Дзержинский цитата про шапку невидимку
Обновлено: 20.09.2024
Дзержинский мечтал иметь шапку-невидимку для уничтожения "всех москалей"
Заявление московского мэра [Лужкова] о возможности восстановления памятника Дзержинскому вызвало ожесточенную дискуссию в российских СМИ. Мы попросили прокомментировать это предложение историка и публициста Михаила Назарова.
– В обще-то, тут нет ничего нового и ничего удивительного, если посмотреть, сколько у нас в стране сохранилось памятников и улиц Дзержинскому. В Ставрополе, например (на моей малой родине), духовная семинария находится. на улице Дзержинского. И если мэрия Москвы до сих пор не считала позорным иметь в городе около 20 станций метро с коммунистическими названиями, включая метро имени цареубийцы Войкова, и массу переулков Войковских, то ну что же удивляться, что один памятник решили восстановить.
Удивительно другое – это действительно выглядит немотивированно. И я могу это объяснить только тем, что посткоммунистическая власть – и при Ельцине, и сейчас – всем своим поведением показывает, что рыночные реформы были нужны ей не для преодоления "красного", марксистского наследия и не для оздоровления экономики, а для того, чтобы расширить власть правящей номенклатуры КПСС и как бы "конвертировать" ее из политической в экономическую, – то есть для эгоистичного самообогащения за счет разграбления общенародного достояния.
И вот когда это разграбление удалось, то остается лишь сохранять "статус-кво", примирить – и в государственной символике, и в таких вот жестах по отношению к Дзержинскому – помирить белых с красными и ограбленных с грабителями. Я не вижу никакого другого смысла, для чего им этот памятник нужен.Но я бы хотел еще вот что отметить: против этого памятника можно выступать с совершенно разных позиций. Скажем, для демократов – Явлинского, "Союза правых сил" – Дзержинский неприемлем не только как носитель тоталитарной власти, не только как глава чекистской мясорубки, которая перемолола миллионы лучших русских людей. Для них – просто из либеральных соображений. Они против всякого насилия, против того, что это, может быть, портит их имидж в глазах нынешнего Запада (не понравится Западу памятник Дзержинскому), но не больше! Их аргументация – не по сути! Я уверен, что они никогда не будут обращать внимания в своей полемике, например, на то, кем был Дзержинский, какова была ЧК по национальному составу, каковы были их богоборческие цели. А ведь в этом-то и самое главное! Потому что, если вспомнить, в какой обстановке воспитывался Дзержинский (в католической польской семье), то можно вспомнить его собственное признание, что еще мальчиком он мечтал иметь шапку-невидимку для уничтожения «всех москалей», и т.д. И когда он встал во главе террористического богоборческого механизма, он полностью исполнил все это на деле.
Достаточно просто привести несколько цитат, чтобы понять, как Дзержинского оценивали его коллеги и современники. Один писал, например, что «счастьем нашей революции было назначение председателем ВЧК Дзержинского». «Организация ВЧК и ее работа настолько тесно связана с его именем, что нельзя говорить о них отдельно. . Дзержинский стоял долгие годы на этом посту, обрызганном кровью».
Да и сам Дзержинский говорил, что «ЧК – это не суд, эта организация не может работать в белых перчатках. Она должна заботиться только об одном – о победе, и должна побеждать врага, даже если ее меч при этом попадает случайно на головы невинных».
И вот эти «головы невинных» насчитывают, я думаю, десятки миллионов уже в 20-е и 30-е годы, когда большевицкая власть русофобов переломила хребет русскому народу. Известны подсчеты эмигрантского профессора Ивана Курганова, каково число жертв работы чекистов. Он, используя исключительно демографическую статистику, показал, что за время основных этих репрессий в 20-е – 30-е годы (исключая жертвы войны) было потеряно нашей страной 66 миллионов человек! Куда они девались?!
Когда я читаю иногда в коммунистической прессе, что не так много было жертв, что все это были люди, которые «по заслугам получили», – простите, а откуда эта цифра – 66 миллионов? Как ее объяснить? Куда девались эти люди?!
И те миллионы безпризорников, о которых говорил нам Лужков (как заслугу он это ставит Дзержинскому – мол, он позаботился о них, и т.д.) так ведь эти миллионы детей и стали безпризорными, так как были убиты миллионы их родителей. И странно, что на это не обращает внимания и г-н Лужков, и те красные патриоты, которые тут с ним, получилось, заодно.
Чтобы закрыть тему Дзержинского, приведу известные стихи Маяковского. Он, помнится, писал в одном стихотворении юноше, обдумывающему житье, решающему, «сделать бы жизнь с кого – скажу, не задумываясь: делай ее с товарища Дзержинского».
А вот в другом стишке, о Ленине, он дал точную оценку сути коммунизма и работы товарища Дзержинского: «Товарищ Ленин, я вам докладываю, не по совести, а – по душе: будет сделана работа адова, и делается уже!»
Это адская бездна – вся эта работа, которую они делали, и нельзя забывать, что суть этой работы, суть коммунистической идеологии была богоборческая. Они противопоставили всем заповедям Христа о любви и милосердии – заповеди ненависти и безжалостности. И, конечно же, это и была причина того размаха жестокости, этих жертв, которые, к сожалению, из нашей истории вырвали целые поколения.
Но придется опять все-таки вернуться к личности Дзержинского и напомнить, что это был за человек, считавшийся идеалом «кристальной чистоты», которому всегда пелись дифирамбы в советской школе. Посмотрим на подбор кадров, которые работали под его началом. Достаточно упомянуть, что русских там было всего лишь несколько процентов – все остальные люди были нерусские. Я не хочу сказать, что нерусский человек – какой-то ущербный, плохой, – но это были те люди, которые видели в Православии, в русском народе и в русской культуре тот образ своего врага – Самодержавной России, – против которой они всю жизнь боролись. Я перечислю только имена: Петерс, Лацис, Эйдук (все эти три – латыши, это заместители Дзержинского), дальше: Ягода, Яков Агранов, Атарбеков, Бела Кун (который с Розой Землячкой в Крыму настоящий геноцид устроили русскому народу), Саенко, Фельдман, Вихман, Бокий и т.д.
Все это – страшные люди, многие с патологическими психическими отклонениями. Достаточно вспомнить отчеты одной комиссии: когда белые занимали города и приходили в здания, где ЧК работало, – они там видели ужасные вещи: мясорубки, которые перемалывали человеческие тела и спускали их жертвы в канализацию. Они видели там орудия пыток, отрезанные человеческие органы, пробочные камеры. И по воспоминаниям многих людей, для чекистов эти допросы, расстрелы – были какой-то "черной мессой". Они совершались обычно по ночам: на них "причащались" человеческой кровью , стаканами ее пили. То есть происходило нечто сатанинское, что оправдать нельзя. И особенно сатанизм был проявлен в облике женщин, работавших в ЧК: "товарищ Роза" в Киеве, Евгения Бош в Пензе, фельдшерица Ревека Мейзель-Пластинина в Архангельске. Женщина по своей природе должна быть чуткой и сострадательной, как носитель жизни. Это же было совершенно что-то обратное, искажение человеческого образа.
И все эти чекисты – и в России, и в Малороссии – скажем, в Харькове зверствовали Фельдман и Португейс. Все это столь ужасно, что, я думаю, просто нельзя правым, православным патриотам "заметать это под ковер" перед левыми в попытках найти какой-то. политический компромисс. Невозможен компромисс на такой основе! Неужели мы можем подумать, что все эти зверства, которые дали целый сонм Новомучеников, можно забыть?!
Разве можно забыть подвиг Новомучеников или сделать вид, что этого ничего не было, что революция и XX век ничему наш народ не научили?! Если так, то страшно за будущее нашего народа! И действительно, в правящем слое, как я уже сказал, совершенно не видно никакого раскаяния за этот период, не видно, чтобы наши правители вынесли уроки. И это, с моей точки зрения, наносит огромный ущерб нашей стране даже с политической точки зрения. Потому что такая политика бездумно и эгоистично вписывается в ту "красную" патриотическую роль, которую упорно навязывала и навязывает нам мiровая закулиса: мол, русское национальное самосознание и марксистский коммунизм – это неслиянно и нераздельно связанные вещи, и поэтому все преступления, которые коммунисты и чекисты сделали, не только по отношению к русскому народу, но и к другим народам – это русские преступления. И вот известно выражение Бжезинского по поводу расчленения Советского Союза (а вместе с ним – и исторической России) что это была «Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. » Не коммунистическая идеология, а Россия - «она была побеждена! Россия – побежденная держава».
И если мы будем ставить памятник Дзержинскому, то такие люди, как Бжезинский, с еще большим основанием могут повторить свои обвинения и могут требовать даже компенсаций. Скажем, Всемiрный еврейский конгресс требует компенсацию уже от прибалтийских стран за то имущество, которое еврейские общины потеряли в советский период. Не вижу причин, почему они не могут на таком же основании требовать и от России? И наш президент уже создал прецедент, когда в Польше пообещал выплату компенсаций полякам, пострадавшим от большевистских репрессий. Но почему русский народ, который более всех пострадал от интернационалистов-большевиков, в руководстве которых и русских-то почти не было, - почему он должен еще и платить за них? А кто тогда должен платить компенсацию нашему народу за зверства тех же поляков – Дзержинского, Менжинского (его преемника). Вот и латыши уже требуют компенсации за советскую оккупацию – насчитали 300 млрд. долларов! Ну, а кто должен платить компенсацию за полки латышских стрелков, за вот этих заместителей Дзержинского.
В общем, этот вопрос с политической точки зрения, если не преодолеть это "красное наследие", может принести еще большие сюрпризы и большие неприятности в нашей стране.
Главное же в том, что духовные последствия восстановления такого памятника для нашей страны, для нашей текущей истории, будут, естественно, отрицательны. Потому что символы, как я уже повторял и еще раз скажу, это не безобидная вещь: это точки приложения духовных сил, добрых и злых, которые через эти символы – как через окна, двери, форточку, – входят в нашу жизнь и, соответственно, влияют на нее. И, конечно же, это продолжение нашей национальной катастрофы во многом, если не в первую очередь, объясняется тем, что работа тех злых сил не была большей частью нашего народа осознана и преодолена. И поэтому эти силы действуют в нашей жизни и сегодня.
М.В. Назаров
“Радонеж” №8, 2002
(записано по радиопередаче в прямом эфире)
Из книги "Вождю Третьего Рима", гл III-3. Так начинался коммунизм – сноска на стр. 190:
«Его мать была польская дворянка, а отец – крещеный в католичество еврей, жена – София Мушкат, варшавянка из богатой еврейской семьи, единственный сын от нее» (Семанов С.Н. Русско-еврейские разборки. М., 2001. С. 11). В 2002 году мэр Москвы Ю. Лужков предложил восстановить памятник Дзержинскому на Лубянской площади, поскольку главный чекист «заботился о безпризорных детях». Это были дети, родители которых были убиты подручными Дзержинского: в 1922 году было 7 миллионов безпризорников (БСЭ. 1927. Т. 5. С. 786).
Добавления
В сентябре 2014 г. Отдельной дивизии Внутренних войск МВД России вернули имя Дзержинского. Указ о присвоении почетного (!) наименования подписал президент Путин. «Дивизии вернули почетное наименование, которое она носила с 1926 по 1994 годы. Затем в результате преобразований она стала официально называться отдельной дивизией оперативного назначения Внутренних войск МВД России. Теперь, по просьбе ветеранов дивизии, историческая справедливость восстановлена и почетное наименование возвращено», – сообщили представители Внутренних войск МВД.
Май 2017. Росгвардия провозглашает себя наследницей НКВД, гордится подвигами служащих этого ведомства в советское время и собирается восстановить почетные наименования, в том числе и «имени Дзержинского Феликса Эдмундовича». О таких планах объявили руководство и пресс-служба Росгвардии, ссылаясь на многочисленные обращения ветеранов этой организации.
5.9.2017 г. в Вятке, носящей имя большевика Кирова, открыли памятник одному из главных палачей русского народа Дзержинскому. Кировская городская дума поддержала эту инициативу ветеранов-чекистов большинством голосов. В церемонии открытия участвовали и.о. губернатора Кировской области И. Васильев, глава областного управления ФСБ С. Мочалов и руководитель кировского управления СКР Айрат Ахметшин. «Это наша история, которая нас всех объединяет», – сказал Мочалов. Открытие было демонстративно приурочено к годовщине "Декрета о красном терроре", 100-летию революции и 140-летию со дня рождения Дзержинского.
Торжественная церемония отрытия монумента Дзержинскому 5.9.2017 в г. Киров
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Следующая цитата
В самом вопросе, вынесенном в заголовок, слышится оценка деятельности Феликса Дзержинского. Предполагается, что на посту председателя ВЧК-ОГПУ он совершал «злодеяния», и надо объяснить, чем он руководствовался. Поляку по рождению естественно приписать мотив русофобии.
Для людей, которые оценивают деятельность Дзержинского принципиально иначе, так вопрос не стоит. Для них он — часть силы, которая вывела страну из катастрофы нач. XX века, отстояла её суверенитет в борьбе с интервентами, воссоздала практически развалившуюся Россию, конечно, в ином, советском обличии.
Впрочем, вопрос этот независимо от подтекстов заслуживает серьёзного ответа. Вспомним, откуда родом Дзержинский, на каких идеях он воспитывался, что любил и что ненавидел в юности своим горячим сердцем. Да он и сам дал «компромат» на себя. В 1922 году Феликс Эдмундович якобы обмолвился, что ещё мальчиком «мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей».
Эта фраза (о её достоверности поговорим чуть ниже) стала подарком для «белых» биографов создателя ВЧК. Так, Роман Гуль в брошюре «Дзержинский», изданной в 1935 году в Париже, пишет: «»Шапка-невидимка» одевалась Дзержинским, вероятно, тогда, когда он, например, 25 сентября 1919 года, «бледный как полотно», с трясущимися руками и прерывающимся голосом, приехал на автомобиле в тюрьму московской чеки и отдал приказ по всем тюрьмам и местам заключения Москвы расстреливать людей «прямо по спискам»». И далее: «Расстрелянные были ведь и москалями, попавшими в руки не только к неистовому коммунисту, но, может быть, и к надевшему «шапку-невидимку» нежному мальчику Феликсу».
В опытных руках «шапка-невидимка» способна творить чудеса в плане эмоционального воздействия на аудиторию. Она заведомо объясняет всё, включая то, чего, возможно, не было.
Книгу Романа Гуля и в эмиграции называли «фельетоном». Он, например, растиражировал «анекдот», что глава ВЧК, неправильно поняв записку Ленина, отдал приказ расстрелять полторы тысячи человек. Феликс Эдмундович был сторонником упрощённого правосудия в условиях военного времени, но, конечно, не до такой степени. Решения по обвиняемым в контрреволюционных заговорах принимали чрезвычайные тройки после достаточно долгого предварительного следствия. В сентябре 1919 года армия Антона Деникина стремительно приближалась к Москве, имея решение Особого совещания (правительства), что все коммунисты — а их в стране насчитывалось уже 300 тыс. — подлежат уничтожению. В Леонтьевском переулке произошёл крупный теракт, унёсший жизни группы партийных руководителей столицы (террористы метили во Владимира Ленина, но он на собрание не пришёл). В сентябре же в Москве и Петрограде была разоблачена разветвлённая подпольная организация (Национальный центр), ожидавшая подхода Деникина. У главы спецслужбы имелись причины для волнения. Однако отметим и то, о чём не пишет Гуль: в этот исторический момент руководство большевистской партии приняло решение, обязывающее комиссию Дзержинского работать «в обычном режиме», не прибегая к политике красного террора. То есть всё оказалось сложнее.
Дзержинские испокон веку считали себя поляками. Начальное образование Феликс получил дома от матери. По вечерам при свете лампы слышал он от пани Хелены рассказы о жестокостях графа Михаила Муравьёва («Вешателя»), подавлявшего восстание в 1863 году. О том, что в костелах тогда молитвы заставляли петь на русском языке. О непосильных контрибуциях, наложенных на население.
В возрасте семи лет Феликс Шасны (при крещении он получил двойное имя, означавшее «счастливый», соответственно, по-латински и по-польски) принимается за изучение русского языка. Старшая сестра готовит его к поступлению в гимназию. Едва ли эти уроки приносят ему радость. Надо учить: язык метрополии в Королевстве Польском считается официальным, во многих учреждениях висят таблички: «Говорить по-польски строго воспрещается». В 1887 году Феликс поступает в Виленскую гимназию. И здесь он, подобно другим однокашникам, часто испытывает национальное унижение. В 1896-м, не доучившись, Дзержинский совершает поступок, который приводит к его отчислению из ненавистного ему учреждения. Он срывает со стены объявление, обязывающее учеников изъясняться исключительно на русском, врывается с ним в учительскую и выплёскивает своё возмущение. Отчисляют не только его, но вскоре и его младших братьев Владислава и Игнатия, которые поедут завершать образование в Петербург (Владислав станет известным неврологом).
В том же 1896 году Феликс, до того бывший ревностным католиком и даже одно время желавший сделаться ксендзом, утратил веру в христианского бога. Это обстоятельство, а также потеря близких — родителей и любимой сестры Ванды (застреленной его братом Станиславом по неосторожности), пребывание в постылой гимназии подвигли деятельного юношу примкнуть к протестному движению. Вот здесь наблюдается интересная развилка. Казалось бы, вся предыдущая жизнь Феликса вела его прямой дорогой в лагерь польских националистов, боровшихся за создание единой, независимой Польши, — в соратники к Йозефу Пилсудскому, его земляку. Однако Дзержинский избирает другой путь. Он становится социал-демократом, интернационалистом. Для партии польско-литовских эсдеков, возглавляемой Розой Люксембург, следовательно, и для Феликса националисты и Пилсудский — злейшие враги. Два движения конкурируют в борьбе за Польшу. С этого момента разговор об «антимоскальстве» Дзержинского теряет смысл. Он становится и противником отделения Польши от России. Партия Розы Люксембург тесно сотрудничает с большевиками Ленина. Одно из принципиальных разногласий между ними — в том, что польские эсдеки осуждают ленинский лозунг права наций на самоопределение! По их мнению, таким образом «русские товарищи» отталкивают другие народы. Ленин оправдывается тем, что они это право хотят нациям гарантировать, но к отделению отнюдь не призывают…
Почему же юный «антимоскаль» Феликс Дзержинский стал в итоге ярым врагом «профессиональных русофобов», таких, как Пилсудский?
По всей видимости, причин тому несколько. Романтик и максималист Дзержинский, потерявший веру в католического бога, нуждался не просто в возвышенной цели, а в новой системе ценностей, в новой — светской — религии. Этим потребностям на рубеже веков наилучшим образом отвечал марксизм. Марксистский кружок гимназист Дзержинский стал посещать ещё в 1894 году. Потом начал в этом кружке преподавать. Под влиянием своих новых товарищей он, по-видимому, и пришёл к убеждению, что «бога нет».
Имеется и другое соображение, предопределившее партийную принадлежность Дзержинского. Дело в том, что в Вильно, где жил и учился Феликс, население состояло преимущественно из польских и еврейских ремесленников, литовских крестьян, которые с подозрением относились к польским националистам. Напротив, сочувствием пользовались социал-демократы. Отметим: чтобы успешнее вести пропаганду среди еврейского населения, Феликс, в котором не было еврейской крови, самостоятельно освоил идиш. И весьма успешно. Карл Радек напишет в воспоминаниях: «Мы смеялись позже, что в правлении польской социал-демократии, в которой был целый ряд евреев, читать по-еврейски умел только Дзержинский, польский дворянин и католик».
Следующая цитата
После разрушения СССР и господства западнической либеральной идеологии «Железный Феликс» ассоциировался главным образом с «красным террором» и как глава «кровавого» ЧК-ВЧК. Однако он вошёл в историю России-СССР главным образом как один из виднейших созидателей советской государственности, который напряженно трудился во благо Союза и народа. Он стал одним из людей, который спас Россию от хаоса, анархии, подавил бандитизм. Феликс Эдмундович реально боролся против врагов народа и строил новую советскую цивилизацию, общество, основанное на идее социальной справедливости. Дзержинский был одним из основателей программы советской индустриализации, на фундаменте которой до сих пор стоит современная Россия. Видимо, поэтому Дзержинский и вызывает чувство ненависти у российских либералов, для которых прозападная и слабая, полуколониальная Россия — это идеал государства, а сильная, независимая русская держава, жестко подавившая «пятую колонну» и не боящаяся давать отпор внешним врагам, — «тоталитарное кровавое государство».
Феликс Дзержинский родился 30 августа (11 сентября) 1877 года в имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии в польской мелкопоместной и многодетной дворянской семье. Образование получил в гимназии (курса не окончил). Юный Феликс воспитывался, как и многие поляки, в ненависти к России, которая «оккупировала Польшу». В 1922 году, когда Дзержинский был уже одним из руководителей Советской России, он так писал о своих детских патриотических чувствах: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». Также Феликс был ревностным католиком и даже хотел вступить в орден иезуитов. Однако, когда в 16 лет он стал готовиться к карьере католического священнослужителя, его отговорили.
После этого он ушёл в другую крайность — стал поклонником немецкой социал-демократической партии. В итоге Феликс стал образцовым профессиональным революционером. Ещё в гимназии, осенью 1895 года, вступил в литовскую социал-демократическую организацию и вёл пропаганду в кружках ремесленных и фабричных учеников. В 1900 г. вступил в Социал-демократию Королевства Польши и Литвы (СДКПиЛ). Вел партийно-подрывную работу в Вильно, городах Царства Польского, в Петербурге. С 1906 года представитель СДКПиЛ в ЦК РСДРП. В 1906-1912 гг. был членом ЦК РСДРП(б). Неоднократно был арестован, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии. Все последние годы перед революцией 1917 г. провёл в заключении. Так, в апреле 1914 года Дзержинский был приговорён к 3 годам каторжных работ; отбывал их в Орловском централе. Дополнительно приговорён в 1916 году ещё к 6 годам каторги, отбывал её в Бутырской тюрьме в Москве, откуда был освобождён 1 марта 1917 года после Февральской революции. «Железный Феликс» провел в общей сложности на каторге и в ссылке 11 лет своей жизни.
Таким образом, к 1917 году Феликс Эдмундович стал одним из самых видных профессиональных революционеров и членов партии большевиков. По предложению Ленина 7 (20) декабря 1917 был назначен председателем Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) при СНК РСФСР по борьбе с контрреволюцией и саботажем. ВЧК и ее местные органы получили широчайшие полномочия, вплоть до вынесения смертных приговоров. «Железный Феликс» стал самым знаменитым руководителем ЧК. Фраза Феликса Дзержинского о том, что «чекистом может быть человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками» впоследствии стала легендарной. Дзержинский контролировал основные спецслужбы Советской России: с марта 1919 г. одновременно возглавлял НКВД РСФСР, с августа того же года — Особый отдел ВЧК (военную контрразведку), а с ноября 1920 г. — и службу охраны границ. С октября 1919 г. — председатель Военного совета войск военизированной охраны (ВОХР), с ноября 1920 г. — войск ВНУС (внутренней службы).
В личной жизни был аскетически скромным и чрезвычайно трудолюбивым человеком, полностью погружавшимся в порученное партией дело. Как вспоминал М. И. Лацис, Дзержинский «не довольствуется только руководством. Он сам жаждет действовать. И мы нередко видели, как он сам допрашивает обвиняемого и роется в изобличительных материалах. Его настолько захватывает дело, что он просиживает ночи в помещении ВЧК. Ему некогда сходить домой. Он спит тут же, в кабинете за ширмой. Он и столуется тут же, курьер приносит ему еду, какой питаются все сотрудники ВЧК». Вячеслав Менжинский писал: «Организатор ВЧК, в первое бурное время, когда не было ни опыта… ни людей, сам ходивший на обыски и аресты, лично изучавший все детали чекистского дела, столь трудного для старого революционера довоенной выделки, сросшийся с ЧК, которая стала его воплощением, Дзержинский был самым строгим критиком своего детища».
«Только такой человек, как Дзержинский, с его решительностью, твердостью и неослабевающей энергией мог преодолеть все эти препятствия, завоевать доверие к себе и ВЧК. Для него не существовало никаких трудностей, никаких преград. Он шёл вперёд убежденно, верно, не срываясь. Несмотря на то, что он горел в борьбе, что для него борьба была сама жизнь, он не увлекался, сохраняя хладнокровие в самые тяжелые моменты. Только такой человек, с такой выдержкой, с такой решимостью, мог возглавлять ВЧК», — писал в своих воспоминаниях П. Яков (заместитель председателя ВЧК, ОГПУ).
Дзержинский стал лучшим образцом аскета-управленца. По воспоминаниям современников, Феликс Эдмундович был очень скромным человеком — он всю жизнь выступал за социальное равенство для всех, и сам был примером этого равенства. Чекист Ян Буйкис вспоминал: «Мы глубоко и преданно любили своего Дзержинского и готовы были идти за ним на самые трудные дела и подвиги. В нём было что-то светлое, особенное. Он как бы излучал тепло, проникающее в душу. Само присутствие Феликса Эдмундовича среди нас вселяло спокойную уверенность, бодрость и желание работать самоотверженно и смело. Закалённые при нём чекисты оказались умнее и сильнее любой вражеской и иностранной разведки. Чекисты были неподкупные, честные». Также чекист отмечал удивительную работоспособность советского руководителя: «Когда бы я ни заходил к нему — утром, днем, поздно ночью, я всегда заставал его за работой. Невольно возникала мысль: когда же он спит? И спит ли вообще? Часа в три-четыре ночи Дзержинский ложился отдыхать тут же в кабинете за ширмой на простую железную кровать. Но стоило только открыть дверь, как он тут же вставал и снова был на своём рабочем месте».
Дзержинский принимал людей, выслушивал и действовал немедленно. «Думаете, это правильно, когда не замечают просьб и нужд отдельных людей? Нет. Массы состоят из личностей. И каждый человек имеет право на свидание», — говорил он. Однажды Дзержинский узнал, что некоторые сотрудники ОГПУ из бюро пропусков в столе справок (те, кто обычно сидят за окошком и отвечают на вопросы граждан) хамят посетителям. Проверка это подтвердила. Дзержинский распорядился тогда, чтобы в часы приема за окошком сидели только начальники управлений и отделов ОГПУ, чтобы они давали исчерпывающие ответы и непременно в вежливой форме.
В годы Гражданской войны неоднократно посещал различные фронты, руководил борьбой с бандитизмом, повышал дисциплину в войсках. Страну раздирали не только белые армии и правительства, но и левые радикалы (анархисты, левые эсеры), националисты-сепаратисты, басмачи (предшественники современных джихадистов), агенты иностранных держав, интервенты. Сейчас мало кто об этом знает, но развал Российской империи, «реформы» Временного правительства и Гражданская война привели к настоящей криминальной революции. Бандиты («зелёные») создавали свои вооруженные формирования, целые «армии». Россия могла погибнуть в этой анархии и бандитском беспределе. Необходимо было навести порядок. Только жесткие действия могли спасти страну, позволить советскому правительству создать новый проект развития и новую государственность. И Дзержинский смог решить эту титаническую задачу. «Железный Феликс» оказался уникальным руководителем.
С 1921 г. одновременно с основной чекистской работой возглавил комиссию по улучшению жизни детей; руководил ликвидацией детской беспризорности. На должности председателя комиссии Дзержинский организовал систему детских учреждений — приёмников-распределителей (временного пребывания), детских домов, «коммун» и детских «городков». В этих учреждениях тысячи обездоленных детей получали медицинское обслуживание, образование, питание, и самое главное, возможность стать нормальными людьми.
С 1922 года Дзержинский являлся сторонником Сталина в его борьбе с Троцким. Со Сталиным у Дзержинского были неплохие как личные, так и деловые отношения. Дзержинский был интересен для Сталина не только тем, что поддерживал его политику, но и тем, что был сторонником быстрого восстановления и развития хозяйства и хорошо разбирался в хозяйственных вопросах. Кроме того, взгляды Дзержинского и Сталина сходились в том, что стране необходима сильная центральная власть. По сути, они были государственниками, «имперцами», выступая против разделения Советской России на автономные республики. К сожалению, в этом вопросе победила точка зрения Ленина — СССР как союз республик.
После смерти Ленина (январь 1924 г.) Дзержинский был назначен во главе комиссии ЦИК СССР по организации похорон. Дзержинский настоял, вопреки возражениям вдовы покойного Крупской, на бальзамировании тела умершего. Под его руководством в кратчайшие сроки был построен мавзолей, ставший одним из главных символов советской цивилизации. С февраля 1924 г., не оставляя поста председателя ОГПУ, возглавил Всероссийский Совет Народного Хозяйства (ВСНХ) СССР, под его контролем находилось практически всё народное хозяйство страны. На посту председателя ВСНХ привлек к его работе опытных специалистов с дореволюционным образованием, продолжал линию поддержки НЭП. Это вызвало глубокий конфликт с лидерами оппозиции Зиновьевым и Каменевым.
В это время в советской верхушке шёл спор о путях и методах индустриализации. Как превратить огромную аграрную страну, только-только закончившую восстанавливать экономику после тяжелых лет Первой мировой войны, Гражданской войны и интервенции Антанты, в страну индустриальную, высокоразвитую. Было очевидно, что социалистический строй и советский проект можно сохранить лишь при условии создания высокоразвитой индустрии. Т. н. «левая оппозиция» предлагала провести индустриализацию за счёт деревни, «мужика», выжать из села все средства и создать тяжелую промышленность. Однако такой путь грозил дестабилизировать страну, в которой только что завершилась Гражданская война, вызвать конфликт рабочих и крестьян, привести к новой крестьянской войне в условиях внешнего крайне враждебного окружения. Это вело к провалу самой программы индустриализации и поражению всего советского проекта. Поэтому Дзержинский выступил с резкой критикой такой позиции: «Если послушать вас… то… как будто тут нет союза рабочих и крестьян, вы не видите этого союза, как основу Советской власти, при диктатуре пролетариата, который сознательно ведет страну к определенной цели, к социализму… Этот совершенно ошибочный политический уклон может быть и для нашей промышленности и для всей Советской власти убийственным».
Стоит отметить, что Дзержинский был крупной фигурой не только как «чекист №1», но и глава всего народного хозяйства. Под его руководством была вся промышленность, которая находилась в стадии восстановления. Он разработал перспективную «локомотивную» программу. Её суть заключалась в немедленном развертывании паровозостроения в СССР (то есть машиностроения). По обоснованному мнению Феликса Эдмундовича, программа позволяла полностью загрузить паровозостроительные заводы, что в свою очередь резко подтягивало за собой другие, смежные отрасли. В частности, металлургию. Таким образом, Дзержинский планировал сделать паровоз «локомотивом» советского экономического роста. Сталин, который также хорошо разбирался в экономике, безоговорочно поддержал этот план.
В своей программе Дзержинский практически предвосхитил основы будущей индустриализации. Он предлагал сосредоточить усилия на производстве группы А: производство средств производства. Необходимо было создать мощную машиностроительную индустрию, что вело к хозяйственному перевороту в стране. Основной способ индустриализации: а) крупномасштабное планирование развития целых отраслей промышленности в их взаимосвязи и взаимном влиянии друг на друга; б) развитие вместе с крупной металлургической и машиностроительной промышленностью смежных и связанных отраслей хозяйства. Основной характер индустриализации — концентрация производства на крупнейших заводах и строительство самых крупных и современных предприятий. В политическом отношении индустриальное преобразование страны вело к ликвидации экономической роли крестьянства путем создания крупных товарных производств, основанных на крупномасштабном применении машин и оборудования, произведенных на советских заводах.
Понятно, что программа Сталина и Дзержинского в развитии страны и её первые успехи приводили в бешенство Троцкого и прочих «троцкистов-интернационалистов», которые явно или по умолчанию работали на Запад, решая задачу превращения России в отсталую сырьевую периферию «мирового сообщества». Они делали все возможное, чтобы саботировать успешное развитие советской промышленности, которое превращало Россию-СССР в одну из передовых мировых держав, гарантируя её экономическую и политическую независимость. В частности, министр финансов Г. Я. Сокольников-Бриллиант (впоследствии «невинно репрессированный») настаивал не только на резком сокращении финансирования программы развития промышленности, которую выдвинул Дзержинский, но и на сохранении за наркоматом финансов функции распределения всех отпущенных для промышленности средств. То есть троцкист Сокольников по своим взглядам практически неотличим от нынешних российских либералов, которые в 1990 и 2000-е годы уничтожали и продолжают душить в настоящее время хозяйство, науку и образование, здравоохранение России постоянной «оптимизацией» (сокращением расходов).
Есть версия, что именно троцкисты, скрытые враги народа, устранили Дзержинского как одного из активных сторонников развития советской цивилизации. 20 июля 1926 года Феликс Эдмундович Дзержинский произносил резкую критическую речь на пленуме ЦК, посвященном состоянию экономики страны. Он подверг резкой критике представителей оппозиции, Пятакова, которого он назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности», и Льва Каменева, которого обвинил в том, что тот не работает, а занимается политиканством. Из-за нервного срыва ему стало плохо. В тот же день он скончался от сердечного приступа.
Позднее был создан миф о том, что Сталин виновен в смерти Дзержинского. В реальности Дзержинский мешал больше всего троцкистам, «пятой колонне», которая работала в интересах западных держав, саботируя развитие советского проекта и превращение СССР-России в мощную индустриальную, а значит и военную державу, экономически и технологически независимую от Запада. Также «Железный Феликс» мешал врагам советской цивилизации и Сталина как глава органов безопасности. Дзержинский сохранял огромное влияние на органы госбезопасности, несмотря на загруженность делами хозяйства страны. А внутри ОГПУ уже сложилось как бы параллельное руководство, которое осуществлял заместитель «Железного Феликса» Г. Г. Ягода, родственник некогда могущественного председателя ВЦИК Я. М. Свердлова (известного русофоба и агента влияния Запада). Он сколотил свою группу — К. В. Паукер, М. И. Гай и др. В результате, когда Дзержинского устранили, органы госбезопасности стали оплотом троцкистов, врагов народа, до тех пор пока эти «авгиевы конюшни» не расчистил Берия. Они и организовали травлю Дзержинского на всех уровнях. Здоровье Феликса Дзержинского и не выдержало (а он не отличался богатырским здоровьем). Кроме того, возможно, что «сердечный приступ» организовали. Затем громкую смерть свалили на Сталина, как и в ряде других случаев.
Таким образом, миф о Дзержинском, «кровавом убийце», который только отметился только жестоким террором в отношении «лучших людей России», был создан врагами советской цивилизации и народа, с целью очернить одного из величайших деятелей Советского Союза. Феликс Дзержинский был одним из основателей Советского государства, создателем и руководителем органов внешней и внутренней безопасности, боролся с хаосом и анархией, в которую погружалась великая страна, защищал Советскую Россию от внутренних и внешних врагов, строил новую советскую цивилизацию, в основе которой была социальная справедливость. При этом Дзержинский стал одним из отцов программы индустриализации, которая позволила СССР выстоять и победить в жесточайшей мировой войне, стать сверхдержавой, благодаря которой современная Россия ещё имеет вес в мировой политике. Поэтому «Железный Феликс» и вызывает чувство ненависти у российских либералов. Ненависть к Дзержинскому, Сталину и «проклятому советскому прошлому» — это неприятие социальной справедливости, социалистического общества служения и созидания.
Читайте также: