Шутка тургенева в которой он высмеивал самомнение достоевского
Обновлено: 22.11.2024
О любви русского классика Федора Достоевского к казино знали многие. Но игромания спустя полтора века сыграла с Федором Михайловичем злую шутку. По СМИ громом прокатилась информация о некой табличке, которая украшала казино в Висбадене. Табло якобы гласило: Писатель Федор Достоевский должен заведению 240 тысяч евро. Эта вывеска, по слухам, возмутила зашедшего в игорную олигарха Романа Абрамовича. Он якобы оплатил долг, потребовав снять позорную табличку со стены. «Комсомолка» узнала, что правда в этой истории и как поездка в казино Висбадена стала толчком для написания романа «Преступление и наказание».
«ВСЕМИ ДОЛГАМИ ЗАВЕДОВАЛА ВДОВА ДОСТОЕВСКОГО»
Новость о вековом долге писателя застала родственников Федора Достоевского врасплох. Семья русского классика до сих пор живет в Петербурге и охраняет память о Федоре Михайловиче. 44-летний праправнук автора «Преступления и наказания» удивился звонку «Комсомолки».
- Я таблоиды не читаю, но относительно такого большого долга могу сказать -едва ли, - пояснил «КП-Петербург» Алексей Достоевский. - Федор Михайлович, играя в казино, постоянно нуждался в средствах. И больших сумм не имел. Не будучи способным остановиться, он проигрывал, но всегда по малу. В самом заведении я не был. Знаю лишь, что в Баден-Бадене есть табличка: «Здесь играл Федор Достоевский». Но о долгах там ни слова. Да и это плохой маркетинговый ход на самом делать -вешать на казино табличку о чьем-либо проигрыше.
Федор Достоевский крупно проиграл в казино Фото: Артем КИЛЬКИН
- Говорят, что все долги Федора Достоевского достались его родственникам, вы бы в таком случае знали о непогашенном проигрыше?
- На самом деле, да, общеизвестно, что он всю жизнь писал авансом, получая деньги вперед, - поделился праправнук писателя. –Федор Михайлович выплачивалдостаточно большие долги по делам скоропостижноскончавшегося старшего брата. И содержал его многочисленную семью. Из нужды он выбрался буквально в последний год своей жизни. В это время он был достаточно обеспечен. И даже если что-то после его смерти оставалось, то его вдовой Анна Григорьевнойденьги были выплачены. Ведь все права по изданиям перешли ей. И она активно этим занималась. Не скажу что в большом достатке жила. Но ей хватало на себя, на свою семью. Вдова писателя содержала мемориальную комнату Федора Михайловича в Историческом музее в Москве и помогала школе имени Достоевского в городе Старая Русса. Поэтому относительно долгов, перешедшим к потомкам, я уверен, что их нет.
- То есть, если бы долг перед казино был, Анна Григорьевна его бы выплатила?
- Да. Со всеми, кому был должен ФедорМихайлович, имела дело его жена. Зная исключительно творческий склад характера Федора Михайловича, она брала на себя общение с кредиторами, издательские дела, деловое общение. Она очень ревновала память своего мужа, поэтому относилась очень внимательно к таким вещам. Едва ли такой долг мог существовать.
Федор Достоевский занял деньги у Тургенева Фото: Василий Перов/Государственная Третьяковская галерея, А. А. Харламов/Государственный Русский музей
Сейчас в казино Висбадена нет таблички о вымышленном долге Достоевского. Но один из залов назван в честь писателя. Об этом сообщают россияне, бывавшие в этом казино.
- Я была в этом казино в октябре 2019 года, никаких табличек про долг писателя я там не видела, - пояснила «КП» россиянка Елена Федорченко. – Могу сказать лишь то, что один из залов назван в честь Достоевского.
КОМПЕТЕНТНО
Игорь Волгин, президент фонда Достоевского:
«После проигрыша занял деньги у Тургенева»
- Имеется в виду лето 1865 года, когда Федор Михайлович действительно жил в Висбадене. И там он был в очень тяжелом положении. Он проигрался в пух и прах. Ему не давали в долг обед в гостинице, грозили лишить свечки и чая. Чтобы выбраться оттуда, он пишет Герцену, Тургеневу, просит денег. Тургенев выслал 50 талеров вместо просимых 100, Герцен ничего не прислал. Этот долг Федор Михайлович не отдавал ему 11 лет, хотя занял на три недели. После писатель обратился к барону Врангелю – своему другу по Сибири. Он тоже присылал помощь, чтобы Достоевский мог выехать из Висбадена. Никаких займов у казино писатель не делал. Там такой вывески не было. Я сам там был и видел лишь табличку, оповещающую что здесь играл Федор Достоевский.
Но, как оказалось, эта поездка в Германию оказала влияние на творчество русского классика.
- Это безденежье послужило толчком к написанию романа«Преступления и наказание», - продолжает Волгин. –Федор Михайлович пишет письмо редактору «Русского вестника» Каткову с заявкой на этот роман, излагает сюжет будущего произведения. И просит 300 рублей аванса. И Катков высылает 300 рублей, что и спасает Достоевского. Это один из трагических моментов жизни писателя,когда он абсолютно без денег. Он ведь в этом казино сначала выиграл 12 тысяч франков, а потом все проиграл до копейки. «До гульки», как он говорил. Самое интересное, что через год Федор Михайлович пишет «Игрока». Диктует роман Анне Григорьевне.В этом романе заключена вся анатомия игры, весь ужас, все взлеты и падения. Достоевский изложил эту страсть.
Возрастная категория сайта 18 +
Следующий анекдот
Будущие классики русской литературы познакомились в Петербурге в 1846 году. Достоевскому исполнилось 25 лет. Он находился в самом начале тернистого пути к славе. Тургенев был старше Достоевского всего на три года, но уже занял почетное место на литературном олимпе. Достоевский решил зарабатывать на жизнь писательским трудом, и ему частенько приходилось обедать булкой, запивая ее ячменным кофе. Тургенев – богатый барин, проводящий время в заграничных вояжах. Однако столь несхожие молодые люди подружились.
Федор Михайлович Достоевский ворвался на литературный небосклон, как комета. Роман «Бедные люди» был опубликован в январе 1846 года и стал для читателей неожиданным явлением блестящего таланта. Роман был первым произведением Достоевского – и вдруг весь Петербург оказался у его ног. Сам император Николай I заинтересовался романом. Литератор Иван Иванович Панаев писал: «Достоевского мы носили на руках и, показывая публике, кричали: «Вот только что народившийся маленький гений, который со временем убьет своими произведениями всю настоящую и прошедшую литературу. Кланяйтесь ему. Кланяйтесь!»
Собратья по перу наперебой приглашали Достоевского в гости, он знакомился с людьми, ранее для него недоступными. «На днях воротился из Парижа поэт Тургенев (ты, верно, слыхал), – писал Достоевский старшему брату Михаилу, – и с первого раза привязался ко мне такою дружбою, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек! Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богат, умен, образован, я не знаю, в чем природа отказала ему?»
КОНДРАШКА С ВЕТЕРКОМ
Достоевский пребывал в состоянии эйфории от оглушительно успеха, но болезненная мнительность, раздражительность в одно мгновение могли прийти на смену благостному настроению. Однажды у Тургенева собрались литераторы поиграть в карты. Кто-то из гостей удачно пошутил, и все собравшиеся разом рассмеялись. В это время в комнату вошел Достоевский. Услышав общий хохот, он остановился на пороге и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Прошло некоторое время, и Тургенев спросил своего камердинера;
– Где Федор Михайлович?
Слуга доложил, что господин Достоевский уже час гуляет по двору без шапки, несмотря на лютый мороз. Тургенев немедленно пошел искать Достоевского.
– Боже мой! Это невозможно! Куда ни приду, везде надо мной смеются. К несчастью, я видел с порога, как вы засмеялись, увидев меня, – с горечью заявил Федор Михайлович.
Напрасно Тургенев уговаривал Достоевского не принимать смех на свой счет, он не поверил, взял шапку и ушел.
Сложилось единодушное мнение, что у Достоевского чрезвычайно тяжелый характер. Немногие знали, что раздражительность, угрюмость, обидчивость были следствием эпилепсии, которой страдал Достоевский. Усиленная работа над «Бедными людьми», плачевное денежное положение усилили болезнь: «Несколько раз во время наших редких прогулок с ним случались припадки, – вспоминал писатель Григорович. – Раз, проходя вместе с ним по Троицкому переулку, мы встретили похоронную процессию. Достоевский быстро отвернулся, хотел вернуться назад, но прежде, чем успели мы отойти несколько шагов, с ним сделался припадок, настолько сильный, что я с помощью прохожих принужден был перенести его в ближайшую молочную лавку; насилу могли привести его в чувство. После таких припадков наступало обыкновенно угнетенное состояние духа, продолжавшееся дня два или три».
В молодости Достоевский относился к своей «падучей болезни» довольно легкомысленно, называя ее «кондрашкой с ветерком». Депрессивное состояние сменялось желанием жить на полную катушку, познавать беззаботные радости жизни. Получив свой первый гонорар, Достоевский закутил. Друзья были начеку и строго отчитали за рассеянный образ жизни и интерес к дорогостоящим куртизанкам. «Минушки, Кларушки, Марианны и т. п. похорошели донельзя, но стоют страшных денег, – писал Достоевский брату. – На днях Тургенев и Белинский разгромили меня в прах за беспорядочную жизнь».
Дружба с Тургеневым подверглась тяжкому испытанию, когда Достоевский закончил роман «Двойник». На квартире Белинского устроили читку нового произведения. Рукопись была прочитана до половины, сделали небольшой перерыв. Тургенев похвалил изобретенное Достоевским слово «стушеваться» и откланялся, сказав, что его ждут неотложные дела. Демонстративный уход был понятнее длинных рецензий. Федор Михайлович страшно переживал, избегал прежних друзей и стал очень нервным. «При встрече с Тургеневым, принадлежавшим к кружку Белинского, – вспоминал Григорович, – он не мог сдержаться и дал полную волю накипевшему в нем негодованию, сказав, что никто из них ему не страшен, что, дай только время, он всех их в грязь затопчет. После сцены с Тургеневым произошел окончательный разрыв между кружком Белинского и Достоевским».
На писателя, которого недавно провозгласили «маленьким гением», посыпались остроты, едкие эпиграммы, его обвиняли в чудовищном самолюбии. Литературная молодежь обожала подшучивать, подтрунивать друга над другом. «Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своей раздражительностью и высокомерным тоном, говоря, что он несравненно выше их по своему таланту, – вспоминал Панаев, – и пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах; особенно на это был мастер Тургенев – он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения».
Даже малозначительные происшествия с Достоевским удостаивались пристального внимания. Светская красавица Сенявина пожелала, чтобы ей был представлен модный писатель Достоевский. «Барышня изящно пошевелила своими губками и хотела отпустить нашему кумирчику прелестный комплимент, как вдруг он побледнел и зашатался, – писал Панаев. – Его вынесли в заднюю комнату и облили одеколоном. Он очнулся. Но уже больше не выходил в салон».
Обморок стал поводом для эпиграммы, сочиненной Некрасовым и Тургеневым. Начинается она таким четверостишием:
Витязь горестной фигуры,
Достоевский милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.
Авторы шутили над обмороком, не зная, что это была форма эпилептического припадка. Едва ли Достоевскому было от этого легче. Кому понравится, когда друзья, пусть даже в шутку, называют тебя «новым прыщом» и «пыщом»? Это забытое ныне слово означало напыщенный человек. Крошечные семена обиды и непонимания были посеяны, но еще долгое время не давали ядовитых всходов.
ПЛАМЕННЫЙ РЕВОЛЮЦИОНЕР
Весной 1846 года Достоевский познакомился с Михаилом Васильевичем Петрашевским, страстным поклонником идей утопического социализма. В домике Петрашевского в Коломне по пятницам собирались писатели, студенты, молодые офицеры и чиновники. Петрашевцы мечтали обустроить Россию и «покрыть всю землю нищую дворцами, плодами и разукрасить в цветах».
Петрашевцы с восторгом читали письмо Белинского к Гоголю, которое критик написал 3 июля 1847 года, будучи уже смертельно больным. Письмо Белинского стало манифестом против «лжи и безнравственности под покровительством кнута и религии». «Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности, – писал Белинский. – Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства». Тогда Достоевский соглашался с идеями Белинского.
Впрочем, о сокрушении самодержавия в кругу петрашевцев не было и речи. Только небольшая группа единомышленников хотела завести тайную типографию для пропаганды революционных идей. Достоевский примкнул к этим наиболее радикально настроенным товарищам.
В апреле 1848 года было арестовано сорок петрашевцев. Следственная комиссия квалифицировала Достоевского как одного «из важнейших преступников». Военный суд приговорил двадцать одного петрашевца, среди них и Достоевского, к смертной казни. Ранним декабрьским утром 1849 года осужденных привезли на Семеновский плац. Первых трех смертников, одетых в белые балахоны с капюшонами, привязали к столбам. На приговоренных направили ружья, но команда «Пли» не прозвучала.
«Я был во второй очереди, и жить мне оставалось не больше минуты, – писал Достоевский брату. – Наконец, ударили отбой, привязанных к столбу привели назад, и нам прочли, что Его Императорское Величество дарует нам жизнь. Затем последовал настоящий приговор». Достоевского приговорили к четырем годам года каторжных работ и бессрочной службе рядовым.
За годы каторги Федор Михайлович духовно переродился, считая революционный период своей жизни и отречение от Христа грехом против русского народа.
«ОБЛЕНИВШИЙСЯ БУРЖУЙ» И БЫВШИЙ КАТОРЖНИК
«Помню, что выйдя в 1854 году в Сибири из острога, – вспоминал Достоевский, – я начал перечитывать всю написанную без меня за пять лет литературу. («Записки охотника», едва при мне начавшиеся, и первые повести Тургенева я прочел тогда разом, залпом и вынес упоительное впечатление). Правда, тогда надо мною сияло степное солнце, начиналась весна, а с ней совсем новая жизнь, конец каторги, свобода!»
Первое радостное впечатление после освобождения – чтение повестей Тургенева. Находясь в сибирской глухомани, Достоевский не пропускал ни одной тургеневской новинки. «За нынешний год я почти ничего не читал, – писал Достоевский в 1856 году. – Тургенев мне нравится наиболее – жаль только, что при огромном таланте в нем много невыдержанности».
Тургенев и Достоевский встретились в Петербурге после долгой разлуки в конце 1859 года. От молодой горячности и общности взглядов не осталось и следа. На главный и вечный для России вопрос «Что делать?» Достоевский и Тургенев отвечали по-разному.
Тургенев полагал, что люди, которые стараются отлучить Россию от Европы, просто не верят в русский народ: «Неужели же мы так мало самобытны, так слабы, что должны бояться всякого постороннего влияния и с детским ужасом отмахиваться от него, как бы он нас не испортил? Я полагаю, напротив, что нас хоть в семи водах мой – нашей, русской сути из нас не вывести. Да и что бы мы были, в противном случае, за плохонький народец!»
Для Достоевского в центре мира стоял Христос, смысл и цель истории человечества. Он верил в особый христианский путь России. Став убежденным монархистом, Достоевский проповедовал необходимость мирного объединения высших слоев общества с «почвой», с русским народом, который живет идеей православия.
Виделись старые друзья редко. Тургенев бывал в Петербурге нечасто, наездами. Находясь за границей, он вел активную переписку: опубликовано 4500 писем Тургенева. Среди адресатов есть и «любезнейший Федор Михайлович». Тон писем всегда чрезвычайно вежливый и дружелюбный. Тургенев сетовал, что, живя за границей, превратился в «обленившегося буржуя», и переживал, что Достоевский вынужден работать свыше человеческих сил: «Я часто думаю о вас все это время, обо всех ударах, которые вас поразили, – искренно радуюсь тому, что вы не дали им разбить вас в конец. Боюсь я только за ваше здоровье, как бы оно не пострадало от излишних трудов».
Достоевский жаловался милейшему Ивану Сергеевичу на житейские трудности и безденежье. Федор Михайлович задумал издание журнала «Эпоха» и просил, просто умолял Тургенева прислать его новую повесть «Призраки». Достоевский считал, что тургеневская повесть обеспечит интерес читателей, а значит, и финансовый успех. Однако в письме брату Михаилу откровенно заявил: «Призраки», по-моему, в них много дряни: что-то гаденькое, больное, старческое, неверующее от бессилия, одним словом, весь Тургенев с его убеждениями, но поэзия многое выкупит». Повесть «Призраки» была опубликована в первом номере журнала «Эпоха» в марте 1864 года.
А в 1867 году за один день, вернее, за один час многолетнее знакомство превратилось в многолетнюю вражду.
«ВАШ РОМАН ПОДЛЕЖИТ СОЖЖЕНИЮ»
Лето 1867 года Тургенев проводил в Баден-Бадене. Достоевский с молодой женой Анной Григорьевной был вынужден уехать из России, потому что «кредиторы ждать больше не могли» и хотели упечь Федора Михайловича в долговую тюрьму. Супруги Достоевские путешествовали по Германии. В Гамбурге Федор Михайлович отдался своей давней страсти, он играл в рулетку двенадцать дней без перерыва, проиграл все наличные деньги и заложил часы. Достоевские приехали в Баден 22 июня 1867 года. Федор Михайлович играл и проигрывал почти ежедневно. Анне Григорьевне пришлось заложить платья и многие вещи. Физическое состояние Достоевского было ужасающим, он предчувствовал наступление приступов «падучей».
Тургенев тоже находился в мрачном настроение: его новый роман «Дым» подвергся сокрушительной критике. «Камни летят со всех сторон», – констатировал Тургенев.
28 июня 1867 года Достоевский посетил Тургенева. Разговор между писателями происходил с глазу на глаз. Свою версию происшедшего Достоевский изложил в письме поэту Майкову. По словам Достоевского, размолвка началась, когда он высказал свое критическое мнение о романе «Дым». Федора Михайловича возмутило, что «главная мысль, основная точка его книги, состоит во фразе: «Если бы провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». Тургенев объявил мне, что это его основное убеждение о России. Он объявил мне, что он окончательный атеист. Ругал он Россию и русских безобразно, ужасно. Между прочим, Тургенев говорил, что мы должны ползать перед немцами, что есть одна общая всем дорога и неминуемая – цивилизация и что попытки руссизма и самостоятельности – свинство и глупость. Он говорил, что пишет большую статью на всех руссофилов и славянофилов. Я посоветовал ему для удобства выписать из Парижа телескоп.
– Для чего? – спросил он.
– Отсюда далеко, – отвечал я. – Вы наведите на Россию телескоп и рассматривайте нас, а то, право, разглядеть трудно.
Он ужасно рассердился».
Далее Достоевский пишет, что взял шапку и уже собрался уходить, но напоследок заметил, что все немцы – плуты и мошенники. Тургенев якобы заявил:
– Говоря так, вы меня лично обижаете. Знайте, что я здесь поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского и горжусь этим!»
Если перечитать книгу, ставшую яблоком разбора, то можно обнаружить, что Достоевский приписал Тургеневу высказывания персонажа романа «Дым» Созонта Потугина, полностью отождествляя автора и выдуманного им литературного героя.
А теперь дадим слово Тургеневу и выслушаем его версию визита Достоевского. Иван Сергеевич рассказывал, что в 1865 году он одолжил Федору Михайловичу небольшую сумму денег, пять талеров. Достоевский пришел, чтобы вернуть долг, но денег не отдал и стал ругать «Дым» на чем свет стоит.
– Ваш роман подлежит сожжению от руки палача, – заявил Достоевский.
Тургенев осведомился о причине такой огненной критики и услышал обвинения в нелюбви к России и неверии в ее будущее. Иван Сергеевич молча дождался, когда Достоевский уйдет. Тургенев уверял, что никогда не стал бы откровенничать с Федором Михайловичем, считая «его за человека, вследствие болезненных припадков и других причин, не вполне обладающего собственными умственными способностями».
ДОНЕСЕНИЕ ПОТОМКАМ
В августе 1867 года, через полтора месяца после размолвки, Достоевский и Тургенев случайно встретились на вокзале, посмотрели друг на друга, но не раскланялись. Может быть, страсти могли улечься и вражда закончилась бы миром, но вскоре пропасть стала непреодолимой.
В сентябре 1867 года редактор московского журнала «Русский Архив» Петр Иванович Бартенев получил из Петербурга письмо, которое буквально повергло его в шок. Неизвестный прислал копию письма Достоевского поэту Майкову, той его части, где Тургенев представлен прогнившим западником, ненавистником России. К этому документу прилагалась пояснительная записка. Аноним писал, что только потомки смогут разрешить спор Достоевского и Тургенева, и просил опубликовать текст не ранее 1896 года.
Каким-то неведомым образом Тургенев узнал про письмо, которое он назвал «донесение потомкам». Иван Сергеевич не сомневался, что это дело рук Достоевского, и иронично заметил: «Вот после этого и пускай к себе соотечественников».
Тургенев написал редактору Бартеневу: «Не подлежит сомнению, что в 1890 году и г-н Достоевский, и я – мы оба не будем обращать на себя внимания соотечественников. Если мы и не будем совершенно забыты, то судить о нас станут не по односторонним изветам, а по результатам целой жизни и деятельности; но я все-таки почел своей обязанностью теперь протестовать против подобного искажения моего образа мыслей».
Бартенев опубликовал «донесение потомкам» через тридцать пять лет, в 1902 году. Потомки взялись за перья, и было написано множество книг о том, как поссорились Федор Михайлович и Иван Сергеевич. Причины находят в социальном неравенстве, в идейных разногласиях, но окончательно дым над враждой гениев так и не рассеялся.
Любить можно по-разному. Любя Россию, люди с разными политическими убеждениями не должны превращать любовь в бесконечную вражду и злопыхательство, а дискуссии в ругань – этот путь никуда не приведет. И ссора Тургенева и Достоевского прекрасное тому доказательство.
Следующий анекдот
Тургенев в своем письме М.Е. Салтыкову-Щедрину 24 сентября (6 октября) 1882 г. пишет:
«Я прочел также статью Михайловского о Достоевском ("Жестокий талант"). Он верно подметил основную черту его творчества. Он мог бы вспомнить, что и во французской литературе было схожее явление, а именно пресловутый Маркиз де Сад.»
Тургенев здесь намекает на знаменитую сцену из « Бесов », где Ставрогин исповедуется в своих деяниях.
Однако только ли герой романа имеется в виду?
коллаж автора коллаж автора«Слух о том, что ставрогинский сюжет для Достоевского биографичен, возник еще при его жизни. Одним из первоисточников слуха стал И. Тургенев. Он рассказывал, что Достоевский сам признался ему в <раст. > девочки. Обрастая подробностями, слух какое-то время существовал в виде окололитературного фольклора, не выходившего за пределы узкого круга.»
В. Свинцов. Достоевский и ставрогинский грех / История русской литературы №2, 1995
Иными словами, слухи все-таки ходили. Однако правда это или нет, никому доподлинно неизвестно - свечку никто не держал. Тот же Виталий Свинцов в своей статье продолжает:
«Многие из тех, кто писал об этом (однако не все), оценивали слух о признаниях Достоевского в ставрогинском грехе как вымысел.»
Тот же Михайловский крайне осторожен в суждениях в своей статье "Жестокий талант" , он исследует «морально-психологическое насилие» в произведениях Достоевского, а вовсе не физическое . Критик обвиняет писателя в том, что подобным образом он уменьшает художественную ценность своих работ ради эффекта воздействия на читателя, эдакого заигрывания с ним - стремлением « пощекотать себе нервы ».
Что касается И. Тургенева, то обвинение Достоевского в " ставрогинском грехе " можно назвать ответным ударом: известно, что в "Бесах" он угадывался под видом исписавшегося писателя Кармазинова.
Их отношения с Достоевским – это смесь уязвленного самолюбия, антипатии и взаимных упреков.
К концу их жизни перечень взаимных обид достиг того, чего достиг: оба изливали друг на друга тонны желчи.
Так как все же получилось, что два этих таланта, которым посчастливилось делить литературный Олимп в одно время, на дух не переносили друг друга?
История одной дружбы-ненависти
Касаемо XIX века очень метко говорит Набоков в своих лекциях:
«русская проза удивительно ладно уместилась в круглой амфоре прошлого столетия, а на нынешнее остался лишь кувшинчик для снятых сливок.»
Тургенев и Достоевский начали свою литературную деятельность примерно в одно и то же время. Первые их творческие опыты были приняты благосклонно, оба были представлены В.Г. Белинскому и какое-то время были если не дружны, то хотя бы относились друг к другу с симпатией.
Из письма Ф.М. Достоевского брату от 16 ноября 1845 года:
«На днях воротился из Парижа поэт Тургенев (ты, верно, слыхал) и с первого раза привязался ко мне такою привязанностию, такою дружбой, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек?
Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, - я не знаю, в чем природа отказала ему? …»
Тем не менее, уже тогда тяжело представить себе людей, столь различных между собой.
И.С. Тургенев и Ф.М. Достоевский. Фото из открытых источников И.С. Тургенев и Ф.М. Достоевский. Фото из открытых источниковИ.С. Тургенев – аристократ, с прекрасными манерами, сдержанный и мягкий, умеющий нравиться и быстро заводить полезные знакомства.
Возможно, на этом факте внимания не заостряют, но диву даешься: Тургенев успел познакомиться с А.С. Пушкиным, несколько раз встречался с М.Ю. Лермонтовым и Н.В. Гоголем, вел обширную переписку практически со всеми литературными деятелями XIX века, и не только в России: М.Е. Салтыковым-Щедриным, А.А. Фетом, Н.А. Некрасовым, А.Н. Островским, С.Н. Тютчевым. Ну и добавим несколько его западных коллег: Виктор Гюго, Уильям Теккерей, Жорж Санд, Эмиль Золя, Ги де Мопассан, Чарльз Диккенс, Проспер Мериме… В общем, проще назвать тех, с кем он не был знаком, чем наоборот.
А с другой стороны – Ф.М. Достоевский :
«С первого взгляда на Достоевского видно было, что это страшно нервный и впечатлительный молодой человек. Он был худенький, маленький, белокурый, с болезненным цветом лица; небольшие серые глаза его как-то тревожно переходили с предмета на предмет, а бледные губы нервно передергивались.»
Панаева А. Я. Воспоминания. М., 1972
Зависть, зависть.
Существует легенда, связанная с первым же крупным произведением Федора Михайловича – « Бедные люди ». На все литературное сообщество этот роман произвел эффект разорвавшейся бомбы. Достоевского называли « новым Гоголем », роман был опубликован в « Современнике » - на тот момент это было одно из самых влиятельных изданий. Для авторов печататься в нем – неслыханная удача. Это буквально означало всеобщее признание.
Итак, первое же произведение – и такая слава… Что ж, не все выносят ее бремя.
«По молодости и нервности, он [Достоевский] не умел владеть собой и слишком явно высказывал свое авторское самолюбие и самомнение о своем писательском таланте»
Панаева А. Я. Воспоминания. М., 1972
Неудивительно, что очень скоро это перестало нравиться литературному кружку, собиравшемуся в редакции «Современника». Среди литераторов был и И.С. Тургенев, чье начало творческого пути было более скромным – на тот момент он был более поэтом, чем прозаиком, написал несколько удачных стихотворений, поэм и повестей, плотно занимался переводами Шекспира и Байрона.
Очень скоро началась дружная травля Достоевского. Было ли это завистью, сложно сказать, но Тургенев с радостью присоединился ко всеобщей забаве:
«Ошеломленный неожиданным блистательным первым своим шагом на литературном поприще и засыпанный похвалами компетентных людей в литературе, он (Достоевский). не мог скрыть своей гордости перед другими молодыми литераторами.
С появлением молодых литераторов в кружке беда была попасть им на зубок, а Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своею раздражительностью и высокомерным тоном, что он несравненно выше их по своему таланту.
И пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах; особенно на это был мастер Тургенев - он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения. Тот лез на стену и защищал с азартом иногда нелепые взгляды на вещи, которые сболтнул в горячности, а Тургенев их подхватывал и потешался.»
Панаева А. Я. Воспоминания. М., 1972
Обиженный Достоевский уходит, хлопнув дверью. И очень скоро присоединяется к другому кружку, где его принимают более благосклонно. Как мы помним, история та закончилась печально – каторгой на четыре года.
Тургенев за эти 4 года успевает упрочить свое положение, как заслуженного литератора. Он тесно сотрудничает с « Современником », пишет « Записки охотника » и выступает драматургом, поставив несколько успешных пьес.
К тому моменту, как Достоевский возвращается в Петербург, ситуация в стране (да и на литературном поприще) значительно меняется.
50-60е гг XIX в. – время «оттепели» цензуры, и как грибы после дождя начинают появляться новые литературные журналы. Свой журнал заводит и брат Ф.М. Достоевского.
Тут надо добавить, что по традиции каждое новое произведение печаталось изначально в журналах, а уже потом у книгоиздателей. И если раньше авторы бились за издание в журналах, ибо их было по пальцам одной руки, да и имена были – « Современник » основан А.С. Пушкиным, к примеру. То теперь, чтобы привлечь к себе внимание и получить подписчиков, многие журналы стремились сотрудничать с известными авторами. Коим был Тургенев. Одно его имя в титулах означало прирост подписчиков.
Роли поменялись , и как бы некрасиво это ни выглядело со стороны, но к моменту возвращения Достоевского с каторги, Тургенев на пару с Некрасовым пишут издевательский памфлет:
Витязь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.
Достоевский же вынужден наступить на горло своей гордости (или гордыне?), ибо журнал, основанный его братом, нуждается в рекламе и новых подписчиках. Он пишет Тургеневу с просьбой позволить опубликовать во « Времени » любую следующую новинку, которая выйдет из-под его пера. Это льстит Тургеневу, и на какое-то время их вражда сменяется перемирием.
Тургенев живет за границей. Он сибаритствует, постоянно жалуется в письмах на лень-матушку и особо не торопится писать. Достоевский чувствует возмущение: он снова и снова вынужден просить, к тому же сюда примешивается денежный вопрос. За свою будущую работу Тургенев запросил 300 рублей, тогда как сам Достоевский едва ли получает 100.
«Я очень хорошо знаю, что я пишу хуже Тургенева, но ведь не слишком же хуже, и, наконец, я надеюсь написать совсем не хуже. За что же я-то, с моими нуждами, беру только 100 руб., а Тургенев, у которого 2000 душ, по 400? От бедности я принужден торопиться, а писать для денег, следовательно, непременно портить.»
Из письма М.М. Достоевскому. 9 мая 1859 г.
В конце концов, Тургенев пишет слабую и посредственную повесть « Призраки », которую братья печатают уже в другом своему журнале – « Эпоха ». Повесть писалась аж 9 лет!
И если изначально Достоевский чуть ли не силой вырывает ее у Тургенева, всячески уговаривая напечатать, то затем в его письмах проскальзывают презрительные нотки.
Сам Тургенев тоже не совсем понимает этот момент ( что поделать, нужда-с! ), потому что позже, уже после «Бесов», пишет:
«Д<остоевский> позволил себе нечто худшее, чем пародию «Призраков»; в тех же «Бесах» он представил меня под именем Кармазинова тайно сочувствующим нечаевской партии. Странно только то, что он выбрал для пародии единственную повесть, помещенную мною в издаваемом <…> им журнале «Эпоха», повесть, за которую он осыпал меня благодарственными и похвальными письмами!»
Из письма М. А. Милютиной 3 декабря 1872 г.
К тому же Достоевский должен Тургеневу обещанный гонорар, который выплачивает только через год. Что тоже не идет на пользу их отношениям.
И снова пресловутый «денежный вопрос»!
Он пишет Тургеневу письмо с просьбой выслать 100 талеров. Тургенев просьбу выполняет, но высылает ровно половину суммы , которую Достоевский снова проигрывает.
Однако вернуть долг ему удается только через 11 лет (. ) – в 1876 г.
К тому же, нарочно или нет, но Тургенев требует от Достоевского не 50, а 100 талеров. И только благодаря второй жене Федора Михайловича, которая скрупулезно вела его бумаги, это недоразумение удалось уладить. Однако обиженной себя почувствовали обе стороны.
Роковая встреча
Наконец мы подходим к роковой встрече двух писателей в Бадене в 1867 г. Вряд ли эта встреча могла закончиться чем-то хорошим, потому что взаимных обид к этому моменту накопилось достаточно. Однако вполне возможно, что ситуация не получила бы такой огласки, не напиши Достоевский все, что думает, своему другу, - А.Н. Майкову.
«Откровенно Вам скажу: я и прежде не любил этого человека лично. Не люблю тоже его аристократически-фарсерское объятие, с которым он лезет целоваться, но подставляет Вам свою щеку. Генеральство ужасное; а главное, его книга "Дым" меня раздражила.
Ругал он Россию и русских безобразно, ужасно. Но вот что я заметил: все эти либералишки и прогрессисты, преимущественно школы еще Белинского, ругать Россию находят первым своим удовольствием и удовлетворением.
Заметил я, что Тургенев, например (равно как и все, долго не бывшие в России), решительно фактов не знают (хотя и читают газеты) и до того грубо потеряли всякое чутье России, таких обыкновенных фактов не понимают.
Я посоветовал ему, для удобства, выписать из Парижа телескоп. - Для чего? - спросил он. - Отсюда далеко, - отвечал я; - Вы наведите на Россию телескоп и рассматривайте нас, а то, право, разглядеть трудно. Он ужасно рассердился.»
А. Н. Майкову. 16 (28) августа 1867. Женева
Собственно, с такими друзьями и врагов не надо: благодаря А.Н. Майкову разразился вскоре крупный литературный скандал.
По простоте душевной он решает, что данное письмо обязано сохраниться для потомков и посылает его в « Русский Архив » с припиской напечатать после смерти Достоевского.
Совершенно « неожиданно », о письме и его содержимом узнают друзья Тургенева, о чем ему и сообщают. Я представляю себе чувства писателя. Одно дело, когда личная ссора остается личным делом каждого, другое – когда « грязное белье » выставляется на всеобщее обозрение, да еще и с чужих слов.
Собственно, с этого момента и начинается взаимная… неприкрытая уже вражда.
Достоевский выводит Тургенева в « Бесах » - в виде карикатуры, вероятно, припомнив тот злосчастный памфлет. Тургенев желчно отзывается о Достоевском в письмах к друзьям, совершенно не понимая, за что «русскому маркизу де Саду» столько почестей еще при жизни.
Следующий анекдот
Мы привыкли искать в биографиях великих поэтов и писателей добрые примеры для подражания. Но классики - живые люди, обуреваемые теми же страстями и пороками, что и все остальные. Ругались и ссорились они не менее вдохновенно, чем творили. Поразительно, но в результате человечество только выигрывало! Потому что финал ссор двух талантов - не фингал под глазом, а сочиненный в пику визави очередной шедевр на все времена.
Достоевский: «Тургенев сделался немцем из русского писателя!»
Трудно было представить более не похожих друг на друга молодых людей: мнительный, какой-то мятый, погруженный в себя Федор Достоевский и холеный, уже добившийся признания Иван Тургенев.
Объявленный Белинским гением, будущий автор «Преступления и наказания» показался литературной тусовке, и небезосновательно, хвастуном. Ехидный Тургенев подбил Некрасова на пару сочинить обидную эпиграмму: «Рыцарь горестной фигуры! / Достоевский, юный пыщ, / На носу литературы / Ты вскочил, как яркий прыщ».
Достоевский страшно переживал. Но обиду сумел забыть. А через 20 лет после знакомства, проигравшись в казино в Висбадене, автор «Игрока» робко попросил у него денег: «Мне и гадко и стыдно беспокоить Вас. Обращаюсь к Вам как человек к человеку и прошу у Вас 100 (сто) талеров. На душе скверно (я думал, будет сквернее), а главное, стыдно Вас беспокоить; но когда тонешь, что делать».
Сумма для Тургенева плевая, однако Иван Сергеевич прислал только половину. К слову, Достоевский отдал долг только через 11 лет.
Взаимное неприятие копилось годами. Тургенев подолгу жил за границей и ставил в пример тамошний образ жизни. Пламенному патриоту Достоевскому чудилось в этом пренебрежение Родиной.
«Тургенев сделался немцем из русского писателя, - вот по чему познается дрянной человек», - горячился Федор Михайлович в письме другу, поэту Аполлону Майкову. Достоевский даже посоветовал Тургеневу купить телескоп, чтобы через него смотреть на далекую от него Россию.
Зато читающая публика была в экстазе - как сейчас от сплетен про Баскова и Киркорова.
Даже смерть Достоевского не заставила Тургенева забыть былое - он сравнивал ушедшего с маркизом де Садом, распространяя беспочвенные слухи о якобы неприличной личной жизни писателя.
И все-таки спустя годы биографы сошлись во мнении: какими бы репликами ни обменивались Достоевский и Тургенев, они прекрасно понимали масштаб таланта друг друга.
Есенин и Маяковский: батл двух поэтов
С первого взгляда Есенин категорически не понравился Маяковскому: «Я его встретил в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками крестиками. Это было в одной из хороших ленинградских квартир. Он мне показался опереточным, бутафорским. Есенин отвечал мне голосом таким, каким заговорило бы, должно быть, ожившее лампадное масло». Футуриста Маяковского, горячего сторонника прогресса, смешило преклонение перед березками рязанского имажиниста.
Как-то раз в стихотворении «Юбилейное» Маяковский обозвал Есенина «коровою в перчатках лаечных». Тот обижался как дитя и искал, искал любой возможности насолить обидчику.
«Маяковского он не любил и рвал его книги, если находил в своем доме», - вспоминал писатель Виктор Шкловский. Но стихи противника читал, чтобы бросить потом: «Мать честная! До чего бездарны поэмы Маяковского об Америке!»
Не дурак выпить и подраться, Есенин не лез к Маяковскому с кулаками. Наоборот, его тянуло к этому большому, громкому, уверенному в себе человеку. Дрался до крови и пил он с Борисом Пастернаком, уговаривая того помирить его с Маяковским. А потом сорвался и выдал в стихотворении «На Кавказе»: «Мне мил стихов российский жар. / Есть Маяковский, есть и кроме, / Но он, их главный штабс-маляр, / Поет о пробках в Моссельпроме» (Маяковский, напомним, писал рекламные стихи для «Окон РОСТА» - Есенин считал это недостойной поэта забавой).
Зато страна успела насладиться знаменитыми литературными диспутами. На поединки Маяковского и Есенина собиралась вся Москва и весь Ленинград - как будто они были, скажем, боксеры. Импровизируя на ходу, они доказывали правоту своей позиции и смехотворность взглядов соперника. Это были битвы - батлы, совсем как у современных рэперов.
Все знали, что эти двое - чуть ли не враги. Но однажды в редакции «Нового мира» Маяковский на все лады. хвалил стихи Есенина. И попросил присутствующих: «Смотрите, Есенину ни слова о том, что я говорил».
После самоубийства Есенина Маяковский написал: «В этой жизни помереть не трудно. / Сделать жизнь значительно трудней», что высмеивало есенинское «В этой жизни умирать не ново, /Но и жить, конечно, не новей». Тогда Маяковский есенинский способ решения проблем отверг.
Но через четыре года он и сам выбрал суицид. Впрочем, и сегодня еще идут споры: многие исследователи уверены, что гибель обоих поэтов - замаскированная под самоубийство расправа.
Бунин: «Набоков - чудовище»
Воинствующая желчность Владимира Набокова легендарна и по-своему прекрасна. Блестящий писатель, поэт, переводчик, а также страстный коллекционер бабочек, он не скрывал своего презрения к отдельным братьям по цеху. «Дешевый любитель сенсаций, вульгарный и невоспитанный», - это он про Достоевского. «Писатель для мальчишек, безнадежно незрелый», - про Хемингуэя. Ну и так далее.
Тем удивительнее то придыхание, с коим 22-летний Набоков писал своему кумиру - великому Ивану Бунину. Но пройдут годы, и Набоков назовет того же Бунина «старой тощей черепахой». История взаимоотношений двух гениев блестяще описана в книге Максима Шраера «Бунин и Набоков. История соперничества». Бунину нужен был восторженный, да еще такой талантливый поклонник. Но Набоков вырос - во всех смыслах, и Бунин увидел очевидное: не он закроет последнюю страницу золотого периода русской литературы, а этот наглый мальчишка, который посмел изобретать собственный язык - на его, бунинском фундаменте.
«Чудовище, но какой писатель», - говорит Бунин о Набокове. Как считает Шраер, Бунин решает сделать ход конем: пишет цикл «Темные аллеи», ставший жемчужиной его творчества, - в жажде доказать, что он лучше. Но не признать величия Набокова он все же не мог: «Этот мальчишка выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков, в том числе и меня».
Дошло до смешного: Иван Алексеевич с гневом отрицал факт обеда в парижском ресторане с Набоковым, который тот описал в мемуарах! «Страничка обо мне - дикая и глупая ложь. Никогда я не был с ним ни в одном ресторане!» - нервничал Бунин в дневнике.
Сама мысль об общении на равных была для Бунина невыносимой. Он умер незадолго до мирового триумфа Владимира Набокова и всеобщей истерии по поводу «Лолиты». И, кажется, Бунину повезло. Иначе с каким бы чувством он отправлялся в лучший из миров?
КСТАТИ
Обидел гения? Готовься войти в историю!
Опасное это дело - «наезд» на творческого человека. А ну как по тебе в ответ вдарят всей мощью таланта? Мало не покажется.
При жизни писатель Фаддей Булгарин славился как автор фантастических романов и издатель. А в историю вошел как клеветник, обидчик литераторов и стукач царской охранки. Это Михаил Лермонтов постарался, написав эпиграмму: «Россию продает Фаддей. /И уж не в первый раз, злодей» (в войну 1812 года Булгарин ненадолго переметнулся к французам). Сочиняли стишки про подлеца Пушкин, Баратынский, Некрасов.
Пушкина еще жутко раздражали члены литературного общества «Беседа любителей русского слова». И вот студенты теперь филфаков изучают нетленное: «Уму есть тройка супостатов - Шишков наш, Шаховской, Шихматов, Но кто глупей из тройки злой? Шишков, Шихматов, Шаховской!»
Не отстают и современные авторы. Так, Виктор Пелевин отомстил докучавшему ему критику Павлу Басинскому. В романе Generation «П» критик Павел Бесинский тонет в выгребной яме.
А Сергей Лукьяненко не устоял от соблазна свести счеты с интернет-троллем, который травил писателя в его собственном блоге. Обменявшись отборными оскорблениями (дело было в 2005 году, а интернет до сих пор краснеет), Лукьяненко выяснил настоящее имя обидчика. Так в романе «Последний дозор» появился мелкий слабоумный вампир Алексей Сапожников.
Возрастная категория сайта 18 +
Читайте также: