Анекдоты у театра вахтангова
Обновлено: 06.05.2024
знаю, что у театра Вахтангова некий Артем Котовский отлично рассказывает анекдоты. очень хотелось бы послушать.
может кто знает по каким дням он выступает?
- Хатити покатаццо? Садитись.
- Нет, спасиба. Я лучче на траллейбусе.
- Траллейбус - это нипристижна. Вы вот сюда садитись.
- Да ипал йа такие пристижи. Я вот на велиге лучче.
- Вы баитесь что ли?
- Не байусь я. Проста ни хачу.
- Да бросьте. Трусите - таг и скажити.
- Да не трушу я. А. . А давайти в другой раз покатаимся?
- Гагарин, ИБАНЫВРОТ! не ВЫЕПЫВАЙСЯ! марш в ракету! Хочиш нам День Космонавтики сорвать сцуко! ?
Мужик спрашивает у мужика:
- Что бы ты хотел иметь - пять тысяч баксов или пять дочерей?
- Пять дочерей.
- Почему?
- Потому, что сейчас их у меня восемь.. .
Идет золушка походкой кавалериста - это когда ноги колесом и ругается: почему фея не предупредила, что после двенадцати тампон превратится в тыкву
летит орел высота 300метров, из жопы вылезает глист и говорит:
командир какая высота?
Орел: . метров 300
Глист: ну ладно и снова залез, через полчаса снова вылезает и спрашивает:
командир какая высота?
Орел: . 1000метров
Глист ладно ты тока не обосрись, а то экипаж волнуется.
Следующий анекдот
Театр имени Вахтангова показал премьеру спектакля "Евгений Онегин" в постановке художественного руководителя театра Римаса Туминаса. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Новый спектакль Римаса Туминаса (впрочем, кто бы в этом сомневался) далек от школьных канонов восприятия и воплощения "энциклопедии русской жизни". Но на роль энциклопедии режиссерской поэтики самого Туминаса — во всяком случае, его вахтанговского периода — "Евгений Онегин" претендовать может смело. Как в любой энциклопедии, здесь собрано все: и важное, и случайное, и удачное, и не слишком.
Туминас погружает сцену в атмосферу томительной меланхолии, чуть загадочного гротеска и мрачноватого юмора. Пусть герои и носят здесь исторические костюмы, но вряд ли кто-то станет утверждать, что режиссер занимается исследованием пушкинской эпохи: его сценическая фантазия, похожая на цепь снов, оторвана от бытовой реальности. Постоянный соавтор Туминаса, художник Адомас Яцовскис, конечно, дает зрительскому глазу зацепиться за понятные детали — уголок кабинета, "онегинская" скамья и т. д., но все же решает пространство как место мистическое, темное, на границе земного и неземного. Нечто похожее было сделано в главном московском спектакле Туминаса "Дядя Ваня": как и там, за стенами, ограничивающими авансцену, открывается черная пустота. Но если в чеховском спектакле в ней блестела тревожная луна, то в "Евгении Онегине" за никогда не рассеивающимся туманом висит подвижный зеркальный задник, косо удваивающий все происходящее на сцене и открывающий изнанку стен — как будто вход в иной мир. Иногда огромное зеркало двигается, и тогда начинает казаться, что кружится голова. А уж когда сцену заметает снег, зеркало помогает навести на подмостках полную красоту.
Двоятся не только мизансцены, двоятся и персонажи пушкинского романа. У Туминаса действуют два Онегина: молодой роковой красавец Виктора Добронравова и постаревший, познавший всему на свете цену человек в благородном исполнении Сергея Маковецкого — его первые слова "кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей" отпечатываются в памяти, словно эпиграф ко всему спектаклю. Ленских у Туминаса тоже двое — глуповатый мальчик-позер Василия Симонова и благополучный господин Олега Макарова, им мог бы стать поэт, не погибни он на дуэли.
Двойник есть и у Татьяны (Ольга Лерман) — строфы про страшный сон героини читает народная артистка Советского Союза Юлия Борисова. Перед тем как покинуть сцену, она встречается лицом в зеркале с Татьяной, словно предрекая ей будущее. Но вообще бенефисные выходы гранд-дам вахтанговской труппы неуместно роднят "Евгения Онегина" с юбилейным спектаклем-концертом "Пристань" — особенно когда в крохотной роли престарелой московской кузины под бурные аплодисменты зрительного зала на сцене появляется старейшина труппы Галина Коновалова. У третьей гранд-дамы, Людмилы Максаковой, роль более сложная и более важная для спектакля. Она — и затянутая в черное няня Филипьевна, и эксцентрично-строгая танцмейстерша в балетном классе, и невозмутимая смерть, приносящая дуэльные пистолеты и уводящая со сцены тех, кому пришло время умирать.
Балетный класс — пожалуй, единственное, что осталось в спектакле от петербургских мотивов романа. Впрочем, переезд Лариных из деревни в Москву на ярмарку невест оказывается столь драматичным, что иных мест действия и не нужно: деревенских девушек загоняют в огромную карету, словно арестантов в теплушку, а заколачивают в нее и вовсе будто в гроб. Неожиданно мрачное впечатление от поездки в Первопрестольную скрашивает разве что комическая сцена-дивертисмент с зайцем. Вообще Римас Туминас старается чередовать пугающее с затейным: сцена дуэли оказывается незабываемо жестокой — Онегин убивает беззащитно обнажившегося до пояса Ленского выстрелом в упор в живот, зато деревенские именины превращаются в целый концерт с чередой комических вокальных номеров.
Вообще у местами буксующего, особенно во втором действии, вахтанговского спектакля пока что наблюдается явный кризис самоидентификации: для "заметок на полях" он слишком громоздок, для "параллельного" авторского сочинения — слишком фрагментарен и непоследователен. От одних сложнейших для сценического воплощения мест романа (например, письма Татьяны Онегину) Римас Туминас пробует элегантно отшутиться, другие, пользуясь правом вольного фантазера, просто не замечает, взамен предлагая либо выразительные метафорические этюды, либо поддержанные музыкой Фаустаса Латенаса театральные красивости — вроде вознесения невест на качелях. Впрочем, к финалу режиссер все-таки возвращается к своей неизбывной мизантропии: Татьяна превращается в какую-то надменную стерву, так что Онегину, может быть, в свое время просто повезло.
Следующий анекдот
Есть на Арбате такой персонаж - Артём Котовский, у театра Вахтангова рассказывает анекдоты. Рассказывает хорошо, местами даже смешно.
Помимо анекдотов, Котовский читает стихи собственного сочинения. Не всегда удачно, но один стих неизменно вызывает бурю апплодисментов:
Стращали в детстве нас тобой
И в зрелом возрасте пугали,-
Страшней Горыныча с Ягой
Злой людоед - товарищ Сталин.
Свердлова Яшку порешил
Подсыпал Ленину отраву
И ледорубом довершил
Над Троцким лютую расправу.
Мол, репрессировать людей,
С тебя пошла лихая мода…
Ты перебил крутых вождей
Вампиров русского народа.
Войны Гражданской кровопийц
Системой замкнутого круга,
В тисках «Ежовых» рукавиц
Повел расстреливать друг друга.
Поднял разбитую страну,
Отмыл, отстроил и прославил.
Заставил выиграть войну,
Ильич бы немцам Русь подставил.
И вновь, как Феникс из руин,
Союз Советский поднимался…
Ты в годы страшные один
Стать у руля не побоялся.
Стальною волей враг разбит,
Штандарты фрицев под ногами,
А мысль вождя уже летит
Поставить в космос наше знамя.
Союз Советский от сохи
Возрос до ядерной державы;
Просчеты были и грехи,
Но им не смыть могучей славы.
Покрыта мраком смерть твоя
Не зря быть, может, говорили,
Что в страхе жившие друзья
«Отца народа» погубили.
Был ужас на похоронах,
«Ходынка» новая случилась;
Рыдала вдовая страна,
Так, что рассудком помутилась.
Вернул бы Берия к уму,
Ему товарищи не дали.
Схватили, бросили в тюрьму
И с перепугу расстреляли.
Все под Хрущева, как один,
О «культе личности» завыли,
О том, что Сталин армянин
Грузины сплетню распустили.
Никита прах твой выносил
Из склепа к яме на аллее…
Зачем Спасителю Руси
Лежать с Иудой в мавзолее?
Хрущева Брежнев тихо сверг,
Но дал дожить свое на даче;
Нормальный Леня был генсек,
Он лишь с наградами чудачил.
При нем Империя цвела
Страной могучей мы гордились;
Видать гордыня подвела,
В Афгане кровушкой умылись
За Леней двадцать лет дерьма
И откровенного распада.
Враги сводили нас с ума,
Наверно так нам всем и надо.
Андропов пробовал копнуть,
Чтоб огород вернуть к порядку,
Но раскопал последний путь,
И сорняки заняли грядку.
Что про Черненко говорить,
Он и лежать не мог на троне
И не успел сообразить,
Что голова его в короне.
Вскачь «Перестройка» понеслась,
Пятнистый Мишка вместо герба;
Один козел пролез во власть,
За три войны нанес ущерба.
ГКЧПистов поддержать
Не отыскалось добровольцев.
Партшколе трудно воспитать
Вождей из пьяниц комсомольцев.
Советский кончился уют,
Подрались братские народы
Страну, как шлюху продают,
Шпионам дали все свободы
Был Ельцин хуже, чем шпион,
Его бы шлепнуть без ареста.
Страны развалом правил он,
Как пьяный дирижер оркестра.
СССР разодран в пух,
Наивных граждан, обокрали…
Чекисты потеряли нюх
И государство мы просрали.
Восток советский – кучка стран.
Муллы завыли, правят баи;
Куда печальней у славян -
Свои же мутят раздолбаи.
Я над хохлами не смеюсь,
Они тупеют от коварства;
Отторгли Киевскую Русь
От большей части государства.
Евреи выгоды учли,
На свой манер подсуетились,
Антисемитов провели,
И в «новых русских» превратились.
Почти забыт социализм,
Зато проблемы есть любые –
Бардак, разврат и терроризм…
Довольны только «голубые».
Их не сажают, не срамят,
Они поют хиты с эстрады.
Им скоро власти разрешат
На Красной площади парады.
Богатств народных больше нет,
Их казнокрады растаскали
И только право на минет
Мы всем народом схлопотали.
Не вспомнить даже старикам,
Такой «отеческой» заботы -
На кукиш заменили нам
Горбами нажитые льготы.
Не по карману многим ВУЗ,
Услуги здравоохрененья,
Но наркоты и водки вкус
Стал всенародным без сомненья.
Снижали цены при тебе,
Теперь их только повышают
Проворней чем НКВД,
Нас жизни киллеры лишают.
Живем мы сказочно сейчас
В стране богатых «русских новых»;
Все больше «коммерсов» у нас
К продаже Родины готовых.
В плену коррупции, долгов
Спецслужбы и Минобороны…
Такая армия врагов,
Не хватит денег на патроны.
В Чечне десяток лет резня,
Людей, как за сто лет сгубили;
В твое правленье за три дня,
Чекисты смуту прекратили.
Правозащитников орда
Стоит на страже бандитизма;
Как не хватает иногда
Нам перегибов сталинизма.
Царит насилья карнавал,
И демократы бьют тревогу,
Все то, что Сталин нам собрал,
Разворовать никак не могут.
Не смели даже и мечтать,
Ни в «Пентагоне», ни в Европе,
Союз Советский повидать
В такой глубокой страшной жопе.
Свободы вдоволь нажрались,
Вкус ядовитый распознали…
Иосиф, родненький, проснись!
Враги народа заебали!
Следующий анекдот
Есть на Арбате такой персонаж - Артём Котовский, у театра Вахтангова рассказывает анекдоты. Рассказывает хорошо, местами даже смешно.
Помимо анекдотов, Котовский читает стихи собственного сочинения. .
показать полностью
Читайте также: