Найти и не сдаваться бороться и искать стих
Обновлено: 22.11.2024
А. Теннисон Уилисс
Не много пользы в этом, что праздный я король,
И здесь, средь скал бесплодных, никчёмна моя роль:
Жить с вянущей женою, на старость уповать,
Для тёмных дикарей сих законы издавать.
Они ж, меня не зная, всё будут есть и пить.
Нет! Не могу без странствий я долго мирно жить!
Я жизнь свою большую до дна хочу испить.
И насладиться ею. Но не казаться, быть!
Я полно жил всегда, я полно наслаждался,
Рыдал я тоже полно и полно я смеялся;
Один бродил я полно, с любимой полно был,
По суше ходил полно, по морю полно плыл.
С бурей Аида в схватке я смерти избежал
И имя своё в ленту времён навек вписал.
Скиталец, вечный странник, я с жадностью людской
Узнал, увидел многое; с жизнью знаком мирской.
И города я видел, и сёла, и дворцы.
Всё разные там люди: есть мудрецы, глупцы.
В каком бы государстве, где б я ни побывал,
С почётом был я принят и славу там снискал.
Испил я радость битвы в компании друзей,
И в битвах у стен Трои я стал ещё сильней.
Я частью становился всего, что повстречал.
"Но встреча - это опыт, - один мудрец сказал, -
А опыт - это арка, проход к другим мирам.
Блистая неизвестностью, он непонятен нам.
Но как же скучно встать, остановить движенье,
Ржавея в ножнах праздно, забыть прикосновение
Рук воина. А жизнь, она в дыхании, но сложно надышаться
За жизнь одну. Желаю я той жизни продолжаться.
Конечна жизнь, единственна, и нужно каждый час
Прожить как день единственный, как бы в последний раз.
И было подло, мерзко три года потерять,
Гасить в себе желание и звёзды созерцать.
Вот порт. Навстречу ветру буйному раскрылысь паруса,
А море сине-чёрное всё смотрит в небеса.
Матросы мои бравые, вы помните, как мы
Имели труды общие и общие умы?
Мы радовались буре, нас радовал восход,
Хоть мы всё также бодры, уж близок нас исход.
Смерть сокрывает всё. Но время ещё есть!
И благородным подвигом окажем миру честь
Мы, бросившие вызов всем греческим богам,
За вызов, ими принятый, я долг сполна отдам!
Но вот за теми скалами уж меркнет солнца луч,
День кончился. На небе уж стоят громады туч,
И монотонно катится по небу диск луны,
И стоном моря буйного окрестности полны.
Пора друзья! Отправимся мы новый мир искать,
Гребите смело вёслами! Нам рано умирать!
Сквозь волны, зло бурлящие, гребите на закат,
На запад, к звёздам тонущим! Не повернуть назад!
Случиться может всякое: быть может, я умру
Иль нас течения быстрые утопят поутру.
До Островов блаженных мы, быть может, доплывём,
Ахилла, друга ратного, мы, может, там найдём.
Пусть многое уйдёт, останется немало.
Хоть силы той сейчас у нас уже не стало,
Что заставляла двигаться и землю с небесами,
Собой остались мы, собой остались сами!
Пусть сердце наше храброе и времени подвластно,
Изношено судьбою, сгорает ежечасно.
Но воля сподвигает нас с силой оставаться,
Бороться и искать, найти и не сдаваться!
Ulysses
IT LITTLE profits that an idle king,
By this still hearth, among these barren crags,
Match'd with an aged wife, I mete and dole
Unequal laws unto a savage race,
That hoard, and sleep, and feed, and know not me.
I cannot rest from travel: I will drink
Life to the lees: All times I have enjoy'd
Greatly, have suffer'd greatly, both with those
That loved me, and alone, on shore, and when
Thro' scudding drifts the rainy Hyades
Vext the dim sea: I am become a name;
For always roaming with a hungry heart
Much have I seen and known; cities of men
And manners, climates, councils, governments,
Myself not least, but honour'd of them all;
And drunk delight of battle with my peers,
Far on the ringing plains of windy Troy.
I am a part of all that I have met;
Yet all experience is an arch wherethro'
Gleams that untravell'd world whose margin fades
For ever and forever when I move.
How dull it is to pause, to make an end,
To rust unburnish'd, not to shine in use!
As tho' to breathe were life! Life piled on life
Were all too little, and of one to me
Little remains: but every hour is saved
From that eternal silence, something more,
A bringer of new things; and vile it were
For some three suns to store and hoard myself,
And this gray spirit yearning in desire
To follow knowledge like a sinking star,
Beyond the utmost bound of human thought.
This is my son, mine own Telemachus,
To whom I leave the sceptre and the isle,--
Well-loved of me, discerning to fulfil
This labour, by slow prudence to make mild
A rugged people, and thro' soft degrees
Subdue them to the useful and the good.
Most blameless is he, centred in the sphere
Of common duties, decent not to fail
In offices of tenderness, and pay
Meet adoration to my household gods,
When I am gone. He works his work, I mine.
There lies the port; the vessel puffs her sail:
There gloom the dark, broad seas. My mariners,
Souls that have toil'd, and wrought, and thought with me--
That ever with a frolic welcome took
The thunder and the sunshine, and opposed
Free hearts, free foreheads--you and I are old;
Old age hath yet his honour and his toil;
Death closes all: but something ere the end,
Some work of noble note, may yet be done,
Not unbecoming men that strove with Gods.
The lights begin to twinkle from the rocks:
The long day wanes: the slow moon climbs: the deep
Moans round with many voices. Come, my friends,
'T is not too late to seek a newer world.
Push off, and sitting well in order smite
The sounding furrows; for my purpose holds
To sail beyond the sunset, and the baths
Of all the western stars, until I die.
It may be that the gulfs will wash us down:
It may be we shall touch the Happy Isles,
And see the great Achilles, whom we knew.
Tho' much is taken, much abides; and tho'
We are not now that strength which in old days
Moved earth and heaven, that which we are, we are;
One equal temper of heroic hearts,
Made weak by time and fate, but strong in will
To strive, to seek, to find, and not to yield.
Читайте также: