Бердяев стихи о любви
Обновлено: 22.11.2024
«Рецензия на «Смысл творчества.
Опыт оправдания человека» Николая Бердяева».
Не случайно вопрос о любви снова возник в русской близкой православию философии. Любовь есть русская национальная идея. Заповедь любви особенно подчёркивается в православии. Все великие русские философы признавали и ценили любовь. Русская идея разрабатывалась при поддержке понятия соборности, но ведь соборность – это воля к любви. Пользуясь случаем, хотел бы ввести такое понятие: русских религиозных философов серебряного века, что-то замечательное сказавших о любви, я бы объединил таким понятием: СЕМЬ РУССКИХ МУДРЕЦОВ: Владимир Соловьёв, Николай Бердяев, Василий Розанов, Павел Флоренский, Семён Фрак, Иван Ильин, Сергей Булгаков. Шпет Любви, особенности любви не видел. Он свалился в мёртвую научность.
Греческие корни filia и eros ещё не синтезированы христианством. Слово «любовь» более уникально.
Меня могут обвинить во фрейдизме, в том, что я вслед за Бердяевым рассматриваю философию как сублимацию. Искренне считая Фрейда величайшим преступником и культурным подлецом, великим развратителем человечества, хочется подчеркнуть, что он слишком примитивно понимал сублимацию, хоть и ввёл это понятие. Бердяев находит меткое выражение: «родовая стихия». Фрейд не видит любви без родовой стихии, поэтому он скудоум и развратитель.
Он тонкий разливал в своих твореньях яд:
Вселял безверие, укоренял разврат.
Понятно, откуда идёт эта ошибка. Преступный в своём пессимизме Шопенгауэр истерически прокричал, что любви без родовой стихии нет. Вл. Соловьёв поправил его и доказал обратное (С. Л. Франк подтвердил доказательство). «Смысл любви» и начинается как полемика с философской пошлостью Шопенгауэра. Даже любитель языческого Эроса Розанов видел в любви абсолют, у Фрейда же мы видим редукцию любви к сексу, т.е. забвение, отказ от любви, как сказал бы трагически раздвоенный Фромм, если бы не был неофрейдистом: «бегство от любви». Это уже не любовь. В год смерти Вл. Соловьёва были изданы «Токования сновидений», это весьма символично. Русская философия не дала дискуссионного отпора Фрейду (только писатель Набоков успел кое-что сказать). Поздние русские философы слишком снисходительны к Фрейду (и Бердяев, и Франк, и Ильин.) Соловьёв бы не попустительствовал проникновению лжи позитивизма в сферу интимных отношений, отчего даже классики позитивизма завещали уберечься (т.к. суждения этические). Возможно русские философы пропустили заразу Фрейда, потому что в западных языках нет отличия в словах «пол» и «секс», «пол – мужской или женский» и «половой акт» (у Бердяева «родовой акт», «брачный акт».) Западное создание не видит субстанции пола, субстанции любви. А Бердяев, например, видел.
Активность для мужчины, пассивность для женщины – это не субстанции, а акциденции, вот главная ошибка Бердяева. Это традиционная ошибка. В язычестве Эрос знал только родовой акт, а в родовом акте у мужчины активная роль, а у женщины – пассивная. И эти роли почему-то распространяются на все сферы. Но ведь сам Бердяев пишет, что родовым актом пол не исчерпывается, в то время как целомудрие – это расцвет пола. Хотя и нелепо со всем этим спорить, потому что это слишком сильная культурная традиция, которая задаёт неплохие императивы («будь мужественным!», «будь женственна!»)
Бердяев чувствует задачу, трагедию, смысл половой любви. Любовь половая – основной вид любви (см. доказательство в «Смысле любви» Соловьёва). Бердяев разрабатывает эту идею. «Пол – источник бытия; половая полярность – основа творения.», «Вполнеможно сказать, что человек – полове существо, но нельзя было бы сказать, что человек пищеварительное существо.» [стр. 161.] (Бердяев больше не доказывает, а говорит манифестами, афоризмами, причём если обвинять его в противоречивости, то его противоречия диалектические, а не логические.) «От пола никуда нельзя уйти. Можно уйти от дифференцированной половой функции, можно отрицать и преодолеть эту «естественную» функцию пола.», «Отрицание сексуального акта не есть отрицание пола.», «А слишком огненное отрицание сексуального акта есть огненное проявление пола в человеке. » [стр.162.] По мнению Бердяева, в сексуальном акте всегда есть разврат и похоть. При этом «целомудрие есть насквозь половое явление.» Целомудрие есть сохранение цельности пола, когда половая энергия не дробится, не отчуждается. Я бы добавил, что сохраняется верность половой мечте об абсолютной любви. «Девственность есть положительная половая энергия.» [всё стр. 163.] Девствуют во имя Невесты или Жениха грядущего. При этом Бердяев видит космическую, космо-историческую особенность пола. Вот какие слова Я. Беме цитирует Н. Бердяев: 1) «Из-за похоти своей Адам утратил деву и в похоти обрёл женщину; но дева всё ещё ждёт его, и если только он захочет вступить в новое рождение, она с великою честью вновь примет его.» , 2) «Премудрость Божия есть вечная Дева, а не жена она – беспорочная чистота и целомудрие и предстоит как образ Божий и подобие Троицы.» Бердяев таким образом намекает, что София не есть Вечная Женственность, но Вечная Женская Девственность. При этом здесь мы видим источник половой жизни, преодолевающий похоть и разврат, проклятие «мира сего.» С.Ф. Франк писал: «Девственность есть совершенное состояние человека, подлинно и кротчайшим путём ведущее его к Богу». Но и Франк, и Бердяев, рассуждая о половой любви как-то пренебрежительно отнеслись к Розанову, не в вчитались в него, не уловили интимного, личного, заметили лишь ошибку оправдания языческого и иудейского разврата . В то время как в «Людях лунного света» есть такая революционная мысль. В браке, говорит нам Розанов, девственность сохраняется. Если этот брак есть действительное соединение мужчины и женщины в «плоть едину», то греха прелюбодеяния в этом браке быть не может. Для Розанова даже не важна заповедь «плодитесь, множтесь», но читая Розанова, понимаешь, что для него важны другие ветхозаветные слова Бога: «Нехорошо быть человеку одному.» «Уединенное» Розанова об этом. До грехопадения Ева была Помощником Адама, подобной ему, его уровня. Бердяев не хочет признать Женщину, Деву помощником Человека-мужчины, подобной ему. Бердяев проповедует пифагорейскую противоположность мужского и женского, ему нужна диалектика и развитие, это понятно, но ведь тогда не возможна любовь, любовная мечта Соловьёва и каждого другого человека мужского и женского пола не сбывается. Но воплощенная любовная мечта не будет стиранием полов, но укреплением их, т.к. смысл пола – в таком соединении, быть Помощниками друг для друга.
Любой мыслитель, говоря о половой любви, если это не его специальность, совершает много ошибок. Так и Бердяев неверно понимает комментарии Соловьева к «Пиру» Платона. Миф об андрогине – это ложное мнение. Этот миф возник не из уст Сократа. Сократ говорил, что любовь абсолютна, при том, что однополый Эрос уродлив, т.к. не рождает, ничего творчески не даёт. Диотима – одни из немногих женщин в диалогах Платона, но её мнение чрезвычайно важно. И Христос не был андрогином, слов из Евангелия про это нет. Есть аллегория, что Сын Божий есть Жених Грядущий, а Церковь да и всё человечество есть Невеста Ждущая. Даже Евангелие говорит о воплощении любовной мечты лишь в будущем времени. И только в святом семействе Марии и Иосифа что-то удалось, потому что «Бог есть любовь», поэтому Христос – Сын Любви, а не похоти, единственный, быть может, за всю историю человечества.
Но ошибки Бердяева принадлежать разбору формульной логики. Величайшим путаником половой любви был Отто Вейнингер, трагический самоубийца, которого за философа-то теперь не считают. Но русская интеллектуальная интеллигенция широко отозвалась на его смерить. З. Гиппиус пыталась оправдывать этого юношу, А. Белый находил псевдонаучные нелепицы (точно такие же есть и у Фрейда). «Пол и характер» – трагическое произведение, исповедальное. Бердяев пишет про Вейнингера : «Греховность сексуальной жизни он ощущает с не меньшей сильной, чем святые отцы.» [стр. 169.] Бердяев пишет, что Вейнингер рвётся к эротике, к мистике, и что это искупит грех сексуальности. Ошибка Вейнингера лишь в том, что ответственность за грех сексуальности, предательства любовной мечты, бегства от любви в плоть он целиком и полностью возлагает на Женщину. Бердяев так поправляет Вейнингера: «Женщина носительница половой стихии в этом мире. У мужчины пол более дифференцирован и специализирован, у женщины же он разлит по свей плоти организма, по всему полю души. У мужчины половое влечение требует более безотлагательного удовлетворения, чем у женщины, но у него большая независимость от пола, чем у женщины, он менее половое существо». [стр. 169.] При всём этом Женщина – единственная слабость Мужчины, его единственная мечта, которой он стремится несмотря на всю свою трагическую разорванность между похотью и любовью, между одной женщиной и другой, межжду земной любовью и небесной.
«Жизнь пола в этом мире в корне дефектна и испорчена.» Половое соединение в природной жизни не достижимо. Сексуальный акт – призрачное соединение, обманное, наркотическое. «Мимолётное соединение покупается ещё большим разъединением.» в половом акте теряется личность. Род для Бердяева греховен, и на Западе (и в России) не было бы таких демографических проблем, если бы люди, с одной стороны, не топили бы любовь и пол в похоти и разврате, а с другой, не бежали бы от любви пола, сознавая их греховность и несовершенство.
Но надежда на воплощение любовной мечты остаётся. «Должно прямо сказать: в эпоху искупления, эпоху новозаветную, новый творческий пол не открывается.» Это видно уже из слов Ап. Павла о половой любви. «Откровение нового пола есть откровение творческой мировой эпохи.» Извращения пола углубляются, разврат заполонил мир. Исследователь нравов Эдуард Фукс хорошо иллюстрирует это. По может спастись только в творчестве, которое реально изменяет бытие и приближает к исполнению любовной мечты. Половой акт должен перестать быть сексуальным, но быть прежде всего творческим половым актом. По должен рождать вечное, а не временное, рождать для бессмертия. По Совьему сама любовь и её смыл дают бессмертие. Нельзя потерять любимое существо в смерти, нельзя потерять рожденное из-за любви в смерти. При этом половое освобождение будет освобождением всего мира от его данности.
Всё подлинно гениальное – эротично. Гении есть только в искусстве и философии. Только искусство и философия всегда пытались решить загадку пола, раскрыть тайну любви. Любовь недоступна, например, психологии. «В любви должна открыться не тайна женственности и не тайна мужественности, а тайна человека.» Любовь не может быть буржуазной, успокоившейся, сытой, присыщеной. Не разврат и не аскетика раскроют тайну любви, но в религии любви, в Боге любви. Новый брак, новая семья должать быть творческой. Искусство любить и быть любимым должно творчески изменять реальность. Любовь должна быть гениальной. Только в любви достижима вечная красота. Красота любви спасёт мир. Первым среди примеров красоты на вопрос Сократа был дан такой пример: красивая девушка, Дева.
Дева Мария. Mariam – в древнееврейском значит «Любимая, обожаемая». Любимая не только Богом, но и мужем. Адам не любил Еву, он отдал её змею и воле змея, сам подчинился этой воле. Иосиф любил Марию, она была его верной женой и при этом оставшись Девой, родила от Святого Духа. Это была благодатная любовь и благодатное рождение. И этому бы надо хоть и мистически учиться. Непорочное зачатие – это не догмат, а одно из творческих решений. Материя и дух больше не соперники, когда любовь побеждает.
Творческая мировая эпоха с праведной религией, с теургическим искусством, с правой общественностью и моралью, с отсутствием буржуазности и отчуждения должна бы начаться с появления нового пола, новой любви. В любви мы вернёмся к Богу, заповедь любви – основная. В любви к единственному существу противоположного пола открывается Божественная красота, Божественная игра. Когда всякая праведная влюбленность воплотится в любовь, тогда мир будет спасён.
Читайте также: