Сказки сказками нос потапыч шутки плохи медведь могуч но он далеко не так неуклюж
Обновлено: 04.11.2024
(1) Бурый медведь, очевидно, хорошо известен каждому еще из детских сказок: большой, сильный, неуклюжий увалень с простовато-добродушным характером. (2) Мы привыкли давать ему фамильярные и даже ласковые имена: Потапыч, Мишка, Топтыгин. (3) Сказки сказками, но с Потапычем шутки плохи: медведь могуч, но он далеко не так неуклюж, как иные привыкли думать. (4) У него все сильное: шея, спина, ноги, и потому при необходимости он может быстро и долго бежать, великолепно плавает, хорошо взбирается по кручам.
вопрос такой: почему 4 предложение НЕ сложное с бессоюзной и союзной сочинительной связью?
Лучший ответ
Это сложносочинённое предложение, бессоюзной связи между входящими в него простыми предложениями здесь нет.
Следующий анекдот
Тэдди разбудили птицы. Маленькие, они едва слышно перепархивали в мокрых от росы ветвях. Далеко на востоке за холмами вставало солнце. Между соснами висел прозрачный туман, сверкала роса, воздух был свеж и чист, и Тэдди, выйдя из своего ночного пристанища, заковылял дальше на север. У него от непривычки к лесным скитаниям уже второй день побаливали лапы, но он упрямо шел вперед, так как что-то еще не нравилось ему тут. И он не думал ни о чем, стремясь на север, как не думают птицы, сбиваясь в стаи перед отлетом Инстинкт, коренившийся в нем, вел его в небывалую страну, где должно быть много солнца, много пищи, чистой воды и тишины.
В полдень медведь переходил солнечную поляну, когда ноздрей его коснулся необыкновенный запах, всколыхнувший в груди его целый рой воспоминаний. Но где же источник этого милого сладкого запаха? Тэдди повернул на восток, прошел немного - запах исчез! Он вернулся обеспокоенный, взволнованный назад - опять маняще запахло! Тогда Тэдди стал кружить, и ему понадобилось порядочное время, чтобы отыскать муравейник. Запах, который он поймал, был запахом муравьев, и он сразу его узнал, хоть не слышал столько лет.
Какая прелесть эти муравьи! Есть ли что-нибудь вкуснее их! Жирные, кислые, щекочущие, вызывающие сразу жажду и аппетит и тут же утоляющие их - есть их можно бесконечно!
Тэдди сунул нос в муравейник и даже хрюкнул от наслаждения - так крепок был вблизи этот чудесный запах. Еще глубже зарылся он носом и зачавкал, прижмурившись, высовывая и убирая мокрый язык. Муравьи, крупные, рыжие, мгновенно злым покровом облепили его морду, полезли в уши, но Тэдди только мотал головой, поджимал хвост и еще усиленней чавкал. Наконец ему стало невмоготу, и он сел на задние лапы, чтобы перевести дух. В ту же минуту он вспомнил что-то давно забытое и стал разрывать муравейник лапой. Сейчас же муравьи облепили и лапу, и ему оставалось только слизывать их. Это было несравненно удобнее, - муравьи больше не лезли в нос и уши, в пасть не попадала земля и хвоя, и Тэдди отошел только тогда, когда от муравейника не осталось ничего.
Разорив муравейник, Тэдди двинулся дальше, перевалил через широкий холм, поросший сухим еловым лесом с голыми вершинами, прошел оврагом, наткнулся на малинник и не вышел уже из него до самого вечера.
Поначалу Тэдди пугали взлеты рябчиков и глухарей, плеск рыбы в маленьких озерах, шум леса, треск проходящих мимо лосей. Его пугали незнакомые странные запахи, резкие и чуть слышные. Но он, побеждая страх, без конца исследовал все звуки и запахи, чтобы, встретив их в другой раз, уже идти им навстречу, или уходить, или вообще не обращать внимания.
В его теперешней жизни было одно счастливое обстоятельство, о котором он сначала не догадывался: ему не нужно было никого бояться, кроме человека. Ему не страшны были ни волки, ни рыси, ни крошечные куницы - все те ужасные существа, от которых плохо приходится мелкому зверю и птице. Его никто не трогал, и не нужно было ему ни прятаться, ни убегать, чувствуя за собой легкий и страшный топот погони. Наоборот, его все боялись, так как здесь, в лесу, он, сам того не подозревая, был самым крупным и опасным зверем.
Понял он это значительно позже, когда однажды наткнулся на труп павшего лосенка, который терзали два крупных волка. Увидев волков, медведь растерянно остановился. Волки заворчали злобно и бессильно и сейчас же отошли, уступив место медведю. И все время, пока Тэдди наслаждался лосенком, волки кружили рядом, но не осмеливались подойти. Радостное сознание своего могущества пробудилось тогда в нем, и, даже наевшись до отвала, он несколько раз возвращался и каждый раз с удовольствием видел, как при его появлении отскакивали от падали голодные волки.
Останавливаясь в одних местах на день, в других - на два, Тэдди все дальше продвигался на север. Сосны становились выше и толще; малины, земляники и брусники было больше, деревень - меньше. Безбрежная дикая красота, нетронутая глушь и тишина простирались вокруг, и, казалось бы, что еще нужно! Но от забытого почти детства у Тэдди остались воспоминания настолько неясно-прекрасные, что ему все было не так и не то, - он стремился в какую-то свою страну, в какой-то свой медвежий рай.
Найдя особенно хорошее, с его точки зрения, место, Тэдди начинал свой обход. Он выдергивал старые трухлявые пни, разорял мышиные и беличьи гнезда, переворачивал заросшие сухим белым мхом камни, искал слизняков и червей.
Один раз, выйдя к узкому длинному озеру, он остановился, пораженный сильными всплесками. Щуки, греющиеся в осоке у берега, вспугнутые медведем, выдирались из травы и уходили в холодную глубину. Тэдди пошел по берегу, внимательно разглядывая воду и осоку и часто замирая совершенно неподвижно.
Он не знал еще вкуса рыбы, но что-то говорило ему, чтобы он поймал одно из этих существ. Наконец он заметил темную спину неподвижной щуки и стал подкрадываться, прижимаясь к земле. Со стороны это выглядело смешно, так как прижаты к земле были только передние лапы и морда, зад же оттопыривался и потешно колыхался. Но крался медведь беззвучно, я маленькие глазки его злобно горели.
Быстрым коротким взмахом он ударил по тому месту, где стояла щука, заревел и въехал передними лапами в воду. Он не понял сначала, попал или нет, и продолжал колотить обеими лапами, поднимая грязь и волны. Но тут перед ним мелькнуло беловатое, в крапинках, брюхо щуки, и он выкинул ее на берег. Он съел ее всю без остатка и запомнил вкус рыбы на будущее.
За две недели Тэдди многому научился. Он стал спать всегда головой в ту сторону, откуда пришел: он узнал, что помимо ягод и кореньев очень вкусны грибы. Теперь Тэдди не жевал без разбора все, что попадет, как в первые дни; он узнал, что самые сочные коренья растут в сырых местах; он стал пить только чистую проточную воду и научился пользоваться ветром; чутье его стало лучше, и Тэдди уже мог ощущать очень тонкие или старые запахи; и он узнал еще на горьком опыте, что не все в лесу съедобно, что есть ягоды и грибы, которые лучше не трогать.
Следующий анекдот
В последние годы проблеме взаимоотношений хищников и их жертв уделяется очень большое внимание. Здесь далеко не все еще ясно, наши знания о взаимосвязях в живой природе остаются недостаточными. Необходима большая осторожность при вынесении приговора тому или иному хищнику. Звери, которых мы вчера считали вредными, завтра, в изменившихся условиях, могут оказаться полезными. А мелкие хищники — соболь, колонок, норка, горностай, ласка, а также выдра и барсук — всегда были и останутся нашими друзьями, украшением природы и предметом изучения.
Порядок описания хищников построен в книге условно: от крупных к мелким, иногда с учетом их численности.
Вес взрослых медведей равен 150–200 кг при длине 180–200 см.
Передняя и задняя ступни бурого медведя.
Размеры опорной площади передней и задней лап примерно одинаковы… На передних ступнях когти относительно тонкие, слабо изогнутые и тупые, длина их достигает 8–11 см. Длина мозолистой поверхности передней ступни незначительно превышает длину пальца.
Бурый медведь, очевидно, хорошо известен каждому еще из детских сказок. Большой, сильный, неуклюжий увалень с простовато-добродушным характером. «Потапыч», «Топтыгин» — мы привыкли давать ему фамильярные и даже ласковые имена.
Сказки-то сказками, а я вот сейчас вспоминаю, как бурая груда мускулов с ревом несется на меня стремительными прыжками, сверкая оскаленной пастью в прорези прицела. Шутки плохи с «Потапычем»! Мне посчастливилось остаться живым, но я тогда долго не мог унять дрожь в теле и закурить; и все думал, глядя на остывающую тушу: «Кто сочинил эти сказки? И отчего: от большой храбрости или от страха?»
Мой давний добрый друг — геолог, подолгу работающий в тайге, — при встрече всегда спрашивает:
— Когда же вы, наконец, перебьете медведей?
Я пытаюсь объяснить, что он неправ, что зверь не так уж и опасен, но мой геолог не хочет слушать. Он рассказывает, как много хлопот от него всем, кто работает в тайге, и как мало удовольствия столкнуться ночью с медведем «нос к носу».
— Всех, всех до одного уничтожить бурых, пусть живут одни белогрудые!
Я уже только улыбаюсь, и он идет на уступки:
— Ну ладно, оставьте на Приморье штук двести. Но всех их — в зоопарк! Пусть веселят детишек! Из-за решеток!
Бурого медведя в большинстве стран Западной Европы давно уничтожили, и сейчас отдельные забредающие особи взяты под строгую охрану. У нас на Дальнем Востоке этот зверь до сих пор остается многочисленным. Увидеть самого зверя удается редко, потому что он осторожен. А вот следы его деятельности в тайге может обнаружить каждый, даже без особых охотничьих навыков. Впрочем, и от встречи «нос к носу» не застрахован никто, в том числе и начинающие охотники, туристы, сборщики грибов, орехов и ягод.
Бурый медведь могуч, но далеко не так неуклюж, как иные привыкли думать. У него все сильное: шея, спина, ноги. При необходимости он может быстро и долго бежать, великолепно плавает, хорошо лазает по кручам. Неуклюжим он кажется лишь в зимней лохматой шерсти, особенно осенью, когда очень жирен и нетороплив.
Интересно наблюдать за медведем из укрытия: как он медленно переваливается на толстых косолапых ногах, опустив тяжелую голову, словно что-то высматривая на земле. Иногда над травой или кустарником виден только его лохматый горб. Если вы хотите увидеть медведя во весь рост — тихонько крикните или свистните (слух у него хороший). Зверь моментально обернется в вашу сторону, будет усиленно втягивать воздух и буравить вас маленькими, как бы подслеповатыми глазками. А потом вдруг сорвется — и был таков: умчится, как заяц! Только треск сучьев прокатится по тайге и смолкнет в отдалении.
Сразу же оговорюсь: если вы увидите медведицу с медвежатами, не испытывайте судьбу свою — уходите не спеша. Так лучше.
Окраска обитающих у нас медведей изменяется от черной до светло-бурой со всеми промежуточными оттенками. Местные охотники часто ошибочно считают, что на юге Дальнего Востока есть три вида медведей: белогрудый, бурый и черный. На самом деле их здесь только два: черный (белогрудый, или гималайский) и бурый. 30–40 лет назад различали два подвида бурого медведя: обыкновенный и уссурийский. В последние десятилетия доказано, что на Дальнем Востоке южнее 55° с. ш. (широта Шантарских островов, устья р. Уды и верхнего течения Зеи) обитает только один подвид бурого медведя — уссурийский, или маньчжурский медведь. От других подвидов (а их в Советском Союзе семь) он отличается крупными размерами, большой головой и сравнительно темной окраской шерсти.
Следующий анекдот
ЗВЕРИ У СЕБЯ ДОМА
Человек всегда был теснейшим образом связан с природой. По мере развития цивилизации, особенно в наше время небывалого прогресса науки и техники, зависимость от природы начинает казаться ослабленной, однако это не так. Человек был и остается сыном природы, любые попытки порвать с ней или расточительно использовать ее щедрость могут дорого стоить. Многие капиталистические государства уже убедились в этом на собственном опыте.
Эта книга написана о зверях. О тех зверях, которые живут вокруг нас и которых мы знаем гораздо хуже, чем думаем. А знать их надо хорошо — и не только охотникам, но всем, кто бывает в лесах или только собирается это сделать.
Учитывая, что познание природы подразумевает и рациональное использование ее ресурсов, я старался подходить к вопросу и с позиций зоолога, и с позиций охотоведа. Одних зверей предлагается немедленно взять под охрану закона, для других — ограничить промысел, а охоту на третьих, наоборот, усилить. Все зависит от состояния поголовья того или иного вида, его роли в сообществах живой природы и его места в охотничьем хозяйстве.
Книга рассчитана в основном на массового читателя, но, возможно, она окажется полезной также для охотоведов и научных работников. Памятуя о том, что в наше время распространение и численность животных меняются буквально на глазах, я привожу эти сведения за 1970 год с определенной детализацией. Возможно, сейчас эти подробности многим покажутся неинтересными, но с годами их ценность, вероятно, будет расти.
И, наконец, небольшие пояснения.
Под Амуро-Уссурийским краем понимается Приморский край и бассейн Амура в пределах Хабаровского края. Леса, растущие на указанной территории, условно именуются амуро-уссурийскими. Уссурийские леса — их наиболее интересная часть — включают в себя широколиственные и кедрово-широколиственные леса Приморья и южной части Приамурья.
Пользуясь случаем, выражаю искреннюю признательность Г. Ф. Бромлею, В. Д. Яхонтову, Г. И. Сухомирову, А. Е. Фролову, Г. Ф. Горохову, Н. Н. Рычковой и многим охотоведам Приморского и Хабаровского краев, помогавшим мне словом и делом при подготовке книги к печати.
Природа Амуро-Уссурийского края полна контрастов и неповторимого своеобразия. Горные хребты, сплошь укутанные лесами, соседствуют с обширными марями; на смену жаркому, влажному лету и тихой золотистой осени приходит суровая зима с сибирскими морозам, и полярными ветрами, а потом затяжная холодная весна; буквально в нескольких километрах друг от друга растут пышные, почти субтропические леса и мрачная хвойная тайга охотского типа. Это особенно четко и ярко проявляется в горах.
Идя по лесу, беспрестанно встречаешь необыкновенные сочетания северной и южной природы. Об этом красноречиво писал замечательный русский путешественник Н. М. Пржевальский: «Как-то странно непривычному взору видеть такое смешение форм севера и юга, которые сталкиваются здесь как в растительном, так и в животном мире. В особенности поражает вид ели, обвитой виноградом, или пробковое дерево и грецкий орех, растущие рядом с кедром и пихтой. Охотничья собака отыскивает вам медведя или соболя, но тут же рядом можно встретить тигра, не уступающего в величине и силе обитателю джунглей Бенгалии».[1]
Чем все это объяснить? В третичное время, несколько десятков миллионов лет назад, климат нынешнего Амуро-Уссурийского края был жарким и влажным. Почти весь Дальний Восток покрывали пышные лиственные леса, заселенные предками современных теплолюбивых животных — носорогов, слонов, жирафов, львов, обезьян, крокодилов… Такая же флора и фауна господствовала тогда и на большей части всего Евроазиатского материка. Позднее, в четвертичное время (оно началось около миллиона лет назад), этот материк четырежды подвергался великим оледенениям, которые уничтожали и растительность, и животный мир. Но до Нижнего Амура ледники не дошли, они пощадили эту землю, оставив нам живых представителей давно минувших эпох. Это бархат амурский, орех маньчжурский, тис остроконечный, кедр корейский, пихта цельнолистная, граб сердцелистный, аралия, элеутерококк, акантопанакс, диморфант, женьшень, различные лианы и т. д.
В более позднее время климат Амуро-Уссурийского края стал холоднее, южные растения приспособились к суровым условиям, в то же время здесь поселились виды северной флоры — ель, лиственница, березы, осины… И все перемешалось, уживаясь рядом в самых причудливых сочетаниях.
«Невозможно забыть впечатления, производимого, в особенности в первый раз, подобным лесом, — писал Н. М. Пржевальский. — Правда, он так же дик и недоступен, как и все прочие сибирские тайги, но в тех однообразие растительности, топкая, тундристая почва, устланная мхами или лишайниками, навевают на душу какое-то уныние; здесь, наоборот, на каждом шагу встречаешь роскошь и разнообразие, так что не знаешь, на чем остановить свое внимание. То высится перед вами громадный ильм со своей широковетвистой вершиной, то стройный кедр, то дуб и липа… более сажени в обхвате, то орех и пробка с красивыми перистыми листьями, то пальмовидный диморфант…».[2]
Хребет Сихотэ-Алинь. Мощными зелено-голубыми валами уходит он к горизонту. С перевала отроги хребта кажутся застывшим морем. Невольно думаешь о том, как некогда природа-мать творила здесь в своей первозданности…
Примерно так же шел и процесс формирования животного мира. Со времен доледниковья в Амуро-Уссурийском крае сохранились крае сохранились такие животные, как тигр, леопард, черный медведь, харза, амурский лесной кот, пятнистый олень, горал, фазан, голубая сорока, широкорот, желтоспинная и райская мухоловки и многие другие виды, а с севера пришли к нам рысь, бурый медведь, росомаха, соболь, горностай, лось, заяц-беляк, рябчик, тетерев, каменный глухарь… Как будто природа нарочно оставила здесь для себя огромную лабораторию, где демонстрирует свое творческое мастерство.
Окинем взором эту естественную лабораторию. Поверхность Амуро-Уссурийского края представляет собой чередование обширных или небольших нагорий и хребтов с низменностями и широкими речными долинами. Около половины территории края занимает Сихотэ-Алинь, простираясь от залива Петра Великого до низовьев Амура и от Уссури до Японского моря и Татарского пролива. Здесь преобладают высоты от 700 до 1000 метров. Выше 2000 метров поднимаются лишь две горы — Тордоки-Яни и Kо. Поверхность Сихотэ-Алиня сильно сглажена и резко расчленена речной сетью и межгорными впадинами. Западная часть его имеет плавные и спокойные очертания, восточная — более резкие, особенно там, где главный водораздел приближается к морю.
Горы сплошь укутаны лесом.
С высоты горных вершин или с самолета Сихотэ-Алинь представляется застывшим морем огромных зелено-голубых волн, кое-где увенчанных вместо пенистых гребней светлыми пятнами скальных обнажений и каменистых россыпей. Вблизи отчетливо видны поросшие буйной зеленью широкие склоны и гряды сопок; очертания же дальних гор тают в мареве и сливаются со струящейся светло-голубой дымкой горизонта.
На левобережье Амура выделяется Хингано-Буреинское нагорье, во многом похожее на Сихотэ-Алинь. Но оно расположено в более холодном климате и не отличается столь роскошной растительностью. Лишь невысокие южные отроги этого нагорья, носящие название Малого Хингана, покрыты кедрово-широколиственными и широколиственными лесами уссурийского типа.
Читайте также: