Загадка носа и тайна лица бочаров кратко

Обновлено: 10.11.2024

Наверное, самой невыясненной загадкой повести «Нос» остается сам избранный автором «необыкновенно странный» предмет, сам нос. Что значит выбор такого предмета и зна­чит ли вообще что-нибудь? Характер предмета, такого неле­пого и смешного, — имеет ли отношение, и насколько глубо­кое, к самому существу рассказанного нам в повести?

Существуют литературоведческие интерпретации, в кото­рых носу в «Носе» не придается особенного значения. Тако­ва концепция «фантастического предположения» Ю. В. Ман­на. Комическая интрига с носом нужна для фантастического предположения (а что было бы, если. ), самым же главным оказываются реакции персонажей — вполне обыденные — на происшествие совершенно несбыточное; характеры и законы действительности ярко таким путем вскрыва­ются, но приключения носа имеют к этому, собственно, внешнее отношение, это лишь фантастическое предположе­ние, условное допущение; внутренне, по существу, глубоко они со вскрываемым в повести образом мира не связаны.

Существуют иные филологические подходы к повести, представленные давними, но и сейчас широко читаемыми ра­ботами 1920-х годов по поэтике; в те годы очень интересова­лись «Носом», и больше всего как раз семантикой основного предмета. Известное исследование В. В. Виноградова враща­лось вокруг слова «нос», и самый сюжет выводился из игры «реальным» и «фигуральным» значениями центрального слова.

«Нос» продолжает держать нас в недоумении. Владеющее персонажами повести, оно захватывает и читателей и иссле­дователей. Большей частью критические интерпретации по- вести гадательны и шатки; возможно, новым тому примером будет и предлагаемая статья. Но мы хотели бы разомкнуть порочный круг и поискать из «загадки «Носа» выхода к большим смыслам творчества Гоголя, к тайне его понима­ния человека, к художественной антропологии Гоголя.

«Нос» пора прочитать по-крупному — как одно из сущно­стных гоголевских произведений и как одно из ключевых произведений на пути русской литературы. Для того же что­бы так прочитать его, одинаково важно не отрываться от текста повести и суметь от него оторваться, или — скажем это на языке, более близком языку нашего предмета,— оди­наково важно и не упереться в «нос», и не пренебречь им. Ибо это не просто забавный и пустой от всякого смысла или же технически-служебный предмет (таким оп выглядит в концепции фантастического предположения); это предмет весьма содержательный по-гоголевски. И связь непопятной «шутки» с глубокими темами творчества Гоголя коренится в нем. Но надо действительно разомкнуть порочный круг, очерченный в повести, надо расширить взгляд и выйти за рамки повести в большой гоголевский мир, в мир гоголевских значений. И в этом больше иных исследований нам может помочь проникновение критика-поэта:

«Гоголь написал дне повести: одну оп посвятил носу, другую — глазам <. >. Если мы поставим рядом две эти эмблемы — телесности и д у х о в н о с т и — и предста­вим себе фигуру майора Ковалева, покупающего, неизвестно для каких причин, орденскую ленточку, и тень умирающего в безумном бреду Чарткова,— то хотя на минуту почувству­ем всю невозможность, всю абсурдность существа, которое соединило в себе нос и глаза, тело и душу. А ведь может быть и то, что здесь проявился высший, по для нас уже не доступный юмор творения, и что мучительная для нас загадка человека как нельзя проще решается в сфере высших категорий бытия».

Что делает автор этого размышления? Он широко смотри г па две такие разные повести Гоголя, и две их эмблемы — фантастически обособившиеся нос и глаза — он сводит в единый образ лица. Но этот образ лица заключает я себе разлад я гротеск: ведь он сведен из разъединенного материала двух разных произведений, и притянутые друг к другу отпавшие части сохраняют свою разобщенность и в составе единого об­раза, в составе лица. За таким лицом и встает «загадка чело­века» (а может быть, высший «юмор творения»?).

Следующая загадка

Access to this page has been denied because we believe you are using automation tools to browse the website.

This may happen as a result of the following:

Следующая загадка

Поистине можно перефразировать Достоевского – у него, мы помним, дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей. Своего человека Гоголь также видел в центре борьбы могучих духовных сил. Но гоголевский человек телесен, более внешний, и поле борьбы выводится также вовне – на лицо человека. О Гоголе скажем, перефразируя: поле битвы – лица людей.

Следующая загадка

М а н н Т . Путешестви е п о мор ю с «До н Кихотом». — Собр . соч .

в 10-т и т. , т . 10 . М , 1961 , с . 221 .

в «интегральну ю часть»

само й художественно й действи -

тельност и книг и Сервантеса .

Иб о замети м прежд е всего , чт о идеальны й рыцарски й

рома н у Сервантес а представле н сами м До н Кихотом ,

точне е — ег о сознанием . До н Кихо т н е тольк о лиш ь начи -

талс я романов , н о в свое м сознани и о н в роман е живет .

О н совершае т роман , ка к жизнь , и о н живет , ка к в рома -

Ег о сознани е — целостны й обра з мира , в которо м при -

сутствую т вс е действительны е предметы , н о тольк о Аль -

донс а присутствуе т ка к Дульсинея , а мельниц ы ка к вели -

каны . Практически й ми р и ми р сознани я До н Кихот а тож -

дественн ы п о материалу , н о каждо й вещ и соответствуе т

е е фантастически й обра з в роман е сознани я До н Кихота .

Како в ж е ми р роман а Сервантеса , ег о реальност ь и ег о

истина ? Он и н е совпадаю т с изображенны м практически м

миро м Альдонс ы и ветряны х мельниц . Дл я изображенны х

рассудительны х персонажей , обладающи х «чувство м ре -

альности» , это — и х ми р и и х истина , н о Серванте с н е ра -

ве н им , ег о мир , ег о истин а боле е сложные . Ми р роман а

Сервантес а объединяе т изображенны й «реальный » мир ,

эмпирический , и ми р сознани я До н Кихота , это т рома н со -

знания . Рома н Сервантес а — сопоставлени е эти х реально -

стей , и п о отношени ю к каждо й и з ни х о н ест ь реальност ь

другог о порядка .

Е . Пинский , исследу я ситуаци ю «До н Кихота» , под -

черкнул , чт о в не й н е участвуе т рыцарств о ка к таковое ,

уж е исчезнувши й к о времен и Сервантес а институт . В ис -

точник е ситуаци и «До н Кихота » — «увлечени е рыцарским и

романа м и»

, т . е . рыцарством , живущи м второй , посмерт -

но й жизнь ю в сознани и потомств а ка к идеализированны й

образец , ка к понятие. » В книг е Сервантес а совершаетс я

«спо р о реальност и идеальны х героев»

Итак , в начал е коллизи и «До н Кихота » — роман , вто -

ричное , идеально е бытие , обра з мир а в сознании , кото -

ры й сталкиваетс я буквальн о в каждо м предмет е с другим ,

несовместимы м с ни м образо м мира . Именн о н е тольк о

рыцарски е романы , которым и наполнен о сознани е До н

Кихота , н о сам о п о себ е сознани е эт о ест ь своег о род а

См. : Americ o Castro . Incarnatio n i n «Do n Quixote*. —

В кн. : Cervante s acros s th e centuries . N . Y. , 1947 , p . 139 .

Здес ь и дале е в настояще й книг е разрядк а принадлежи т цити -

руемы м авторам , курси в — автор у настояще й книги .

Пински й Л . Реализ м эпох и Возрождения . М. , 1961 , с . 330 —

рома н

. Хот я о н неукоснительн о следуе т ритуал у рыцар -

ски х истори й и стремитс я воспроизвест и и х точь-в-точь ,

действительно е содержани е роман а сознани я До н Кихо -

т а намног о перерастае т проблем у рыцарског о рома -

на . Ка к н и странно , н о собственн о рыцарска я матери я

в сознани и До н Кихот а н е само е главное , эт о ег о мате -

риа л и внешни е формы , в которы е облече н ег о обра з ми -

ра . Н о главно е и существенно е — структур а этог о образ а

мира , структур а сознани я До н Кихота . Вс е эт и приключе -

ни я и поиск и и х в прозаическо й жизн и тольк о смешны ;

однак о серьезне й сам о отношени е До н Кихот а к рыцар -

ски м сказкам-романа м ка к само й доподлинно й жизн и

и ег о решимост ь осуществит ь и х ка к жизнь .

Эт о и отличае т ег о решающи м образо м о т прочи х чи -

тателе й и даж е почитателе й романов , действующи х у Сер -

вантеса , таких , ка к невежественны й трактирщик , с одно й

стороны , и просвещенны е священни к и каноник , с другой

Трактирщи к — любител ь этог о чтения , просвещенны е лю -

д и настроен ы очен ь критически , однак о он и отличаю т ины е

«хорош о написанные » романы , и у ни х ест ь рецепты , «ка к

следуе т писат ь хороши е рыцарски е романы» , каки е б ы до -

ставлял и «приятно е развлечение» . Н а вопрос , почем у ж е

корол ь разрешае т печатат ь и издават ь эт и сказк и и вы -

Ка к замети л испански й филоло г Мененде с Пидаль , лиш ь однаж -

д ы и именн о в само м перво м свое м приключени и (5- я и 7- я глав ы

первог о тома ) До н Кихо т воображае т себ я определенны м персонажем ,

Балдуино м и з романс а о маркиз е Мантуанском . Мененде с Пидал ь счи -

тает , чт о эт а форм а безумия , свойственна я До н Кихот у тольк о в это м

эпизод е в само м начал е книги , наносил а «уро н индивидуальност и хит -

роумног о идальго . Серванте с соше л с этог о пути» , и в дальнейше м

«До н Кихо т буде т всегд а н е каким-либ о други м персонажем , а лиш ь

сами м собой» . (Рамо н Мененде с Пидаль . Избр . произведе -

М. , 1961 , с . 599 , 634) . До н Кихо т н е повторяе т какой-либ о зна -

мениты й рома н в качеств е ег о «персонажа» , н о ка к авто р твори т

в свое м сознани и рыцарски й рома н и з живог о новог о материал а со -

временно й действительности .

ники » — вс е те , проти в которы х Мигел ь д е Унамун о в свое й знаме -

нито й книг е зове т начат ь «крестовы й поход » з а отвоевани е «гроб -

ниц ы До н Кихота » (Migue l d е Unamuno . L a vi e d e Do n Qui -

chott e e t d e Sanch o Pan^a . Paris , 1959 , p . 1—13 ; Мигел ь

д е Унамуно . Избранное , т . 2 . Л. , 1981 , с . 239) . В свое й «Жизн и

До н Кихот а и Санчо » (1905 ) велики й испански й мыслител ь объяви л

себ я «кихотистом» : о н жажде т дл я свое й родин ы возрождени я высо -

ког о донкихотов а безумия , героическог о энтузиазма , утраченног о бур -

жуазно й Испание й XIX—X X веков . Унамун о — страстны й апологе т

До н Кихот а — хот я б ы и вопрек и самом у Сервантесу , есл и то т сме -

етс я на д свои м героем .

думки , отвечае т священник , чт о «предполагается, — д а он о

та к и ест ь н а само м деле, — чт о н е найдетс я таког о невеж -

которы й приня л б ы эт и истори и з а правду » (I , 32)

Именн о та к и трактирщи к и священник , кажды й по-сво -

ему , хорош о сознаю т различи е межд у романо м и жизнью ;

До н Кихо т н е знае т его , о н н е читател ь ка к прочие . Спо р

ег о с современность ю — «спо р о реальност и идеальны х

героев» , далек о ушедши й з а рамк и рыцарског о романа :

спо р о реальност и идеала . До н Кихо т расходитс я с совре -

менность ю в понимани и того , ка к связаны , ка к соотносят -

с я иде я и вещь , слов о и предмет , субъек т и объект , созна -

ни е и бытие , абсолютно е и относительное , сущност ь и яв -

ление , рома н и действительность . Дл я До н Кихот а н е

существуе т распадени я н а эт и дв а ряда , не т самог о отноше -

ния , а ест ь непосредственная , тождественная , нерасщеп -

ленная , безотносительна я реальность . Безуми е До н Кихо -

та — в несовместимост и структур ы ег о образ а мир а с о

структуро й мир а вокру г него .

Например , До н Кихо т н е потом у влюбле н в сво ю даму ,

чт о о н влюбилс я в нее , н о потому , чт о быт ь влюбленны м

«свойственн о и присуще » странствующем у рыцар ю и н е

влюбленны й рыцар ь — «эт о вещ ь невозможная » (I , 13) .

В любо й подробност и прям о наличн а чиста я сущность , и

са м До н Кихо т — «зерцал о и квинтэссенция » странствую -

щег о рыцарства , ил и «сливки » его , н а язык е Санчо . Н о

и кажда я вещ ь дл я геро я — зерцал о и квинтэссенция . Так ,

о н настаивает , чт о Амади с Галльски й «бы л н е одни м и з

совершенны х рыцарей , а единственным , первы м и не -

сравненны м и з все х рыцарей , существовавши х н а свет е

в ег о время » (I , 25) . До н Кихото м н е призна н множест -

венный , разнообразны й ми р единичны х явлений , относя -

щихс я к сущностя м сложн о и нетождественно . У нег о еди -

нично е совпадае т с целым , отдельно е с о всеобщим . Инте -

ресно , чт о о н н е ра з высказываетс я проти в сравнений , на -

пример , красот ы одно й знатно й дам ы с другой : Дульсине я

Тобосска я несравненна , н о До н Кихо т объективе н и спра -

ведли в и н е хочет , чтоб ы и з этог о произоше л ущер б дл я

да м други х знамениты х рыцарей , люба я и з ни х несрав -

ненн а тоже , а «всяки е сравнени я неприятны.. . несравнен -

на я Дульсине я Тобосска я — сам а п о себе , а сеньор а донь я

Белерм а — тож е сам а п о себ е была , сам а п о себ е и оста -

Перево д Б . А . Кржевског о и А . А . Смирнова .

нется. » (II , 23) . Сравнивани е необходим о в мир е явле -

ний , связе й и отношений , и сравнивани е становитс я мето -

до м познани я этог о мира , ег о закон а и истины . Н о До н

Кихо т н е знае т феноменальног о мира , о н прям о имее т де -

л о с ноуменам и вещей ; о н н е знае т сравнительны х степе -

ней , н о лиш ь превосходны е степени : кажда я дам а сама я

лучша я и поэтом у кажда я сам а п о себе . Неужел и н е ви -

ди т он , чт о это т предме т н е то , з а чт о о н ег о принимает ,

спрашивае т ег о Санч о Панса ; До н Кихо т отвечает : « я

ясн о виж у истину » (I , 8) . О н именн о видит идеальны е

образцы , вмест о отдельног о и случайног о — цело е и всеоб -

когд а о н види т замк и н а мест е постоялы х дворов .

В конц е первог о том а До н Кихо т беседуе т с просве -

щенны м канонико м вс е о то м ж е — о рыцарски х рома -

нах — и перечисляе т в одно м ряд у вымышленны х герое в

и исторически х деятелей . Ег о собеседни к пораже н тем , ка к

«путае т

лож ь и

правду» ,

поэзи ю и историю . В отве т

До н Кихот у канони к принимаетс я разделят ь и устанавли -

ват ь правильно е соотношени е рядов : некоторы е и з приме -

ро в До н Кихот а достоверны , други е — нет , существовани е

Сид а н е

вызывае т

сомнений , н о чт о о н соверши л вс е под -

виги , о которы х

рассказывают, —

в это м можн о усомнить -

Интеллигентны й канони к отделяе т реальну ю основ у о т

Ешмысла ,

истори ю о т эпическог о

сознани я

К Таков а кри -

тическа я мысл ь новог о времени , решающа я гносеологиче -

ску ю проблем у о б отношени и сознани я к бытию , поэзи и

Унамуно , комментиру я это т эпизод , недоброжелательн о замети л

о канонике , чт о о н и з те х людей , «критическ и мыслящих» , «которы е

употребляю т критику , ка к сито » (Указ . соч. , с . 174) . Унамуно , неисто -

вы й «кихотист», — противни к критически-гносеологическог о отношени я

к бытню ; комментиру я книг у Сервантеса , о н прост о игнорируе т в не й

«литературную » проблематику , пропускае т соответствующи е эпизоды ,

например , такие , ка к чистк а библиотек и До н Кихот а ил и ег о реч ь

о б оружи и и науках . Во т ка к мотивируе т Унамун о эт и пропуски : «Вс е

эт о литературна я критика , чт о н е имее т дл я на с сейча с большог о

значения . Реч ь иде т о книгах , а н е о жизни . М ы пройде м мимо » (та м

с . 48) . То , чт о в само й «жизни » роман а Сервантес а е е внутрен -

не й проблемо й являетс я отношени е воображени я и реальног о сущест -

вования , сознани я и бытия , поэзи и и действительности , гносеологиче -

ска я проблема , то , чт о критическо е сознани е ест ь «одн а сторона » ро -

ман а Сервантес а и одн а и з дву х ег о составляющи х точе к зрени я

(друга я стол ь ж е значима я точк а зрени я — «некритическое» , «онтоло -

гическое » сознани е До н Кихота), — эт о дл я Унамун о «н е имее т боль -

Читайте также: