Последняя любовь рязанов стихи

Обновлено: 04.11.2024

На страницах Интернета стихотворение "В старинном парке корпуса больницы" названо прощальным, хотя оно было написано давно, и 1988 году было напечатано в отдельной брошюре стихов Эльдара Рязанова "Внутренний монолог" в художественно-литературном приложении к еженедельному журналу «Огонёк» (№ 26, Москва, Издательство "Правда"), т.е. почти за 30 лет до смерти.

В СТАРИННОМ ПАРКЕ КОРПУСА БОЛЬНИЦЫ.

В старинном парке корпуса больницы,
кирпичные простые корпуса.
Как жаль, что не учился я молиться,
и горько, что не верю в чудеса.

А за окном моей палаты осень,
листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
принять несправедливость не могу.

Что мне теперь до участи народа,
куда пойдет и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
как худо умирает человек.

Мне здесь дано уйти и раствориться.
Прощайте, запахи и голоса,
цвета и звуки, дорогие лица,
кирпичные простые корпуса.

А ВОТ ЕЩЕ СТИХОТВОРЕНИЯ ЭЛЬДАРА РЯЗАНОВА:

Когда-то, не помню уж точно когда,
на свет я родился зачем-то…
Ответить не смог, хоть промчались года,
на уйму вопросов заветных.

Зачем-то на землю ложится туман,
всё зыбко, размыто, нечётко.
Неверные тени, какой-то обман,
и дождик бормочет о чём-то.

О чём он хлопочет? Что хочет сказать?
Иль в страшных грехах повиниться?
Боюсь, не придётся об этом узнать,
придётся с незнаньем смириться.

От звука, который никто не издал,
доходит какое-то эхо.
О чём-то скрипит и старуха-изба,
ровесница страшного века.

И ночь для чего-то сменяется днём,
куда-то несутся минуты.
Зачем-то разрушен родительский дом,
и сердце болит почему-то.

О чём-то кричат меж собою грачи,
земля проплывает под ними.
А я всё пытаюсь припомнить в ночи
какое-то женское имя.

Зачем-то бежит по теченью вода,
зачем-то листва опадает.
И жизнь утекает куда-то… Куда?
Куда и зачем утекает?

Кончается всё. Видно, я не пойму
загадок, что мучают с детства…
И эти «куда-то», «о чём-то», «к чему»
я вам оставляю в наследство.

Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря,
и жизнь становится еще короче.

Был занят бестолковой суетой,
день проскочил - я не увидел друга
и не пожал его руки живой.
Что ж! Этот день я должен сбросить с круга.

А если я за день не вспомнил мать,
не позвонил хоть раз сестре иль брату,
то в оправданье нечего сказать:
тот день пропал! Бесценная растрата!

Я поленился или же устал -
не посмотрел веселого спектакля,
стихов магических не почитал
и в чем-то обделил себя, не так ли?

А если я кому-то не помог,
не сочинил ни кадра и ни строчки,
то обокрал сегодняшний итог
и сделал жизнь еще на день короче.

Сложить - так страшно, сколько промотал
на сборищах, где ни тепло, ни жарко.
А главных слов любимой не сказал
и не купил цветов или подарка.

Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря
и мерить свою жизнь еще короче.

Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
Стоит тире, черта, стоит знак «минус»,
А в этом знаке жизнь заключена.

В ту черточку вместилось все, что было…
А было все! И все сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
Чем был похож и не похож на всех.

Погибло все мое! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Все это не воротится обратно,
Лишь будет между датами черта.

Все тороплюсь, спешу, лечу я,
Всегда я в беге нахожусь,
Нехваткой времени врачуя
Во мне таящуюся грусть.

И все ж не вижу в этом смысла —
Жить, время вечно теребя.
Куда бы я ни торопился,
Я убегаю от себя.

Ищу я новые занятья,
Гоню карьером свою жизнь,
Хочу ее совсем загнать я…
Да от себя не убежишь!

Хочется легкого, светлого, нежного,
раннего, хрупкого и пустопорожнего,
и безрассудного, и безмятежного,
напрочь забытого и невозможного.

Хочется рухнуть в траву непомятую,
в небо уставить глаза завидущие
и окунуться в цветочные запахи,
и без конца обожать все живущее.

Хочется видеть изгиб и течение
синей реки средь курчавых кустарников,
впитывать кожею солнца свечение,
в воду, как в детстве, сигать без купальников.

Хочется милой наивной мелодии,
воздух глотать, словно ягоды спелые,
чтоб сумасбродно душа колобродила
и чтобы сердце неслось, ошалелое.

Хочется встретиться с тем, что утрачено,
хоть на мгновенье упасть в это дальнее…
Только за все, что промчалось, заплачено,
и остается расплата прощальная

Жизнь прожить – нехитрая наука:
отыщи любовь да сбереги…
Место жизни – ближняя округа,
далью не прельщайся, не беги.

Даже если жизнь обыкновенна,
делай все, что можешь, от души,
понимай всему живому цену
и судить чужого не спеши.

Трать себя, живи неосторожно,
выгод не считай, не мелочись…
Пусть с людьми и сложно, и тревожно,
ты пойми их суетную жизнь.

Жизнь, коль вдуматься, простая штука.
Главное, ни разу не предать.
Жизнь – совсем не сука и не скука,
если станешь дальним сострадать.

И живи! В любую непогоду!
Сочиняй свой собственный мотив.
А любить жену, друзей, природу —
не такой уж, право, примитив.

Что жизнь? Музыкальная пьеса,
Соната ли, фуга иль месса,
Сюита, ноктюрн или скерцо?
Тут ритмы диктуются сердцем.

Пиликает, тренькает, шпарит,
Бренчит иль бывает в ударе.
Играется без остановки.
Меняются лишь оркестровки.

Ребячество наше прелестно,
Хрустально, как отзвук челесты.
Потом мы становимся старше,
Ведут нас военные марши.

Пьяняще стучат барабаны,
Зовущие в странные страны.
Но вот увенчали нас лавры,
Грохочут тарелки, литавры.

А как зажигательны скрипки
От нежной зазывной улыбки.
Кончается общее тутти.
Не будьте столь строги, не будьте.

Мелодию, дивное диво,
Дудим мы порою фальшиво.
Проносится музыка скоро
Под взмахи судьбы дирижера.

Слабеют со временем уши,
Напевы доносятся глуше.
Оркестры играют все тише.
Жаль, реквием я не услышу.

В трамвай, что несется в бессмертье,
попасть нереально, поверьте.
Меж гениями - толкотня,
и места там нет для меня.

В трамвае, идущем в известность,
ругаются тоже и тесно.
Нацелился, было, вскочить.
Да, черт с ним, решил пропустить.

А этот трамвай - до Ордынки.
Я впрыгну в него по старинке,
повисну опять на подножке
и в юность вернусь на немножко.

Под лязганье стрелок трамвайных
я вспомню подружек случайных,
забытые дружбы и лица.
И с этим ничто не сравнится!

Успех поделен по годам,
А что вы, собственно, хотели?
В пять лет удачей было нам
Проснуться на сухой постели.

В семнадцать - мысли об одном,
Как женщины быстрей добиться.
И Счастье состояло в том,
Чтоб в первый раз не осрамиться.

А в двадцать пять везёт тому,
Кто смог, не мешкая, умело,
Найти хорошую жену,
Что, кстати, не простое дело.

Куда-то делись все друзья,
То в тридцать пять - дурные вести.
Для нас карьера и семья,
Теперь стоят на первом месте.

Всё на круги придёт своя,
Мы в сорок пять вновь у барьера.
Важней для нас уже семья,
И только лишь потом - карьера.

А в шестьдесят пять загрустим,
О женщинах. (скажи на милость).
И как в семнадцать, захотим,
Чтобы хоть что-то получилось.

Но вот уж восемьдесят пять,
Как быстро годы пролетели.
Одно лишь счастье нам опять -
Проснуться на сухой постели.

Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.

Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.

Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.

Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.

Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния.

У памяти моей дурное свойство, –
Любая пакость будет долго тлеть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя преодолеть.

Как в безразмерной камере храненья,
В сознаньи – чемоданы и мешки,
В которых накопились оскорбленья,
Обиды, униженья и щелчки.

Не в силах изменить свою природу,
Я поименно помню всех врагов.
Обиды-шрамы ноют в непогоду,
К прощенью я, простите, не готов.

В самом себе копаюсь я капризно,
На свалке памяти я черт-те что храню.
Обидчиков повычеркав из жизни,
Я их в воображеньи хороню.

Конечно, признавать все это стыдно,
И я раскрыл свой неприглядный вид.
Я очень плох, и это очевидно,
Мое сознание – летопись обид!

У памяти моей дурное свойство –
Я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя переломить.

Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,--
дни летят в метельной круговерти.
Жизнь -- тропинка от рожденья к смерти,
смутный, скрытный, кривоватый путь.
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть!

Снег. И мы беседуем вдвоем,
как нам одолеть большую зиму.
Одолеть ее необходимо,
чтобы вновь весной услышать гром.
Господи, спасибо, что живем!

Мы выходим вместе в снегопад.
И четыре оттиска за нами,
отпечатанные башмаками,
неотвязно следуя, следят.
Господи, как я метели рад!

Где же мои первые следы?
Занесло начальную дорогу,
заметет остаток понемногу
милостью отзывчивой судьбы.
Господи, спасибо за подмогу!

Если утром где-то заболело,
Радуйся тому, что ты живой.
Значит вялое, потасканное тело
Как-то реагирует порой.

Вот ты пробудился спозаранок,
Организм твой ноет и свербит.
Не скорби о том, что ты подранок,
А проверь-ка лучше аппетит.

Если и со стулом все порядке,
Смело челюсть с полки доставай,
Приступай к заутренней зарядке,
На ходу протезов не теряй.

И, сложив себя из всех кусочков,
Наводи фасон и марафет,
Нацепи и галстук, и носочки,
Распуши свой тощий перманент.

Главное, под ветром не качаться,
Чтобы не рассыпаться трухой..
А вообще ты выглядишь красавцем,
На молодку бросил взгляд лихой.

Силы подкрепив свои кефиром,
Ты готов сражаться с целым миром,
Показать всем кузькину мамашу,
Чтобы, елки-палки, знали наших.

Если ж нету спазмов спозаранок,
Коль кефир не пьешь, не ешь баранок,
Может, час неровен, тебя нет,
Коль пусты и душ, и рукомойник,
Может, ты уже того, покойник.
Сослуживцы вешают портрет.

Так привет вам, утренние боли,
Вы благая весть, что я живой,
Что еще я порезвлюсь на воле
С этой вот молодкой озорной.

Раз продрал глаза, всего ломает,
Чую, рвется жизненная нить.
А молодка позы принимает.
Дура, надо в скорую звонить.

Во мне бурлит смешение кровей…
Признаюсь, по отцу я чисто русский.
По матери, простите, я — еврей,
Но быть "жидом" в стране родимой грустно.
Разорван в клочья бедный организм.
В какой борьбе живет моя природа!
Во мне слились в объятьях "сионизм"
Навек с "Союзом русского народа".
То хочется мне что-то разгромить,
То я боюсь, как бы не быть мне битым.
Внутри меня семит с антисемитом,
Которых я не в силах помирить.

Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
стоит тире, черта, стоит знак минус,
а в этом знаке жизнь заключена.

В ту черточку вместилось всё, что было.
А было всё! И всё сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
чем был похож и не похож на всех.

Погибло всё моё! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Всё это не воротится обратно,
лишь будет между датами черта.

Жизнь скоро кончится… Меня не станет…
И я в природе вечной растворюсь.
Пока живут в тебе печаль и память,
Я снова пред тобою появлюсь.

Воскресну для тебя, и не однажды:
Водою, утоляющею жажду,
Прохладным ветром в невозможный зной,
Огнем камина ледяной зимой.

Возникну пред тобой неоднократно, —
Закатным, легким, гаснущим лучом
Иль стаей туч, бегущих в беспорядке,
Лесным ручьем, журчащим ни о чем.

Поклонится с намеком и приветом
Кровавая рябиновая гроздь,
Луна с тобою поиграет светом
Иль простучит по кровле теплый дождь.

Ночами бесконечными напомнит листва,
Что смотрит в окна наших комнат…
Повалит наш любимый крупный снег —
Ты мимолетно вспомнишь обо мне.

Потом я стану появляться реже,
Скромнее надо быть, коль стал ничем.
Но вдруг любовь перед тобой забрезжит…
И тут уж я исчезну насовсем.

Смену лет, закаты и восходы,
и любви последней благодать,
как и дату своего ухода,
надо благодарно принимать.

Список стихотворений Эльдара Рязанова из сборника
"Внутренний монолог" за 1988 год:

«В мои годы сердечная лирика?…»
«Я в мир вбежал легко и без тревоги….»
«Лесная речка вьется средь деревьев…»
«Как хорошо порою заболеть…»
«Я не то чтобы тоскую…»
«Меж датами рожденья и кончины…»
«На пристани начертано…»
«Ветер»
«Как будто вытекла вся кровь…»
«Как тебе я, милый, рад…»
«На могучей реке, полновластной…»
«Бессонница»
«Все тороплюсь, спешу, лечу я…»
«Детский рисунок»
«Сумерки — такое время суток…»
«Как много дней, что выброшены зря…»
«Когда я просто на тебя смотрю…»
«Письмо постаревшему другу»
«Монолог художника»
«Ты укрой меня снегом, зима…»
«Мчатся годы-непогоды…»
«Я все ещё, как прежде жил, живу…»
«Я умом могу понять все доводы…»
«Все беспричинно. Чей-то взгляд. Весна…»
«В трамвай, что несется в бессмертье…»
«Осень начинается в горах…»
«Апрель»
«Ветер закружился над деревней…»
«У памяти моей дурное свойство…»
«Что жизнь? Музыкальная пьеса…»
«Любовь готова все прощать…»
«Исступленно кланялись березы…»
«Господи, ни охнуть, ни вздохнуть…»
«Я желал бы свергнуть злое иго…»
«Так что же такое лицо человека…»
«Какие звонкие ребята…»
«Довелось мне поездить по белому свету…»
«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу — кто ты!»
«В старинном парке корпуса больницы…»*
«Как много песен о любви к Отчизне!»
«Песня из кинофильма „Вокзал для двоих“»
«Романс Ларисы из кинофильма „Жестокий романс“»
«Марш бюрократов из фильма „Забытая мелодия для флейты“»
«Песня из кинофильма „Служебный роман“»

Памяти Эльдара Александровича Рязанова
Автор Алексей Лебедев Единственный

Такая вот ирония судьбы.
Не может вечно вывозить зигзаг удачи.
Жесток романс, в конце всегда - гробы.
Стареем и уходим. Старым клячам
С рожденья всем предсказанный итог -
Мелодия забытая для флейты
Вдруг зазвучит из ниоткуда, словно Бог
С небес обетованных! Не жалейте,
Что кончен был служебный наш роман.
Мы по-гусарски, славно покутили!
Любовь без адреса искали, пополам
Ночь карнавальную на всю страну делили!
Он сам был - ниоткуда. Человек.
Не спрашивал про жалобную книгу.
Вокзалом для двоих, почти что век,
Он был для многих. А теперь - покинул.
Старик-разбойник. Старый дуралей,
В ком мудрости на целый мир достанет!
И тихий омут - гавань для друзей.
Я понимаю, каждого не станет,
Но почему так горько? Почему?
Кто скажет, - “Берегись автомобиля!”?
Кто в гараже из телевизора в углу
Научит жить светло, без чёрной гнили?
Нам всем невероятно повезло
Тем, что он был. И будет. Это - точно!
Я знаю, там ему сейчас - светло!
Хоть не прощаясь, по-английски вышел. Ночью.

Вечная память талантливому режиссеру, поэту
и прекрасному человеку Эльдару Александровичу
Рязанову.

Другие статьи в литературном дневнике:

27.12.2015. Не трогайте Россию, господа!
02.12.2015. Стихи Эльдара Рязанова.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Читайте также: