Керенский цитаты о нем
Обновлено: 05.10.2024
О Керенском часто говорят как о человеке, который упустил массу возможностей. Но это скорее лесть. Он их не упустил. Он даже и не думал ими воспользоваться. И впоследствии сокрушался не об упущенных шансах, а о том, что возможностей было недостаточно
45 лет назад, 18 июня 1970 г., парижская газета « Русская мысль» опубликовала некролог о человеке, который умер 11 июня. «Он вызывал неумеренное ( правда, недолгое) восхищение одних и столь же безмерную ненависть других. Ни того, ни другого, по совести говоря, он не заслужил». Звали человека Александр Керенский.
Всё, что мы о нём помним, — ночной побег в женском платье за пару часов до штурма Зимнего дворца. Подробности расходятся — фигурирует то одежда сестры милосердия, то платье горничной. Но презрительная насмешка гарантирована в любом случае.
Разумеется, никакого женского платья не было и в помине. Однако Керенский действительно бежал переодевшись. Правда, не из Зимнего дворца, а с Гатчины, где вместе с генералом Красновым безуспешно пробовал создать базу для нападения на питерских большевиков. Маскарад, правда, был ещё более нелепый — матросская роба, лаковые штиблеты и шофёрские очки-консервы.
В принципе маскировка хоть и дурацкая, но не постыдная. Другое дело, что « вождь русской демократии» любил переодеваться и в менее критические моменты. Вот рассказ его современника, адвоката и писателя Николая Карабчевского: «Как-то на Масленицу он явился в квартиру одного думца в облачении древнего римлянина времён республики. Все нашли, что в шлеме, из-под которого торчали его растопыренные уши, с картонным мечом и на тонких своих ногах он удачно выразил храбрость русского революционера».
Возможно, «римский маскарад» — тоже байка. Но надо признать, что Керенский сам мог спровоцировать её появление. Слишком велико было его пристрастие к дешёвым эффектам. За две недели до Февральской революции в своей думской речи он пафосно заявил: «Исторической задачей русского народа является уничтожение режима немедленно, во что бы то ни стало». И прозрачно намекнул на цареубийство: «Я имею в виду то, что совершил Брут во времена Древнего Рима».
« А ведь я мечтал стать актёром императорских театров. И, поверьте, был бы великолепным трагиком…» — признавался Александр Фёдорович в одном из поздних интервью. Отчего бы и не поверить? Тем более что есть свидетельство профессиональных актёров и режиссёров. Кому другому Константин Станиславский и впрямь мог бы сказать: «Не верю!» А Керенскому он вместе с Немировичем-Данченко отправил следующее письмо: «Когда крик Вашей наболевшей, скорбной души призывает взбушевавшиеся страсти к прекрасной свободе, перед нами воплощается идеал свободного гражданина, какого душа человечества лелеет на протяжении веков. И мы переживаем то великое счастье, в котором сливаются воедино гражданин и художник». К этим бессвязным фанфарам присоединился и лидер партии эсеров Виктор Чернов: «Он считал себя человеком, которого добровольно поднимут на щит и скажут: веди нас! Указывай нам путь!» Всё вместе — почти точная цитата из поэта Игоря Северянина, которого тогда считали эталоном восторженно-романтической пошлости: «Тогда, ваш нежный, ваш единственный, я поведу вас на Берлин!»
Упоминание Берлина вполне уместно. Российская армия, которая вела довольно-таки неудачную войну, была морально разложена. Керенский это понимал, и перед наступлением, запланированным на июнь 1917 г., активно ездил по фронтам, устраивая митинги. Общий стиль выступлений отлично показан лидером партии кадетов Владимиром Набоковым, отцом знаменитого писателя: «Солдаты пьянели от его речей. То, что он говорил, было сплошным истерическим воплем психопата, обуянного манией величия. Чувствовалось напряжённое, доведённое до последней степени желание понравиться».
Похмелье наступило, когда летнее наступление захлебнулось в крови, а рейтинг Керенского рухнул. Наверное, что-то можно было поделать и с этим. Но «главноуговаривающий», как тогда прозвали Александра Фёдоровича, совершил роковую ошибку. В массы вновь был брошен лозунг « Война до победного конца». Но с уточнением: «За демократический мир без аннексий и контрибуций». Это можно назвать прямым политическим самоубийством. Потому что большевики были за тот же самый мир. Только говорили, что ради него нужно не проливать кровь, а побросать оружие и наплевать на войну с высокой колокольни.
О Керенском часто говорят как о человеке, который упустил массу возможностей. Но это скорее лесть. Он их не упустил. Он даже и не думал ими воспользоваться. И впоследствии сокрушался не об упущенных шансах, а о том, что возможностей было недостаточно: «Если бы тогда существовало телевидение, я не проиграл бы никому!»
Аргумент более чем спорный. О чём и напомнил в эмиграции поэт Георгий Иванов. Керенский упрекнул его: «С такими взглядами, как ваши, невозможно было бы управлять Россией!» На что моментально получил ответ: «Потому я и не вмешивался. Вы блестяще справились сами». После той словесной перепалки Иванов, отличавшийся крайней язвительностью, сочинил анекдот о разорившемся фабриканте, которым исчерпывающе описывается вся политическая деятельность Керенского:
— Что же производило ваше предприятие?
— Моё предприятие производило впечатление.
Цитаты Александр Фёдорович Керенский
Следующая цитата
Алекса́ндр Фёдорович Ке́ренский — российский политический и государственный деятель; министр, затем министр-председатель Временного правительства .
Фото: Unknown author / Public domainСледующая цитата
Алекса́ндр Фёдорович Ке́ренский — российский политический и государственный деятель; министр, затем министр-председатель Временного правительства .
Фото: Unknown author / Public domainСледующая цитата
Александр Фёдорович Керенскийлибо Керенский (1881—1970) — видный политический и общественный деятель Российской республики; министр, затем министр-председатель Временного правительства (1917). Масон.
„Временное правительство за всё свое время должно было вести не только военную борьбу с Германией, но и систематическую борьбу с союзниками. В западных странах были непримиримые империалисты, которые не выносили совершенно наших требований созвать союзную конференцию для пересмотра целей войны. И в последние 2 месяца у нас внутри России борьба шла по треугольнику. В центре — Временное правительство с народом. С одной стороны — Ленин с немцами. С другой стороны — Корнилов с союзниками, которые поддерживали его совершенно откровенно.
В это время состояние всех воющих, особенно Франции, Германии, Австро-Венгрии, Турции и России было более менее в том же тяжком положении. За несколько дней до переворота большевиков мы получили через Швецию предложение от министра иностранных дел австрийского императора Карла с заявлением, что они готовы заключить мир с Россией и ее союзникам без согласия Германии. Никто кроме нас этого не знал, но знал Ленин. Откуда? Он жил в Финляндии. У него были связи в Берлине с его агентами. И тогда 24 октября он пишет истерическое письмо с целью во чтобы то ни стало начать переворот: «Если мы сейчас не победим, то всё потеряем. Это единственный момент, когда мы можем победить и захватить власть».“
Из интервью с Александром Федоровичем Керенским, взятым светлейшим князем Александром Андреевичем Ливеном — сотрудником Русской секции «Radio Canada» в Нью-Йорке в 1964 году.
Цитаты Керенского
Предложение о вступлении в масоны я получил в 1912 году, сразу же после избрания в IV Думу. После серьёзных размышлений я пришёл к выводу, что мои собственные цели совпадают с целями общества, и принял это предложение. Следует подчеркнуть, что общество, в которое я вступил, было не совсем обычной масонской организацией. Необычным прежде всего было то, что общество разорвало все связи с зарубежными организациями и допускало в свои ряды женщин. Далее, были ликвидированы сложный ритуал и масонская система степеней; была сохранена лишь непременная внутренняя дисциплина, гарантировавшая высокие моральные качества членов и их способность хранить тайну. Не велись никакие письменные отчёты, не составлялись списки членов ложи. Такое поддержание секретности не приводило к утечке информации о целях и структуре общества. Изучая в Гуверовском институте циркуляры Департамента полиции, я не обнаружил в них никаких данных о существовании нашего общества, даже в тех двух циркулярах, которые касаются меня лично.
— Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993. С. 62-63.
Цитаты о Керенском
В современной правлению Керенского русской классической поэзии распространено произношение Керенский, и только в единичных случаях — Керенский:
Леонид Каннегисер. «Смотр»: «На солнце, сверкая штыками — Пехота. За ней, в глубине, — Донцы-казаки. Пред полками — Керенский на белом коне. Он поднял усталые веки, Он речь говорит. Тишина. О, голос! Запомнить навеки: Россия. Свобода. Война.» (27 июня 1917). Борис Пастернак. «Весенний дождь»: «Это не ночь, не дождь и не хором Рвущееся: „Керенский, ура!“, Это слепящий выход на форум Из катакомб, безысходных вчера.» (май 1917). Пастернак Б. Сочинения: В 2 т. Тула: Филин, 1993. Осип Мандельштам. «Когда октябрьский нам готовил временщик»: «— Керенского распять!— потребовал солдат, И злая чернь рукоплескала…» (ноябрь 1917). Осип Мандельштам. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, «Феникс», 1996. Велимир Хлебников. «Берег невольников»: «Заводы ревут: „На помощь“. Малой? Керенского сломишь?» (1921). Сергей Есенин. Поэма «Анна Снегина»: «Свобода взметнулась неистово. И в розово-смрадном огне Тогда над страною калифствовал Керенский на белом коне. Война „до конца“, „до победы“. И ту же сермяжную рать Прохвосты и дармоеды Сгоняли на фронт умирать.» (1925). «Бакинский рабочий», 1925, NN 95 и 96, 1 и 3 мая. Владимир Маяковский. Поэма «Владимир Ильич Ленин»: «Буржуевы зубья ощерились разом. / — Раб взбунтовался! Плетями, да в кровь его! — / И ручку Керенского водят приказом — / на мушку Ленина! в Кресты Зиновьева!» «Животики пятят / доводом веским — / ужо им покажут / Духонин с Корниловым, / покажут ужо им / Гучков с Керенским.» (1924) Владимир Маяковский. «Ленин с нами»: «Купался Керенский в своей победе, задав революции адвокатский тон. Но вот пошло по заводу: — Едет! Едет! — Кто едет? — Он!» (1927) Владимир Маяковский. Поэма «Хорошо!»: «То громом, то шёпотом этот ропот сползал из Керенской тюрьмы-решета. В деревни шёл по травам и тропам, В заводах сталью зубов скрежетал.» «Смахнувши слёзы рукавом, взревел усастый нянь: — В кого? Да говори ты нараспашку! — „В Керенского…“ — В какого? В Сашку? — И от признания такого лицо расплылось Милюкова.» «Завтра, значит. Ну, не сдобровать им! Быть Керенскому биту и ободрану! Уж мы подымем с царёвой кровати Эту самую Александру Фёдоровну.» «Голос-редок. Шёпотом, знаками. — Керенский где-то? — Он? За казаками.» (1927). Максимилиан Волошин. «Матрос»: «При Керенском, как прочий флот, Он был правительству оплот…» (1918).
Владимир Маяковский высмеивает жизнь бывшего присяжного поверенного Керенского во дворце:
Царям дворец построил Растрелли.
Цари рождались, жили, старели.
Дворец не думал о вертлявом постреле,
не гадал, что в кровати, царицам вверенной,
раскинется какой-то присяжный поверенный.
Забывши и классы и партии,
идёт на дежурную речь.
Глаза у него бонапартьи
и цвета защитного френч.
Истерия вокруг Керенского: газеты именуют его в таких выражениях: «рыцарь революции», «львиное сердце», «первая любовь революции», «народный трибун», «гений русской свободы», «солнце свободы России», «народный вождь», «спаситель Отечества», «пророк и герой революции», «добрый гений русской революции», «первый народный главнокомандующий» и т. д. Современники описывают «мартовскую» истерию вокруг личности Керенского в таких выражениях:
Тернист путь Керенского, но автомобиль его увит розами. Женщины бросают ему ландыши и ветки сирени, другие берут эти цветы из его рук и делят между собою как талисманы и амулеты. Его несут на руках. И я сам видел, как юноша с восторженными глазами молитвенно тянулся к рукаву его платья, чтобы только прикоснуться. Так тянутся к источнику жизни и света! Керенский — это символ правды, это залог успеха; Керенский — это тот маяк, тот светоч, к которому тянутся руки выбившихся из сил пловцов, и от его огня, от его слов и призывов получают приток новых и новых сил для тяжёлой борьбы.
Находившийся в Петрограде с августа по ноябрь 1917 и встречавшийся с Керенским агент «Сомервиль» британской секретной службы, которым являлся писатель Сомерсет Моэм:
«В честь» Керенского названы деньги керенки (синоним никчёмных, обесценившихся денег) и политическое презрительное понятие керенщина, обозначавшее «политику мелкобуржуазной революционной власти, прикрывающую своё соглашательство с крупной буржуазией громкими фразами».
Цитаты Александр Фёдорович Керенский
„Можно ли было избежать победы большевиков в 1917 году?
— Можно было. Однако для этого надо было расстрелять одного человека.
— Ленина?
— Нет, Керенского.“
Ответы Керенского на вопросы корреспондента по поводу очередной годовщины Октябрьской революции.
„Временное правительство за всё свое время должно было вести не только военную борьбу с Германией, но и систематическую борьбу с союзниками. В западных странах были непримиримые империалисты, которые не выносили совершенно наших требований созвать союзную конференцию для пересмотра целей войны. И в последние 2 месяца у нас внутри России борьба шла по треугольнику. В центре — Временное правительство с народом. С одной стороны — Ленин с немцами. С другой стороны — Корнилов с союзниками, которые поддерживали его совершенно откровенно.
В это время состояние всех воющих, особенно Франции, Германии, Австро-Венгрии, Турции и России было более менее в том же тяжком положении. За несколько дней до переворота большевиков мы получили через Швецию предложение от министра иностранных дел австрийского императора Карла с заявлением, что они готовы заключить мир с Россией и ее союзникам без согласия Германии. Никто кроме нас этого не знал, но знал Ленин. Откуда? Он жил в Финляндии. У него были связи в Берлине с его агентами. И тогда 24 октября он пишет истерическое письмо с целью во чтобы то ни стало начать переворот: «Если мы сейчас не победим, то всё потеряем. Это единственный момент, когда мы можем победить и захватить власть».“
Из интервью с Александром Федоровичем Керенским, взятым светлейшим князем Александром Андреевичем Ливеном — сотрудником Русской секции «Radio Canada» в Нью-Йорке в 1964 году.
Сочинения
Прелюдия большевизма (1919)
Издалека. Сборник статей. Русское книгоиздательство
Александр Керенский. «Гатчина» (В библиотеке Максима Мошкова)
Читайте также: