Курская магнитная аномалия загадки

Обновлено: 25.04.2024

Магнитная аномалия. Что происходит с поселком в Курской области

2021-03-12T08:00

2021-03-12T08:11

общество

курск

железногорск

курская область

московская железная дорога

коммунальные службы

жилье

электричество

/html/head/meta[@name='og:title']/@content

/html/head/meta[@name='og:description']/@content

Открытие КМА

КМА считается мощнейшим железорудным бассейном и самым большим районом по запасам железа на Земле. На сегодня залежи КМА занимают территорию более 160 тысяч км2. Открытие этой зоны восходит к обнаружению странного явления, которое было впервые замечено в 1773 году астрономом П. Б. Иноходцевым. Именно он обнаружил аномалию поля земного магнетизма, которая проявлялась необычным поведением стрелки компаса в пределах Курска и Белгорода.
Спустя более века данное явление захватило внимание И. Н. Смирнова, который проводил геомагнитную съемку Европейской части страны. А в 1883 году Н. Д. Пильчиков, приват-доцент университета в Харькове, при наблюдении за Курской аномалией выявил в ней новые области. В следующем году он удостоился почетной медали от географического общества за обнаружение причины явления. Пильчиков стал в ряду первых исследователей, которые связывали ее с запасами железной руды в этой местности.

Обнаружение залежей

Долгие годы работы без отдыха сказались на здоровье ученого. В 1918 году летом он отправился на лечение в Наугейм, забрав с собой все материалы по аномалии, чтобы на их основе сделать ее магнитную карту, находясь на курорте. Но его планам не суждено было сбыться: в Германии Лейст умер, а немцы присвоили его документы с целью продажи СССР. За них они попросили огромную сумму.
В связи с этим Ленин поручил академику П. П. Лазареву заняться проведением новой съемки аномалии в кратчайшие сроки. Была создана специальная комиссия и выделены большие деньги, а Ленин сам контролировал все работы. В итоге в 1923 году весной у села Лозовка были обнаружены первые образцы железной руды.
Примечательно, что рядом со скважиной, которую пробили по распоряжению Лейста, на глубине 220 м также обнаружили залежи. По печальному стечению обстоятельств, лишь каких-то 20 метров не хватило ученому, чтобы его многочисленные исследования оценили по достоинству при жизни.
Первую разведочно-эксплуатационную шахту заложили в 1931 году в Старооскольском районе, который, согласно проведенным исследованиям, оказался самой перспективной областью КМА. Геологическое изучение зоны достигло своего пика в 40-50-е годы прошлого века, результатом чего явилось открытие нескольких богатых месторождений. В 1956 году открылся первый горно-обогатительный комбинат, добывающий руду открытым способом.

Следующая загадка

Об открытии Курской магнитной аномалии я расскажу очень коротко.

Экспозиция Музея Курской магнитной аномалии в г. Губкин. Экспозиция Музея Курской магнитной аномалии в г. Губкин.

Коротко - поскольку про историю открытия самого мощного железорудного бассейна на планете Земля можно (и нужно) писать отдельную книгу. Причем в жанре детектива.

Потому что это и есть остросюжетный геологический детектив, написанный самой жизнью.

В этой книге будет о том, что по совести Курская магнитная аномалия должна называться «Белгородской магнитной аномалией». Именно в окрестностях города Белгорода во второй половине XVIII века известный ученый-астроном, академик Петербургской Академии наук Петр Борисович Иноходцев обнаружил любопытный феномен – стрелка компаса вместо севера показывала куда-то в сторону албанской столицы.

Петр Иноходцев Петр Иноходцев

Это открытие, правда, быстро забылось, никого толком не заинтересовав, но там же, в пригороде Белгорода произошло и второе открытие аномалии. Примерно столетие спустя, в 1874 году приват-доцент Казанского университета И.Н. Смирнов на юго-восточной окраине города, на холме близ дороги на Харьков обнаружил поразительные величины отклонения магнитной стрелки.

Но аномалию назвали по имени не города, а губернии. Ну и где справедливость?

В этой книге будет и о первом исследователе Курской магнитной аномалии, приват-доценте, а позже профессоре Харьковского университета Николае Дмитриевиче Пильчикове. Который не только первым начал проводить систематические исследования феномена, но и первым дал правильный ответ, утверждая, что причина аномалии – залегающие под землей огромные пласты железной руды.

Николай Пильчиков Николай Пильчиков

Подозреваю, что Пильчиков, совершенно забытый ныне на родине, был гением. Достаточно сказать, что КМА лишь одно из его исследований - и не самое громкое. К примеру, он был одним из пионеров исследования радиоволн, и 25 марта 1898 года в Одессе профессор Пильчиков демонстрировал совершенно поразительные результаты своей работы в этом направлении. Не покидая стен демонстрационной аудитории, он с помощью направленных радиоволн зажигал огни маяка, заставлял пушку стрелять, подорвал небольшую яхту и даже перевел семафор на железной дороге.

И про сопровождающего француза профессора Московского университета Эрнеста Егоровича Лейста, «заболевшего» после этого Курской аномалией и ставшего главным «сыщиком» этого длинного дела.

Человеком, положившим много лет на загадку Курской магнитной аномалии, работавшим «из интереса» и принципиально не берущим денег. Заказчики исследований оплачивали материалы, оборудование, тратились на жалование помощников, но ни копейки не ушло на оплату труда профессора.

Эрнест Лейст Эрнест Лейст

Там будет и про Великую Научную Дискуссию со взаимными оскорблениями между магнитологами и геологами. Дискуссию, в которой первые обещали 225 миллиардов (миллиардов!) пудов железа, а вторые ошалело таращили глаза и крутили пальцем у виска. Признаюсь честно, столь высоким накалом производимой исследователями полемики российская наука не часто могла похвастаться.

Разумеется, не обошлось бы и без описания «железной лихорадки», начавшейся в Курске, Орле и Белгороде. Как писал современник, крупный российский промышленник и предприниматель Николай Федорович фон Дитмар:

Николай фон Дитмар Николай фон Дитмар

«Ненормальное возбуждение проглядывало во всем. Было вполне очевидно, что в Курской губернии в то время, кроме аномалии магнитной, появилась более сильная и вместе с тем более опасная аномалия — душевная. Говорили про одного помещика, что он прежнюю скромную жизнь внезапно переменил на широкую и безумно расточительную, объясняя, что все расходы ему вознаградит магнитный железняк. Другой помещик, будучи доставлен в больницу душевнобольных, беспрерывно падал на пол или на землю, утверждая, что земля его притягивает».

Именно фирма Дитмара, кстати, и вела буровые работы, которыми руководил Лейст, а оплачивала Курская земская губернская управа. Работы, завершившиеся полным и звучным фиаско, злорадным смехом геологов и конфузом магнитологов. Поражение «железячников» было настолько громким, что тема «курского железа» была жирно вычеркнута из повестки дня, причем надолго – на четверть века.

Оконфузившегося профессора Лейста курские помещики прокляли, заклеймили и освистали. Коллеги сторонились, как будто он был носителем бубонной чумы.

Но упрямый немец Эрнест Егорович не сдался. Он продолжил свои полевые наблюдения над магнитными аномалиями на свои скромные средства – и вел их не год, не два, а больше десяти лет. К 1910 году в его архиве было около 200 тысяч показателей, полученных в результате 4121 наблюдения.

Его сольные экспедиции были полны сюрпризов. Курские помещики, ненавидевшие его лютой ненавистью, постоянно «стучали» на него в полицию, из-за чего профессор уже сбился со счета – сколько раз его арестовывали за бродяжничество «до выяснения обстоятельств» . В годы первой русской революции бунтующие крестьяне приняли слонявшегося по полям бородатого барина за землемера и потребовали немедленно и по совести разделить конфискованную «восставшим народом» помещичью землю.

Но русский немец все равно упрямо приезжал в Курск каждую весну и вел исследования до осенних затяжных дождей.

И только в десятые годы Эрнест Егорович закончил, наконец, полевые исследования и занялся обобщением и осмыслением собранного уникального материала. Но тут началась война, а потом – революции.

В начале 1918 г. Лейст доложил о результатах своих исследований по изучению Курских магнитных аномалий на заседании в Физическом институте. После чего оставил готовую рукопись книги «Курская магнитная аномалия» своему другу профессору Петру Лазареву, попросив опубликовать ее в Академии наук – а сам уехал на лечение на курорт Наугейм-Бад в Германии. Да, да, тому самому профессору Лазареву, который появляется в этой книге не в первый, и даже не в третий раз.

Петр Лазарев Петр Лазарев

Хуже всего было то, что свой бесценный архив профессор Лейст увез с собой, намереваясь поработать над ним в Германии. Хуже – потому что в августе 1918 года профессор Эрнест Егорович Лейст скоропостижно скончался в Германии, а результат его почти 20-летней работы по замерам на территории Курской магнитной аномалии бесследно исчез.

Вторая часть этой детективной истории начинается с того, что через несколько месяцев после смерти Лейста в Москве появляются представители крупного консорциума из Берлина. Немцы пробиваются на прием к большевистским вождям, и на хорошем русском языке говорят примерно следующее – господа большевики, вашу власть никто не признает, но мы готовы разрушить круговую поруку этого всеобщего бойкота. За это руководство нашего концерна просит у Советской власти всего лишь концессию на право добычи полезных ископаемых в районе Курской магнитной аномалии. Лет эдак на десять, на льготных условиях. Что скажете, господа большевики?

При этом немцы особо и не скрывали, что – да, архив Лейста у них. Нет, они его не отдадут. И не поделятся. И не покажут. И даже одним глазком.

К чести большевиков надо признать, что они были кем угодно, только не дураками. Уже через несколько дней нарком торговли и промышленности Леонид Красин встречался с «российским душеприказчиком» недавно почившего профессора Лейста, известным физиком и геофизиком профессором Петром Лазаревым.

Леонид Красин Леонид Красин

Петр Петрович все обстоятельно объяснил, а Красин, как профессиональный инженер-практик, практически все понял. Коллеги изучили рукопись, чтобы понять – какими же активами обладает молодая Советская республика. Как выяснилось – не очень большими. Рукопись Лейста носила общетеоретический характер, и содержала в основном общее описание магнитного поля в области Курской магнитной аномалии, но без всяких географических указаний и без числовых данных. Самые важные данные – сетка, наложенная на местность, оказались у немцев. И это было грустно, потому что у большевистского правительства был особый интерес к курскому железу. Он состоял в том, что Советская Россия потеряла не только бакинскую нефть и донецкий уголь – за границей оказалось и криворожская железная руда, самое большое и инфраструктурно освоенное месторождение Российской империи.

Это – на секунду! – осень 1918 года, в стране голод, разруха, Гражданская война и прочий «Юденич под Петроградом».

С тех пор и до самого финала за проблемой Курской магнитной аномалии пристально следили на самом верху, периодически выпуская разнообразные документы на эту тему, подписанные знакомыми автографами.

А дальше… Дальше началось то, что я называю «Калидонской охотой на железную руду».

Помните, в Древней Греции случались события, на которые съезжались чуть ли не все известные герои Эллады?

Поход за Золотым руном, например. Или Калидонская охота, собравшая всех, от Тезея до Ясона.

Так и здесь – Курская магнитная аномалия стала своеобразной воронкой, эдаким смерчем, втягивающим в себя чуть ли не всех героев этой книги.

Будущего профессора МГА Петра Лазарева, читавшего курс «Физические методы разведки рудных месторождений», московские физики не любили – за пронырливость и умение получать самые выгодные «подряды» на научную деятельность. Поэтому, когда пошел слух о создании новой комиссии, к работающему в Наркомпросе уже знакомому нам «профессору-боевику» Костицыну явилась делегация жалобщиков с вопросом: «Почему опять он?».

Костицын отправился решать вопрос к «старшему над наукой» в народном комиссариате, тогдашнему ректору МГА Дмитрию Артемьеву. Именно во время этого разговора и случилось то самое видение «большевик в облачении католического кардинала», о котором он рассказывал выше.

Артемьев, по своему обыкновению, ничего не решил, но это и не важно – КМА уже захватила Костицына в свою орбиту, и вскоре он состоял членом новообразованной Комиссии.

Владимир Александрович и Юлия Ивановна Костицыны. Париж, 1946 г. Владимир Александрович и Юлия Ивановна Костицыны. Париж, 1946 г.

Вот как он описывал работу Комиссии, собравшей множество гениев и считающих себя таковыми (в скобках – мои примечания):

Отмечу, что полемика на этом заседании, как и на последующих заседаниях, носила очень страстный и часто даже пристрастный характер. Когда Кисельников (будущий главный научный оппонент Губкина) начинал говорить, что причиной аномалии может быть только железо, Лазарев (будущий профессор МГА) с торжеством указывал на ферромагнитные сплавы платины с чем-то еще, осуществленные в лабораториях, и у хозяйственников сводило дыхание от перспективы иметь несколько миллионов тонн платины.

Ключанский (заведующий кафедрой горного искусства МГА) уличал Лазарева в неумении пользоваться магнитными приборами, а Лазарев — Ключанского: и то, и другое было верно. Только физик-экспериментатор Лазарев в два счета овладевал этой техникой, а профессор этой техники Ключанский, преподававший ее в Горной академии, оказался не способен ее одолеть.

На этом же первом заседании Кисельников обвинил Лазарева в том, что он имеет все результаты Лейста, но скрывает их для того, чтобы вытянуть деньги на новую съемку; к этому вопросу мне еще придется вернуться.

На том же заседании меня очень поразил А. Д. Архангельский (будущий декан геологического факультета Московской горной академии).

Андрей Архангельский Андрей Архангельский

Когда Кисельников заговорил о том, что из работ авторитетнейшего русского геолога Карпинского с несомненностью вытекает нахождение кристаллических пород в Курской губернии на огромной глубине, Архангельский встал и развернул схему, основанную на ряде бурений. Из нее вытекало, что девон в Курской губернии вовсе не образует огромных толщ, а выклинивается, как оно потом и оказалось; доказательство было дано Архангельским с исключительной точностью и бесспорностью, но не убедило его оппонентов.

В общем, страсти на заседаниях Комиссии кипели африканские. Чтобы хоть как-то успокоить этих воинствующих служителей Истины, председателем Комиссии поставили человека со стороны – не принадлежащего ни к одной из двух соперничающих группировок Ивана Михайловича Губкина. Для физиков он был геолог, для геологов и горняков – не «рударь», а нефтяник, то есть чужак.

Иван Губкин Иван Губкин

И именно ему, нефтянику, и пришлось возглавить поиски неуловимого курского железа – ведь Особая комиссия по Курской магнитной аномалии (ОККМА) была не просто комиссией, а, по сути, крупным геологоразведочным управлением. Она имела собственные технические средства и распоряжалась немалыми финансами, обладала правом нанимать рабочих и техников и даже освобождать их от мобилизации на Гражданскую войну.

О том, как ОККМА искала таинственное месторождение, в которое мало кто верил, как я уже сказал, можно писать отдельный роман. Чего стоят только приключения самой первой экспедиции под руководством начальника отряда К.С. Юркевича, отправленной в Курскую губернию летом 1919 года. Кстати, магнитологом в этом отряде был Александр Игнатьевич Заборовский, будущий создатель отечественной разведочной геофизики и не имевший высшего образования заведующий кафедрой магнитометрии геологоразведочного факультета Московской горной академии.

Александр Заборовский Александр Заборовский

Это была очень веселая экспедиция. Посудите сами – в стране идет Гражданская война, а тут в Курской губернии появляется отряд мужчин с выправкой, которую не спрячешь - значительную часть экспедиции составляли прикомандированные флотские офицеры, умевшие пользоваться магнитными приборами, теми самыми дефлекторами де Колонга, из-за которых разругались члены ОККМА.

Сами понимаете, что тут началось.

«Из многочисленных источников, — писал впоследствии начальник отряда Юркевич, — мне начали передавать о том, что якобы наш отряд прибыл в Овсянниково для восстановления власти помещиков. Что у нас имеется очень много тяжелых ящиков, и в них спрятаны пулеметы. Что в поле мы ставили вехи, а после туда прилетят германские шары и откроют стрельбу по деревне» .

В общем, знаменитая реплика из «Острова сокровищ» - «Пустить ему кровь!» - могла раздаться в любую минуту. Мужички в деревнях в те годы были нервные и войнами стрелять обученные.

Думаю, вы не сильно удивитесь, когда я скажу, что экспедицию пришлось свернуть раньше времени. Но не из-за подозрений окрестных мужиков, а из-за начавшегося наступления Деникина. Отряду пришлось срочно эвакуироваться, дабы не оказаться в одночасье по другую линию фронта, как профессор Эрасси.

Рассказы об открытии курского железа можно множить и множить – как уже говорил, в этой книге могло бы быть много интересного. Но я не буду рассказывать всего, и в этом кратком конспекте не раскрою самой главной тайны – в чем же был секрет «неуловимости» курской руды, почему крупнейшее месторождение железа на планете открыли только в начале XX века.

Не из—за вредности, а потому, что правильная книга, на мой взгляд, должна заинтересовывать читателя, ставить перед ним вопросы, а не давать ответы, укладывая в рот разжеванное. Так что разгадку главной загадки Курской магнитной аномалии вам придется искать самостоятельно.

А я пока подытожу, чем же закончилась эта история.

Губкину удалось привлечь к решению загадки Курской магнитной аномалии лучших ученых страны – в этой Калидонской охоте приняли активное участие и вездесущий академик Ферсман, и будущий полярник Отто Юльевич Шмидт и многие, многие другие. Даже знаменитый математик Владимир Андреевич Стеклов, основатель Физико-математического института РАН, названного его именем, охотно подключился к расследованию, когда «охотникам за неуловимым железом» потребовалась помощь математиков.

Владимир Стеклов Владимир Стеклов

Естественно, после того, как Губкин стал ректором Московской горной академии, ее студенты и преподаватели отправились на «охоту за курским железом». Курская магнитная аномалия – одна из самых славных страниц в истории МГА, а студенты и преподаватели Академии вписали в эту историю множество имен. Достаточно сказать, что именно на горном факультете МГА под общим руководством декана А.М. Терпигорева был составлен проект разработки железорудных залежей в Курской губернии.

Александр Терпигорев Александр Терпигорев

А начальником «КМАстроя» а позже — первым директором комбината «КМАруда» стал бывший студент Московской горной академии Василий Михайлович Кислов.

Исследования Лейста

В конце 19 столетия для изучения КМА из Парижа приехал профессор Муро, который возглавил проведение магнитных съемок. Полученные результаты шокировали французского профессора и он телеграфировал своему начальству, что они «переворачивают кверху дном всю теорию земного магнетизма». После его отъезда проблемой занялся Э. Е. Лейст, пришедший к полной уверенности, что аномалия обусловлена крупнейшими залежами руды.
Эту версию наотрез отказывались воспринимать всерьез геологи, убежденные, что в подобном месте залежей быть не должно. Надо признать, что ученые и на сегодняшний день не могут понять, как в равнинном районе могли возникнуть залежи руды, превышающие запасы все месторождений железа на Земле.
Слухи о новом открытии спровоцировали «железорудную лихорадку», в ходе которой некоторые помещики продавали, а иные – покупали земельные участки. Лейсту выделили денежные средства на приобретение нужного оборудования для проведения измерений и бурения. Согласно его подсчетам, залежи должны были находиться на глубине не больше 200 м, но в указанном месте руду не нашли.
Оборудование у Лейста отобрали, а его единомышленники перестали верить в него, но даже это не остановило ученого, уверенного в своей правоте. Он решил продолжить съемку в свое свободное время и на собственные средства. На протяжении 14 лет в период своих отпусков летом Лейст проводил съемку КМА. В 1910 году он завершил самую объемную работу по анализу полученных результатов. Можно смело сказать, что эти исследования представляют собой очень важный опыт геомагнитной разведки залежей железа в стране.

Следующая загадка

Магнитную аномалию определяют как «отклонение значений магнитного поля на поверхности Земли от его нормальных значений». Именно поэтому в районе магнитной аномалии значения компаса могут быть неправильными. Одна из самых известных таких зон в мире – Курская магнитная аномалия (КМА). По свидетельствам очевидцев, в этой местности компас просто «сходит с ума», указывает на восток вместо запада или показывает юг вместо севера.

Следующая загадка

90 лет назад, 22 июля 1921 года, у деревни Лозовка Щигровского района под руководством горного инженера Сергея Бубнова была заложена первая скважина Курской магнитной аномалии. КМА содержит шестую часть мировых запасов железной руды, сегодня ее добывают три крупных комбината: Михайловский ГОК в Курской области, Лебединский и Стойленский – в Белгородской. А началось освоение аномалии как раз под Щиграми.

«Бешеная» стрелка: исследования Лейста


Постановление Совета Труда и Обороны, подписанное Лениным 24 августа 1920 года, о начале работ по разведыванию глубоким бурением района Курских магнитных аномалий

Впервые аномалию поля земного магнетизма в Курской губернии обнаружил академик Петр Иноходцев, ученый-астроном, в конце XVIII века составляя карты Генерального межевания. Но прошло около ста лет, пока за исследование КМА всерьез взялись ученые. Вторично с этой загадкой в 1874 году столкнулся приват-доцент Казанского университета Иван Смирнов при геомагнитной съёмке Европейской части России. А в 1883-м приват-доцент Харьковского университета Николай Пильчиков после 71 серии наблюдений одним из первых предположил, что причина аномалии – залежи железной руды, за что удостоился Большой серебряной медали Российского географического общества.

Огромную работу провел профессор Эрнест Лейст, заведующий магнитно-метеорологической обсерваторией, который для этого в 1894 году перевелся на кафедру физической географии Московского университета. Вначале он помогал французскому профессору Муро, директору Парижской обсерватории, командированному в Курскую губернию Академией наук. Затем, анализируя данные, Лейст пришёл к твердому убеждению, что аномалия связана именно с рудой. В 1898 году губернское земство выделило профессору 25 тысяч – огромные по тем временам деньги – на покупку приборов для магнитных измерений и бурильного оборудования в Германии.

По указаниям Лейста начали бурить скважины в селах Кочетовка и Непхаево. По его расчётам, руда должна была залегать в 200 метрах от поверхности земли. Однако, когда бур достиг этой глубины, руды не обнаружили. Сторонники отвернулись от Лейста, его посчитали шарлатаном, отобрали приборы и оборудование. Но профессор, несмотря на препятствия и неверие, за свой счёт продолжал исследования под Курском во время отпусков. В течение 14 лет в июле–августе Лейст в одиночку проводил съемку КМА, выполнив для составления магнитных карт аномалии 4500 измерений!

«На всем белом свете нет ничего подобного, – удивлялся Эрнест Егорович. – Ученые приезжали сюда как в Кунсткамеру: здесь магнитная стрелка показывает не на север и юг, как бы следовало, а на восток и запад». Выяснение границ КМА и глубины залегания руды велись до 1918 года. В итоге Лейст научно доказал наличие в недрах огромных масс магнитного железняка, но многолетняя напряженная работа подорвала его здоровье.

Дело Лейста продолжил профессор Московского геологоразведочного института академик Петр Лазарев, у которого осталась его рукопись. Работы в Курской губернии вскоре возобновили по указанию самого Владимира Ленина. Летом 1919 года в район между Щиграми и Тимом, где Лейст обнаружил сильную аномалию, был направлен магнитометрический отряд. Девять человек под руководством К. С. Юркевича 22 июня прибыли на товарном вагоне. Страна переживала тяжелое время: Гражданская война, борьба с интервенцией, голод, тиф. С начала августа в Тимском уезде, где велись наблюдения, слышна канонада – наступала армия Деникина. Отряд продолжал работу, даже когда район остался без власти. Среди крестьян пошли слухи, что в ящиках геологов – не приборы, а пулеметы, вехи же, выставляемые в поле, – прицелы для стрельбы. 5 сентября белые подошли к Курску – технический отряд спешно эвакуировался.

Изучением КМА занялась Особая комиссия, которую возглавил профессор Иван Губкин. Освобождение Красной армией центральных районов от деникинцев позволило возобновить работы. Технический отряд вернулся в Курскую губернию. А 24 августа 1920 года Ленин подписал исторический документ – спецпостановление СТО (Совета Труда и Обороны) «О развертывании буровых работ в районе Курской магнитной аномалии». О ситуации на КМА Лазарев и Губкин докладывали лично Владимиру Ильичу.

С весны до осени 1920-го под Щиграми было сделано 2000 измерений. Начать бурение предполагали в мае 1921 года, но в послевоенное время голода и разрухи оказалось очень сложно доставить оборудование из Грозного и Баку. Транспорт находился в состоянии полного развала, с трудом удалось получить вагоны. По пути на поезд напала банда, три сопровождавших груз буровика были убиты. Состав прибыл под Курск лишь в июне, причем два вагона пропали.

«Долото намагнитилось!»


Скважина №1 ОК КМА. Начало бурения 22 июля 1921 года. На этом месте 7 апреля 1923 года был поднят первый керн железной руды, положивший начало освоения Курской магнитной аномалии

Несмотря на всё это, 22 июля 1921 года в 7 километрах от Щигров, в поле у деревни Лозовка под руководством горного инженера Сергея Бубнова заработала буровая скважина №1. Ее торжественно открыли в присутствии председателя губисполкома Галанина и всего губернского начальства, были устроены митинг-спектакль и обед, розданы подарки рабочим.

«Всего несколько лет назад на этом месте было пусто, и вот под красивой вышкой с развивающимся на ней красным флагом закишел народ, зазвучал протяжный гудок и после пения Интернационала тяжелый бурав под шум машин начал рыть щигровскую почву, чтобы достать колоссальные, быть может, богатства, которые нашим дедам и не снились», – писала газета «Набат» Щигровского уезда.

За работами в районе КМА внимательно следили не только в нашей стране, но и за границей, в прессе печатали сводки. Поскольку многие (в том числе в руководстве государства) по-прежнему не верили, что курские недра хранят запасы руды, доказать ее наличие мог только бур. Шли работы чрезвычайно медленно: то не было дров, торфа и продуктов для рабочих, то не на чем было их доставить. А еще инфляция, пожар, сыпной тиф, унесший жизни многих рабочих и их руководителя Бубнова. Продолжать работы стало возможно лишь благодаря личному участию в судьбе КМА Ленина, написавшего: «Дело это надо вести сугубо энергично. » Под Курск привезли специальные буровые станки.

В январе 1923 года в Лозовку приехал профессор Губкин. В шубе и валенках ввалился в конторку, сдернул запотевшие очки. Вошел раздосадованный токарь. «Вот! – протянул бригадиру напильник: с него лохмотьями свисала стружка. – Невозможно работать». Оказалось, к тискам и напильникам стали прилипать металлическая пыль и стружка. Мастерская отстояла от вышки в 12 метрах.

Иван Михайлович велел принести стертые долота. «Теперь гвоздь, пожалуйста, – прошептал он нетерпеливо. – Быстрее». И заметно побледнел. Гвоздя не нашли, подали гаечный ключ. Губкин медленно поднес его к долоту. Когда между ними осталось около сантиметра, ключ прилип к долоту.

«Долото намагнитилось!» Об этом писали в газетах. Губкин доложил Ленину. Не осталось сомнений: внизу тонны магнетитовой руды. Еще до нее немало оставалось метров и множество трудностей. И много еще лет пройдет, пока из руды сварят первую сталь (Губкин не дожил до этого). Своего добились: руда есть!

7 апреля 1923 года скважина №1 на глубине 167 метров подсекла мощную железнорудную залежь, был поднят первый керн курской руды. Образцы отправили на анализы в Москву, там подтвердили наличие магнетита. В Щигровском уезде, между деревнями Козловка и Лозовка, наконец-то добыт образец породы, на 70% состоящей из железа – это была выдающаяся победа покорителей КМА!

В стихотворении «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник Владимира Маяковского» пролетарский поэт вдохновенно написал о событии:

Двери в славу

двери узкие,

но как бы ни были они узки,

навсегда войдете вы,

кто в Курске

железные куски.

Хотя промышленные разработки в итоге начались не в Щиграх, а в Старом Осколе и Михайловке, где самые богатые месторождения, – скважина №1 навсегда вошла в историю. Ежегодно сюда приезжают геологи. Создан мемориальный комплекс, куда входят памятный знак в честь первооткрывателей, могила первого руководителя БурКМА Сергея Бубнова и памятник первой скважине. На ее обсадной трубе первые труженики КМА наварили текст: «Скв. №1, Глуб. 358,27 м». Рядом установлена мемориальная доска. Действует музей, восстанавливается здание бывшей конторы БурКМА, некогда располагавшейся за городом, в местечке с лирическим названием Щигорчик.

Подписаться на «Друг для друга»:

Могила Сергея Бубнова находится не на мемориальном комплексе около скважины №1, а на кладбище в Сныткино (одно из городских кладбищ г.Щигры)

Здесь должен был быть календарь, но Ваш броузер не поддерживает показ фреймов.

Читайте также: