Шутки про кирпичный завод в дагестане
Обновлено: 25.12.2024
Оксана Борисова: Рабство в Дагестане моими глазами после поездки в Дагестан.
Многие из моих друзей часто задают мне вопрос о рабстве на кирпичных заводах в Дагестане, специально для вас и издания "Невский Альманах" я подготовила данную статью.
На улице 21 век, однако, проблема рабства в России и не только в России, является одной из глобальных проблем современности.
Операции по освобождению рабов, несомненно, дело правоохранительных органов, но, ввиду бездействия последних, возникают молодежные некоммерческие движения, которые на собственные деньги занимаются поиском и освобождением рабов. Освобождением рабов в России, занимается некоммерческая организация Альтернатива которая за два года своего существования освободила более 200 человек из трудового рабства.
Преимущественно движение занимается проблемой трудового рабства, чаще в Москве и на Северном Кавказе, в особенности в Дагестане. Координаторы движения находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Самаре, Махачкале, Ставрополье и в других городах.
Мало кто знает и верит, что рынок рабов, существовавший на Кавказе, во время Чеченских войн существует до сих пор. Зачастую людей удерживают против их воли на кирпичных заводах Дагестана, которых насчитывается на всей территории республики более 600 мелких заводов.
Волонтером этой организации я стала в 2013 году, когда случайно наткнулась на репортаж движения «Альтернативы» в интернете в социальных сетях.
На кирпичные заводы людей завозят чаще обманным путем, хотя бывали случаи, когда их заманивали и насильно. Будущих трудовых невольников везут из крупных городов России, чаще всего из г.Москва. К приезжим из провинции на площади трех вокзалов подходит человек «вербовщик», который предлагает хорошо оплачиваемую работу, чаще не говорит что в Дагестане, потом предлагает пойти выпить чаю или чего-нибудь покрепче, после чего человек полностью теряет сознание и просыпается уже в Дагестане. А по приезду в Дагестан человеку объясняют, что за него заплатили денег (примерно 15-20 тыс.) и он обязан их отработать и пока не отработает не уедет никуда. При попытке бегства их избивают и угрожают увезти в горы «откуда нет возврата». Паспорта у невольников забирают.
У рабовладельцев хорошо отработанная схема, они договариваются с местной и не только, полицией, договариваются с официантами привокзальных кафе, чтобы те подсыпали нужные «ингредиенты» в чай или пиво, а так же с водителями автобусов.
К сожалению, сотрудники правоохранительных органов вместо того, чтобы бороться с рабством на Кавказе и рабовладельцами, сами же культивируют, способствуют благоприятному распространению данного вида бизнеса по продаже людей.
Данный факт подтвердил случай в г.Волгоград.
23летний воспитанник детского дома Женя Скородумов уроженец г.Тверь летом 2013 года был освобожден активистами движения «Альтернатива» из рабства в Дагестане, где он находится целых четыре года. Женя рассказал, что примерно четыре года назад он приехал в г.Волгоград, для того, чтобы устроиться на работу, на вокзале к нему подошли сотрудники полиции, которые потребовали от него документы. А после того, как им стало известно, что Женя детдомовский, зная, что его не будет никто искать, заявили, что либо его сейчас же отвезут в отдел полиции, либо он садиться в автобус и его повезут на работу, правда, куда ехать так и не сказали, а повезли его в Дагестан.
В Дагестане ему объяснили, что сотрудники полиции продали его за 15 тыс. рублей и он обязан отработать эти деньги. Несколько раз Евгений пытался сбежать, однажды ему это удалось, но его поймали другие и заставляли работать его еще больше, заявив, что ему отдадут документы, когда он заработает денег на билет, однако, на этот «билет» он «зарабатывал» около четырех лет и так не заработал. 30 августа к Жене подошел один из местных жителей и дал ему мобильный телефон и номер координаторов движения «Альтернатива». Тот позвонил и сказал, что находится неподалеку от г.Южно-Сухокумск, в течении нескольких часов активисты приехали туда, где он пас баранов, забрали его и увезли. Хозяина на месте не было.
Женя не стал писать заявление на своих рабовладельцев, сказав, что не хочет там оставаться. Поясняю, что в соответствии в российским законодательством, пострадавший должен во время следствия находиться на месте свершения преступления, как минимум, полгода пока идет следствие. Чаще освобожденные не пишут заявления, что неудивительно, так как надеяться на государство и полицию не приходится, а гарантировать безопасность и то, что этот человек не попадет обратно в рабство, никто не может.
Точнее говоря и заявления, которые писали освобожденные не дали никакого результата, полиция Кизлярского ОВД на заявления отвечает отписками, что, дескать, проведена проверка и фактов нарушения не обнаружено. Ни то, что люди находятся без документов, работали бесплатно в невыносимых условиях, а порой находились и в розыске по заявлению их родственников, это «стражей порядка» мало волнует.
Летом 2014 года я с волонтерами из движения «Альтернативы» отправилась в Дагестан. Первое, что мне бросилось в глаза это обилие сотрудников правоохранительных органов с автоматами наперевес, чего не встретишь в других городах. Сложно было понять, каким образом через такие посты ДПС проезжают автобусы с будущими рабами, которые чаще в полусонном виде. Однако, координатор движения в Дагестане, Закир Исмаилов, мне пояснил, что водителей автобусов хорошо знают и чаще их пропускают без проверки документов у пассажиров и это несмотря на постоянную нестабильную обстановку в регионе.
Вместе с ребятами мы объехали несколько заводов и забрали одного 24летнего парня Ивана Щепотина с глухой кошары, который так же раннее побывал на одном из кирпичных заводов Дагестана, неподалеку от Дербента. Он рассказывал, что к ним на завод наведывались сотрудники полиции, которые не обращали внимание на полуодетых работников завода и, по его словам, хозяин завода что-то передавал полицейским, он предполагает, что это были деньги за «крышу». Парень сбежал ночью, когда хозяева спали и побежал к трассе, позже был остановлен сотрудниками полиции, которые увидев, что у него нет документов, посадили его в машину и отвезли на кошару.
При освобождении людей мы не оповещали сотрудников полиции, так как зачастую полицейские сами же сообщают владельцам заводов о подобных визитах волонтеров, тогда те «беседуют» с невольниками и угрожают им, чтобы те не наговорили ничего лишнего.
Случаи, когда в бизнесе по продаже людей были замешаны нечистые на руку сотрудники полиции далеко не единичны. Весной прошлого года движением «Альтернатива» был освобожден от рабства Роман Хакимов, которого удерживали в трудовом рабстве на кирпичном заводе в Дагестане. За него рабовладелец попросил выкуп у родственников, заявив, что только тогда от отпустит за деньги Романа. Брат Романа сначала звонил в полицию и все рассказал, однако, это оказалось безрезультатно, тогда он связался с руководителем движения «Альтернатива» Олегом Мельниковым, пояснив, что его брата удерживают на одном из кирпичных заводов и требуют выкуп. Родственники связались с рабовладельцами и договорились, что деньги переведут на главное почтовое отделение Махачкалы.
В назначенный день Роман Хакимов, естественно, пришел не один, а в сопровождении полицейского в штатском Бухарова Заура Магомедовича. Рядом так же находились волонтеры движения, которые все снимали на камеру. Волонтеры подошли вызвали сотрудников полиции, те приехали и отвезли всех в ближайшее отделение полиции. Бухаров в отделении оправдывался, что Роман пришел сам за деньгами и просто хотел их снять, чтобы заплатить кому-то, а кому он понятия не имеет. Роман написал заявление, однако, это осталось безрезультатно. Спустя несколько дней волонтеры на свои деньги отправили Романа домой к родственникам. Бухаров Заур до сих пор работает в полиции Дагестана.
Для тех, кто полагает, что в рабство попадают в основном алкоголики и бомжи, могу сказать прямо – вы ошибаетесь. Мы забирали из рабства и 20летних молодых парней, и женщин, и даже молодого предпринимателя. Жертвой рабства может стать любой, никто е застрахован от этого.
Рабовладельцы неоднократно угрожали руководителю движения в Дагестане Закиру Исмаилову, один пообещал взорвать его дом, вместе с его семьей, однако, это не остановило активиста.
Несмотря на широкое обилие фактов, видеозаписей, сделанных организацией дело так и не сдвинулось с мертвой точки. За всю историю существования организации было возбуждено всего два уголовных дела по факту рабства против рабовладельцев, которые так и не были доведены до конца.
Мы знаем, что когда мы освобождаем двоих в это время на завод приезжает еще пятеро, но спасенные человеческие судьбы и жизни стоят нашего риска и постоянных вложений. Возможно, придет время, когда данная проблема будет решаться не небольшой группой отважных волонтеров, а нашим государством.
Следующий анекдот
Есть смысл рассказать о кирпичных заводах Дагестана. И нужно это потому, что сто процентов тяжкого, рабского труда на этих заводах всегда лежало на русских мужиках и бабах, как правило, обманным путем оказавшихся там. Я не знаю, что творится на этих «заводах» сегодня, но хорошо помню, что там было Вчера. И не так уж давно это было.
Все начиналось с железной дороги юго-восточного направления: Рязань, Тамбов, Мичуринск…
По ж/д вокзалам и вокруг них ходили жители Дагестана, выискивая среди местного населения эдаких маргиналов, мало что соображающих с похмелья и готовых за стакан водки и прочие обещания сесть там же в поезд Москва-Махачкала или в поезд похожего направления, и под постоянным контролем провожатых и, «не просыхая» в пути, добраться до Дагестана. То есть Махачкалы, Каспийска и прочих городков. А потом, так же под охраной, жить и работать на кирпичном заводе. С утра и до темноты. За стакан водки в неделю. За обещание в конце сезона быть отправленным с зарплатой домой.
Оттуда мало кто убегает. Потому что русские люди опустившегося вида и без документов бросаются в глаза на улицах Махачкалы и тем более у вокзалов. Отлавливаются сотрудниками полиции и возвращаются на заводы, где работают до конца сезона и в конце его уезжают так же без документов домой. Если уезжают…
На этих заводах к нам относятся, как к опустившимся, что соответствует истине. Мы там те, кто в этой жизни может только перетаскивать с места на место кирпичи. Что, собственно, как правило, так и есть на самом деле.
Да – кормят. Да – наливают. Да – отправляют домой того, кто сохранился до конца. Да – вроде бы особо и не бьют. Но так же бывает, что люди и не получают деньги. Что исчезают туда, где их на этом свете никогда не найдут. Там одна власть – кирпичная. И один закон – закон гор…
А еще там очень хорошо, допустим, скрываться от правосудия, настигающего тебя где-нибудь в Рязани. Я знал людей, которых в Центрально-Черноземном крае России ждала тюрьма и лагерь. Но они выбрали кирпичные заводы Дагестана, где их анкетные данные и отношения с правосудием никого не интересовали.
Да, на завод полиция иногда тихо наведывалась. Но так же тихо уезжала оттуда. И не в таком уж понуром виде. И никого в наручниках или без них не увозили. И все были довольны: и «органы», и хозяева, и мы с кирпичами, получавшие по своему стакану «паленки» для поднятия настроения…
А я оттуда убежал. Просто убежал и все. Потом у кого-то пас баранов, от которых тоже убежал. Потом тусовался с рыбаками. Русскими. Где уелся браконьерской черной икрой. И, наконец, в Каспийске познакомился с очень верующим мусульманином-таксистом, чья дочка болела детским церебральным параличом. Таксист верил в то, что если он поможет мне вернуться в Москву, Аллах смилуется и спасет его ребенка…
Не знаю, к сожалению, как девочке, но мне – еврею, Аллах помог. Что тогда не укладывалось у меня в голове. Я отдохнул несколько дней у таксиста. Меня переодели, откупали, успокоили. Заплатили водителю автобуса до Москвы. Причем, заплатили столько, чтобы он, если что, платил за меня полиции при рейсовых проверках. Что он честно и делал. И я уехал домой, в Москву. И дай им Бог – и таксисту с несчастной дочкой его, и водителю автобуса, и русским рыбакам – счастья и здоровья…
Но вот что любопытно: Дагестан-то как бы Россия все-таки. А с другой стороны – и не Россия вовсе. Там я никто и зовут меня никем. Там даже полиция плюет на меня, то есть на русского бомжа. Хотя, если я все-таки еще в состоянии двигаться, меня отловят и отправят на ближайший кирпичный завод. То есть – в резервацию. Или - в Гетто, где никто не будет интересоваться, что, может быть, тебя ищут родные. Или ты в федеральном, допустим, розыске. Поскольку как бы уже отбываешь здесь свое наказание. Только по закону гор, среди которых тебя едва ли когда-нибудь найдут, потому что отношения хозяев завода и дагестанских правоохранительных органов там были видны невооруженным взглядом…
А может я зря все это? Может быть для многих русских, тех, кто когда-то оступился и до сих пор ползет по жизни, кирпичные заводы Дагестана были (или есть) реальное спасение от жизни и смерти на улицах Москвы или Тамбова? Возможно, для кого-то эти заводы хоть временный, но выход тяжкого положения? И, может, это все нормально? Но, друзья мои, если бы за этим стояла хоть какая-то юридическая подоплека. Если бы были хоть какие-то социальные гарантии…
А так – абсолютно частный лагерь – не лагерь, а не знаю что. Где нет ничего государственного, и русские живут полурабами. И не потому, что они – русские, а оттого, что алкаши, бичи, уголовники. И закон гор русскому человеку – не закон. А нередко – почти гибель. И все-таки хозяин кирпичного завода, мне кажется, обязан быть в ответе перед государством за тех, кого затащил туда. За тех, чьи трупы могут закапывать где угодно, подальше от завода. Люди все-таки умирают. Даже не насильственно. А потому, что они – люди…
Я не знаю, что творится сегодня на дагестанских кирпичных заводах с двухъярусным барачным устоем. Я там был Вчера Но сегодня ни за стакан водки, ни за бутылку или даже ящик и ни за какие другие «шоколады» я туда не поеду. Ибо с некоторых пор мне понравились законы РФ. А еще я уважаю нашу конституцию, которая, видимо, не очень соблюдается на этих заводах. И в конце концов, в Москве, да и где угодно, есть Центры Социальной Адаптации для бездомных. Там каждый, если он хочет, может адаптироваться и вновь вернуться к жизни. По крайней мере, думаю, что я смог…
P.S. Если тема вам не безразлична, обязательно откликнитесь и поделитесь своим мнением. Друзья, я жду любой информации на бездомную тему. Давайте вместе помогать нашим бедолагам…
Ваш Михаил Жуков.
Я прошел все мои дороги.
И нажрался своих дорог.
Но позывы душевной изжоги
Не имеют годности срок.
Я обшарил свои закоулки
Переулков моей души,
Где шаги, разлетаясь гулко,
Упираются в гаражи.
Я обжил все мои бульвары
В самом центре своих мозгов,
Где бульварного чтива задаром
Нахватался у дураков.
Я по-своему первопроходчик
Всех моих бестолковых дел.
Мне бы разум такой, как почерк –
Я бы в чем-нибудь преуспел.
Я прошел. И нашел. И вышел,
Надоев самому себе.
Только поздно себя услышал,
По сигналу в моей судьбе.
Следующий анекдот
От местных газет до передачи 1-го канала Андрея Малахова – на всех уровнях звучали гневные слова о рабстве на кирпичных заводах, о том, что туда обманным путем привозят людей, вербуя их на вокзалах и автостанциях.
Да, такая ситуация имеет место. Есть в Дагестане кирпичные заводы, для хозяев которых рейды и запреты являются только временной помехой. На этих заводах нещадно эксплуатируются так называемые бичи (от слова БИЧ – бывший интеллигентный человек) – опустившиеся из-за алкоголя и личных невзгод до самого дна люди, ушедшие в беспробудное пьянство и попрошайничество, живущие на улице, где придется.
К сожалению, для некоторых хозяев кирпичных заводов информационные атаки даже с Центрального телевидения не становятся уроком. Так, в разные инстанции поступают жалобы от жителей селения Красноармейского Кировского района Махачкалы, что команда бывшего главы села собирает подписи в пользу того, чтобы разрешили вновь открыть печально известный кирпичный завод братьев Курбанисмаиловых, на котором использовался рабский труд людей, обманным путем привезенных в Дагестан из других регионов России.
Но есть и другие истории. В Дербентском районе не первый год работает и имеет добрую славу кирпичный завод – ООО «Шах», учредителем которого является предприниматель Хидив Хидивов. На предприятии на каждого рабочего, после того как он пишет заявление о приеме на работу, оформляется договор в трех экземплярах, предусматривающий трехразовое питание, проживание в общежитии завода, своевременную выплату заработной платы. Так как работа на заводе сезонная – с апреля по декабрь, у рабочих накопительная система заработка, то есть деньги накапливаются для них на специальных счетах. При желании для них за счет заработной платы делаются необходимые покупки: сигареты, продукты, все необходимое, по просьбе рабочих деньги могут высылаться их семьям. По окончании сезона они получают свою заработную плату в полном объеме и разъезжаются по домам. И многие к началу следующего сезона возвращаются, так как знают, что здесь их ждет и стол, и кров, и они получат за свою работу полную заработную плату.
Николай Киселев из Астрахани, экскаваторщик, возвращается в этом году, с ним планирует приехать его жена. В прошлом году на заработанные здесь деньги он приобрел иномарку, на которой и едет сегодня в Дагестан. Гражданка Белоруссии Людмила Калмыкова вновь приезжает для того, чтобы работать на заводе поваром.
Есть и такие люди, которые остаются на заводе зимовать. Татарин из Пензенской области Наиль Акчурин, которого, к сожалению, никто дома не ждет, работал на заводе и зимой. Здесь все условия: есть где жить, питание, своя баня, небольшое подсобное хозяйство со своей живностью – куры, гуси. Он ухаживал за ними и спокойно дождался нового рабочего сезона, получая 5 тысяч рублей в месяц. Зимой можно было бы и продолжать работу, не останавливать ее, но обычно зимой многоэтажное строительство замирает и нет смысла накапливать большие запасы кирпича.
Некоторые рабочие, уезжая, срываются и возвращаются к прежнему образу жизни, к пьянству. В начале рабочего сезона они звонят с просьбой прислать деньги на то, чтобы снова приехать на завод, и руководство завода им высылает деньги. Во время работы, конечно, делаются попытки, чтобы рабочие перестали пить, но если уж пьют, чтобы пили умеренно, выдерживали какую-то норму.
После множества передач на НТВ, на 1-м канале к кирпичным заводам особое отношение. В ООО «Шах» нет недели, чтобы предприятие не посетил участковый инспектор, который знает поименно почти всех рабочих, у него записаны все данные, и если у них были бы какие-то жалобы, он обязательно их услышал бы. Инспектор отдельно общается с каждым из рабочих.
И люди работают: подъем – завтрак – работа – обед – работа – ужин. Потом они отдыхают, моются, смотрят телевизор, занимаются своими делами. В среднем они получают 15 тысяч рублей в месяц – кто больше, кто меньше, а проживание и питание обеспечиваются за счет предприятия.
Таких заводов, как ООО «Шах», в Дагестане немало. И их создатели собираются объединиться в союз или объединение кирпичных заводов, которые будут работать честно и открыто. Будет создан специальный сайт, на котором будет представлена вся информация об этих предприятиях: вид, качество и стоимость готовой продукции, условия работы и проживания. На сайте будут представлены и списки рабочих с фотографиями и номерами телефонов, чтобы любой человек мог позвонить и узнать, как дела у этих работников, чтобы не было повода разыскивать пропавших где-то по России людей на этих заводах.
Следующий анекдот
Волонтеры движения "Альтернатива" смогли спасти из трудового рабства на кирпичном заводе, расположенном в Дагестане, двух жителей Дальнего Востока: Алексея Полушкина с Сахалина и Владимира Мухотина из Владивостока.
Фото: AP
В столице к соискателям работы втерлись в доверие рекрутеры славянской внешности, рассказавшие о том, какие хорошие условия работы и высокие заработки их ждут на кирпичном заводе в Каспийске. Затем всех желающих посадили в автобус и повезли, накачивая всю дорогу алкоголем.
"Нас напоили какой-то ерундой и мне было плохо", — рассказал волонтерам В. Мухотин. Он же сообщил, что молодые люди славянской внешности, которые агитировали в Москве ехать на работу в Каспийск, продали их в рабство.
На заводе оказалось немало работников из самых разных уголков России. "Хорошие условия" оказались работой без выходных, без зарплаты. Кормили же "рабов" бурдой с кусочками лука, картошки и моркови. При этом все работающие на заводе боялись, что за непослушание их могут перепродать к другим "хозяевам", где условия будут еще хуже.
Спасло парней то, что Мухотин, почувствовав себя плохо по дороге из Москвы в Каспийск от выпитого спиртного, почуял неладное. "Незаметно, пока по дороге его вербовщики ушли в магазин за алкоголем, он позвонил своей маме и сообщил, что едет на кирпичный завод в Каспийск и продиктовал номер автомобиля, в котором сидел", — рассказали активисты "Альтернативы", к которым и обратились за помощью родственники Владимира Мухотина, позвонив на "горячую линию".
"Проблема в том, что в районе Каспийска очень много кирпичных заводов. Это, в принципе, наша самая горячая точка в республике по освобождению людей, поэтому поиски Владимира могли бы затянуться на неопределённое время, если бы он сам на этой неделе не сумел выйти на связь со своими родными", — сообщают волонтеры.
Координатор "Альтернативы" по Дагестану Закир Исмаилов забрал дальневостокцев к себе домой, а потом отправил их в Москву, куда они попали уже 17 марта. В столице их встречали активисты "Альтернативы".
О проблемах "трудового рабства", процветающего в Дагестане, "Правда.Ру" писала не раз. Корреспонденты издания проводили свои расследования по этому вопросу.
По некоторым подсчетам, в Дагестане около 600 кирпичных заводов, на каждом втором работают рабы. На одно предприятие приходится где-то от 10 до 50 пленников.
Не секрет, что московские вокзалы — это своеобразная биржа труда. Сюда за рабочей силой приезжают приветливые, ничем не примечательные мужчины, знакомство с которыми оказывается самым неприятным событием в жизни. Познакомился, выпил, забылся, очнулся за сотни и тысячи километров от дома — в Дагестане. На территории республики располагаются десятки заводов по производству кирпича или тротуарной плитки.
Трудятся здесь не за деньги — за еду и, хорошо если за небольшую медицинскую помощь, которая после постоянных побоев требуется практически всем пленникам. Нередко здесь умирают, пропадают бесследно или пытаются убежать. Последнее получается не у всех. Последствия поимки — побои или расправа.
Термин "рабы", применительно к тем, кто работает на подпольных предприятиях, звучит максимально точно. Люди без родственников и документов, ненужные никому — самая удобная рабочая сила. Их никто не будет искать, они никому не нужны. Бомжи — не единственный контингент. Благополучных людей с домом и семьей здесь тоже нередко можно встретить. Их перестают искать, когда проходит время, да и просто ли искать человека, который пропал без вести?
Но рабство процветает не только на Кавказе, но и в центральной полосе. Журналисты привлекают внимание правоохранительных органов к проблеме, пока десятки людей находятся в неволе. О штурме завода в Дагестане и освобождении людей на ферме в России — наш репортаж "Рабы XXI века — ищите их рядом"
Читайте также: