Разгадать загадку сценического таланта вертинского пытались
Обновлено: 28.09.2024
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться начали!Следующая загадка
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 221
- КНИГИ 653 863
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 305
В этой книге осуществлена первая попытке собрать наиболее значимое из литературного наследия Александра Николаевича Вертинского (1889-1957) — поэта, композитора и артиста, человека оригинальнейшего таланта и незаурядной судьбы.
Сборники стихов и песен А. Вертинского выходили в Париже (1938, «Песни и стихи»), Вашингтоне (1962, «Песни и стихи»), Стокгольме (1980, «Из песен А. Вертинского»), Сен-Франциско (1986, «Песни и стихи»), Нью-Йорке (1982, «Записки русского Пьеро») и других «чужих городах», однако в нашей стране, несмотря на то, что А. Вертинский ещё в 1943 году вернулся на родину, был предан ей и ею любим, все попытки с изданием сборника его произведений оказывались тщетными. Появлялись отдельные публикации. Так, в 1962 году в журнале «Москва» (№№ 3—6) были напечатаны отрывки из воспоминаний А. Вертинского о годах эмиграции, прошли несколько стихотворных подборок, включённых в те или иные тематические сборники («Стихи о музыке». М., 1986; «Русский романс». М., 1987), в периодических изданиях изредка печатались отдельные стихи и новеллы. Но, конечно же, подобные, можно сказать, случайные «напоминания», что был‑де такой у нас поэт и певец, никоим образом не могли удовлетворить спрос на знания людей о том, кто же всё‑таки А. Вертинский и чем он славен.
Первый и наиболее обширный по объёму раздел настоящего издания — мемуары. По признанию самого А. Вертинского, он не любил этот жанр. Начальные главы (в книге они — заключительные) писались не столько по душевной потребности, сколько по нужде, по заказу, сделанному ещё в эмиграции шанхайской газетой «Новая жизнь». Работа над ними велась с июня 1942 по июнь 1943 годе с таким расчётом, чтобы каждый очередной «подвал» появлялся в газете раз в неделю. Эти главы, этот «эмигрантский цикл» в отличие от урезанной публикации в журнале «Москва» печатается полностью. При подготовке текста внесены незначительные изменения стилистического характера, в соответствии с современным правописанием приведены в порядок орфография и пунктуация (надо учесть, что зачастую А. Вертинскому приходилось писать те или иные страницы наспех, чтобы представить их в газету к определённому времени).
Главы воспоминаний, в которых А. Вертинский рассказывает о своём детстве, юности и первых шагах в искусстве, были написаны уже после возвращения на родину, причём не в первые годы, а незадолго до смерти. Видимо, чувствуя, что времени у него мало, он спешил, писал урывками, чаще всего в поездках, разъезжая с концертами по стране. Здесь тоже пришлось произвести некоторую работу над текстом, как указанную выше, так и иную, уточняющую отдельные скорописью изложенные эпизоды, обороты и выражения. Однако во всех случаях соблюдалось бережное отношение к слову и духу авторского письма.
К сожалению, А. Вертинский не успел написать о годах, прожитых в Китае, и о последних четырнадцати годах жизни на родине. Но, думается, читатель не будет так уж разочарован и огорчён: Китай довольно подробно представлен в разделе, где помещены прозаические этюды А. Вертинского, а о том, как он жил и работал, вернувшись домой, наглядным свидетельством служат его письма из концертных поездок по стране.
Второй раздел — стихи и песенные тексты. Ни один из зарубежных сборников и все они вместе взятые не содержат такого количества поэтических творений А. Вертинского, как настоящий сборник. Здесь собрано практически все, что он написал как поэт. Отбор текстов составил определённую трудность, ибо в нередких случаях А. Вертинскому приписывались тексты песен, ему не принадлежащие (как, например, «Кокаинеточка» — слова Агатова, или «Игуменья», чей автор самому А. Вертинскому был неизвестен). В поэтический раздел, естественно, не вошли стихотворения поэтов, на слова которых А. Вертинским была написана музыке, а также тексты, созданные в соавторстве, ибо доля участия А. Вертинского в совместной работе неизвестна.
Все стихи, их строфы и строчки выверены по различным источникам и, конечно же (когда это было доступно), по оригиналам. А. Вертинский сам признавался, что его «память не удержала» некоторые даты написания тех или иных стихотворений. Мы сочли необходимым, когда возникали сомнения подобного рода, датировку и место создания стихов опускать.
Следующий раздел представляет собой многожанровую композицию: короткие рассказы, этюды, зарисовки.
Далее публикуются письма А. Вертинского разным лицам, жене и дочерям. Эти письма представляют, на наш взгляд, особую ценность. То, что, по указанной ранее причине, не вошло в воспоминания, в достаточно широком объёме отражено в письмах. Надо отметить, что мы публикуем далеко не все из эпистолярного наследия А. Вертинского, однако и то, что принято к публикации, думается, даст читателю вполне реальное представление не только о творческих, бытовых и прочих аспектах жизни поэта и артиста, вернувшегося домой после двадцатитрехлетнего странствия по свету, но и позволит наглядно проследить эволюцию его понимания того, как устроена жизнь людей на вновь обретённой им «милой навеки» родине. Кроме писем В. М. Молотову и С. В. Кафтанову (напечатаны в журнале «Кругозор», 1989, № 3), все остальные письма публикуются впервые.
И, наконец, последнее: своеобразный монтаж из бесед и интервью А. Вертинского, напечатанных в разные годы в различных эмигрантских газетах и журналах. Этот монтаж строился с таким расчётом, чтобы на первый план вышли ответы корреспондентам и предельно были бы сокращены их собственные рассуждения, а также «художественные обрамления» интервью и бесед.
В заключение необходимо сказать, что, имея в виду особую участь литературного наследия А. Вертинского, выразившуюся в несправедливо долгом отсутствии его в читательском обиходе, решено в целях экономии места для его собственных произведений воздержаться от подробного комментирования текстов и ограничиться подстрочными сносками только в тех случаях, когда это диктуется непременной необходимостью. Изучение жизни и творчества А. Вертинского вступает, по сути дела, лишь в первую свою фазу, и мы надеемся, что настоящий сборник послужит хорошим стимулом для привлечения исследователей литературы и искусства к работе, которая обещает большой интерес как для них самих, так и для будущих их читателей. Помимо прочего, публикация книги Александра Николаевича Вертинского имеет и эту желанную цель.
Издательство и составитель выражают глубокую благодарность жене А. Н. Вертинского — Л. В. Вертинской, предоставившей материалы для книги «Дорогой длинною…» и оказавшей незаменимую помощь при их подготовке к печати.
Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без неё обходится.
А. Вертинский
В этом году исполняется 120 лет со дня рождения поэта А.Н. Вертинского. Его вторая жена Лидия Владимировна, его дети и внуки и поныне живут в России. Судьба Вертинского удивительна. О ней наш рассказ.
Вертинский и женщины
Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Никого теперь не жаль.
И когда весенней Вестницей
Вы пойдёте в синий край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведёт Вас в светлый рай.
1919 год. Одесса. На приколе в порту стоит французский эсминец, а в городе хоронят Веру Холодную. При жизни она была фантастически знаменита. Еще бы! Одна из первых звезд русского немого кино. А жизнь ее и тогда – 90 лет назад – была сопряжена с целым веером сплетен и домыслов. Молва преследовала ее и после смерти.
Достоверно известно, что в Веру Холодную был безумно влюблен Александр Вертинский. Именно он привел мало кому известную жену прапорщика Холодного на кинофабрику Ханжонкова, разглядев её демоническую красоту и талант.
Холодной посвящены песни Вертинского: «Маленький креольчик», «За кулисами», «Попугай Флобер». На её смерть была написана знаменитая песня «Ваши пальцы пахнут ладаном».
Вообще Вертинского нельзя назвать ветреным влюблённым. При всей своей популярности (и в России, и в эмиграции) в личной жизни он был скрытен и скромен.
Первый раз женился Вертинский поздно, когда ему было 35 лет. Его избранницей стала еврейская девушка Рахиль Потоцкая. Они познакомились в г. Сопоте (Польша), а брак зарегистрировали в Берлине в 1924 году.
Шесть лет, которые Александр и Рахиль прожили вместе, прошли в ссорах и в обидах. Вертинский периодически Уходил «навсегда», а затем возвращался. Видимо, капризная дочь состоятельных родителей не могла понять тонкую душу русского шансонье и всячески тянула одеяло на себя. Не скрепляло брак и отсутствие детей.
Они перестали жить вместе, но официальный развод состоялся гораздо позже, когда Вертинский решил жениться во второй раз. Было это в Шанхае.
Год 1940-ой. Обычное выступление в кабаре. Те же песни, те же лица. Вертинский, как всегда перед выходом на сцену, разглядывает из-за кулис публику. Он только что расстался со своей любовницей, дамой полусвета Буби и оттого разочарован жизнью в Шанхае.
Взгляд певца скользит по лицам сидящих в зале и вдруг останавливается. Кто же эта юная незнакомка? Ответ на вопрос Вертинский получает после окончания своего номера, когда друзья подводят его к столику 16-летней грузинки Лидии Циргвавы.
Поэт был очарован раз и навсегда.
На первых порах против встреч Лидии и Александра Вертинского восстала мать девушки. Шутка ли: дочь влюблена и встречается с человеком на 34 года старше! Ему было лет, почти старик.
Несмотря на огромную разницу в возрасте Лидия и Вертинский поженились. Их брак можно с полной уверенностью признать счастливым. У него появились долгожданные дети. Старшая дочь – Марина – родилась в Шанхае, младшая Анастасия уже в Москве. Обе они стали сниматься в кино (особенно советскому зрителю полюбилась Анастасия Вертинская в роли Гутиэре, возлюбленной человека-амфибии).
А. Вертинский. как и многие люди его круга, эмигрировал из России в период гражданской войны. Но, в отличие от других, захотел и сумел вернуться на Родину. Что толкало его на это?
Вертинский и революция
Я не знаю, зачем и
кому это нужно,
Кто послал их на смерть
недрожавшей рукой,
Только так беспощадно,
так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.
Вертинский, уроженец Киева, в возрасте 20 лет приехал покорять Москву. Во МХАТ его не принял сам Станиславский (Александр картавил), зато благодаря песням-«ариэткам» Вертинский к 1917 году обрел всероссийскую известность. Жил он в Москве, Осенью 1917 г . революционная волна захлестнула Российскую республику. В Кремле и на московских улицах происходили бои большевиков со сторонниками Временного Правительства. В результате было множество погибших. Среди них 300 юнкеров (курсантов военных школ).
Свидетелем этих кровавых событий и похорон юнкеров был и наш певец. Он не мог остаться равнодушным и написал песню «То, что я должен сказать» (известна также как «Юнкера» или «Мальчики»). Песня прозвучала сильно Когда Вертинский исполнял «Юнкеров», публика рыдала от жалости и сочувствия юным героям.
Вскоре песня приобрела славу белогвардейского гимна. Ее любили в армиях Деникина и Врангеля. Но несмотря на «сомнительное прошлое» песни, исполняли её и в советское время: В частности, со сцены московского театра на Таганке в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». В 80-е годы XX века её перепел Борис Гребенщиков. А в настоящее время исполняет знаменитая Жанна Бичевская, обладающая сильным и ярким голосом. Однако, лучше всего песня «То, что я должен сказать» звучит в исполнении автора.
В общем, с новой властью отношения у Вертинского не заладились и он, как и другие знаменитости, уехал на юг, в Одессу. Здесь он выступал с концертами вплоть до 1920 года.
На некоторое время Вертинский влился в штаб генерала Я. Слащеева. В мемуарах певец вспоминал о повальном увлечении белых офицеров кокаином (сам Вертинский избавился от этого пристрастия – бича тогдашней искокаинившейся богемы ещё в Москве).
С подачи Слащеева (кстати, любимчика Врангеля) Вертинского даже прозвали «трагический Пьеро». Знаменитый образ Вертинского – образ Пьеро – родился в 1910-е годы. Некоторые исследователи объясняют его появление тем, что, дескать, Вертинский ещё боялся зрителя до паники, а это был своего рода театр кабуки – белый грим, скрывающий лицо – и вы другой человек.
Другие указывают на то, что каждый певец должен иметь свой образ. И некоторое время А. Вертинский использовал маску Пьеро, а затем отошёл от него.
В любом случае ясно одно: Александр Вертинский был всегда бешено популярен и в России и в эмиграции.
Вертинский в эмиграции
…Нелегко мне с душою цыганской кочевать, никого не любя!
«Белая Одиссея» Вертинского завершилась во врангелевском Крыму. Некоторое время казалось: всё как прежде. Всё так же атаковали поклонницы с просьбами об автографе, всё так же ревела в восторге публика на концертах, а душные южные вечера наполняла атмосфера офицерских кафешантанов, где в облаках сигаретного дыма и наркотического дурмана звучал негромкий, выразительно грассирующий голос: «У маленького Джонни горячие ладони, и губы как миндаль».
Нет, по большому счету не нужен он был ему. Но жизнь распорядилась иначе. В Стамбуле на свет появился новый человек, греческий подданный с удивительно знакомой фамилией Александр Вертидис.
После блистательных выступлений в Стамбуле (выступал перед самим султаном!) Вертинский, по совету администратора, едет с концертами в Румынию.
В состав которой входила в те годы и Бессарабия. Выступая там, Вертинский однажды вышел к берегу Днестра. С грустью смотрел он на недоступную Родину. Так родилась его новая песня «В степи молдаванской. ».
Певец исполнял её в Румынии, пел в ресторанах, кафешантанах. Не всем пришлась по душе такая ностальгия по России. Некий «доброжелатель» донёс на Вертинского, которого объявили чуть ли не «советским шпионом» и арестовали. Короткий допрос в жандармерии и – пожалуйте в камеру.
Но вскоре Вертинскому посчастливилось выбраться из заключения, Его сокамерником оказался международно известный аферист и вор Вацек, который раньше восторгался пением Вертинского в ресторанах.
Вацек подкупил продажных румынских жандармов (румыны привыкли к взяткам ещё со времён турецкого владычества), и сначала вышел на свободу сам, а затем, за отдельный выкуп, был выпущен и Вертинский.
После этой переделки шансонье едет в «старую добрую» Европу, где живет до 1934 г . Он ведет богемную жизнь. Встречается со знаменитостями, обедает с миллионерами и Чаплином, дружит с великим Шаляпиным.
Среди слушателей и почитателей таланта артиста – коронованные особы: король Густав Шведский, Альфонс Испанский, принц Уэльсский. (Заметим в скобках, что Петр Лещенко перед такой публикой не выступал). Выступал А. Вертинский и перед кровными врагами Эллочки-людоедки американскими миллионерами Вандербильдтами.
Вертинский и Голливуд – сочетание, звучащее непривычно. Мало кому известно, что в 1935 г . Вертинский уехал в США. Он и раньше любил кино, снимался в русских немых фильмах, а теперь перед ним маячила перспектива стать звездой Голливуда, сняв фильм про самого себя. .
Не вышло. Артист раскусил голливудских дельцов. Они покупали лучших актёров Европы, затем проваливали фильмы с их участием, тем самым выводя из конкурентной борьбы. Мировой рынок насыщался лишь американской кинопродукцией.
Вертинский мечтал вернуться на Родину. Трижды он посылает запросы, и трижды ему приходит ответ: «нет». Ветер странствий заносит певца в Китай.
Загадочная страна желтолицых людей, драконов и панд приютила певца на долгих 8 лет. Вертинского здесь слушали с удовольствием эмигранты, их дети. В Шанхае он дает за несколько месяцев 20 концертов! Шаляпин смог дать только два. Затем Вертинский решил заняться ресторанным бизнесом. Он открыл «Гардению». Но увы, делец из него был никудышный. Ресторан прогорел. Вообще, в отличие от Шаляпина, который долгим трудом умел нажить три состояния, потеряв их одно за другим, Вертинский при всей любви к роскоши и комфорту, не был практично-прагматичным. Он был поэтом.
Шанхай был дорог Вертинскому не только тем, что познакомил его с Лидией. Здесь состоялась его последняя встреча с Шаляпиным. Судьбы певцов странным образом переплетались. Вечный покой оба обрели на Новодевичьем кладбище в Москве.
Москва и весь Советский Союз стали открытыми для Вертинского в 1943году. Он написал письмо Молотову и получил, на сей раз, положительный ответ.
Вертинский и Сталин
как серебряный тополь,
принимая парад,
Сколько стоил
ему Севастополь?
Сколько стоил
ему Сталинград ?
Говорят, что когда Сталину изложили просьбу Вертинского вернуться, вождь ответил: «Пусть допоет!» Конечно, без одобрения Иосифа Виссарионовича Вертинский бы вряд ли въехал в СССР. В благодарность за возвращение певец написал песню «Он». Правда, исполнял её на концертах нечасто.
По возвращению на Родину певец давал 25 концертов ежемесячно! А ведь ему уже было 54 года. Интерес к артисту в стране был огромен. Для одних он был воплощением былых дней и воспоминанием о юности, для других – таинственной, ранее запретной эмигрантской экзотикой.
Не всегда на гастролях Вертинскому устраивали достойный приём. Однажды в Мукачево (и тут подкачали!) аккомпаниатору подсунули дико расстроенное фортепиано. Времени настроить его уже не было. На зов Вертинского явился директор театра, сгладивший конфликт шуткой: «Дорогой Александр Николаевич! Я всё понимаю. Но должен вам сказать, что этот инструмент исторический, на нём сам Шопен отказался играть». Гастроли прошли кое-как.
Вертинский снимается в кино. За роль кардинала в фильме Калатозова «Заговор обречённых» ему присуждена была Сталинская премия. Это был 1951 г и премия означала не только признание, но и ощутимую денежную прибыль.
Фильмография Вертинского в советском кино такова: дож Венеции в фильме «Великий воин Албании Скандербег», лорд Гамильтон в фильме «Адмирал Ушаков», князь в фильме «Анна на шее».
Выступал Вертинский с концертами и в родном Киеве. После долгой разлуки бродил он по городу, узнавая и не узнавая его. В письме к жене он писал: «Ажиотаж невероятный. Билетов давно уже нет, а все хотят слышать. Администрация замучена и говорит: «Лучше бы вы не приезжали!»
Паяц и шансонье, «великий сказитель земли русской» (так называл его Шаляпин) скончался 21 мая 1957 года, на 4 года пережив Иосифа Виссарионовича.
Вертинский – артист
Как хороши, как свежи будут розы
Моей страной мне брошенные в гроб.
Разгадать загадку сценического таланта Вертинского пытались ещё его современники: «Это не только будуарное творчество. Это – интимные исповеди. Это – я, это – вы, это – мы все в наших жаждах ухода от повседневности, от будней, от опрощения жизни, и песни Вертинского не только театрально-интересны, но ещё и общественно нужны и важны».
Герои ранних «песенок» Вертинского – чёрный карлик, маленькая балерина, лиловый негр, даже проститутка вызывали сочувствие у простых людей, у всех, т. к. несмотря на кажущуюся их экзотичность жили, любили, страдали и умирали как обыкновенные люди. Вертинский был не просто певцом, он был автором своих песен и в этом являлся предтечей бардов, Высоцкого, Окуджавы .
Вертинский обладал невероятной пластикой, умея голосом, мимикой и жестами передавать всю гамму переживаний, присущую героям его песен. В каком-то смысле его сценические выступления один на один с публикой (на сцене кроме него присутствовал только аккомпаниатор с роялем) – нечто вроде театра одного актёра.
Интересный факт: если верить некоторым архивным материалам, А. Н. Вертинский выступал в 1918 году в Луганске. Он исполнял песни «Маленький креольчик», «Лиловый негр», «Минуточка» (позже переделает её в песню «Мадам, уже падают листья. »).
В Киеве на Андреевском спуске есть музей, посвященный истории этого замечательного уголка, его людям – знаменитым киевлянам. Он так и называется – музей одной улицы. По странному совпадению расположен он в доме, где жил Александр Николаевич Вертинский.
Маркевич А. Александр Вертинский: кокаинист, паяц, звезда русского шансона / А. Маркевич // Вечерний Луганск. – 2004. - №43(200). – С.9
Следующая загадка
Я безумно боюсь золотистого плена
Ваших медно-змеиных волос,
Я влюблен в Ваше тонкое имя «Ирена»
И в следы Ваших слез.
Я влюблен в Ваши гордые польские руки,
В эту кровь голубых королей,
В эту бледность лица, до восторга, до муки
Обожженного песней моей.
Разве можно забыть эти детские плечи,
Этот горький, заплаканный рот,
И акцент Вашей польской изысканной речи,
И ресниц утомленных полет?
А крылатые брови? А лоб Беатриче?
А весна в повороте лица.
О, как трудно любить в этом мире приличий,
О, как больно любить без конца!
И бледнеть, и терпеть, и не сметь увлекаться,
И, зажав свое сердце в руке,
Осторожно уйти, навсегда отказаться
И еще улыбаться в тоске.
Не могу, не хочу, наконец - не желаю!
И, приветствуя радостный плен,
Я со сцены Вам сердце, как мячик, бросаю.
Ну, ловите, принцесса Ирен!
Следующая загадка
Знаменитый шансонье Александр Вертинский, голос которого звучал с эстрадных подмостков Польши, Румынии, Германии, Франции, Америки, Турции, Ливана, Палестины, Китая, по возвращению из эмиграции в Россию в 1943 году дал около трех тысяч концертов – по 24 в месяц! Два таких выступления – в 1947 и 1952 годах – прошли в Казани.
В нашем городе живут свидетели тех незабываемых концертов. Один из них ученый-физик, краевед Петр Норден. Он вспоминает:
- Выступление Вертинского в 1947 году, которое проходило в старом цирке около Чёрного озера, посетили мои родители. А я был на его втором концерте в Казани – в декабре 1952 года в здании большого драматического театра имени Качалова. Конечно, зал был полон – чувствовалось по всему, там сидели люди, которые хорошо знали, на кого пришли. Вне Казани я тоже не раз бывал на концертах мною почитаемого Александра Вертинского: в августе 1948 года в Сочи и дважды – в 1954 и 55 годах – в Москве. Особенно запомнились сочинское выступление.
Мы с родителями сняли квартиру в микрорайоне Светлана, жили «дикарями», а Вертинский с семьей, похоже, обосновался на отдых в двухэтажной театральной гостинице около Зимнего театра. А выступал на открытой сцене Летнего театра. Как всегда, под фортепьяно, без микрофона. Что интересно – голос у него не такой уж сильный, и публика, не дыша, вслушивалась в каждое его слово. А эти его знаменитые жесты, так замечательно подчеркивающие мелодическое и смысловое течение песен! Потом я не раз видел Вертинского, прогуливающимся по пляжу, с женой и дочками около уличного кафе. Между прочим, стал свидетелем одной живой сценки из жизни великого человека. Как раз в летнее кафе, когда Вертинский пришел туда с семьей, свободных мест не оказалось. Знаменитому семейству пришлось ждать. Совсем еще маленьким девочкам-погодкам, конечно же, стало скучно, одна из них начала играть гравием, которым осыпаны дорожки. Как ни странно, хотя это было кафе, руки помыть было негде. И Вертинский, подошел к дочке и нашлепал ей по ручкам, малютка расплакалась.
Кстати говоря, эта ситуация не вяжется с тем, как о своем отце вспоминала Анастасия Вертинская: «У него было позднее отцовство, и он нас никогда даже не спрашивал, как мы учимся в школе, какие у нас оценки. Наоборот, приходил в восторг, когда у меня были «двойки», и говорил: «Она вся в меня». Он нас очень баловал. При отце нельзя было нас ругать, наказывать, а тем более пороть». То ли дочка приукрашивала кое-какие моменты, то ли не разглашала некоторые семейные тайны…
О первом и втором казанских концертах в свое время Наталии Федоровой, ныне кандидату исторических наук, доценту, рассказывала ее мама Любовь Федоровна Горбачева. Дочь постаралась до мельчайших подробностей пересказать эти воспоминания:
- В 1947 году моя мама, студентка КГПИ, сдавала зачет или экзамен по курсу «Основы четвертого народно-хозяйственного плана экономического развития СССР», и во время этого ей сообщили о том, что вечером она пойдет на концерт Вертинского. Того самого, чьи песни она знала и любила по редким пластинкам, по рассказам своей мамы и её подруг. День тот оказался полон разных неотложных дел, и в итоге мама на концерт опоздала. Выступление Вертинского было в здании старого казанского цирка на Чёрном озере. На арене стоял рояль. Мама рассказывала, что её впустили в зал после вступительных слов конферансье. Свет был потушен, зрители сидели на своих местах и пробраться на свой ряд было затруднительно. Оглядевшись, мама увидела, что находится напротив рояля и никуда не пошла, потому что вышедший на арену артист оказался прямо напротив ее. Вот так, несмотря на усталость, она простояла весь концерт.
По ее словам, Александр Николаевич вышел в черном смокинге с крупной белой хризантемой в петлице. Это был высокий человек, с чуть косолапой походкой. Лицо гладко выбритое, короткие волосы зачесаны назад, так что порой казалось, что их нет совсем. Его репертуар состоял из песен и городских романсов, исполняемых под аккомпанемент рояля (скорее всего за роялем был Михаил Брохес). Пел «Аравийское танго», «Дорогой длинною», «Над розовым морем», «Чужие города» и другие песни. У него были скупые, но при этом потрясающе выразительные жесты. Движением кисти руки, движением одного пальца – а пальцы были длинные – он передавал эмоциональное состояние песни.
Поразила маму, тогда 19-летнюю девушку, публика. На концерт пришли, по всей видимости, те, кто знал Вертинского с дореволюционных времен. Мама обратила внимание на то, что аплодисменты звучат как-то приглушенно. На руках дам, а иначе было нельзя назвать этих пожилых женщин в шляпках и с буклями, были перчатки… Да, судя по всему, это был какой-то «старорежимный» концерт.
Второй приезд Вертинского в декабре 1952 года состоялся уже после того, как артист снялся в нескольких художественных фильмах, получил Сталинскую премию, обосновался с семьей в центре Москвы… И концерт он давал уже не в цирке, а в зале драмтеатра имени Качалова. Мама меньше внимания в своих рассказах уделяла этому концерту. С ее слов знаю только, что Вертинский был в строгом костюме с лауреатским значком. Репертуар его изменился. Он исполнял больше песен, написанных в последние годы. Здесь были и «Ворчливая песенка» (с призывом идти учиться в комсомол), и «Песенка о моей жене», и «Доченьки».
Во время пребывания в Казани певец заходил в церковь и посетил Арское кладбище. Поклонницы каким-то образом узнали эти его планы, поделились с моей мамой, которая в то время уже работала учительницей. Она рассказывала, что ей было стыдно ходить за артистом, но она купила цветы и сделала вид, что пришла навестить чью-то могилу. На самом деле, конечно, ей было интересно посмотреть на Александра Николаевича вне сцены. Подходить близко было неприлично, поэтому она так и не узнала, к кому на могилу ходил Вертинский… Можно предположить, что это был кто-то из «шанхайских» друзей артиста.
То, что у шансонье в Казани были друзья, с которыми он общался и работал в бытность свою в Шанхае, общеизвестно. Одно то, что здесь жил самый лучший аккомпаниатор той поры, пианист Георгий Ротт, говорит о многом. Казанская журналистка Марина Подольская, рассказывая о жизни и судьбе музыканта-виртуоза, немало места уделила его взаимоотношениям с Вертинским. Вот её слова:
«В октябре 1935 года в Шанхае появился живший с 1920 года в эмиграции в Европе известный российский певец Александр Вертинский. После удачных гастролей в США он не остался там, не вернулся в любимый и десять лет верный ему Париж, а повернул пути в далекий Китай. На корабле Вертинский
заболел, да еще украли портфель с нотами, думали, видно, что там деньги. Это была катастрофа – без рояля объявленные концерты срывались. Денег в запасе не было. Нужно выступать, и скорее… Вертинский в надежде кинулся в нотные магазины, где в обилии обнаружил свои очень старые песенки. Он был в панике. Но кто-то из устроителей его концертов посоветовал Ротта. Улыбающийся Жорж приехал в апартаменты Вертинского в отеле «Катей Меншион», где больной певец пять дней провел в постели, и удивился: в чем дело? Сел в кресло напротив, взял бумагу и попросил певца петь. Тот пел, а Ротт быстро записывал ноты. Потом сел к роялю и сыграл весь репертуар, да как. Вертинский понял, что его ноты были украдены не случайно: это несчастье подарило ему великолепного Жоржа Ротта, его несравненные, прозрачные, виртуозные импровизации аккомпанемента – единственное, что годилось для мелодекламации. Накануне первого концерта в Шанхае Вертинский сказал в интервью русской газете: «…совершенно неожиданно мне повезло на аккомпаниатора. Это Георгий Ротт, один из лучших, когда-либо игравших со мною. Художник аккомпанемента!» Ротт играл на первых двадцати триумфальных концертах Вертинского. Это был успех певца – заезжие мировые знаменитости собирали публики в Китае в десятки раз меньше. Шаляпин смог дать в Шанхае лишь один концерт… Газеты Шанхая сообщали: «Рояль на сцене Лайсеума и талантливо аккомпанирует Георгий Ротт. А у рояля – высокая, сильная фигура во фраке, с белым пластроном, с белым цветком в петлице…
Как и любой ураган, бум быстро прошел, страсти по Вертинскому утихли. Теперь он пел в кабаре «Ренессанс», кафешантане «Марироуз», в летнем саду «Аркадия». Увы, это не были престижные «Парамаунт» и «Мажестик», где на верхних этажах привычно музицировал «Жорж великолепный».
Привыкший к достатку Вертинский порою оставался без гроша, и нападала хандра. Через год после приезда в Китай он писал бывшему редактору газеты «Шанхайская заря» Л.В. Арнольдову: «…У меня сегодня скверно на душе, и я решил написать вам. …У меня завелись в душе вши. Это от поездки, от вагонов, людей, городов… От всей этой запаршивелой эмиграции… От Харбина… От грязных отелей, скучных людей… затхлых суждений и взглядов… лицемерия… пошлости. И все мне кажется, что я еду в теплушке в большевицкое время и что у меня тиф и что идет эвакуация… Собственно в переводе эвакуация значит «вывоз», «спасение барахла»… И вот я тоже завшивевший спасаю свое «художественное» барахлишко – мотаюсь по станциям и проклинаю усталый паровоз… Господи, почему нельзя быть птицей. Почему нельзя прилепиться к трубе этого парохода, что стоит в порту, и уехать в Золотой Египет… Голубой Бейрут… Не открыть ли мне бакалейную лавочку. Не пойти ли мне в сутенеры. А была Европа… Париж…»
С Жоржем Роттом певец был неразлучен. Жорж аккомпанировал ему. Они сняли на двоих дом с общим входом. Квартира Ротта налево из холла, Вертинского – направо. На звонки открывали дверь по очереди, по-холостяцки влюблялись, кутили, завтракали по утрам на тяжелую голову. Ротт пару раз неудачно женился. Когда весной 1942 года в доме появилась двадцатилетняя грузинка Лидочка Циргвава, Жорж возликовал. Новые фотографии в его альбоме сияли: супруги Вертинские и Жорж. С появлением у молодоженов крошки Марианны Ротт проводил каждую свободную минуту на половине дома, где в колыбельке его ожидало маленькое очаровательное существо. Жорж носил девочку на руках, а Александр щелкал затвором фотоаппарата».
Затем Ротт перебрался в Казань, а Вертинский жил в Первопрестольной.
«Георгий Ротт не сразу разыскал московский адрес Вертинского. Собирался съездить к нему и все наконец-то узнать. По разговорам, Вертинский выступает – в разных городах люди бывали на его концертах. Но в газетах и по радио о нем ни слова.
Узнав адрес, Георгий поехал не один. Через два года на допросе в Омском МГБ бывший шанхайский импресарио Вертинского Александр Баранов рассказывал: «Ротт Георгий — композитор, хороший пианист. Имел свои оркестры в ряде клубов и отелей. Познакомился с ним примерно в 1939 году. Кроме театральных встреч, бывал часто у него на ужинах после постановок, в настоящее время живет в Казани. Был хорошо знаком с Вертинским Александром Николаевичем, который пытался вызвать его к себе телеграммой. Из письма Князева мне известно, что Ротт вместе с Князевым был в Москве у Вертинского, который их хорошо принял и несколько дней вместе пьянствовали».
Да, они встретились и запили на три дня. Сначала Ротт обрадовался: прекрасная квартира на Горького, обставлена антиквариатом из царских дворцов, концерты почти каждый день. Вертинского в Москве встречал сам граф Алексей Толстой, закатил огромный банкет в «Метрополе». Почему-то Ротт решил, что Вертинский в порядке и скоро они опять будут вместе. Конечно, будут! В те дни они дали вместе два концерта. Ротт играл, Вертинский смотрел с любовью. А потом… расстроенный Александр сказал Жоржу, что не смог устроить ему проживание в Москве: репатриантам столицы закрыты. Прощаясь, он подарил другу свою фотографию с пронзительной надписью: «Одному из самых лучших – пианисту Жоржу Ротту с благодарностью и нежностью, и сожалением, что я не могу всегда работать с ним. Александр Вертинский». Уже давно прозревший Ротт не обиделся. В Казани поставил фотографию на письменный стол и решил, что пора начинать новую жизнь».
То, что эмигранты не в чести у советской власти, испытал на себе и Александр Вертинский. Сам он неоднократно обращался в различные советские инстанции с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Но только в конце марта 1943 года,когда Вертинский написал письмо Вячеславу Молотову, в котором были такие слова «Жить вдали от Родины в момент, когда она обливается кровью, и быть бессильным ей помочь – самое ужасное»,такое разрешение было получено. В ноябре 1943-го семья Вертинских прибыла в Москву. Александр Николаевич часто выезжал с гастролями на фронт. В его репертуаре были в основном военно-патриотические песни: «О нас и о родине», «Наше горе», «В снегах России», «Иная песня». Более того, в 1945 году он даже написал музыкально-поэтическое произведение,посвященное, посвященную Сталину – «Он».
Возможно, этот факт смягчил сердце вождя. Но доподлинно известно – об этом говорится в некоторых исторических исследованиях – Сталин был почитателем таланта Вертинского, в его музыкальной коллекции особое место занимали пластинки знаменитого шансонье. Казалось бы, что может понравиться твердокаменному революционеру в «декадентских» романсах эмигранта, мать которого происходила из дворян? Но Сталин слушал эти записи! Более того, они, скорее всего, ему нравились. Авторы книги «Ближняя дача Сталина» Сергей Девятов, Александр Шефов и Юрий Сигачев приводят некоторые детали отношения Сталина к Вертинскому: «Среди прочего в коллекции генсека имелись и пластинки «декадента» А.Н.Вертинского.
А.Вертинский у своей афиши, Ялта,1954 год . фото Юрия Давитьяна
Спустя некоторое время после возращения из эмиграции грамзаписи его песен были выпущены Комитетом по делам искусств СССР с согласия, а скорое всего, по прямому указанию Сталина. На это указывают белые этикетки на дисках из сталинской коллекции – именно такие этикетки наклеивали на пластинки, присланные на одобрение вождю перед тиражированием. К дискам была приложена сопроводительная записка председателя комитета: «Тов. Сталину. Согласно договоренности, посылаю Вам подготовленные нами грампластинки с записью А.Вертинского. М. Храпченко». Внешний вид этих пластинок свидетельствует о том, что они неоднократно проигрывались».
Ну а коль скоро Сталин был поклонником творчества Вертинского – его концертам по всей стране был дан зеленый свет. При этом его выступления подвергались строжайшей цензуре. Несмотря на огромную популярность, Вертинского не приглашали на радио, не писали рецензий в прессе, почти не выпускали пластинок с его песнями… Официальные власти считали, что лирические песни, которые составляли основу репертуара Вертинского, «отвлекают от задач социалистического строительства». Его не порицали открыто, но старались по возможности игнорировать. Несмотря на то, что Вертинский вроде бы считался «обласканным» властью. В 1951 году Вертинский стал лауреатом Сталинской премии (хотя и второй степени), его творческие интересы и возможности были несколько ограничены. Из полутора сотен его песен к исполнению было допущено всего 30, причём на каждом концерте присутствовал цензор. Из трех тысяч данных им концертов всего несколько приходились на Москву и Ленинград, а выпущенные пластинки быстро стали раритетами. Но у Сталина они были…
А.Вертинский с дочерьми Марианной и Анастасией на первомайской демонстрации 40-е
Но для известного шансонье даже такой усеченный цензорами репертуар не ограничивал простора для творчества и импровизации. В своих воспоминаниях он признавался: «Для меня нет большего счастья, чем выйти в зрительный зал, где у каждого свои мысли, заботы, и увлечь всех только тем, о чем я им буду петь, заставить выбросить из памяти все остальное. Я иногда, выходя на сцену, мысленно потираю руки: «Сейчас подчиню всех вас себе, заставлю видеть только мои образы, думать только о них». Какое это счастье – чувствовать, что можешь подчинять слушателей себе, своей творческой мысли, владеть их сердцами, переносить их то в мир маленькой балерины, засыпающей на мокрой от слез подушке, то отправляться со всем зрительным залом в бананово-лимонный Сингапур, который я сам выдумал».
А.Вертинский у себя дома, Москва , 50-е
Немыслимое напряжение, которое неизбежно во время непрерывных гастролей и поездок по городам и весям, в конце концов сломило певца: пришло разочарование. Он не мог найти себя на чужбине, хотя там тоже много концертировал, тосковал по России из своего прошлого, втайне надеясь, что он сможет начать здесь новую, полноценную творческую жизнь… Хотя что означает слово «полноценное»? Он написал сотни изысканных, оригинальных песен, большинство из которых слушатели приняли всей душой. Не это ли счастье для творца? Одно тяготило Вертинского до последних его дней: на родине он оказался в роли «возвращенца», который никогда не станет «своим». Это удручало, но менять что-то было уже поздно. Но его творчество, которое живет до сих пор – его не нужно было возвращать ни тогда, ни сейчас – всегда в сердцах поклонников и новых поколений исполнителей. И это главное, что он оставил нам в наследство. Творчество, которое не требует оправданий и комментариев, – оно говорит само за себя голосом своего великого создателя.
Авторы:
© Владимир УРЕЦКИЙ,
© Владимир ГАРАНИН
На Шансон - Портале размещено с
любезного разрешения авторов
и редакции журнала «Казань»
27 июня 2018 года.
Читайте также: