Архимандрит кирилл павлов цитаты

Обновлено: 21.11.2024

Господь Бог воистину как бриллианты отбирает и являет нам людям своих великих - людей старцев, подвижников, монахов. Хотелось бы вспомнить об одном из таких благочестивых земных людей, великих и светлых, ставших для многих верующих не просто ярким светильником, а настоящей путеводной звездочкой нашего суетного века - отце Кирилле Павлове.

Пройдя непростой путь к Богу, будущий пастырь, вдохновитель многих человеков на путь истинный Божий, отец Кирилл Павлов сам пришел к Богу во дни Великой Отечественной Войны, найдя откровение Божие - ветхое Евангелие в руинах осаждаемого противником Сталинграда. Так весть Божия пришла и к нему - будущему старцу. Пронес ее и через дни Великой Войны, и всю свою жизнь. Посмотрим же, какие слова из богатого духовного наследия отца Кирилла наиболее выразительны.

Следующая цитата

20 февраля исполняется три года со дня смерти архимандрита Кирилла (Павлова)

Приблизительное время чтения: меньше минуты.

Жизнь архимандрита Кирилла (Павлова), несколько десятилетий несшего послушание духовника Троице-Сергиевой лавры, старца, принимавшего исповедь у трех патриархов, человека, через келью которого прошло бесчисленное множество людей, долго оставалась сокровенной. Лет десять назад тогдашний наместник Лавры, архиепископ Феогност (Гузиков) благословил собирать материалы для книги о старце (книга воспоминаний «Мы все были у него в сердце» вышла в издательстве Троице-Сергиевой лавры в 2019 году к 100-летнему юбилею отца Кирилла). Сам отец Кирилл был уже тяжело болен, но монахини, которые за ним ухаживали, рассказали, что еще раньше спрашивали: «Вот начнут о вас писать, издавать книги, как к этому относиться?» На что отец Кирилл ответил: «Пусть пишут. Только пусть пишут так, как было, без искажений и, главное, без преувеличений» (из доклада иеромонаха Пафнутия (Фокина) на ХХVIII Международных Рождественских образовательных чтениях «Воин Христов. Духовный облик и жизненный путь архимандрита Кирилла (Павлова)»).

«Порой это было хуже ада»

О том, что отец Кирилл — участник Великой Отечественной войны, что он был несколько раз ранен, воевал в Сталинграде, потом с боями дошел до Австрии, было известно давно. Он и сам в своих проповедях и разговорах с духовными чадами часто вспоминал войну. А однажды сказал: «Кто там не был, тот ничего не знает. Порой это было хуже ада. Пережить такое крайне тяжело. ».

Он говорил, что особенно трудно было переносить подлость и трусость. Ведь война — это не только массовый героизм, это еще и предательство, и «сотрудничество с органами», и стремление улизнуть с передовой в тыловые службы. И человек все время словно в круговой обороне — без чувства надежного тыла: «Враг был прямо перед тобой, но рядом все время появлялись новые люди, и ты не знал, не был уверен в них. Это и было хуже ада. В аду все страдают одинаково, там не выслужишься. Ад — это и страшное духовное страдание здесь, на земле. ».

По словам святителя Николая Сербского, есть неумолимый закон греха — война человека против человека является следствием войны против Бога: «Мир без Бога есть колыбель войны. В мире плодятся и растут бациллы войны, а когда они размножатся и вырастут, то война неизбежна».

Саперы расчищают проходы в противотанковых заграждениях. Фото Ф. Левшин

Будущий архимандрит Кирилл, а тогда просто Иван Павлов встретил ее начало практически на границе с Китаем, в селе Барабаш Хасанского района — солдатом-срочником в 96-м саперном батальоне 92 стрелковой дивизии. А уже осенью 1941-го оказался вместе со своей частью на Волховском фронте. Там, на станции Хвойная под Тихвином в первом же бою сложили головы многие его однополчане.

«Только-только мы сошли с эшелона, нас в лес отвели — а немецкая разведка уже узнала. Сразу, моментально — бомбят, только щепки летят. Немецкий бомбардировщик как все равно коршун летает над головой и из пулемета строчит. Людей — и мирских, и военных — расстреливает в упор. Сразу — и убитые появились, и раненые. Зима была, снег кровью обагрился…», — рассказывал отец Кирилл.

Но Ивана Павлова Господь хранил. Когда весной 1942 года его, раненого, эвакуировали в госпиталь в Кировскую область, это спасло ему жизнь. Келейница батюшки монахиня Евфимия (Аксаментова) рассказывала с его слов: батальон вскоре отправили очищать минные поля, и никто из 400 бойцов с задания не вернулся.

«Клубы черного дыма поднимались до облаков»

В 1993 году архимандрит Кирилл в Волгограде, на праздновании 50-летия победы в Сталинградской битве вспоминал о первых днях сражения на Волге (эти кадры вошли в документальный фильм «Старцы. Архимандрит Кирилл Павлов»): «Мы стояли в обороне Сталинграда, примерно в километрах 20-25 от города. В один из воскресных дней августа месяца 1942 года, когда немецкие бомбардировщики в количестве около тысячи самолетов налетели на город — картина была очень-очень страшная. Город был весь охвачен пожаром, огонь, клубы черного дыма поднимались до облаков. Нас сняли с обороны. Я в это время был ранен».

Как следует из архивных документов, в начале Сталинградской битвы Иван Павлов служил в 9-ой мотострелковой бригаде. 23 августа 1942 года фашисты форсировали Дон, при поддержке авиации прорвались к Волге севернее города, и немецкие танки в сопровождении морпехоты начали стремительное продвижение к Сталинграду. 9-я бригада контратаковала противника с севера, захватила село Орловка (Городищенский район) и удерживала его до прихода подкрепления, отрезав наступающим немцам «хвост» — перекрыв им снабжение продовольствием и боеприпасами.

История болезни Ивана Дмитриевича Павлова в эвакогоспитале на станции Кайсацкая Сталинградской области, 1942 г.

А через месяц 9-ю мотострелковую после боев уже в самом городе — в районе завода «Красный Октябрь» и на Мамаевом кургане — из-за тяжелых потерь вывели с переднего края на отдых и переформирование. Но в этих смертельных боях красноармеец Павлов, судя по архивным документам, не участвовал: 7 сентября он был ранен и на фронт из госпиталя вернулся только 11 октября (в декабре 2019 года в военно-медицинском архиве в Санкт-Петербурге обнаружена история болезни Ивана Павлова в эвакуационном госпитале N2904 на станции Кайсацкая Сталинградской области). Новым местом службы Ивана Павлова стала 254 танковая бригада.

«Однажды среди развалин я поднял из мусора книгу»

Зимой 1942-1943 года почти два месяца бойцы 254 танковой бригады лежали в обороне в снежных окопах и траншеях. Отец Кирилл вспоминал: «Два метра снег. Вкапывались лишь на метр, так и мерзли, закутавшись в шинели, да еще в трофейные, немецкие. Еду подвозили только ночью, остывшую, мерзлую. Как выжили. Чудом Божиим!».

В боевой характеристике красноармейца Павлова говорится о его подвиге у деревни Цыбенко (он был подносчиком мин и «своевременно обеспечивал расчет, который уничтожил до 90 солдат и офицеров противника, 3 немецких миномета, 4 автоматчика»). 6 февраля 1943 года за боевые заслуги его даже приняли кандидатом в члены ВКП (б) (об этом свидетельствует его личное дело, обнаруженное летом 2019 года в ЦА Минобороны в Подольске).

Личное дело по приему красноармейца Ивана Павлова в партию в феврале 1943 года

«Не мог отделаться, защитить себя, мотивировку найти… Они наметили нас пять человек — дескать, победили под Сталинградом, молодые, дисциплинированные — политрук поручился, прошение написал…», — рассказывал отец Кирилл об этом эпизоде своей военной биографии.

Сам же он не мог забыть другое — странную и страшную тишину и трупный запах, делавшие освобожденный Сталинград воистину мертвым городом, вселявшим ужас перед смертью.

«Был апрель, уже пригревало солнце, — вспоминал отец Кирилл в одном из своих телевизионных интервью (эти кадры вошли в документальный фильм «Сталинградское Евангелие Ивана Павлова»).

«Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие! Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал я все листочки вместе — книга разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда стал читать Евангелие — у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события».

Когда Господь отнимает разум

В сентябре 1943-го состоялась знаменитая встреча Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем), после которой был избран Патриарх, начали открываться храмы и духовные школы, а пастыри возвращались из тюрем.

После этого «в корне изменилось положение на фронте, — вспоминал отец Кирилл. — Даже Жуков в своих мемуарах на это внимание обращает. Он говорит, немецкие генералы в начале войны такие стратегические планы строили, а с 1943-го те же самые генералы стали делать ошибки, ляпсусы, такие, что приходилось только удивляться. А это очень просто: Господь всегда, когда хочет наказать, отнимает разум. Поэтому, когда Господь решил спасти Россию — Он отнял у немецких генералов разум — они стали делать просчеты. А наши умудрились».

Анкета вступающего кандидатом в члены ВКП (б) Ивана Дмитриевича Павлова от 6 февраля 1943 года

Но отношение к верующим бойцам у многих отцов-командиров не изменилось, и отказ от вступления в партию по религиозным соображениям чуть на стоил Ивану Павлову жизни. «Меня мытарили. Вывели в политотдел корпуса, там полковник старый, татарин, меня так чистил — ой! Пугал, такие каверзные вопросы задавал. Потом говорит: «Да ты засиделся… Тамбов тебе?» Говорит старшине: «Завтра 34-я танковая бригада на передовую едет, его — туда, автоматчиком»! Господь спас. Меня старшина наш повел туда. Ну, автоматчик на танке — это, конечно, смерть. А начальник штаба выходит: «За что его к нам? Чем он провинился?» Он говорит: «За религиозные убеждения. Верующий». А тот отвечает: «У нас таких своих полно. Не надо, голубчик, веди его обратно». Отказался», — рассказывал отец Кирилл. Опять Господь уберег.

Автобиография Ивана Павлова из личного дела кандидата в члены ВКП (б)

С Третьим Украинским фронтом он с боями прошел Румынию, Венгрию, Австрию, Чехословакию, Украину. А в 1946 году, после демобилизации, пришел поступать в только что открывшийся Богословский институт, будущую Московскую духовную семинарию.

«Глаза спят, а он тебя слушает»

Сохранив в одних боях, Господь призвал Ивана Павлова на новое поле брани: в 1954 году он принял монашеский постриг с именем Кирилл в честь преподобного Кирилла Белозерского (чья память — как особый знак — приходится как раз на 22 июня — день начала Великой Отечественной войны), а потом и сан иеромонаха. И началось его полувековое пастырское служение. Старцем он себя никогда не считал. А на вопрос, есть ли сегодня старцы, отвечал: «Про старцев не знаю, но старики есть».

«У меня на всю жизнь осталось в памяти, — рассказывает епископ Алексий (Поликарпов),— уже вечер, батюшка сидит на диванчике в келье, а я пришел со своими вопросами, вижу, что он устал, как говорят «смертельно устал», у него открыты глаза, но они уже спят. Глаза спят, а он тебя слушает (…) Его ответы были для нас очень важны — это не только указание направления жизни, но прежде всего важно то, что есть человек, который тебя слушает, которому полностью доверяешь, открываешь все свое сокровенное. Это очень важно, чтобы тебя всегда выслушали».

Отец Кирилл был очень тактичным, всегда немногословным, никогда не повышал голоса. Говорил он очень просто, но слова его побуждали человека действовать, менять свою жизнь. Старец никогда не настаивал на своем, с уважением выслушивал иную точку зрения и мог изменить свою. Да, он мог и отказать в духовном руководстве — тем, кто брал у него благословение, но поступал по-своему. Но никого не осуждал и старался ничем не задеть чужого самолюбия.

Он принимал людей при малейшей возможности. Ложился спать всегда поздно, за полночь или часа в два ночи, а рано утром вставал и до службы опять шел исповедовать — патриархов, митрополитов, архиепископов, епископов, священников, монахов, семинаристов, мирян…

Ответ начальника отдела хранения Филиала Центрального архива Минобороны РФ (военно-медицинских документов) на запрос о ранении И.Д. Павлова

Мало кто знал о бессонных ночах, о мучительных болезнях и болях, которые ему приходилось переносить — давали себя знать фронтовые раны и застуженные легкие. 13 лет продолжалась его последняя тяжелая болезнь после инсульта — своего рода затвор. Хотя и тогда его духовные чада приезжали — просто постоять рядом, прикоснуться к руке, ни о чем не говоря, ничего уже не спрашивая, не советуясь, а просто радуясь, что он еще здесь, что можно вот так согреться вблизи него. И вспоминать его слова: «Если мы будем жить, подвигая Бога на милость, Бог продлит нам мирное время. А если будем жить так, как сейчас живем и собираем гнев Божий, — то ждите войн и бедствий».

Отец Кирилл умер 20 февраля 2017 года в возрасте 97 лет.

Отпевание и погребение воина Христова состоялось 23 февраля, в День защитника Отечества.

Следующая цитата

Сегодня православные христиане, так же, как и все наши современники, пользуются интернетом и проводят много времени в соцсетях. Конечно, есть множество интересных и полезных ресурсов, которые рассказывают о Православии. Но, к сожалению, в большинстве своем они делают это поверхностно. Так, например, очень популярен в соцсетях жанр благочестивых «афоризмов» — они собирают тысячи лайков. Люди активно репостят их, даже не задумываясь — насколько доброкачественна эта «духовная пища», достоверны ли эти наставления, принадлежат ли они тем, кому приписываются? Наконец, насколько они сообразуются с христианством, и могут ли принести хоть какую-нибудь духовную пользу.

Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин — сам активный пользователь интернета — обратил внимание на множество цитат, которые тиражируются под «авторством» блаженнопочившего архимандрита Кирилла (Павлова). Лично зная батюшку, Владыка усомнился в подлинности этих «наставлений» и обратился с просьбой разъяснить это к монахине Евфимии (Аксаментовой), которая на протяжении многих лет находилась рядом с отцом Кириллом. Так появился текст, который мы предлагаем вашему вниманию.

Так уж получилось, что в книжке «Жизнь как чудо» моя небольшая заметка об отце Кирилле оказалась в соседстве с так называемыми «Наставлениями» — некой странноватой подборкой из совсем кратких и чуть более пространных «высказываний старца». Кавычки стоят потому, что теперь у меня нет уверенности вообще ни в чем, хотя пространные изречения вполне можно было поставить в ряд обычных, «классических» наставлений, которые, по большому счету, могут оказаться в устах любого духовника… А вот характер кратких изречений привел меня в печальное недоумение. Но, если совсем честно — я настолько расстроилась, что уже после двух-трех пословиц-поговорок типа «Гордый, как поздний ужин — никому не нужен» забросила эту книжку и так никому ни одной книги о батюшке и не подарила…

Позже я, что называется, попыталась «прийти в себя», «образумиться», откинуть прочь свои горделивые критические «мнения» и поразмышлять о том, что, быть может, я попросту многого и не знаю. Людей к дверям батюшкиной кельи приходило великое множество — мало ли кому что и как говорил старец! Да и не принято в церковной среде без доверия и сочувственного приятия относиться к печатному слову… Однако годы потихоньку шли, а пресловутые «поговорки» никуда не исчезали — множились как грибы после обильных проливных дождей, «прорастая» то в одном, то в другом церковном издании. И я заметила одну банальную вещь — такой тип наставлений попросту очень удобен для примитивного околоцерковного сознания, не приученного ни к духовному труду, ни к нравственной работе, ни к элементарному интеллектуальному анализу того, что требует этого анализа. Подобные «афоризмы», что называется, «легко заходят», делают свою нехитрую работу и … так же легко исчезают — как рябь на воде после удачно брошенного камушка. Что еще нужно «толпе», кстати, уже вполне привыкшей к подобному типу лубочных «изречений великих старцев»?! Кратковременный «положительный» эффект посредственного текста, не содержащий в себе, собственно, ничего плохого и предосудительного, равно как и никакой стоящей глубины. Звучит резко, согласна.

А теперь представьте, насколько же резко и грубо звучит эта псевдоречь архимандрита Кирилла в ушах и в сердцах тех, кто действительно многие годы общался с ним, слышал звук его кроткого голоса, воспринимал всем сердцем его мудрую и рассудительную речь… Наше поколение — поколение видевших и знавших батюшку лично — уже уходит, постепенно растворяясь во множестве нового церковного люда, в наследство которому, не приведи Господь, могут достаться лишь недоброкачественные книги. Мы уже сегодня листаем такие страницы и содрогаемся…

Фото из альбома «Архимандрит Кирилл (Павлов)» (90-летию духовника Троице-Сергиевой Лавры), Составитель - священник Виктор Кузнецов

Переживание митрополита Лонгина в связи с появлением сомнительных «цитат», произнесенных якобы батюшкой, мне совершенно понятно. И эти переживания справедливы уже в силу того, что владыка, помимо того, что лично общался со старцем, имеет филологическое образование. А ничто с такою силою, как сам язык, как стилистика речи, не обнаруживает грубую фальшь этой подделки. Уж поверьте — филолог это почувствует. Та глубина сердечная, которая открывалась нам в отце Кирилле — высвечивалась и совершенно конкретной манерой говорить, вести беседу с человеком — вдумчиво, неспешно, любовно, уважительно. Речевой лубок эдакого народного мудреца-простеца, направо и налево рассыпающего поговорки — стиль кого-то другого, не батюшки….

Впрочем, есть на моей памяти одна показательная история, которую вполне можно рассматривать как стоящую у истоков сегодняшней профанации духовного наследия отца Кирилла…

Батюшка был уже несколько лет как парализован. Не стану называть имен, но через близкую батюшке священническую семью ко мне обратилась руководитель одного из известных московских театральных коллективов. Уже не один год через малознакомых людей она и многие из ее коллектива… вели переписку с тяжелобольным батюшкой (. ) Старец, собственно, «сам изъявил желание покровительствовать ее театру», и две женщины из Рязанской, кажется, глубинки привозили в труппу его «наставления», естественно, пользуясь при этом предоставленной им бесплатной возможностью посещать спектакли и премьеры. Артистам льстило исключительное внимание к собственным персонам выдающегося духовника, они с радостью передавали с посыльными свои исповедальные записки, а уж рязанские «богомолки», соответственно, переправляли эти послания некоему таинственному «келейнику» Александру, который имел чудесную возможность, минуя «свирепых келейниц» в Переделкино, приходить к «отцу Кириллу», читать ему и «записывать ответы старца»… Сейчас уже не помню, какая причина заставила эту театральную даму усомниться в реальности происходящего с ними всеми «духовного руководства», и она решилась побывать в Переделкино и увидеть и батюшку, и нас всех самолично… Каков же был ее шок и потрясение, когда она убедилась в том, что ее просто несколько лет «водили за нос»… И это в век интернета, когда можно было хоть что-то проверить, навести хоть какие-то справки и скинуть с себя это гнусное пленение. Однако в глубине души она, как было заметно, ощущала не стыд, а лишь сожаление, что мираж развеялся, что ровным счетом ничего не оказалось правдой… И, признаюсь честно, сострадания у меня эти обманутые собственным тщеславием люди не вызвали — мне позволили бегло прочесть выдержки из «писем батюшки», и это, скажу вам, было более чем отвратительно. Я читала убогие, пошлые, слащавые опусы деревенской знахарки, приправленные, кстати, еще и разного сорта пословицами и прибаутками — и все это культурная, интеллигентная московская богема могла принять за духовное наследие архимандрита Кирилла! До сих пор, вспоминая свое знакомство с той бессовестной подделкой, я испытываю обжигающий сердце стыд перед моим незабвенным духовником и боль… Боль за людей, которые никогда не открывали ни Евангелие, ни святых отцов — хотя бы даже ради «общего развития». Если бы открывали — несомненно почувствовали бы гнилостный «аромат» профанации….

Фото из альбома «Архимандрит Кирилл (Павлов)» (90-летию духовника Троице-Сергиевой Лавры), Составитель - священник Виктор Кузнецов

Краткие изречения, которые публикуются сегодня, конечно, не столь отталкивающи… Но это по-прежнему не делает их высказываниями отца Кирилла.

За 24 года жизни в Переделкино я слышала от батюшки (и не только я) лишь два полюбившихся ему высказывания преподобного Амвросия Оптинского, которые батюшка с радостью цитировал, желая поддержать наш унылый дух: «Там, где просто, там ангелов со ста» и «Жить — не тужить, никого не обижать, никому не досаждать, быть тише воды, ниже травы, и всем — мое почтение»… Вообще же старец с упоением по памяти цитировал огромные отрывки из посланий Апостолов — духовная сила и глубина этих новозаветных текстов поражала слушателя снова и снова, сообщала жизнь и радость обремененной страстями и грехами душе…

Открывается батюшка и в своих проповедях — но это душевный труд, и внимательное изучение проповеди требует, конечно, большего количества времени, чем беглое скольжение глазами по кратеньким высказываниям, которые удобно размещать под картинками календарей, украшающих кухонное царство хлопотливых домохозяек.

Оживает образ незабвенного батюшки и при прочтении небольших воспоминаний лаврских монахов — вот уж кто доподлинно знал меру духовного подвига своего братского духовника, меру его смирения и внутреннего благородства. Именно монахи оказались способны уловить главное, стержневое в этом подвижнике нашего времени. Оно и справедливо — отец Кирилл был прежде всего «классическим» иноком общежительного монастыря.

Помню, как незадолго до инсульта батюшка практически часами сидел на своем диванчике в Переделкино, склонившись над Евангелием и подолгу размышляя над той или иной строчкой или притчей… И как-то окликнул меня — он весь словно лучился от счастья и умиления: «Вот послушай скорее, послушай как кротко, деликатно, как милостиво ведет Себя Господь!». И дальше последовал крошечный отрывок из Евангелия от Луки, в котором Господь, попав в дом к Симону, обратился к нему: «Симоне, я имею нечто сказать тебе»… Батюшка прочел это с невероятной нежностью, словно видел перед собою живой прекрасный образ своего кроткого Спасителя, и заплакал…

Я думаю и сам отец Кирилл — образ его в нашей благодарной памяти — заслуживает такого же деликатного, умного и достойного слова.

"Людям важна внешность, а Богу - правдивость и честность."

Бог встречает нас отнюдь не по одежке, как люди, согласно старинной пословице. И самое главное Он не стремиться проводить нас от Себя ни по уму и никак вообще! Действительно, сложно не согласиться с отцом Кириллом - кто честно и правдиво живет, не обманывает других часто у таких людей Бог находится в сердце и помогает каждый день жизни. Многим старец говорил жить праведно, не злоупотреблять своим положением, стремиться быть честным, не обманывать и тем самым, в том числе, хранить Иисуса Христа в своем сердце!

Следующая цитата

Иван Павлов родился 8 сентября 1919 года в деревне Маковские Выселки, ныне Михайловского района Рязанской области в верующей крестьянской семье. С 12 лет жил у неверующего брата, под влиянием среды отошёл от церковной жизни. После окончания техникума работал технологом на металлургическом комбинате.

После демобилизации в 1946 году Иван Павлов поступил в Московскую духовную семинарию, а по её окончании — в Московскую духовную академию, которую окончил в 1954 году. 25 августа 1954 года был пострижен в монашество в Троице-Сергиевой лавре. Вначале был пономарём. В 1970 году стал казначеем, а с 1965 года — духовником монашеской братии. Был возведён в сан архимандрита.

Назначен духовником Патриарха Алексия II, в связи с этим переехал в Переделкино (где находится Патриаршая резиденция), продолжая духовно окормлять монахов лавры. Награждён церковными орденами преподобного Сергия Радонежского и святого князя Владимира. Автор многочисленных проповедей и поучений. Наставник молодых монахов, принявших постриг в лавре.

Высказывания архимандрита Кирилла (Павлова)

Держи голову низко, а душу к Богу близко.

В делах вертись, а с людьми мирись.

Как спастись? Сердце смиряй, а себя укоряй.

Монах спит, а грех бдит.

Не будешь человекоугодником, станешь Богоугодником.

Если не слышишь чужие стоны, не помогут ни посты, ни поклоны.

Кто Богу молится, тот не опозорится.

Не смейся чужой нужде, не заплачешь о своей беде.

Тот, кто других укоряет, о своих грехах забывает.

Кого мир обманул? Кто к нему привязался. А кого Бог спас? Кто на Него полагался.

Не пренебрегай ни одним человеком, хорош он или плох, и твои дела управит Бог.

Кто старцу верен, тот Богом проверен.

Благословение духовного отца терпи до конца.

Сначала скорби, потом благодать.

Дух любит мужество, но не дерзость.

Душа должна иметь благородство, ибо спасение благородно, потому что Бог дает его даром.

Церковь всегда распята, как и Христос.

За любовь предстоит борьба до последнего вздоха.

"Если не слышишь чужие стоны, не помогут ни посты, ни поклоны."

Пост - это несомненно хорошо и душеспасительно. Наверняка это знал старец Кирилл, как и любой монах. Пост особенно сочетаемый с молитвенным правилом, в которое могут входить и поклоны. Но самое главное - это сострадание и забота о ближнем своем! При необходимости мы должны лучше утешить ближнего слыша "чужие стоны" как говорит старец, пытаясь донести до нас эту мысль, и позаботиться о близком человеке, как самарянин из притчи Иисуса Христа. Но не проехать мимо, как тот священник, как знать, возможно спешивший по молитвенным делам своей общины.

"Сначала скорби, потом благодать."

Зачем Господь попускает человеку скорби? Вопрос очень сложный и многогранный. Чтобы очистить свою душу, приблизиться к Богу и Царствию Небесному - к этому водится ответ многих христианских проповедников. Смотрите же как кратко и лаконично представлен ответ старца на него. Что же тут добавить еще к такой емкой и правильной формулировке старца о скорбях и благодати как не слова апостола Иоанна: "благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа." (Иоан.1,17) Ведь путь к благодати Бога не всегда широк и проторен, а порой и наполнен скорбями. Кстати если сравнить сколько испытал старец Кирилл на своем жизненном пути - и трудное детство, и войну, и лишения, и всякие скорби. наша современная жизнь не всем, наверное, но многим, пожалуй, сразу же покажется лучше!

Нельзя жить в тупике. Нужно расти

Воспоминания монаха Симеона Афонского о старце о. Кирилле (Павлове).

Мне стало понятно: без Исповеди и Причащения невозможно устоять в духовной брани, потому что энергия нападения зла во много раз превышает человеческие силы. Теперь я особенно бережно начал относиться к периоду после Причастия. Старался побыстрее попасть домой и начать молиться, пока тепло благодати пребывало внутри меня. Тоска и уныние незаметно исчезли, перейдя в полную уверенность в истинности церковной жизни. Но неопределенность жизненного пути волновала меня вновь и вновь периодически возникающим недоумением – как жить дальше?

Жажда молитвенной жизни опять неспешно пробуждалась в сердце, и я как мог прилагал все силы, чтобы утвердиться в молитвенном распорядке. Добрый отец Стефан, приглядываясь ко мне, однажды заметил:

– Что-то ты, Федор, много молишься. Ты делай всего понемногу: и в кино сходи, и телевизор посмотри, и молитву не оставляй.

Такие советы смущали меня и приводили в замешательство.

События шли своим чередом. Время от времени приходили письма от Виктора. Сначала он сообщал, что учится в семинарии, затем, что зачислен послушником в монастырь, наконец, пострижен в монахи и рукоположен в иеродиакона.

Он приглашал навестить Лавру, но больше всего обрадовало его предложение представить меня своему духовнику – отцу Кириллу, о котором иеродиакон писал много восторженных строк. Это предложение взволновало мою душу, не забывшую преподобного Сергия, с которым она стала связана неразрывными узами.

Иеродиакон, которого теперь звали Пименом, встретил меня со своим новым другом, отцом Прохором. С этим иеромонахом некогда архитектор сооружал келью схимнику. Высокий приветливый парень с ясными доверчивыми глазами, улыбаясь, благословил меня. Друзья помогли мне устроиться в гостинице для паломников. Внимательно осмотрев мой внешний вид, иеродиакон заметил, что мне желательно носить более строгую, черную или серого цвета одежду.

– Но у меня как раз одежда серого цвета! – возразил я.
– Мало ли что! Это ведь джинсы, а нужно носить скромную одежду!

Я не стал спорить, покоряясь его доводам. Монахи отвели меня к мощам преподобного Сергия, и после молитвы возле его раки попрощались:

– Ты молись, а завтра будь готов идти к отцу Кириллу на исповедь.

Со мной был мой Молитвослов и неразлучный Каноник, просмотрев который отец Пимен посоветовал:

Утром я уже стоял в битком набитой верующими маленькой комнатке для приема жаждущих исповеди и совета у старца. Духота стояла страшная, хотя форточка была открыта. Мы были стиснуты в тесном пространстве, где находились, в основном, женщины разного возраста, но стояли и мужчины. В углу на подсвечнике горело с десяток свеч и возвышался аналой с раскрытой Псалтирью. Верующие по очереди читали кафизмы. Дверь в нашу комнатку периодически открывалась и в нее втискивались другие богомольцы. Выходить никому не позволялось, потому что исповедь происходила уже в стенах монастыря, а за дверью присматривал строгого вида бородатый вахтер.

От духоты мне стало не по себе и я решил постоять на воздухе во дворе, чтобы немного отдышаться. Но бородатый вахтер быстро подошел ко мне:

Там и нашел меня мой заботливый иеродиакон:
– Как ты здесь оказался?
– Вышел подышать, а вахтер вывел меня из монастыря!
– Не обижайся, у него послушание такое!

Вновь я прошел с иеродиаконом через проходную. Вахтер промолчал, не глядя на меня. Теперь я уже еле втиснулся в ту же комнатку. Места почти не. осталось и мой друг с усилием припер меня сзади дверью, пообещав, что скажет обо мне отцу Кириллу.

Архимандрит Кирилл (Павлов)

Как только я оказался внутри, дверь напротив отворилась и в комнату вошло живое солнце – не обжигающее, а согревающее и исцеляющее своим теплом – солнце добра. Таким я увидел известного старца. Его лицо сияло в окаймлении белоснежных волос. Все остальное, кроме удивительного лица, казалось, не имело очертаний. Только оно выделялось в солнечном сиянии его мудрых глаз, излучающих нежность и мягкую доброту.

Лишь через некоторое время я разглядел, что он был одет в длинную монашескую мантию с надетой поверх епитрахилью и крестом на груди. Черный цвет мантии сливался с полумраком дверного проема, поэтому мне запомнилось, прежде всего, сияние его светлого лица. Казалось, что живет только оно, словно лик одного из святых с древних икон.

Старец произнес начальный возглас и тихим голосом начал читать чин исповеди для богомольцев. Голос его был глуховатый, с небольшой хрипотцой. Своей кротостью он словно буравом проникал в покрытое толстой корой греха мое истомленное сердце, освобождая его от тьмы страстей. Его голос уже звучал в каких-то моих сокровенных сердечных глубинах, которые много лет тосковали именно по такому голосу и именно по таким интонациям.

Как будто мое сердце нашло во плоти ту святость, которую оно тщетно искало в миру среди людей. Слезы невольно потекли по моим щекам, волна за волной. Все в комнате расплылось. От хлынувших слез огоньки свечей превратились в радужное сияние. А голос старца звучал и звучал, очищая в душе пласты душевной грязи.

Подошла моя очередь. Я вошел к батюшке на исповедь, спустившись на две ступеньки вниз, в еще более маленькую комнату, и опустился на колени перед аналоем с Евангелием и крестом. Наконец, я смог разглядеть духовника хорошо: худое лицо с впалыми щеками, в уголке носа шрам от ранения слегка прикрывали седые усы. Борода у него была длинная, с тремя косицами, глаза необыкновенно мудрые и добрые.

Сердцем и душой я уже полностью принадлежал моему старцу, духовному отцу и самому родному человеку на свете – отцу Кириллу. Долго и сумбурно я рассказывал о своей жизни, захлебываясь слезами. Духовник внимательно слушал, не перебивая и не задавая ни одного вопроса, а затем сказал:

– Нельзя жить в тупике. Нужно расти. Бог долго поливает дерево, а если не растет, срубает.

После разрешительной молитвы он благословил меня пока продолжать жить в пустыне и молиться, а также исполнять послушание пономаря, но не меньше двух раз в год приезжать к нему на исповедь и принимать участие в послушаниях в Лавре вместе с другими паломниками.

Я вышел через другую дверь, словно неся в груди светлый ого нек свечи. Внутри что-то тихо светилось, согревая душу.

Именно в Лавре, под благословением преподобного, под родной рукой старца и в присутствии его святой души я понял то, в чем серьезно ошибался. Святые люди всегда были, есть и будут, несмотря ни на какое коммунистическое или иное засилие. Приходилось встречать священников, соблазненных привилегиями и церковной карьерой, но были и такие светильники Божии, как отец Кирилл и множество подобных ему старцев, пронесших несокрушимую веру во Христа через все испытания и оказавших неизмеримую благодатную помощь множеству верующих. Эти удивительные люди воплотили в себе совершенное уподобление Христу.

Читайте также: