Археология древнего ярославля загадки и открытия
Обновлено: 04.11.2024
Археология древнего Ярославля. Загадки и открытия / [авт.: Антипина Е. Е. и др. ; авт.-сост.: А. В. Энговатова], Рос. акад. наук, Ин-т археологии. - Изд- 2-е, доп. и перераб. - Москва : ИА РАН, 2012. - 291 с. : ил.
Данное издание содержит новые факты из истории Ярославля, полученные в результате комплексных исследований в черте Рубленого города (кремля), проведенных Институтом археологии Российской академии наук с 2004 по 2011 годы. Раскопки велись в связи с принятым администрацией Ярославской области решением о воссоздании Успенского кафедрального собора. В результате их были открыты первые городские укрепления, изучены остатки Успенского собора XVI-XVII веков, выявлены свидетельства кровопролитных событий 1238 года, восстановлены многие стороны материальной и духовной жизни средневекового города. В книге подробно рассказывается о ходе раскопок, на основании находок описывается внешний вид жителей средневековья, их одежда, украшения, предметы быта и даже предпочтения в еде.
Дутов, Николай Владимирович. Ярославль: история и топонимика улиц и площадей города : краеведческие хроники / Н. В. Дутов ; М-во образования и науки Рос. Федерации, ФГБОУ ВПО "Яросл. гос. пед. ун-т им. К. Д. Ушинского", Всерос. обществ. орг. "Всерос. о-во охраны памятников истории и культуры", Яросл. гор. отд-ние. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2012. - 298 с. : ил.
Это не первая работа кандидата исторических наук, доцента кафедры отечественной истории ЯГПУ имени К. Д. Ушинского Н. В. Дутова об истории и топонимике улиц и площадей Ярославля. Им написано немало статей и несколько книг на эту тему. Данные краеведческие хроники представлены в виде экскурсии по старым улицам и площадям города. Здесь впервые делается попытка показать не только историю застройки Ярославля, отдельные здания, сооружения и их архитектурные особенности, но и уделить внимание людям, здесь жившим, и событиям, происходившим в том или ином месте за всю многовековую историю города.
Обнорская, Наталья Николаевна. Яковлевская слобода. Лица на фоне храма : краеведческие очерки / Н. Н. Обнорская ; [авт. вступ. слова А. С. Емельянов], М-во образования и науки Рос. Федерации, ФГБОУ ВПО "Яросл. гос. пед. ун-т им. К. Д. Ушинского", Всерос. обществ. орг. "Всерос. о-во охраны памятников истории и культуры", Яросл. гор. отд-ние. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2012. - 68 с., [17] с. ил. : ил. - Вар. загл. : Лица на фоне храма.
Автор книги – педагог, краевед, экскурсовод. Главная тема её краеведческих исследований последних лет - Заволжский район Ярославля. Ему посвящены её предыдущие книги «Ярославль за Волгой» (Рыбинск, 2008), «Яковлевская слобода. История незабытого села» (Рыбинск, 2006). Яковлевская слобода – старинное село, которое в 1944 году вошло в состав Ярославля. Об истории этого села, его достопримечательностях рассказывается в первой книге. Новая книга - о Яковлевской церкви (храме Благовещения Пресвятой Богородицы и Апостола Иакова, брата Господня) и о людях, которые жили рядом с ней: от святого Феодосия, епископа Астраханского до учительницы местной школы Н. М. Оносовской, директора молочного завода и местного краеведа Г. М. Ленского. Дворяне и крестьяне, священнослужители и мастеровые все они стали частью истории Яковлевской слободы.
Следующая загадка
Чужой компьютер
Сергей Андреев
перейти к странице
Сергей Андреев запись закреплена
Монголы и Русь | The Mongols and Russia
Археология Ярославля (рассказывает археолог Ася Энговатова)
"Археология древнего Ярославля: загадки и открытия". Рассказывает археолог Ася Энговатова.
Следующая загадка
Ася Викторовна Энговатова — кандидат исторических наук, заместитель директора Института археологии РАН по науке. Государственный эксперт по проведению историко-культурной экспертизы. Область научных интересов — сохранение археологического наследия, археология средневековых русских городов, применение естественно-научных методов в археологии, эпоха неолита.
Раскопки последних двух десятилетий в историческом центре Ярославля принесли ученым из Института археологии (ИА) РАН много неожиданных открытий и позволили по-новому взглянуть на историю этого древнего города. Стоит отметить, что в последние годы в России исключительно остро стоит проблема сохранения археологического наследия в исторических городах. Ее актуальность обусловлена возросшим объемом нового строительства, в том числе в центрах древних городов, а также различными экономическими и социальными факторами.
Согласно закону «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (№ 73-ФЗ), особый вид работ по сохранению объекта культурного наследия — это спасательные археологические полевые работы в целях изучения и сохранения памятников археологии, разрушаемых в ходе земляных, строительных, мелиоративных, хозяйственных и иных работ. Можно сказать, что в последние десятилетия практически все исследования в центральных частях исторических городов России носят спасательный характер.
Спасательные археологические раскопки в Ярославле были начаты в 2004 г. в связи с воссозданием Успенского собора, разрушенного в 1937-м. Они проводились Ярославской экспедицией ИА РАН в исторической части города на территории объекта культурного наследия федерального значения «Стрелка — место основания города Ярославля в начале XI века». Эти работы стали первыми крупными раскопками на территории городского кремля со времен исследований 1930–1940-х годов.
Исследования на месте воссоздания храма развернулись в 2004–2006 гг. В результате этих работ получены сведения о разрушенном Успенском соборе. Датировка времени строительства (1660–1663) подтверждена как археологическими методами, так и по нумизматическим находкам [1]. Под остатками собора XVII в. выявлены городские слои и отдельные археологические артефакты, датируемые периодом с XI в. — по середину XVII в. Полученные в ходе раскопок данные позволяют утверждать, что этот каменный храм был построен на месте сгоревшей в пожаре 1658 г. деревянной застройки центральной части Ярославского кремля.
Артефакты XI в. Здесь и далее фото автора
Новые данные о главном ярославском соборе были получены археологами при спасательных исследованиях 2008 г. Они сопровождали реализацию проекта благоустройства территории вокруг воссозданного Успенского собора. Раскопки выявили остатки каменного церковного здания, интерпретированного как стены подклета Успенского собора начала XVI в. В засыпке фундаментных рвов этого сооружения найдены фрагменты первого каменного здания Ярославля — Успенского собора князя Константина Всеволодовича [2]. Среди находок — крупные блоки плинфяной кладки, поливные плитки пола, куски белокаменной резьбы начала XIII в. Ученые ИА РАН локализовали место расположения первого каменного Успенского собора, поиски которого велись разными исследователями в течение нескольких десятилетий.
Фрагменты белокаменной резьбы начала XIII в. Фото А. В. Яганова
Работы экспедиции на территории Ярославского кремля (Рубленого города) в последующие годы продолжались в его западной (раскоп «Рубленый город — 2007–2008») и северной (раскоп «Волжская наб., д. 1 — 2007–2012 годы») частях. Одновременно исследования проводились и на территории бывшего Земляного города и древних городских слобод.
Спасательные археологические раскопки, проведенные экспедицией ИА РАН в течение 2004–2013 гг., стали самыми масштабными в историческом центре Ярославля — объекте всемирного наследия ЮНЕСКО. Общая площадь раскопов составила около 9 тыс. м 2 . Именно эти работы стали источником новых научных знаний об истории одного из крупнейших исторических городов Центральной России.
Артефакты XII — первой половины XIII в.
Археологические исследования города носили по-настоящему комплексный характер. К участию в проекте были привлечены ведущие антропологи, археозоологи, палеоботаники, палинологи, почвоведы, дендрохронологи, энтомологи и многие другие специалисты естественнонаучного профиля. Это дало возможность получить новые сведения о жизни города в период Средневековья, которые не могли быть доступны при использовании только археологических методов [3–8].
Результаты археологических раскопок на территории исторического центра Ярославля подтвердили, что первые оборонительные укрепления были построены здесь уже в начале XI в. Значит, тогда же возник и сам город. В ходе работ были изучены конструкции первоначальных древо-земляных валов, рвы; определены периоды возведения фортификационных сооружений. Все объекты были исследованы с помощью естественнонаучных методов и сопровождаются серией радиоуглеродных датировок [3, 9, 10]. Геоморфологические и палеомагнитные изыскания позволили получить данные о рельефе Стрелки на период основания города [3].
Впервые на территории Ярославля выявлены культурные слои XI в., датировка которых подтверждена разными археологическими и естественнонаучными методами. В этих слоях (а также в заполнении ям, заглубленных в материковую породу) найдены многочисленные фрагменты лепных керамических сосудов, стеклянные бусины, металлические фибулы, шумящие подвески, арабский дирхем, так называемый усатый перстень, копоушки ранних типов и другие артефакты, датируемые XI в. Из остатков деревянных жилых конструкций отобраны образцы для радиоуглеродного датирования, результаты которого также подтвердили существование в XI в. поселения на территории Рубленого города.
Немалая часть исследованных археологами объектов относится к домонгольскому периоду жизни города (до 1238 г.). В ходе изучения культурных отложений XII — начала XIII в. собраны многочисленные вещевые материалы, свидетельствующие о расцвете Ярославля в тот период. Выявлено, что границы города в XIII в. были значительно шире, чем описано в литературе.
Одно из коллективных захоронений жителей и защитников Ярославля 1238 г.
Материалы, полученные при разборке коллективных захоронений, были подвергнуты тщательному комплексному исследованию, включавшему в себя анализ антропологических материалов, дендрохронологическое и радиоуглеродное датирование. С помощью специальных программ были реконструированы портреты жителей города начала XIII в. Антропологи определили половозрастной состав погибших, возможные причины смерти. Практически на всех останках зафиксированы несовместимые с жизнью травмы без следов заживления (рубленые и колотые ранения; дырчатые переломы, возникшие от ударов колющим оружием с острым краем и тяжелым тупым предметом). Практически все погребения совершены в подвалах разрушенных во время набега деревянных построек, они содержат следы крупного пожара. Вещевые находки (украшения, детали одежды, орудия и фрагменты керамики), собранные во всех захоронениях, относились к периоду не позднее середины XIII в. Совокупность археологических, антропологических и летописных данных, а также радиоуглеродные и дендрохронологические датировки свидетельствуют, что в результате археологических исследований найдены следы трагической гибели города зимой 1238 г.
При раскопках в Ярославле были впервые найдены вислые актовые печати из свинца, которые использовались для скрепления важных юридических документов [13]. На древнерусских княжеских печатях XII–XIII вв. изображали святых покровителей князя и его отца — тех святых, в честь которых они получали свое крестильное имя. Вислые печати — редкая находка в городах центральных районов Ростово-Суздальской земли. В Суздале за всю историю его археологического изучения в XX в. найдены лишь две печати, во Владимире — шесть, в Ростове — две. В последнее десятилетие подобные вещи обнаружены при раскопках во Владимире и впервые — в Переславле-Залесском. В Ярославле в 2017 г. найдена уже пятая печать.
Три из ярославских печатей принадлежат известным по письменным источникам историческим личностям конца XII — первой половины XIII в. Показательны места находки печатей. Две из них найдены на участке к северо-западу от Митрополичьих палат, где предположительно располагался княжеский двор, упоминающийся в Никоновской летописи под 1221 г. Первой обнаружена вислая печать с изображением святых — Иоанна Предтечи в рост и Константина в рост. По определению П. Г. Гайдукова, ее владельцем с достаточной степенью вероятности можно назвать первого удельного ярославского князя Всеволода (Иоанна) Константиновича (1218–1238), который погиб 4 марта 1238 г. в битве с монголами на р. Сити.
Печать первого ярославского князя Всеволода (Иоанна) Константиновича. Здесь и далее фото А. А. Бронникова
Вторая личная печать найдена во время археологических работ при прокладке траншеи под коммуникации к Митрополичьим палатам на том же участке берега Волги, что и первая. На обеих ее сторонах также изображены святые — Константин и Мария. Изображение на печати двух святых, женщины и мужчины, указывает на то, что печать принадлежала женщине (второй святой — покровитель ее мужа). Находки женских печатей при раскопках вообще крайне редки. Если она у женщины была, значит, та имела право самостоятельно распоряжаться имуществом. Владелицей найденной в Ярославле печати можно с большой вероятностью назвать жену Константина Всеволодовича — великого князя Владимирского. Он княжил в Новгороде (1205–1208), Ростове (1208–1216) и Владимире (1216–1218). В 1196 г. женился на дочери смоленского князя Мстислава Романовича, мирское имя которой до сих пор оставалось загадкой. Известно лишь, что после смерти мужа она постриглась в монахини и до смерти в 1220 г. носила иноческое имя Агафья. Изображение святой на печати помогло установить, что княгиню, мать первого ярославского князя, звали Марией.
Печать княгини Марии, жены князя Константина Всеволодовича
Третья печать, принадлежность которой установлена, происходит из раскопа, заложенного ближе к р. Которосли. На одной стороне печати помещено изображение Богоматери Оранты, а на другой — надпись: АФАНАСИЙ ЕПИСКОП СМОЛЕНСКИЙ. Изображение свидетельствует о принадлежности печати иерарху Русской православной церкви, а надпись называет имя и статус ее владельца.
Печать смоленского епископа Афанасия
Находки печатей известных исторических личностей в древнейшей части Ярославля свидетельствуют не только о нахождении здесь упоминаемого в летописях княжеского двора, но и о расцвете города в конце XII — первой трети XIII в., прерванном трагедией 1238 г.
Благодаря комплексным археологическим и археозоологическим исследованиям на территории Ярославля были также получены данные о составе содержавшихся здесь в разные периоды домашних животных, а также о структуре мясного питания жителей [3, 14]. Работы антропологов дали достоверную характеристику исторического населения города [3, 4]. Обширная коллекция керамического материала (исследованного Е. К. Кадиевой), собранная в ходе многолетних исследований, позволила построить корректную шкалу для датировки культурных отложений на территории Ярославля.
В результате археологических раскопок, проведенных Ярославской археологической экспедицией, были существенно дополнены страницы истории города, определен период его основания, уточнена территория распространения культурного слоя в разные эпохи.
Следующая загадка
Продолжаем публиковать очерки по истории науки Павла Колосницына, заведующего сектором полевых исследований Центра археологических исследований НовГУ. См. предыдущие заметки цикла: «Древности в древности» и «Реликвии и антикварии».
К началу XVIII века собирание античных древностей приобрело невероятную популярность. За прошедшие столетия монархами, кардиналами, папами, богатыми дворянами и просто образованными антиквариями были сформированы несколько крупных музеев и множество небольших коллекций и собраний. На месте античных городов добычу древностей вели организованные группы кладоискателей, наводнявшие находками рынок и исполнявшие заказы богатых коллекционеров. Одновременно широкий масштаб приобрело изготовление подделок. Возникла потребность в специалистах, которые умели отличить подлинник от фальшивки. А специалисту требовалось образование и глубокое знание предмета. Со временем количество постепенно переходило в качество — всё больше людей стали видеть в находках не просто ценные и красивые древние вещи, а источник информации о прошлом.
Наиболее ярко и отчетливо эта тенденция проявилась в исследованиях и книгах Иоганна Винкельмана (Johann Winckelmann, 1717–1768), получившего позднее от историков науки почетное звание отца археологии, хотя раскопки он посещал только в качестве зрителя и вообще не использовал термин «археология».
Винкельман родился в небогатой немецкой семье, еще в юности увлекся античным искусством и фанатично погрузился в исследования, благодаря которым из прусского гимназического учителя стал главным префектом древностей Рима и главным антикварием апостольского двора и превратился в авторитетнейшего ученого своего времени.
Портрет Иоганна Винкельмана на фоне классического пейзажа (после 1860)
В 1764 году Винкельман издает главный труд своей жизни — «Историю искусства древности» (Geschichte der Kunst des Altertums), ставшую первым примером научного подхода к изучению древних артефактов. Древности теперь воспринимались как один из исторических источников, которые необходимо изучать как часть всего культурного наследия прошлого. До этого антиквары рассматривали вещи изолированно, сами по себе, а историки писали свои труды, руководствуясь теориями древних авторов и литературными источниками.
В своей книге Винкельман фактически сформулировал принципы сравнительно-исторического метода: полнота свода источников (необходимо охватывать все доступные для изучения материалы), критика источников (для исследования должны привлекаться только подлинные источники), внимание к мелочам (важны любые, даже самые незначительные элементы и предметы), повторяемость наблюдений и т. д.
Первое издание «Истории искусства древности» (1764)
В результате он выделил сменявшие друг друга стили и эпохи древнего искусства, которые различал по разным признакам и элементам. Всё это заложило принципы вещеведения в археологии.
Используя эти методы, Винкельман доказал, что древнеримское искусство основывалось на древнегреческом, и вызвал этим волну интереса к Древней Греции, до того остававшейся в тени Рима.
Идеи о необходимости новых методов изучения древностей начали постепенно завоевывать умы исследователей. Одни под влиянием работ Винкельмана, другие независимо от него начали проявлять внимание к мелочам и тщательно фиксировать всё, что находили при раскопках, а археологические находки становились полноценным источником для изучения прошлого.
Это прекрасно иллюстрируют раскопки Помпей и Геркуланума — древнеримских городов, погибших при извержении Везувия в 79 г. н. э. Пепел и пирокластические потоки на сотни лет скрыли от глаз людей погребенные под ними дома, храмы, театры и общественные здания со всем содержимым. Города были спешно покинуты жителями, успевшими взять только самое необходимое. Все оставленные вещи и здания прекрасно сохранились на своих местах под толстым слоем отложений. Получился идеальный археологический комплекс. Несколько раз люди случайно натыкались на него, но до XVIII века никакого интереса к нему не проявляли.
В 1706 году неаполитанский крестьянин, копавший колодец поблизости от города Портичи, наткнулся на мраморные блоки, лежащие глубоко под землей. Об этом узнал французский дворянин, находившийся в то время на службе у австрийского императора, Эммануэль Морис, герцог д’Эльбёф (Emmanuel Maurice, duc d’Elbeuf), которому требовались материалы для строительства виллы неподалеку. Герцог выкупил участок и организовал в 1709–1711 годах раскопки, прокладывая галереи от крестьянского колодца. В результате он нашел не только каменные блоки, но и девять римских статуй, которыми особо не заинтересовался, но использовал для украшения своей виллы и подарков покровителям.
Пейзаж с дворцом в Портичи (справа) и Везувием (после 1745)
Портрет Карла III, приведенный в четвертом томе «Древностей Геркуланума» (1765)
В 1738 году король Неаполя и Сицилии (и будущий король Испании) Карл III (Carlos III) вместе с женой посетил виллу герцога д’Эльбёфа. Виды на море и Везувий настолько им понравились, что Карл решил возвести здесь дворец для себя. Присланный для его постройки испанский архитектор Роке Хоакин де Алькубиерре (Roque Joaquín de Alcubierre) узнал о находках древностей, которые могли украсить новый дворец. Получив разрешение короля, он начал раскопки в старой шахте, расширяя колодец и прокладывая галереи. Несмотря на скромные средства, он почти сразу же нашел множество великолепных статуй, надписей и фресок. Выяснилось, что д’Эльбёф добывал строительный материал, разбирая богато украшенный городской театр Геркуланума. Карл выделил средства для продолжения раскопок погребенного города, которые приносили множество раритетов. А в 1748 году начались раскопки у деревни Ресина, где случайно нашли несколько статуй, — это были Помпеи, также заполненные находками. В 1765 году работы в Геркулануме были приостановлены и основным объектом раскопок стали Помпеи.
Алькубиерре был строителем и военным инженером, но совершенно не интересовался историей. Его интересовало только то, что могло украсить коллекции и дворцы короля, — хорошо сохранившиеся бронзовые и мраморные статуи, мозаики, фрески и надписи. Он вел себя как типичный кладоискатель — старался поскорее добыть всё ценное, не обращая внимания на контекст, стратиграфию, расположение вещей и сооружений. Всё не имевшее ценности безжалостно выбрасывалось. Кроме того, надо понимать, что из-за мощности слоя, перекрывающего Геркуланум, раскопки велись не открытым способом, а шахтным — древности добывали, пробивая колодцы и штольни, которые нередко шли напрямую через стены погребенных зданий. К открытым раскопам перешли только в Помпеях.
Сохранилось несколько рассказов, характеризующих методы работы того времени.
На одном из зданий была обнаружена надпись, выложенная медными буквами. Алькубиерре распорядился ее снять. Когда буквы, сложенные в корзину, представили королю, выяснилось, что никто не озаботился прочитать, а тем более записать надпись, так и оставшуюся навсегда неизвестной.
В другом случае найденную бронзовую скульптуру квадриги (колесницы с четырьмя запряженными конями) с возницей разобрали, перевезли в Неаполь и сложили в углу двора одного из королевских владений. Пока они там лежали без присмотра, часть деталей украли, а часть пустили на сырье для отливки бюстов короля и королевы. Когда статую принялись собирать обратно, то оставшихся деталей хватило только на одного коня, а многие элементы пришлось реконструировать.
Успешные раскопки в Геркулануме стали сенсацией. Посмотреть на них и на выставки находок приезжали многочисленные любители древности и ученые из разных стран. Но раскопки ревностно охранялись, а право исследовать и описывать их было только у людей, допущенных к работе испанским королем. Недоступность и методы работы Алькубиерре вызывали возмущение в научных кругах того времени. Тем более что уже были примеры более качественного подхода к раскопкам.
Ситуация изменилась, когда в 1748 году в помощь Алькубиерре прибыл еще один военный инженер — швейцарец Карл Вебер (Karl Jakob von Weber), который подошел к раскопкам с научными критериями. Он решил, что необходимо чертить планы каждого дома и двора, вести дневник раскопок, собирать большинство находок и фиксировать расположение найденных предметов. Настаивая на своей правоте, Вебер вступил в конфликт с Алькубиерре, который считал всё это пустой тратой времени. Дошло до диверсий — рабочие Алькубиерре убрали подпорки из шахт Вебера, чтобы их обрушить.
Вебер даже выдвинул идею вести раскопки не в шахтах, а открытым методом, позволяющим фиксировать всё максимально точно. Однако в связи с трудоемкостью это было отвергнуто.
Но все-таки подход Вебера был признан правильным, и, будучи заместителем Алькубиерре, он продолжал вести самостоятельные исследования. Кстати, Иоганн Винкельман несколько раз посещал раскопки в Геркулануме и Помпеях и в своих записях ругал Алькубиерре и высоко оценивал методы Вебера.
План Поместья Юлия Феликса в Помпеях, выполненный Карлом Вебером (1757)
В 1758 году произошло еще одно важное событие — под покровительством Карла III началось длившееся до 1792 издание многотомника, посвященного древностям Геркуланума.
Таким образом, Алькубиерре открыл миру Геркуланум и Помпеи. Он был не первым, кто их обнаружил, но именно его усилия привели к величайшему археологическому открытию. Но в то же время его подход является противоположностью подходу Карла Вебера. Работы Алькубиерре дали множество отдельных (хоть и уникальных) находок, а наследие Вебера — это не только находки, но и дневники, чертежи, планы, многочисленные рисунки, которые дают гораздо более полную (хотя, конечно, далекую от современных требований) информацию о найденном. Где-то между двумя этими людьми и проходит граница между собиранием древностей и археологией. Естественно, не все сразу осознали важность находок для изучения прошлого. Слишком многие хотели просто пополнять коллекции вещами, не тратя времени на фиксацию, дневники, чертежи и прочие скучные вещи. Противостояние между ними и археологами длилось еще долго.
Иллюстрация из седьмого тома «Древностей Геркуланума» (1779)
К сожалению, археологическая карьера Карла Вебера была не очень долгой: он умер в 1764 году. Но его работы, его методами, продолжил Франсиско ла Вега (Francisco la Vega).
Роке Хоакин де Алькубиерре, несмотря на многочисленные упреки современников, продолжал раскопки вплоть до своей смерти в 1780 году. Он не нажил состояния, даже при том что в 1777 году получил звание фельдмаршала, а его вдова (которая родила ему одиннадцать детей) была вынуждена обратиться к королю за помощью и получила пожизненную пенсию.
После Алькубиерре все исследования в Помпеях возглавил последователь Вебера Франсиско ла Вега, которого позднее сменил его брат Пьетро (Pietro la Vega). Они уже были практически настоящими археологами, тщательно раскапывающими и дотошно фиксировавшими находки. Собранные ими материалы позволили Франсуа Мазуа (François Mazois) в 1824 году опубликовать первое полное и прорывное для своего времени исследование Помпей. Это исследование заложило новые стандарты: с того времени главным итогом любых раскопок считается максимальное полное и систематизированное издание их результатов.
Карл III до самой смерти в 1788 году покровительствовал раскопкам, а вот в построенном дворце жить не стал и фактически превратил его в музей, где хранились находки из Геркуланума.
Работы Иоганна Винкельмана и масштабные публикации на основе материалов раскопок Геркуланума — «Древности Геркуланума» (Le Antichità di Ercolano), изданные в восьми томах в 1757–1792 годах, породили волну интереса к Древней Греции и Риму и оказали огромное влияние на распространение набиравшего популярность неоклассицизма, дав образцы для подражания архитекторам, художникам и скульпторам.
Читайте также: