшку.
+14 innashpitzberg_LiveLibТогда, в тридцать седьмом, впервые осознав свою личную ответственность за все, я мечтала очиститься страданием.
Теперь, в сорок девятом, я уже знала, что страдание очищает только в определенной дозе. Когда оно затягивается на десятилетия и врастает в будни, оно уже не очищает. Оно просто превращает в деревяшку.
Юле, еще с младых ногтей твердо уверовавшей, что религия – опиум народа, невыносимо было слушать Антоновы разъяснения разницы между верой и суеверием.
– Просто странно, Антон Яковлич, как это вы, человек с таким отличным биологическим образованием, можете повторять фидеистические басни…
– Гораздо страннее, Юлия Павловна, что вы, человек с философским образованием, повторяете самые плоские банальности и не хотите осмыслить уроки, которые всем нам дала тюрьма.
+14 innashpitzberg_LiveLibЮле, еще с младых ногтей твердо уверовавшей, что религия – опиум народа, невыносимо было слушать Антоновы разъяснения разницы между верой и суеверием.
– Просто странно, Антон Яковлич, как это вы, человек с таким отличным биологическим образованием, можете повторять фидеистические басни…
– Гораздо страннее, Юлия Павловна, что вы, человек с философским образованием, повторяете самые плоские банальности и не хотите осмыслить уроки, которые всем нам дала тюрьма.
Колымской шутки - "Трудно только первые десять лет" - мы ещё тогда не слыхали.
+13 AlenaRomanova_LiveLibКолымской шутки - "Трудно только первые десять лет" - мы ещё тогда не слыхали.
В юности мне нравилось повторять: «Мыслю – значит, существую». Теперь я могла бы сказать: «Страдаю – значит, жива».
+12 innashpitzberg_LiveLibВ юности мне нравилось повторять: «Мыслю – значит, существую». Теперь я могла бы сказать: «Страдаю – значит, жива».
Следующая цитата
А я лежу с открытыми глазами на средних нарах, и в голову мне приходят самые еретические мысли о том, как условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью, и еще о том, как относительны все человеческие системы взглядов и как, наоборот, абсолютны те страшные муки, на которые люди обрекают друг друга.
Эгоизм страдания, наверно, еще более всеобъемлющ, чем себялюбие счастливых.
Ведь это все пройдет… А жизнь только одна…
как условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью, и еще о том, как относительны все человеческие системы взглядов и как, наоборот, абсолютны те страшные муки, на которые люди обрекают друг друга.
Я часто думала о трагедии людей, руками которых осуществлялась акция тридцать седьмого года. Каково им было! Ведь не все они были садистами. И только единицы нашли в себе мужество покончить самоубийством. Шаг за шагом, выполняя все новые очередные директивы, они спускались по ступенькам от человека – к зверю. Их лица становились все более неописуемыми. По крайней мере, я не могу найти слов, чтобы передать выражение лиц тех, кто стал уже Нечеловеком.
Дар благодарности – редчайший дар. И я не исключение. Все мы неистово взываем «помоги!», когда гибнем, но очень редко вспоминаем об источнике своего спасения, когда опасность отступила. На своем крестном пути я видела десятки, даже сотни наиученейших марксистов, как говорится, «в доску отчаянных» ортодоксов, которые в страшные моменты жизни обращали свои искаженные мукой лица к Тому, чье существование они так авторитетно отвергали в своих многолетних лекциях и докладах. Но те, кому довелось спастись, благодарили за это не Бога, а в лучшем случае Никиту Хрущева. Или совсем никого не благодарили. Такова наша натура.
Старая истина: противоречия между угнетателями всегда на руку угнетенным
Я куда бодрее шагала теперь дальше, размышляя по дороге о том, какое счастье для всех нас русский национальный характер. К этому времени мы уже знали о зверствах гитлеровцев. Я содрогалась при мысли о том, как страшно сочетание жестокости приказов с тупой стопроцентной исполнительностью. То ли дело у нас! У нас почти всегда остается лазейка для простого человеческого чувства. Почти всегда приказ – пусть самый дьявольский! – ослабляется природным добродушием исполнителей, их расхлябанностью, надеждой на пресловутый русский «авось».
Много таких духовно мертвых людей я встречала потом на своем лагерном пути. В тюрьме таких не было. Тюрьма, особенно одиночная, наоборот, возвышала людей, очищала их нравственно, раскрывала все глубинные алмазы и золотые россыпи души.
Следующая цитата
книги Веры Фигнер «Запечатленный труд». На этой странице приводилась тюремная азбука.
курите? – любезно раскрывает он портсигар и продолжает, как бы рассуждая сам с собой. – Романтика… Огюст Бланки… Степняк-Кравчинский… Помните «Домик на Волге»?
Горели «Портреты и памфлеты» Радека, «История Западной Европы» Фридлянда и Слуцкого, «Экономическая политика» Бухарина. Мама «со слезами заклинаний» умолила меня сжечь даже «Историю новейшего социализма» Каутского. Индекс расширялся с каждым днем. Аутодафе принимало грандиозные размеры. Даже книжку Сталина «Об оппозиции» пришлось сжечь. В новых условиях и она стала нелегальщиной.
Следующая цитата
Букмейт — это онлайн-библиотека с книгами, аудиокнигами и комиксами. 70 000 книг можно читать бесплатно, а еще 1 000 000 — по подписке. Это выгоднее, чем скачивать книги по одной! Делитесь с друзьями отзывами, впечатлениями и цитатами, а также загружайте свои книги в формате EPUB и FB2.
Читайте также: