Голос памяти стихи о войне

Обновлено: 22.11.2024

На конкурс «Голос Памяти» приходят, порой, произведения, формально не соответствующие правилам. Не выдержан лимит 32 строки или стихотворения уже были опубликованы до января 2015-го года. Мы не можем рассмотреть их в формате конкурса, но расставаться со многими из них в преддверии юбилея Победы, чрезвычайно жаль. Специально для таких работ открываем эту страницу. Присылайте свои (или понравившиеся чужие, с указанием авторства) стихи в виде рецензий к данному объявлению. Лучшие из них составят внеконкурсную подборку стихов о Великой Отечественной Войне «Голос Памяти».

С уважением к Вам –
Редакционная коллегия конкурса

Голос Памяти. Внеконкурсные стихи

1. Ирина Польская (Ирина Царска)

Как звали тебя, солдат?

Сколько снегов растаяло
И выпало вновь потом;
Весна над побоищем старым
Сомкнулась сосновым шатром.

Но на этой могиле братской
Не все имена сочтены.
Лежит безымянным солдатик
У старой кривой сосны.

Его не дождавшись, наверно,
Оплакала тихо мать.
Немногие возвращались
Из тех, кто ушёл воевать.

И сколько же лет пролетело?!
И сколько же минуло дней?!
И нет для него отныне
Сосны той кривой родней.

И этот покой янтарный
Теперь охраняет солдат.
Как звали тебя, безымянный,
70 лет назад?

О матерях военных лет

У материнских слёз дорога коротка –
От глаз потухших вниз, до подбородка,
Скользит легко прозрачная слеза,
Поблёскивает влажная бороздка.

Положен бережно на тумбочку листок,
Поверх нечастых писем – похоронка.
«Прости, мне некогда сейчас, сынок» –
Тихонько донеслось из-за порога.

Соха привычно в руки подалась,
Взглянула искоса худая лошадёнка.
«Пошла, родная! Всё сейчас на нас!
Давай, не экономь свои силёнки!».

Упорен шаг, хоть труден и тяжёл,
И незаметно вдруг светлеет взгляд:
Ну что тут сделать? Сын до дома не дошёл…
Чужим сынам достанет воевать.

За них склонится мать под образа –
За всех детей земных её тревога,
И снова устремиться вниз слеза
Короткой проторённою дорогой.

3. Володя Квашнин.

Скользнув с плеча платком вдовы-солдатки,
Упала ночь. В домашней тишине
Перебираю старые тетрадки
Воспоминаний деда о войне.

Раскрыл одну, без выбора, навскидку.
И съежился от пересвиста пуль.
Там медсестра бойца на плащ-накидке
Тащила с поля боя, словно куль. .

Бил пулемет, сминая фланг атаки.
Еще чуть-чуть. И вдруг огонь затих.
И кто бы знал, что немец вывел танки,
А здесь одна винтовка на троих.

И был сигнал - зеленая ракета -
Всем отойти (бывает на войне).
И лишь комбат, встав в рост, из пистолета
Стрелял в упор по танковой броне.

Да с ним боец - парнишка лопоухий,
Сибирячок - садил с винтовки в щель.
Но тут осколок, чуть побольше мухи,
Ударил в грудь, прошив его шинель.

И медсестра тащила, прикрывая.
Он был в сознаньи, только умолял:
-Прошу тебя, оставь меня, родная,
Отвоевался, видно, отстрелял.

А можешь ты, пусть я тебе не любый,
(И рвался встать, и маму тут же звал)-
Поцеловать меня, сестренка, в губы?
Меня никто еще не целовал.

Меня. Володькой,- шепчет он без силы.
-Я сам из Омской, там родные ждут. .
-Ты не молчи, прошу, солдатик, милый.
Меня, родной, Наташею зовут.

Он умирал. Она его тащила
Под канонаду флотских батарей.
И, словно бы, таинственная сила
Хранила их с молитвой матерей.

Назло смертям, всем пулям и осколкам,
Колени - в кровь. Тащила, как могла.
И на закате ротная двуколка
Их в ближний тыл обоих довезла.

И был санбат, был спирт, хирург уставший.
И снова - боль, до крошева зубов.
Тепло ладони маленькой Наташи,
И первая Володькина любовь.

. А впереди был фронт, была разлука,
Еще рекой, три года, - пот и кровь.
И смотрит с фотографии на внука
В огне войны рожденная любовь.

4. Анчугин Вячеслав

Думаешь, быть хлебопеком так просто,
Если в буханке твоей не пшеница?
Отруби, жмых и овес – не по ГОСТу.
Белая улица. Черные лица.
Очередь, словно бы жизнь по талонам
Здесь на весах отмеряют до грамма.
«Скоро с едою придут эшелоны –
Мне говорила голодная мама. –
Видишь, как снегу опять навалило,
Вот и пришлось задержаться немножко.
Нам не нужны ни халва, ни повидло,
Есть у нас вкусные хлебные крошки.
Дядя нам сверху на пайку насыпал,
Здорово, хоть мы совсем не знакомы.
Видно, увидел он в списках про сына,
Знал, что сумею сберечь их до дома».
Вроде бы мелочь, подумаешь, крошки,
Только от них я был жив до обеда.
Дядя мне жизни дарил понемножку,
Чтобы я смог дотянуть до Победы.

После войны я искал хлебопека,
Чтобы просить за те крошки прощения.
Поздно, сказали, теперь он у Бога,
Умер спаситель твой от истощения.

(с) В. Анчугин, февраль 2015

5. Ольга Тимошкина

Над крышей дымок покачнулся,
Метель ожидая крутую.
А сын её с фронта вернулся.
Списали вчистую.

И радость, и горе яснее.
Конец безутешной разлуке.
Живой. И останется с нею.
Пусть даже безрукий.

Запахло печёной картошкой.
Все женщины в праздничных платьях.
А где веселуха-гармошка?
В углу. На полатях.

Подтянутый, стройный, плечистый.
Соседки украдкой вздыхают:
Был парень лихим гармонистом,
Теперь не сыграет.

У матери сердце вскипело!
Встряхнулась, расправила плечи.
Так что же, войною и тело,
И душу калечит?!

Не плачьте, подружки, не надо,
Осилим напасти и беды!
Задушим фашистского гада!
Дождёмся победы!

Притихла. Слезинку смахнула.
Рукой провела по клеёнке.
И песню свою затянула
Протяжно и тонко.

То тише звучала, то громче,
Волной покатилась по кругу,
Про тёмные звёздные ночи,
Любовь и разлуку.

Взметнулась крылато, как прежде,
Былые сомненья сметая,
И крепла в сердцах их надежда
И вера святая.

6. Наталья Ведюшенко

Он шёл неровно, с правым креном.

Он шёл неровно, с правым креном,
Винтом дробя верхушки сосен.
Неслась стремительно по венам
Кроваво-огненная осень.

Скользили тени по болотам,
Где клюква, кажется, поспела.
Дымилось дуло пулемёта.
Рука предательски слабела.

Он вжался в корпус фюзеляжа.
И над непрожитою жизнью
Кулик, как будто дух бродяжий,
Пел нескончаемую тризну…

…Стенали жалобно болота,
Когда из них тяжёлым тросом
Тянули части самолёта –
Кабину, двигатель, колёса…

Его нашли среди обломков:
Тускнели кубики в петлицах.
В кармане лётной гимнастёрки –
Судьбы размытые страницы.

В неровных строчках карандашных
С трудом угадывались буквы.
И горько плакала над павшим
Кроваво-огненная клюква.

7. Глеб Горбовский

Баллда о старом генерале
Ларисе Васильевой

Генерал захворал. Он горел, как ракетная вспышка
над долиной, над долей. И комкала сердце одышка.
Он друзей вспоминал, словно поле окидывал взглядом:
Паша в танке сгорел, а Ванюша - растерзан снарядом.
Он друзей вспоминал. Трогал шрамы рукою прохладной.
Снова Карбышев снился, - опять ледяной и громадный.
. Генерал на диване лежал, непонятный и строгий.
Две руки на груди, как крест на крест - две дальних дороги.
И ведь что получилось, что с воином сталось:
победила его не граната, не пуля, а - старость.
Генерал понимал: умирают деревья и звёзды.
Значит, нужно смириться. А смерть? - улыбнуться ей просто.
Ну а если достать - именной из шкатулки. С табличкой?
И лети, генерал. Поднимайся над Родиной птичкой.
Пусть в соседней квартире, заслышав тот хлопнувший выстрел,
о шампанском подумают люди - о брызгах, об искрах.
Ну, так что? Ожидать? Или - к дьяволу эта морока?
. Тяжело умирать без друзей.
Тяжелей, чем без бога.

8. Юрий Разумовский

Наш старшина - Кравцов Алёшка -
Лежит ничком, и кровь кругом:
Нога оторвана, а ложка
Ещё торчит за сапогом.

А началось всё как-то просто:
Мы шли - мальчишки - по войне,
И леса обожжённый остров
Шёл рядом с нами - в стороне.

Гудели самолёты глухо,
И мнилось, это всё - игра,
Но бомбы сыпались из брюха,
Как рыбья чёрная икра.

Они свистели бесновато
Над каждым скрюченным бойцом,
И, чуя смертную расплату,
Я распластался вниз лицом.

И мне казалось - я и не был,
Не мыслил, не жил, не страдал.
И я, под этим гулким небом,
Иною землю увидал.

И мне врасти хотелось в травы,
Зарыться глубже, с головой:
Уйти от огненной расправы
И юность унести с собой.

Как пред грозой природа стихла.
Вдруг твердь ушла из под меня,
И пред лицом моим возникло
Лицо огня.

Я эту первую бомбёжку
Не позабуду и вовек,
И этот лес, и эту ложку,
И слёзы капавшие с век.

9. Владимир Петрушенко
Украина, Луганская область, г. Рубежное

Мы в детстве все любили щегольнуть
И каждый месяц рост свой отмечали.
Мы, как гармонь, растягивали грудь,
Казалось нам, могучими плечами.

Гордился я, что вот отца догнал.
Его ботинки мне малы и узки.
Гордился я. я просто забывал -
Он отморозил пальцы ног под Курском.

Уже давно я вышел в мужики.
Лежат в альбоме детства фотоснимки.
Но малые отцовские ботинки
Всегда. Всю жизнь.
Мне будут велики.

10. Владимир Петрушенко
Украина, Луганская область, г. Рубежное

Всем в этот день припомнится война.
Кому - по фильмам.
а кому - по ранам.
Звенят колоколами ордена
На старых гимнастерках ветеранов.
Мир. Тишина. И только неба даль
Похожа заревом на огненные дали.
И солнце - как награда! Как медаль!
Всем тем, кому
не вручены медали.

От Погостья до Погостища болота,
по которым ни проехать ни пройти.
На войне их замостили за три года:
триста тысяч тел на триста вёрст пути.

Батальоны шли стрелковые, штрафные,
погибая на последнем рубеже.
А комдивы и начальники штабные
пили водку, развлекаясь с ППЖ…

Голос властный громыхал из телефона:
«Расстреляю! Вашу мать! Атаковать!»
Ординарцы разносили рык проворно
по окопам: «Расстреляю! Вашу мать!»

Шли Иваны не за Сталина на дзоты.
Культ тирана был ужасней, чем фашизм.
Страх расстрела гнал вперёд ряды пехоты.
Лишь в газетах цвёл квасной патриотизм.

Запугали всю страну пахан и урки,
пропагандой отравили русский мозг.
Самых лучших в той кровавой мясорубке
превратили в человеческий навоз.

Гансов тоже полегло там очень много.
Но никто о них не будет горевать.
Над костями тихо шепчется осока.
Приютила ВСЕХ† погостинская падь.

12. Олег Доровских
Россия, г. Липецк

Я взгляд запомнил ветерана,
Смотря на нас, на ребятню,
Рукою слёзы вытирая,
Он вспоминал про ту войну.

Про тех, кто слёг сражённый пулей,
Кто в лагерных печах сожжён,
Кто был в блокадном Ленинграде,
На боль и голод обречён.

Кто замерзал зимой в землянках,
Кто ещё молод совсем был,
И под «Прощание Славянки»,
На фронт навечно уходил.

Он вспоминал сороковые,
Не сломленный войной солдат,
Не про награды боевые,
А про погибших там ребят.

Не заживающею раной,
Война коснулась каждый дом.
Я поклонился ветерану:
«Спасибо Вам, что мы живём».

Хранить мы память будем вечно,
О всех погибших в ту войну,
О всех пропавших в ней бесследно,
Но подаривших нам весну.

13.Татьяна Иволга Горошевская

За Родину! За птиц!

От тишины оглохнуть можно…
Вдруг, после первого дождя,
Запели птицы осторожно,
Солдатам душу бередя.

Бойцы замолкли и застыли.
Улыбка их коснулась лиц.
Всем вспомнилось как раньше жили,
Как наслаждались пеньем птиц;

Как после дождика слепого
Искрилось радужно вокруг.
И пели птицы долго – долго…
А тут – прервали песню вдруг.

И пал сраженный за окопом.
Бойцы услышали призыв!
Как стая птиц вспорхнула рота –
В них ярость вспыхнула как взрыв!
…
Лежал мальчишка, обнимая
Руками землю, словно мать…
Бой уходил на запад лаем.
Он оставался здесь, лежать…

Так и остался за окопом.
Звезда сияет над холмом,-
Здесь полегла почти вся рота.
Тут обрели покой и дом…

На обелиске из гранита,
Как строй солдатский, имена.
Земля рассветами умыта.
Щебечет празднично весна!

Татьяна Иволга Горошевская

Переношу во внеконкурсные стихотворение автора. Автор переработал стих-е с учётом замечаний

За Родину! За птиц!

Татьяна Иволга Горошевская

От тишины оглохнуть можно…
Вдруг, после первого дождя,
Запели птицы осторожно,
Солдатам душу бередя.

Так и остался за окопом.
Звезда сияет над холмом,-
Здесь полегла почти вся рота.
Тут обрели покой и дом…

На обелиске из гранита,
Как строй солдатский, имена.
Земля рассветами умыта.
Щебечет празднично весна!

Читайте также: