Игорь терентьев стихи читать
Обновлено: 04.10.2024
Меня будит прикосновение солнца и шелест в окне золотистых колосьев.
Легко и светло просыпаться с ощущением присутствия рядом тебя,
в храме твоём, кадящим павшей листвой, наполненным птиц многоголосьем.
Не могу больше спать, не могу, не могу,
слыша, как август хрипит, как холод под окнами стенает.
Ночью мне снился костёр на заволжском лесном берегу,
мы сидели, мы грелись вдвоём у него, вспоминая тех, кто сегодня не с нами.
Выпаду в город, понесёт повозка с номерами «Ингольштадт».
В карманах мята, цикорий, табак, мятый блокнот – расплачиваться нечем.
У меня с прошлой тебя не закрытый гештальт:
утащить с неба облако и посадить его себе на плечи,
ходить, ходить, ходить, как на демонстрации.
Не ёрзай, облако-оторва, помаши флажком маме.
Ну, какой ещё дождь, ну, какая ещё менструация?!
Ты настолько мало. По прогнозу вёдро. Доверься не мне, так рекламе.
Осень, жаришь зачем? Ну, что мы, с облаком котлеты?!
Надо сладкого воздуха, воды газированной, ваты, жары не надо.
Будь самой в себе, не эпигонствуй лету,
подари нам в парке осмысленную беззаботную прохладу.
Fife-o-clock не пропустим, уже без пяти.
Впрочем, дождь пригласим, пусть в окне блюдце площади лижет.
У парнишки футболка с принтом «Supreme», у девчонки «Liberty»,
чем не повод познакомиться поближе.
Память вытащит с уроков английского что-то:
беспощадное «autumn», как лай безнамордникового бультерьера.
То ли дело русское «осень» – мечта идиота,
как страдания Пушкина, как шептание старого сквера.
Радио сказало: народилась осень, и кого-то уже убили.
С 1-го сентября 39-го на этой планете мало что изменилось.
Я люблю всех вас, потому не хочу, чтобы вы меня любили.
Я хочу, как Оден, безбожно пить в баре. Окажите такую милость.
Осень, дождусь ли того, что уже случилось.
Август яблонев и медов, а сентябрь фатален.
Выйдя из бара, захмелевшим Карузо «Santa Lucia»
горланю на бетонных ступенях неаполитанского подвала.
Подпевают мне, танцуя, только протестанты-коты,
а трубач-водосток говорит, что мой тенор – говно на палке.
Разве можно обидеться. Осенью все любят джаз, даже воры и менты.
Это лето прошло, это детство прошло, это веры осталось что кот наплакал.
Осень, помню тебя девчонкой такой…
ммм… в золотистом платье с «такими вот штучками».
Я хочу тебя взять за талию и вальсировать над Волгой-рекой,
закружить, зацеловать, заобнимать и устроить взбучку.
Сорвать с тебя платье, запустить воздушным змеем в лето.
А потом умирать в обнимку с тобой, ноя от холода ноября.
На голые руки берёз повязывать цветные ленты,
чтобы не видеть, не слышать хлопанье крыльев отходящего в небо корабля.
Осень, милая, когда зиму встречали, а тебя провожали,
за тобой как на вынос шёл. Матюгались в детсаде напротив дети.
Я хотел свечу зажечь, но мне дали. Дали в руки ледяные скрижали
и сказали: читай. Я читал. Я понял, что я за тебя, как и ты за меня в ответе.
Осень, ведь ты же меня родила!
Помню, октябрь кленовыми ладонями пеленал в шестом роддоме.
Я рос по часам, на трубу ветхого здания закидывал удила,
как на красного коня. И взлетал нагишом, несмотря на то, что труба изломана.
А теперь на все вопросы отвечаю ни «нет», ни «да».
Читайте также: