Над немым однако глумиться никто не решался он шуток не любил
Обновлено: 20.05.2024
«В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресольюи покривившимся балконом жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленной дворней…Из числа всей её челяди самым замечательным лицом был дворник Герасим, мужчина двенадцативершков роста, сложенный богатырем и глухонемой от рожденья. Барыня взяла его из деревни, гдеон жил одни, в небольшой избушке, отдельно от братьев, и считался едва ли не самым исправнымтягловым мужиком. Одаренный необычайной силой, он работал за четверых…».Но вот Герасима привезли в Москву, дали в руки метлу и лопату, определили дворником. «Крепконе полюбилось ему сначала его новое житье. С детства привык он к полевым работам, к деревенскомубыту». Наконец он привык к городскому житью.Старая барыня прислугу держала многочисленную.
Однажды ей вздумалось женить своего башмачника,горького пьяницу Капитона.« — Может он остепенится», — сказала она своему главному дворецкому Гавриле.« — Отчего же не женить-с. Можно-с, — ответил Гаврило, и очень даже будет хорошо-с».Тут же барыня распорядилась отдать замуж за пьяницу прачку Татьяну.Татьяна, «женщина лет двадцати осьми, маленькая, худая, белокурая, с родинками на левой щеке.Родинки на левой щеке почитаются на Руси худой приметой — предвещанием несчастной жизни…Татьяна не могла похвалиться своей участью. С ранней молодости её держали в черном теле:работала она за двоих, а ласки никакой никогда не видела. Одевали её плохо. Жалованье онаполучала самое маленькое»… (А ведь ей, «как искусной и ученой прачке, поручалось одно толькотонкое белье»).«Когда-то она слыла красавицей, но красота с нее очень скоро соскочила.
Нрава она была весьмасмирного, или, лучше сказать, запуганного. К самой себе она чувствовала полное равнодушие,других — боялась смертельно. Думала только о том, как бы работу к сроку кончить, никогдани с кем не говорила и трепетала при одном имени барыни, хотя та её почти в глаза не знала».А теперь о любви Герасима к Татьяне. «Полюбилась она ему. Кротким ли выражением лица,робостью ли движений…». Как-то встретив её во дворе, он схватил её за локоть и, ласково мыча,протянул ей пряник — петушка с сусальным золотом на хвосте и крыльях. «С того дняон уж ей не давал покоя. Куда, бывало, она ни пойдет, он уже тут как тут, идет ей навстречу,улыбается, мычит, махает руками, ленту вдруг вытащит из-за пазухи и всучит ей, метлой перед нейпыль расчистит.
Бедная девка просто не знала, как ей быть и что делать. Скоро весь дом узнало проделках немого дворника. Насмешки, прибауточки, колкие словечки посыпались на Татьяну. НадГерасимом, однако, глумиться не все решались. Он шуток не любил. Да и её при нем оставлялив покое. Рада не рада, а попала девка под его покровительство».Увидав однажды что пьяница Капитон «как-то слишком любезно раскалякался с Татьяной, Герасимподозвал его к себе пальцем, отвел в каретный сарай, да ухватив за конец стоявшее в углу дышло,слегка, но многозначительно погрозился ему им. С тех пор уж никто не заговаривал с Татьяной».Теперь Герасим хотел просить у барыни позволения жениться на Татьяне, ждал только новогокафтана, обещанного ему дворецким.
Хотелось в приличном виде явиться перед барыней. Он её крепкопобаивался при всем своем бесстрашии.Вот так одна глупая, пустая старуха распоряжалась человеческими судьбами. Герасим, Татьяна,Капитон и прочие… Ни образования у них, ни развития, ни смысла в жизни. Социальная обстановкалюдей калечит.Пьянице Капитону невеста очень нравилась, но все знали, что Герасим к ней неравнодушен.« — Да помилуйте, Гаврило Андреич. Ведь он меня убьет, ей-богу, убьет, как муху какую-нибудьприхлопнет. Ведь у него рука, ведь вы извольте посмотреть, что у него за рука. Ведь у него простоМинина и Пожарского рука».« — Ну, пошел вон, — нетерпеливо перебил его Гаврило…Капитон отвернулся и поплелся вон.— А положим, его бы не было, — крикнул ему вслед дворецкий, — ты-то сам согласен?— Изъявляю, — возразил Капитон и удалился.Красноречие не покидало его даже в крайних случаях».Затем дворецкий вызвал Татьяну.
Девушка милая, красивая, труженица. Добрая, кроткая душа.Но до какой же степени она забита и унижена!« — Что прикажете, Гаврило Андреич. — проговорила она тихим голосом.Дворецкий пристально посмотрел на нее.— Ну, — промолвил он: — Танюша, хочешь замуж итти. Барыня тебе жениха сыскала.— Слушаю, Гаврило Андреич. А кого она мне в женихи назначает. — прибавилаона с нерешительностью.— Капитона, башмачника.— Слушаю-с.— Он легкомысленный человек, — это точно. Но госпожа в этом случае на тебя надеется.— Слушаю-с.— Одна беда… ведь этот глухарь-то, Гераська, он ведь за тобой ухаживает. И чем ты этого медведяк себе приворожила. А ведь он убьет тебя, пожалуй, медведь эдакой.— Убьет, Гаврило Андреич, беспременно убьет.— Убьет… Ну, это мы увидим.
Как это ты говоришь. Убьет. Разве он имеет право тебя убивать,посуди сама.— А не знаю, Гаврило Андреич, имеет ли, нет ли. — Экая. Ведь ты ему эдак ничего не обещала…— Чего изволите-с?Дворецкий помолчал и подумал:— Безответная ты душа!»Надо было выполнять мимолетный каприз старой барыни, но так чтобы не обеспокоить еёкаким-нибудь происшествием.«Думали, думали и выдумали наконец. Неоднократно было замечено, что Герасим терпеть не могпьяниц… Решили научить Татьяну, чтобы она притворилась хмельной и прошла бы пошатываясьи покачиваясь мимо Герасима. Бедная девка долго не соглашалась, но её уговорили… Хитростьудалась как нельзя лучше». Герасим потерял к Татьяне всякий интерес, хотя пережил сильноепотрясение. Целые сутки не выходил из своей каморки и форейтор Антипка видел сквозь щель, какГерасим сидя на кровати, приложив к щеке руку, тихо, мерно и только изредка мыча — пел, то естьпокачивался, закрывал глаза и встряхивал головой, как ямщики или бурлаки, когда они затягиваютсвои заунывные песни.
Антипке стало жутко и он отошел от щели. Когда же на другой день Герасимвышел из каморки, в нем особенной перемены нельзя было заметить. Он только стал как будтопоугрюмее, а на Татьяну и на Капитона не обращала ни малейшего внимания».А через год, когда Капитон окончательно спился и вместе с женой был отправлен в дальнююдеревню, Герасим в момент их отъезда «вышел из своей каморки, приблизился к Татьяне и подарилей на память красный бумажный платок, купленный им для нее же с год тому назад». И она,прослезилась, и «садясь в телегу, по-христиански три раза поцеловалась с Герасимом». Он хотелбыло её проводить, но потом вдруг остановился, «махнул рукой и отправился вдоль реки».Вечерело. Вдруг он заметил, что в тине у самого берега барахтается белый с черными пятнамищенок и никак не может выбраться.
Герасим подхватил «несчастную собачонку», «сунул её к себеза пазуху», а дома уложил на свою кровать, принес из кухни чашечку молока. «Бедной собачонке быловсего недели три., она ещё не умела пить из чашки и только дрожала и щурилась. Герасим взял еёлегонько двумя пальцами за голову и принагнул её мордочку к молоку. Собачка вдруг начала питьс жадностью, фыркая, трясясь и захлебываясь. Герасим глядел, да как засмеется вдруг… Всю ночьон возился с ней, укладывал её, обтирал и заснул, наконец, сам возле нее каким-то радостными тихим сном.Ни одна мать так не ухаживает за своим ребенком, как ухаживал Герасим за своей питомицей».Понемногу слабенький, тщедушный, некрасивый щенок превратился «в очень ладную собачку».
«Онастрастно привязалась к Герасиму и не отставала от него ни на шаг». Он её назвал Муму.Прошел ещё год. И вдруг «в один прекрасный летний день» барыня увидела в окно Муму и велела еёпривести. Лакей бросился исполнять приказание, но лишь с помощью самого Герасима удалосьеё изловить.« — Муму, Муму, подойди же ко мне, подойди к барыне, — говорила госпожа: — подойди,глупенькая… не бойсь…— Подойди, подойди, Муму к барыне, — твердили приживалки: — подойди. Но Муму тоскливооглядывалась кругом и не трогалась с места».Принесли блюдечко с молоком, но Муму его даже и не понюхала, «и все дрожалаи озиралась по-прежнему».— Ах какая же ты. — промолвила барыня, подходя к ней, нагнулась и хотела погладить её, но Мумусудорожно повернула голову и оскалила зубы.
Барыня проворно отдернула руку…— Отнеси её вон, — проговорила изменившимся голосом старуха. — Скверная собачонка. Какаяона злая!»На другое утро она сказала:« — И на что немому собака. Кто ему позволил собак у меня на дворе держать. — Чтоб её сегодня же здесь не было… слышишь?» — приказала она Гавриле.Получив приказание от дворецкого, лакей Степан изловил Муму в тот момент, когда Герасим внесв барский дом вязанку дров, а собачка, по обыкновению, осталась за дверью его дожидаться. Степантут же сел на первого попавшегося извозчика, поскакал в Охотный ряд и кому-то продал собачкуза полтинник. При этом он договорился, что её неделю продержат на привязи.Как Герасим её искал. До самой ночи. Весь следующий день он не показывался, на другое утро вышелиз своей каморки на работу, но его лицо словно окаменело.«Настала ночь, лунная, ясная».
Герасим лежал на сеновале и «вдруг почувствовал, как будто егодергают за полу. Он весь затрепетал, однако не поднял головы, даже зажмурился, но вот опять…».Перед ним была Муму с обрывком на шее, он «стиснул её в своих объятиях», а она мгновенно облизалаему все лицо.Единственное существо, которое он любил и которое так любило его. Люди ему уже прежде объяснилизнаками, как его Муму «окрысилась» на барыню, он понимал, что от собаки решили избавиться. Теперьон стал её прятать. Весь день держал в каморке взаперти, ночью выводил.Но когда какой-то пьяница улегся на ночь за забором их двора, Муму ночью во время прогулкизалилась громким лаем. Внезапный лай разбудил барыню.« — Опять, опять эта собака. Ох, пошлите за доктором.
Они меня убить хотят…».Весь дом был поднят на ноги. Герасим, увидав замелькавшие огни и тени в окнах, схватил свою Мумуи заперся в каморке. Уже ломились в его дверь. Гаврило всем приказал караулить до утра, а сам«через старшую компаньонку Любовь Любимовну, с которой вместе крал и учитывал чай, сахари прочую бакалею, велел доложить барыне, что собаки завтра «в живых не будет, чтобы барынясделала милость, не гневалась и успокоилась».На следующее утро «целая толпа людей подвигалась через двор в направлении каморки Герасима».Крики, стук не помогали. В двери была дыра заткнутая армяком. Протолкнули туда палку…Вдруг «дверь каморки быстро распахнулась — вся челядь тотчас кубарем скатилась по лестнице…Герасим неподвижно стоял на пороге.
Толпа собралась у подножия лестницы. Герасим глядел на всехэтих людишек в немецких кафтанах сверху, слегка оперши руки в бока. В своей красной, крестьянскойрубашке, он казался каким-то великаном перед ними. Гаврило сделал шаг вперед.— Смотри, брат, — промолвил он: — у меня не озорничай.И он начал ему объяснять знаками, что барыня, мол, непременно требуеттвоей собаки. Подавай, мол, её сейчас…Герасим посмотрел на него, указал на собаку, сделал знак рукою у своей шеи, как бы затягиваяпетлю, и с вопросительным лицом взглянул на дворецкого.— Да, да, — возразил тот, кивая головой: — да, непременно.Герасим опустил глаза, потом вдруг встряхнулся, опять указал на Муму, которая все время стоялавозле него, невинно помахивая хвостом и с любопытством поводя ушами, повторил знак удушения надсвоей шеей и значительно ударил себя в грудь, как бы объявляя, что сам берет на себяуничтожить Муму.— Да ты обманешь, — замахал ему в ответ Гаврило.Герасим поглядел на него, презрительно усмехнулся, опять ударил себя в грудьи захлопнул дверь…— Оставьте его, Гаврило Андреич, — промолвил Степан: — он сделает, коли обещал.Уж он такой… Уж коли он обещает, это наверное.
Он на это не то, что наш брат. Что правда,то правда. Да».Через час Герасим, ведя на веревочке Муму, вышле из дома. Сначала в трактире он взял щи с мясом«накрошил туда хлеба, мелко изрубил мясо и поставил тарелку на пол. Муму принялась есть с обычнойсвоей вежливостью, едва прикасаясь мордочкой до кушанья. Герасим долго глядел на нее. Две тяжелыеслезы выкатились вдруг из его глаз… Он заслонил лицо своей рукой. Муму съела полтарелкии отошла, облизываясь. Герасим встал, заплатил за щи и пошел вон»…Он шел, не торопясь, не спуская Муму с веревочки. Проходя мимо строящегося флигеля, взял оттудапару кирпичей. Потом от Крымского Брода дошел до места, где стояли две лодочки и вскочил вместес Муму в одну из них. Он «так сильно принялся грести, хотя и против теченья реки, что в одномгновенье умчался саженей на сто… Он бросил весла, приник головой к Муму»…Единственное существо, которое он любил и которое так любило его.
Убить это существо своимируками. Но ему даже в голову не пришло нарушить приказанье барыни. Удалось хотя бы не отдатьсобачку на мученье в чужие руки.Наконец он выпрямился, «окутал веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел её на шею Муму,поднял её над рекой, в последний раз посмотрел на нее… Она доверчиво и без страха поглядывалана него и слегка махала хвостиком. Он отвернулся, зажмурился и разжал руки…».«Вечером на шоссе безостановочно шагал какой-то великан с мешком за плечами и с длиннойпалкой в руках. Это был Герасим». Он спешил прочь из Москвы, к себе в деревню, на родину, хотя тамего никто не ждал.«Только что наступившая летняя ночь была тиха и тепла. С одной стороны, там, где солнцезакатилось, край неба ещё белел и слабо туманился последним отблеском исчезавшегодня, — с другой стороны уже вздымался синий, седой сумрак.
Ночь шла оттуда. Перепела сотнямигремели кругом, взапуски перекликивались коростели… Герасим не мог их слышать, не могон слышать также чуткого ночного шушуканья деревьев,. Но он чувствовал знакомый запахпоспевающей ржи, которым так и веяло с темных полей, чувствовал, как ветер, летевший к немунавстречу, — ветер с родины — ласково ударял его в лицо…».Через два дня он был уже в своей избенке, помолился перед образами и отправился к старосте.Староста удивился, но предстоял сенокос и «Герасиму, как отличному работнику, тут же даликосу в руки».А в Москве барыня разгневалась и сначала приказала вернуть его немедленно, а потом заявила,что «такой неблагодарный человек ей вовсе не нужен».И он живет одиноко в своей деревенской избушке.
Душа у этого верзилы-богатыря нежная, ранимая.Поэтому он на женщин больше не глядит и ни одной собаки у себя не держит.Власть одних людей над другими. Как она калечит и тех и других.До поры до времени люди ещё такие (в подавляющем большинстве), что им требуется узда. И чемменее совершенны эти люди, тем, видимо, крепче должна быть узда. Над ними власть обычно такая, какуюони заслуживают. Окажись все или подавляющее большинство такими как Герасим — честными,душевными, самоотверженными, работящими, возник бы какой-то совсем иной порядок, инаяобщественная система. Но пока что из всей дворни таким оказался лишь человек «не от мира сего»,глухонемой, почти не воспринимающий всей информации, всех сигналов «сего мира».И Татьяна, светлая в сущности душа, задавлена этой жизнью и вполне послушна.
Её можно какугодно поворачивать и настраивать. Ею можно манипулировать, как и всей толпой.Получилась грустная, подчас трогательная и вполне реальная (и страшная!) картина жизни.© Вольская Инна Сергеевна, 1999 г..
Следующий анекдот
По одному предложению на каждые отношения (одновременность, последовательность, чередование, взаимоисключение, сопоставление, противопоставление) ТОЛЬКО ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ИЗ ХУДОЖ., ЛИТЕРАТУРЫ )
Иван Сергеевич Тургенев
Жанр: Русская классика, Рассказы
Серия: Список школьной литературы 5-6 класс
Возрастная категория: 6+
Рассказ «Муму» был написан И.С.Тургеневым (1818–1883) весной 1852 г. В его основу были положены реальные события. Похожий случай произошел с крепостным матери Тургенева Варвары Петровны, немым Андреем. Правда, Андрей, в отличие от Герасима, не ушел в деревню, а продолжал служить своей барыне до конца ее дней.
Начни читать сейчас
Следующий анекдот
«Муму» — рассказ русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, написанный в 1852 году. По данным исследователей, в основе произведения лежат реальные события, происходившие в московском доме матери писателя Варвары Петровны Тургеневой.
В одном из московских домов живёт барыня, окружённая многочисленной челядью. Среди её слуг выделяется дворник Герасим — человек высокого роста (около 195 см) и богатырского сложения, но глухонемой от рождения. Будучи привезённым из деревни, он долго тосковал по родным местам, но постепенно привык к городскому житью. Он усердный работник и во дворе у него всегда порядок.
«Муму». Художник Владимир Табурин
Через год Татьяна со спившимся Капитоном по настоянию барыни уезжают в деревню. Герасим, простившись с ними на Крымском Броду, по пути домой, вытаскивает свалившегося в воду маленького щенка. Герасим приносит щенка домой, кормит и даёт кличку — Муму (одно из немногих слов, которые он может произнести). Со временем Муму превращается в симпатичную собачку, которая ко всем во дворе относится с доверием, но любит только Герасима. Барыня узнаёт о её существовании самой последней. Попытки наладить с собачкой отношения ни к чему не приводят; неудачное знакомство завершилось требованием барыни сделать так, «чтоб её сегодня же здесь не было». Гаврила, которому был адресован этот приказ, постарался его выполнить: сначала Муму тайком увезли на Охотный ряд и продали, но спустя сутки она вернулась к Герасиму с обрывком верёвки на шее. Тогда челядь максимально доступно объясняет дворнику, что барыня недовольна его собакой. Герасим в ответ даёт понять, что сам решит эту проблему.
Спустя час Герасим вместе с Муму вышли из каморки. Дворник повёл собачку в трактир и заказал для неё щи с мясом. Затем они отправились к Крымскому Броду и сели в лодку. Когда Москва осталась далеко позади, Герасим привёл в исполнение приказ, данный барыней: Муму поглотили воды реки. А её хозяин вернулся; но не в московский дом барыни, а в деревню.
Аудиокнига
Муму. Тургенев И.С.
читает А. Консовский
Муму.
По одноимённому произведению
Ивана Сергеевича Тургенева
Иван Сергеевич Тургенев
Муму.
1852 год
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолъю и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней. Сыновья ее служили в Петербурге, дочери вышли замуж; она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер ее был чернее ночи.
Так прошел год, по окончании которого с Герасимом случилось небольшое происшествие.
Гаврила хотел было что-то возразить, да сжал губы.
Капитон окинул спокойным взором свой истасканный и оборванный сюртук, свои заплатанные панталоны, с особенным вниманием осмотрел он свои дырявые сапоги, особенно тот, о носок которого так щеголевато опиралась его правая ножка, и снова уставился на дворецкого.
Капитон проворно замигал глазками.
Капитон осклабился.
И Капитон вытаращил глаза и отделился от стены.
Капитон отвернулся и поплелся вон.
Красноречие не покидало его даже в крайних случаях.
Дворецкий несколько раз прошелся по комнате.
Через несколько мгновений Татьяна вошла чуть слышно и остановилась у порога.
Дворецкий пристально посмотрел на нее.
Дворецкий помолчал и подумал:
Татьяна повернулась, оперлась легонько о притолку и ушла.
Приживалка, к которой обратилась барыня, заметалась, бедненькая, с тем тоскливым беспокойством, которое обыкновенно овладевает подвластным человеком, когда он еще не знает хорошенько, как ему понять восклицание начальника.
Приживалка тотчас порхнула в переднюю
Степан, дюжий парень, состоявший в должности лакея, бросился сломя голову в палисадник и хотел было схватить Муму, но та ловко вывернулась из-под его пальцев и, подняв хвост, пустилась во все лопатки к Герасиму, который в то время у кухни выколачивал и вытряхивал бочку, перевертывая ее в руках, как детский барабан. Степан побежал за ней вслед, начал ловить ее у самых ног ее хозяина; но проворная собачка не давалась чужому в руки, прыгала и увертывалась. Герасим смотрел с усмешкой на всю эту возню; наконец Степан с досадой приподнялся и поспешно растолковал ему знаками, что барыня, мол, требует твою собаку к себе. Герасим немного изумился, однако подозвал Муму, поднял ее с земли и передал Степану. Степан принес ее в гостиную и поставил на паркет. Барыня начала ее ласковым голосом подзывать к себе. Муму, отроду еще не бывавшая в таких великолепных покоях, очень испугалась и бросилась было к двери, но оттолкнутая услужливым Степаном, задрожала и прижалась к стене.
Но Муму тоскливо оглядывалась кругом и не трогалась с места.
Степан принес блюдечко с молоком, поставил перед Муму, но Муму даже и не понюхала молока и всё дрожала и озиралась по-прежнему.
Какие безделицы, подумаешь, могут иногда расстроить человека!
Барыня помолчала.
Гаврила вышел.
Проходя через гостиную, дворецкий для порядка переставил колокольчик с одного стола на другой, втихомолочку высморкал в зале свой утиный нос и вышел в переднюю. В передней на батальной картине, судорожно вытянув обнаженные ноги из-под сюртука, служившего ему вместо одеяла. Дворецкий растолкал его и вполголоса сообщил ему какое-то приказание, на которое Степан отвечал полузевком, полухохотом. Дворецкий удалился, а Степан вскочил, натянул на себя кафтан и сапоги, вышел и остановился у крыльца. Не прошло пяти минут, как появился Герасим с огромной вязанкой дров за спиной, в сопровождении неразлучной Муму. (Барыня свою спальню и кабинет приказывала протапливать даже летом.) Герасим стал боком перед дверью, толкнул ее плечом и ввалился в дом с своей ношей. Муму, по обыкновению, осталась его дожидаться. Тогда Степан, улучив удобное мгновение, внезапно бросился на нее, как коршун на цыпленка, придавил ее грудью к земле, сгреб в охапку и, не надев даже картуза, выбежал с нею на двор, сел на первого попавшегося извозчика и поскакал в Охотный ряд. Там он скоро отыскал покупщика, которому уступил ее за полтинник, с тем только, чтобы он по крайней мере неделю продержал ее на привязи, и тотчас вернулся; но, не доезжая до дому, слез с извозчика и, обойдя двор кругом, с заднего переулка, через забор перескочил на двор; в калитку-то он побоялся идти, как бы не встретить Герасима.
На следующее утро барыня проснулась довольно поздно. Гаврила ожидал ее пробуждения для того, чтобы дать приказ к решительному натиску на Герасимово убежище, а сам готовился выдержать сильную грозу. Но грозы не приключилось. Лежа в постели, барыня велела позвать к себе старшую приживалку, барыня велела позвать к себе старшую приживалку.
Любовь Любимовна отправилась в Гаврилину комнату. Неизвестно, о чем происходил у них разговор; но спустя некоторое время целая толпа людей подвигалась через двор в направлении каморки Герасима: впереди выступал Гаврила, придерживая рукою картуз, хотя ветру не было; около него шли лакеи и повара; из окна глядел дядя Хвост и распоряжался, то есть только так руками разводил; позади всех прыгали и кривлялись мальчишки, из которых половина набежала чужих. На узкой лестнице, ведущей к каморке, сидел один караульщик; у двери стояли два других, с палками. Стали взбираться по лестнице, заняли ее во всю длину. Гаврила подошел к двери, стукнул в нее кулаком, крикнул:
Следующий анекдот
Читай сейчас! Книги для детей и родителей, Сказки, Развивающие книги, Детская и молодежная литература, Полезные советы
Читайте также: