Анекдот про замполита в сирии

Обновлено: 26.12.2024

Комментировать анекдот №74759

Заканчивается командировка в Сирии.
Кадровик и замполит пишут представления к наградам.
Кадровик говорит:
- Товарищ полковник, пишу: "Вы лично уничтожили в бою двести боевиков".
Замполит, куря сигарету и устремив глаза в потолок:
- Пиши - триста, нехер их жалеть.

Следующий анекдот

Заставу было не узнать. Все дембеля ходили с серьезными, озабоченными лицами. Они перестали заниматься воспитанием молодых солдат по ночам, перестали играть в дембельский поезд, большие гонки и другие увеселительные мероприятия, призванные скрасить дембелю оставшееся время до демобилизации. Дело было в том, что исчез дембельский престиж. Самый лакомый кусочек дембельского пирога состоял не в вышитой парадке, не в сапогах на двойных и тройных каблуках, не в дембельском альбоме. Все это давно уже было подготовлено, спрятано и ждало своего часа. Исчез последний дембельский кураж. Он заключался в совершении действия превосходящего по энергетике действия предыдущих дембелей, совершении невозможного, напряжения всех умственных и физических сил. Вишенкой на дембельском пироге прошлых лет была надпись краской на отвесной скале на высоте 10-15 метров над уровнем воды – ДМБ – и две последние цифры года. Скала была гранитной, находилась на турецком берегу горной реки, по которой и проходила граница. Откуда пошла традиция рисовать краской буквы ДМБ на скале история умалчивает, но первые буквы и цифры просматривались еще с 1965 года. Смыслом службы каждого солдата и сержанта заставы, высшей точкой сублимации его психической и физической энергии было оставление после себя на скале трех заветных букв и цифр последнего года службы. Увозя дембелей на станцию, шишига всегда останавливалась напротив скалы с заветными буквами и дембеля орали до хрипоты, фотографировались и пили брагу из местной алычи. В этом заключался высший смысл двухлетней службы на заставе, это был переход количественных изменений в качественные. Вся философия жизни отражалась в этих трех буквах, которые являли собой сакральный смысл бытия каждого дембеля. Невозможно было понять как на отвесной скале за одну ночь возникают громадные буквы. Ведь вчера их еще не было, а сегодня вот они – наглядно демонстрируют боевую и политическую подготовку советского пограничника! Как это возможно, без альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки, думал каждый раз старшина. А может турки сами рисуют, для провокации, мелькали мысли у замполита. Командир заставы, произнося прощальную речь перед дембелями, густо замешанную на мате и угрозах, старательно прятал в усах улыбку Джоконды. Дошло до того, что офицеры заставы начали заключать пари между собой на то, появится ли надпись в этом году или нет.
Как не увещевал замполит, как не стращал старшина тюрьмой и дисбатом, надпись появлялась каждый год все выше и выше, пока не уперлась в вершину скалы. Все! Дальше было некуда! Приплыли! Финита ля комедия! Надо искать новый смысл жизни, менять систему ценностей, выстраивать новую парадигму. Этим и занимались дембеля весь последний месяц. Каждую ночь они запирались в каптерке и обсуждали возможные направления развития дембельского творчества. Старшина тихонько подходил к двери каптерки, прислушивался и через пять минут ловил себя на том, что начинает мысленно участвовать в обсуждении – это не пойдет, это не достойно, это слишком мелко, а вот это я бы попробовал. И вот ночные обсуждения прекратились! Но как ни силились отцы-командиры узнать - что решили дембеля, информация не поступала ни от стукачей, ни от комсорга, ни от каптерщика! Напряжение нарастало, день демобилизации приближался, в речи командира на утреннем разводе все больше и больше слышалось угроз и непечатных слов! Замполит каждый божий день проверял всю входящую и исходящую почту, читал солдатские письма, пытаясь найти косвенные следы задуманного. Старшина перебирал в памяти все варианты, которые он слышал и отрабатывал меры противодействия. Стукачи, мотивированные десятидневным отпуском, угощали дембелей сигаретами с фильтром и завлекали посидеть на кухне под жаренную картошечку. Каждое слово, произнесенное дембелем, тут же становилось известным замполиту и комиссионно рассматривалось под микроскопом. Но все было тщетно. Может ничего и не будет, все, баста, сдулись дембеля – мелькнула крамольная мысль у замполита.
Ночь, перед демобилизацией, выдалась неспокойная. Командир не отпустил офицеров к женам, заставляя их проводить внеплановые проверки несения дежурства нарядами. Старшина несколько раз пересчитывал спящих в казарме, причем не доверяя зрению, наклонялся к каждому и вслушивался в его дыхание, чтобы определить – спит или притворяется мерзавец. Утром, на последнем построении дембелей, командир увидел довольные и веселые лица не только дембелей, но и всего личного состава. Казалось, что все знают какую-то тайну и ждут, когда она проявится. Командиру доложили на ухо, что на скале новых надписей не появилось, ему тоже стало весело на душе и он с интересом стал ждать продолжения.
Для лучшего понимания последующих событий, надо несколько пояснить диспозицию советской и турецкой застав. Как мы уже поняли, их разделяла горная река, по которой и проходила граница. И советская и турецкая заставы находились на возвышениях, для контроля окружающей местности. Советская застава была несколько выше турецкой, и последняя хорошо просматривалась даже без бинокля. По долготе советская застава находилась западнее турецкой, которая к тому же была близко к горному хребту, поэтому утреннее солнце, появившись из-за горы сначала освещало советскую заставу, а лишь потом турецкую. На территории турецкой заставы находилась мечеть с четырьмя башнями. Как только солнце достигало минарета начинал петь мулла и начинался утренний намаз.
Построение освещенной солнцем заставы закончилось. Дежурный по заставе строевым чеканным шагом подошел к командиру и доложил о построении. Командир произнес речь, без обычных угроз последнего времени. Поздравил дембелей с окончанием службы и пожелал им достойной гражданской жизни. После речи командира, замполит дал знак оркестру – играть гимн Советского Союза. В это время утреннее солнце осветило верхушку минарета на турецкой стороне и мулла затянул свою утреннюю молитву. Командир поморщился, но тут сильные дембельские голоса начали петь гимн Советского Союза. Надо же, два года никак не мог заставить, а тут сами по своему желанию! Каких орлов я воспитал! Пронеслось в мозгу у командира. Стоя лицом к строю, он не видел турецкую заставу, а видел радостные лица своих солдат и офицеров, которые подхватили гимн Советского Союза. Пели все! В едином порыве! Их лица светились счастьем и вдохновением. Особенно старались дембеля. Некоторые были близки к экстазу! Вдруг, сзади командира, на турецкой заставе, мулла прервал молитву и отчетливо произнес русское слово с восточным акцентом – БЛИАТЬ, усиленное мегафоном, который он не выключил. Командир вздрогнул и повернулся! На освещенном солнцем минарете яркой красной краской сияла надпись – ДМБ – 90! Перед лицом командира пронеслась вся его жизнь от детского сада до сегодняшнего дня! Он повернулся лицом к строю и подхватил гимн Советского Союза зычным командирским голосом! До развала Советского Союза оставалось чуть больше года!

Миллиардер Олег Дерипаска, имеющий четырёхэтажную. яхту, призвал россиян быть скромнее .

Проходил я срочную службу в учебке в середине 80х, которая находилась неподалеку от Владивостока, в Сад-городе. Когда мы заступали дневалить в наряд по роте, иногда нас предупреждали, что дежурным по полку заступал капитан Лёвкин (если не ошибаюсь по фамилии), и надо всем быть начеку. Он был известен тем, что имел шило в заднице, и ему не сиделось ночью у себя в кабинете с поллитрою и кроссвордом, как другим его сослуживцам. Всё хотелось ему проверить, как несут службу солдаты, не дремлют ли дневальные и уж тем более караульные. Дело было серьезное, ибо был уже у нас в части случай, когда он застукав в караульном помещении дрыхнувших военнослужащих, слегка их потроллил. Оторвал доску на крылечке, и сложил туда всё оружие, задвинув доску на место. И спокойно удалился к себе медитировать до утра. Что там происходило дальше, история умалчивает, но дело еле удалось замять. У кого-то появились седые волосы, и не факт что на голове. Справедливости надо заметить, что в глухих краях иногда случались нападения на небольшие воинские части, с целью завладения оружием, лихих людей хватало и в те времена.
Так вот, произошла один раз в учебке следующая история, о которой потом часто у нас вспоминали. Все корпуса в учебке были двухэтажные. На первом размещались учебные классы, забитые всякой аппаратурой, а на втором были спальные помещения и кабинеты командира роты, замполита, и прочее. Напротив входной двери (до середины застекленной, это важно) стояла тумбочка с телефоном ТА-57, а при ней дневальный. Если кто-то поднимался на второй этаж по лестнице, его было хорошо видно дневальному, и если он не дремал, и не отлучался, застать его врасплох было проблематично. И вот в ту ночь дневальный видит, как капитан Лёвкин, на карачках тихонько крадется по лестнице, стараясь делать это бесшумно, и чтобы его было не видно в стекло двери. Тогда солдат шепотом подзывает дежурного по роте, который был рядом в ленкомнате, и кивает на дверь, мол там этот придурок опять чудит. Капитан тем временем потихоньку на карачках заползает по лестнице, медленно открывает дверь, не видит дневального (который сместился в сторону) и предвкушая уже хороший скандал начинает заползать в дверной проем, двигаясь по дуге вправо. А там справа от двери на карачках же стоит дежурный по роте, поджидая его, и отдав честь, начинают делать стандартный доклад. Капитан понимает идиотизм ситуации, краснеет, обрывает доклад, встает и быстрым шагом уходит вон, сказав что-то себе под нос типа "пидарасы". Дневальный сказал, что это надо было видеть, забыть это невозможно. Больше этот номер каритан не повторял.

Я родился когда Запад вот-вот был должен погибнуть. Я пошел в школу - Запад погибал. Я окончил институт - до гибели Запада оставались считанные дни.
А потом почему-то вдруг сгинул "совок". Кремлепропаганда же, как ни в чем не бывало, продолжила предрекать неизбежную гибель Запада.

Следующий анекдот

Анекдоты про дневального

Папа мой — военнослужащий. В детстве мы жили в военном городке прямо возле воинской части. Частенько приходили к воротам, чтобы встретить папу после работы. На КПП он постоянно отдавал какие-то указания "Дневальному". Я думала, что это фамилия! Так переживала за него. Сочувствовала. Считала, что бедный Дневальный всегда на посту и не отдыхает)))

Рейтинг истории Теги анекдота

В одной роте служат несколько среднеазиатов, которые до призыва совершенно не знали ни слова по-русски, но за месяц что-то выучили. И вот рота уходит на обед, а "на тумбочке" остается дневальный из числа этих самых среднеазиатов. Надо сказать, что зам.ком.отряда был майором, и его звание выучили все, и многие наивно думали, что он в отряде самый старший по званию. А командир отряда был подполковником и находился в отпуске до этого самого дня.
И вот командир отряда - подполковник, имеющий на погонах две звезды - приходит из отпуска и заходит в эту роту. Дневальный среднеазиат отдает ему честь и рапортует, с ужасом глядя на погоны и вспоминая все русские слова:

- Товарищ. двойной майор! Рота был. Рота нет. Рота в столовой хавает. Сам дневальный, сам дежурный рядовой (такой-то).

С этого дня у командира отряда кличкой стала "двойной майор"

Рейтинг анекдота Теги анекдота

Вчера на шашлыках друг рассказал историю из армии. Далее с его слов:
Служил я под Хабаровском, конопли у нас там было столько, что росла даже на территории части, что уж говорить о том, что её было очень легко достать.
В тот день я был дежурным по роте. Время полпервого ночи. Дунул. и тут слышу дневального: - СМИРНО! ДЕЖУРНЫЙ ПО РОТЕ НА ВЫХОД!
Капитан, он же наш командир роты пришел нас проведать, а меня прёт, как удава.
Ну строю роту значит, перекличка. Кое-как это делаю, усердно пытаясь не заржать.
Отсутствующих нет. Подхожу, значит к капитану, производить доклад вечерней поверки. Строевым шагом, держа руку у виска - всё как положено.
Громко и четко отчитываюсь перед ним. А он стоит. Стоит и смотрит.
Я лихорадочно перебирая мысли в голове пытаюсь понять что же не так?
Одет по форме, выражение лица нормальное, не смеялся, говорил чётко.
И тут капитан выдаёт: - может еще в дёсны жахнемся?
И до меня доходит, что его лицо находится в 5 сантиметрах от моего.

Рейтинг анекдота Теги анекдота

Стоит дневальный в казарме. Кругом чистота, а на полу лежит оку-
рок. Заходит полковник, показывает на окурок и грозно спрашивает:
- Чей?
- Не знаю.
- Узнать! Дневальный убегает в казарму, через некоторое время прибегает и докладывает:
- Товарищ полковник, "старики" сказали, что окурок ничей. Можете курить.

Рейтинг анекдота Теги анекдота

Новобранец Рабинович пожаловался командиру отделения, что у него из тумбочки украли кусок сала. Командир выстраивает в казарме отделение и спрашивает:
- Кто из вас украл у Рабиновича сало?
И вдруг хлопает себя по лбу:
- Но послушайте, рядовой Рабинович, евреи ведь не едят сало!
- Оно у меня не для еды, товарищ сержант. Оно у меня на те случаи, когда мы совершаем марш-бросок, и я мозоли натираю. Я тогда смазываю эти места салом.
Тут к командиру строевым шагом подходит дневальный и докладывает:
- Товарищ сержант, рядового Сидоренко рвёт!