Спасибо питер за гостеприимство стихи
Обновлено: 04.10.2024
Как ты омыт, как ты приподнят
На серой медленной волне.
Твои мосты летят, как сходни.
Два сфинкса дремлют на корме.
А мы в каютах, как в квартирах.
Мы чаек возле окон кормим.
Читаем яркий ‘Атлас мира’,
Шестое наше чувство — море.
Смотрите еще.
Говорят, он строгий и парадный,
Неприступный, сдержанный порой,
Для меня же — добрый и нарядный
Город с позолоченной иглой.
Открылась мне в ночную пору
Дворцов и шпилей красота,
Когда я на великий город
Смотрел с Литейного моста.
В широкой глади отражала
Нева сияние огней.
И ни одна река планеты
Не выдержит сравненья с ней.
Вновь Исакий в облаченье
Из литого серебра.
Стынет в грозном нетерпенье
Конь Великого Петра.
Ветер душный и суровый
С черных труб сметает гарь…
Ах! своей столицей новой
Недоволен государь.
И в этот миг становится легко,
И кажется, закончилось ненастье.
Мурлычат львы о том, что есть тепло,
И что найду я призрачное счастье.
Корабль — над городом плывёт
По облакам, через столетья,
И в парусах грохочет ветер,
Лохматя синь балтийских вод.
Корабль — над городом плывет
И видит нас внизу, в пучине.
По этой, может быть, причине
К нему мы рвемся, в небосвод.
Легкий мостик над Мойкой, парит.
Ни за что не поверить, что камень
Так воздушно, так хрупко летит
Над родными тебе берегами.
Я люблю этот город печальных мостов.
Железных калиток и мрачных Крестов.
Неву, что гоняет всю жизнь катера.
Исакий и Смольный и домик Петра.
Мощёные улицы, стук мостовых,
А в Летнем Саду переклич домовых.
До слёз мне знакомая невская грусть.
И страшно становится: вдруг не вернусь?
И пусть говорят, что здесь трудно прожить,
Я знаю, что Питер умеет любить.
Санкт-Петербург — гранитный город,
Взнесенный Словом над Невой,
Где небосвод давно распорот
Адмиралтейскою иглой!
Как явь, вплелись в твои туманы
Виденья двухсотлетних снов,
О, самый призрачный и странный
Из всех российских городов!
Недаром Пушкин и Растрелли,
Сверкнувши молнией в веках,
Так титанически воспели
Тебя — в граните и в стихах!
И майской ночью в белом дыме,
И в завываньи зимних пург
Ты всех прекрасней — несравнимый
Блистательный Санкт-Петербург!
Иду и вслушиваюсь в город,
в его движение и ритм,
в его такой привычный шорох
дождей, шлифующих гранит,
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады-
мы не покинем наших баррикад…
И женщины с бойцами встанут рядом,
и дети нам патроны поднесут,
и надо всеми нами зацветут
старинные знамена Петрограда.
Но только Мадонна веками одна
Глядит и глядит на младенца!
Просыпаюсь в полумраке.
В занесённое окно
Смуглым золотом Исакий
Смотрит дивно и темно.
Утро сумрачное снежно,
Крест ушёл в густую мглу.
За окном уютно, нежно
Жмутся голуби к стеклу.
Всё мне радостно и ново:
Запах кофе, люстры свет,
Мех ковра, уют алькова
И сырой мороз газет.
Я люблю бродить по Петербургу
Восхищаться гордой красотой,
Умным и надежным старым другом
Он повсюду следует за мной.
Я люблю проспекты и каналы,
Захожу с улыбкой в Летний сад,
Боги и герой с пьедесталов
На меня приветливо глядят,
Все мне близко здесь и все знакомо
Улицы, дома, сады, мосты
Стал он мне уютным добрым домом
Городом из сказочной мечты.
Что зонтик и часы
Ношу с собой всегда,
И очень вкусный кофе
С корицей пью с утра.
И белыми ночами
Никак я не усну,
За мистику и странность
Питер я люблю!
Века несчетные прошли,
Но не сомкнули свои веки
На северном краю Земли
Те львы с глазами человека.
На гордых берегах Невы
Они останутся навечно –
Те полулюди, полульвы,
Пленённые бесчеловечно.
Им наводненья не страшны,
Ничто волненья и страданья.
И дремлют на брегах Невы
Египта мудрого созданья.
Мне кажется, у Питера имеется
Какая-то особенная власть:
Покинул кто его, всегда надеется
Еще хотя бы раз сюда попасть.
Какая-то романтика особая
Во всем его величии живет.
Исакий, Васька, Невский и Дворцовая –
Кто там бывал, я думаю поймет.
И хоть я в Ленинграде не родился,
Мне дорог каждый мостик разводной,
Здесь повзрослел я и остепенился,
И мне уже он стал совсем родной!
Вечерний сумрак вымарал все тени
На мойке, на Неве и на Фонтанке.
Стоит, устало горбясь, мост Литейный
Дредноутом на якорной стоянке.
День отошел. Как всхлипы, чаек крики.
Седая мгла на их мятежных крыльях.
А сердце солнечные помнит блики
На площадях, на куполах, на шпилях.
В молочной сырости тумана,
Где тонут мысли и слова,
Вдруг выплыли четыре льва,
Четыре белых истукана
И, опершись на парапет,
Держали берега канала.
Вдруг солнце из-за облаков
Взошло и вылилось на крыши.
И дворник, подметая мост,
Метлой случайно тронул хвост,
И огрызнулся лев неслышно.
День золотой, благоуханный
В начале мая, Летний сад,
Голубоватый и туманный
За сенью Фельтенских оград.
Прозрачна длинная аллея,
Душиста неба синева,
Отрадой свежестию вея,
Течет сапфирная Нева.
В осеннем тумане в январском снегу
Стоит Ленинград на морском берегу.
С дворцами и парками, строг и красив,
Как будто вплывает в широкий залив.
В блокадные дни, под обстрелом, в снегу
Не сдался, не сдался наш город врагу.
Здесь гордые, смелые люди живут,
И ценится всюду их доблестный труд.
Cardan solaire* на Меньшиковом доме.
Подняв волну, проходит пароход.
О, есть ли что на свете мне знакомей,
Чем шпилей блеск и отблеск этих вод!
Как щелочка, чернеет переулок.
Садятся воробьи на провода.
У наизусть затверженных прогулок
Соленый привкус — тоже не беда.
_____________
* Солнечные часы (франц.)
Читайте также: