Василий николаевич ледков стихи

Обновлено: 04.11.2024

Буду черпать зарю,
Буду солнце ловить неводить,
Буду трубку курить
И качаться на резвой волне.
Новой песней своей
Буду к неводу рыбу манить.
Ведь без песен и рыба
Не выйдет из моря ко мне.

Удивительна судьба стихов! Сколько души и мастерства вложено в эти сгустки энергии и мысли. Слава – лишь для имени: даже если оно знаменито, кто откроет книгу. Немногие перечитывают, знают наизусть. Только тогда волшебные строки становятся частью внутреннего мира, действенной силой.

Известные на европейском Севере имена ненецких поэтов: Алексей Пичков, Прокопий Явтысый и Василий Ледков. Но знают ли их стихи? А это настоящая высокая поэзия, какую и в центральной России поискать да не скоро сыщешь. В поэтических передачах – вопли “поэзия умерла!” (это в тех, кто так говорит, она умерла да и была ли?) Духовная немощь и игнорирование здоровой современной поэзии. Она есть вопреки всему, воистину жива!

Настоящий поэт – это, прежде всего, неповторимая, ни на кого не похожая личность, отображенная в каждой сточке. Истинная поэзия – с печатью божьей отмеченности, – животворный, не иссякающий источник. Он каждому доступен: только зачерпни красоты и нравственного здоровья! Какие чудесные образы созданы:

Ольха, наверно, сто лет
простояла, – не устала.
Как прежде она
и легка и светла.
И ленты сияний
в пушистые косы
она заплела .

Недаром великий Гете говорил, что самое трудное – видеть глазами то, что находится у тебя перед глазами. В окружной библиотеке зачитаны до дыр детективные книжонки, а у стихов на листке возврата одна-две отметки.

Поэт слышит голос травы и так видит, как никому не дано. Это второе зрение:
“ способность переступать через границы обычного порядка явлений и схватывать запредельную сторону жизни” (В.Соловьев).

Спят на росной земле олени
под кустами ветвистых рогов,
а над ними невидимой тенью
кружат чуткие сны пастухов.
Спят олени, от устали сникли.
а в тиши – на ресницах озер
перезревшие гроздья брусники
наливаются соками зорь.

Ясные, совершенные строки, навсегда запечатлевшие уникальность момента. Ягоды брусники “наливаются соками зорь”, точнее не скажешь. Несколькими штрихами создается живой поэтичный образ. Поэт проникает в самую сущность явлений и хочет, чтобы то же стал чувствовать и читатель. “Он творит совершенные сочетания слов, подобные тем, что некогда воскрешали мертвых, разрушали стены” (Николай Гумилев).

Настоящий поэт – это мистик, восстанавливающий незримую связь между моментом и вечностью. Это волшебник, шаман слов: “спи, тундра, я тебе, усталой, наворожу цветные сны”. Поэзия пытается очистить от тины обыденности и разбудить наши души. “Дух человека подчиняется неотразимому влиянию языка” (А.Н. Афанасьев).

Поэзия зовет личность к духовной работе, цель которой – порвать путы зла, обрести цельность, стать настоящими: нравственно здоровыми, способными созидать, любить и противостоять.

В век духовного кризиса человек смотрит на мир и себя самого иллюзорно. “Современное общество нуждается в похожих друг на друга человеко-деталях, действующих исправно, с одними и теми же внушенными стереотипами мыслей и развлечений. При этом каждый убежден в том, что он следует собственным желаниям и высшим счастьем считает получение удовольствия от потребления” (Эрих Фромм).

Так человек теряет Бога и самого себя. “Куда ты скатишься, эпоха, на маленьких колесиках монет?” спрашивает Василий Ледков.
Здоровые корни, чувство единства с миром, с родной природой, – редкость чрезвычайная, тем более – у пишущих. Стихотворца привычнее представлять человеком не от мира сего, часто не приспособленного к жизни. Какое уж тут цветение и сияние творческих сил!

Ненецкий поэт Василий Ледков крепко стоит на этой земле: “В ледяную тундру так я врос корнями, как врастают в почву ель или сосна. Чуют мои ветви всякую погоду. ”.

Созвучно говорил Уолт Уитмен: “И вот я стою на этом месте и со мною моя крепкая душа”. Сравните это со строками Николая Гумилева: Я знаю, что деревьям, а не нам, дано величье совершенной жизни”!

Полнокровное мировосприятие доступно – черпающим из глубинных грунтовых вод народного сознания чудесные силы. Поэт слит с природой:

От моря во мне несговорчивый нрав
Я в лодке, как в люльке, когда-то играл.

Ненецкие поэты – потрясающе цельные, гармоничные люди. Широта мыслей и чувств, поэтическое мастерство у них в ладу с твердыми руками и зоркими глазами охотника.

А мороз все целится,
хочет мне в спину
вонзить голубую стрелу.
А я засмеюсь –
и тут же застынет
мороза блестящий лук.
Мне, охотнику, путь не страшен,
кровь бьет, как сотня ключей.
Лисица, сиянья полярного краше,
горит на моем плече.

«Кровь бьет, как сотня ключей” – от внутреннего огня в сердце. Неразрывная цепочка понятий: огонь – тепло (физическое и сердечное), – счастье.
Во все времена огонь (огонь-свет, огонь-любовь, огонь-жизнь) помогал выстоять в экстремальных условиях. Жизнь по древним законам предков, в согласии с природой и с собой, научила этому.

Тундра в белом тумане, как в пламени белом:
Стрелы стужи слегка затупила пурга.
Шагом предков, оленьим размашистым бегом
до меня перемерены эти снега.
Но опять, как со дна позабытого века,
Из клокочущей тьмы выползает аргиш,
и рога, точно ветки, сгибаясь от ветра,
проплывают сквозь белое пламя пурги.

Сравнение снежных вихрей с огненным пламенем, охватившим тундру, – мистическая панорама, вызывающая множество ассоциаций. Прежде всего, это реальный образ: вспомните, как рисуют вьюгу на картинках! Языки пламени действительно похожи на снежные заряды под ветром.

Взаимодействие и взаимопроникновение контрастов. Диалектическое единство антагонистических стихий: огонь дает жизнь, стужа несет смерть. Огонь может уничтожить, а снег – спасти все живое в лютую полярную стужу, прикрыв плотным ковром землю.

“Песцовыми шкурами меня обнимают снега”, – говорит поэт. Его душа находится в полном контакте со стихиями (этимологическое родство слов: стихия – стих). Единство противоположностей – основа космического сознания: ни одно явление в этом мире само по себе не является благом или злом. Нельзя вырывать из мира часть и рассматривать ее отдельно от целого. Тот же снег в одном случае – добро, а при иных обстоятельствах – беда. В строчках” белое пламя пурги” заключена идея неразрывности, цельности нашего мира.

Поэт описывает свое рождение во время пурги, в пути, на нартах: “Мела поземка, кружился ветер, как шаман. А я был красный, словно семга, и перекрикивал буран”.

Полученная с детства закалка выработала нравственный стержень, который держит в жизни, помогает делать верный выбор. Твердый характер и доброе сердце. Стойкость, преодоление искушений и соблазнов. Умеренность в потребностях: невозможно настоящему человеку пользоваться удобствами цивилизованной жизни для бессмысленного или безнравственного времяпровождения, – тоже закон предков. Закон, который был один у охотников в джунглях, в тундре, в тайге: от природы надо брать не сколько хочешь, а сколько необходимо. Поэтому процессы саморегулирования в природе не разрушались. Экологический императив: соизмерять свои потребности с возможностями, которые дает природа. Знание цивилизации, стертой тысячелетиями оледенений.

“Здесь пространства измеряются веками”. “Знать, пыль веков по тундре кто-то сеял, не зря окраска ягеля седа”. Поэт пишет о древних поверьях:

Эй, невестка, что ты медлишь?
Укрывай лицо младенцу!
От луны косым он станет
и глухим на оба уха,
слабым, злым, до срока старым
и скупым!

Лунный свет, действительно, оказывает странное и неблагоприятное действие. “Это нам вечность в сердце вливает белую кровь Луны” (Надежда Сорокина).

Отцы и матери умели воспитывать качества настоящих людей. Мужчина – спокойный, уверенный, зоркий, чуткий, сильный и добрый. Женщина – умелая, нежная и гордая. Проникновенные слова нашел поэт, говоря о своей любви:

Дело легкое – стать далекими
но, по счастью, земля кругла.
Дорогая, я ста дорогами
свои мысли к тебе послал.
Не на лайнере, не на поезде,
просто пешими; для того,
чтоб они сошлись все на полюсе
сердца гордого твоего.

Какой контраст с насаждаемыми сейчас представлениями о цели жизни и счастье: мужчина хорош, когда может себе позволить все в этом мире, полном злобы; женщина – просто дорогой или дешевый товар. Вот он – выбор между добром и злом, который делает каждый.

Ненецкие поэты создавали литературу своего народа, они были первыми, кто зафиксировал на бумаге плоды зрелости вечно молодой поэтической народной души. Как будто открылся канал связи тонкого непроявленного мира и плотного, физического. Такие стихи РОЖДАЮТСЯ, потому что пришло их время, попадают в такт природе. Волшебством поэзии мгновение становится вечным. Что-то изменяется в информационном поле Земли с появлением настоящего произведения искусства.

Коллективное сознание людей незримо преображается. “Человечество было бы другим без Пушкина, Толстого Достоевского, причем, это происходит независимо от того, читали ли нет их произведения” (А.Подводный. Каббалистическая астрология): ведь все в мире взаимодействует самым непостижимым образом, все едино. В этом заключается понятие о целостности мира. Истина, хорошо известная давним поколениям, потому что они находились в непосредственном духовном контакте с высшей божественной силой стиха. Форма религиозных откровений была поэтической. (Недаром Библия, Коран, Веды – в стихах).

Господь дал душам изначальную свободу выбора. Людская гордыня не захотела смириться с тем, что человек, хотя и несет в себе данный Создателем бессмертный дух, всего лишь посредник между тонким, непроявленным миром и земным, физическим. Он выбрал путь познания добра и зла, жизнь по своей воле, без Бога и закона его. Так объясняют библейскую историю Адама и Евы и философы: Владимир Соловьев, Даниил Андреев. “Он пал своим отказом от той нравственной силы, которая была ему доступна и пользование которой было ему всячески облегчено” (Вл. Соловьев). С той поры люди живут в мире необходимости и разделяют добро и зло, прежде всего, в своей душе. и на деле, естественно.

Обретаем Бога уже не на веру: по моему мнению, многие сейчас приходят к Богу от знания, от науки. В современном представлении язычество (олицетворение стихийных сил природы) – это такая же мировая религия (по своей распространенности) как буддизм, христианство или ислам. По существу, большинство народов двоеверные: вера в стихийных духов, в домовых – довольно устойчивое явление. Эти веши давно и подробно исследованы историками религий, религиозными фолософами.

Бог един, как бы его не называли. “Сводить представление о вездесущем Творце к догматам, кровавым тысячелетним распрям из-за них – это богохульство” (Вивекананда). “Моральное учение всех религий одно: не делай ближним того, что не хочешь себе” (Л.Толстой).

Не найдя себя, человек никогда не обретет Господа. Каждый идет своим путем и находит Бога, прежде всего, в своей душе. Василий Ледков чувствует это. Он верит в себя и в людей: “Сердце мое – ко вселенной дорога, чтоб с вечностью я разговаривать мог. ”. Он верит в магическую силу поэзии: “Песни растопят сердца”, говорит он, ”и как разбуженная птица, от счастья дрогнула душа. ”.

Очищение души, катарсис – прямое действие настоящего искусства. Василий Ледков – поэт от мира сего, это отличает всех ненецких поэтов. Их поэзия весома и реальна; мир – земной и небесный: ведь небо – то в сполохах сияний и звездное, то солнечное, – неотъемлемая часть жизни. Даже в больших городах “свет Полярной звезды, где б я ни был, всегда надо мной. Потому я ничуть не зависим от времени года, потому я ночами умею ходить по прямой”. Василий Ледков воспевает родную тундру, свой суровый край:

Ледяная пустыня,
я глядел недоверчивым взглядом.
Ты померзла насквозь,
Ты столетьями зябла в снегу.
Здесь циклон проходил,
да и тот задыхался и падал.

Он пишет о новом времени, о геологах. “И уходят люди комариным летом в сапогах по пояс, вскинув рюкзаки. ”. ”Но уже буровые шагают, смеются бывалые парни вдоль речных берегов до грохочущей кромки морей”.

Жизнь изменилась, прибавилось в ней тепла и света: “Нет еще безыменных городов на планах и картах. Поднимаясь из вечных объятий седой мерзлоты, там, где раньше в торосах плутали скрипучие нарты, – в ночь врубаются окна огнем золотым. ”.

Крайний Север греет своим подземным теплом Европу.

У Василия Ледкова есть замечательное стихотворение о Нарьян-Маре.

Ночь легла ничком на Заполярье.
Но, швыряя тьму в большой костер,
сполох над безмолвными полями
сто летящих красок распростер.
В небе света зыбкого избыток.
Тучи тонут, тени тают в нем.
Вечно длится, не стихая, битва
между ночью и цветастым днем.
Тундра – дичь и глушь с песцовым лаем,
с мерзлотой, коварней, чем кошмар,
посмотри, как океанский лайнер,
в твой простор вплывает Нарьян-Мар.

Спасибо Вам за проделанный, нелегкий, но такой нужный труд! И для тех, кто только-только прокладывает тропинки к поэзии и для настоящих, самобытных поэтов. Для меня, северная поэзия, всегда открытие в поиске, чего-то нового,интересного.

Читайте также: