Баратынский о мураново стихи
Обновлено: 24.12.2024
Главный усадебный дом — первое, что видишь при входе. Дивное сочетание каменной строгости и деревянной необузданности, причём первое облачено в романтически розовый, а второму отдан мышиный серый. И не всё так прозрачно. Оказывается, весь дом — деревянный, а кирпич — всего лишь декор.
Со всех сторон дом открывается, как новая «личность». Маленький «стеклянный домик» на крыше слева — это световой фонарь, его придумали, чтобы не использовать свечи и керосиновые лампы в части дома, где жила прислуга.
С этой же южной стороны дома был организован зимний сад, но его быстро упразднили, слишком дорогое было удовольствие.
Сохранилась акварель Дмитрия Путяты «Часть дома с южной верандой» (1878 год), и можно пофантазировать на тему, как это было.
С этого же крылечка выходила к свои крепостным Салтычиха в сериале «Кровавая барыня», который снимался в том числе и в Мураново. Было это не так давно — в 2017 году. Очень злой и беспощадный получился сериал. В роли Салтычихи — Юлия Снигирь, наша с вами землячка.
Источник фото телеканал «Россия».
С той стороны даже стены плачут… Или мироточат? :)
Парадный вход внезапно оказался с другой стороны — совсем не тот, что смотрит на кассу музея, и не тот, с которого вершила судьбы киношная Салтычиха.
С северного фасада обнаружился кружевной балкон с ледяными бусами :)
В дом мы вошли, как и положено лицам недворянского сословия — с чёрного хода, отряхнувшись от снега, обув бахилы и смиря гордыню :)
На барскую сторону нас провели через полутёмный узкий коридор. Помните, световой фонарь? Вот так он выглядит изнутри :)
Первое, что узнали и чему удивились, что нынешний дом построен вовсе не при Тютчеве и не его роднёй, а Евгением Абрамовичем Баратынским, который тоже был известным поэтом, дружил с Денисом Давыдовым, соперничал с Пушкиным и, если бы не кудрявый гений и его реформа языка, мог бы быть поэтом России номер один.
В самой первой комнате нам показали «портретное древо хозяев усадьбы», в центре композиции, конечно же, Тютчев, а маленький портретик Баратынского справа и внизу от него.
Вернувшись домой, я заинтересовалась творчеством Баратынского. Что там у него про зиму, какие мысли про чародейку? Читаю:
Где сладкий шёпот моих лесов?
Потоков ропот, цветы лугов?
Деревья голы; ковёр зимы
Покрыл холмы, луга и долы.
Под ледяной своей корой
Ручей немеет; всё цепенеет,
Лишь ветер злой, бушуя, воет
И небо кроет седою мглой.
Зима идет, и тощая земля
В широких лысинах бессилья,
И радостно блиставшие поля
Златыми классами обилья:
Со смертью жизнь, богатство с нищетой,
Все образы годины бывшей,
Сравняются под снежной пеленой,
Однообразно их покрывшей.
Перед тобой таков отныне свет;
Познай, тебе грядущей жатвы нет.
Колкий и непримиримый Баратынский :) Не только поэт, но и сам себе архитектор. Свой дом-шедевр он построил в 1842 году на месте старого барского дома, который принадлежал его тёще Екатерине Петровне Энгельгардт. Она владела Мураново с 1816 года (её портрет на той же «стене славы» слева от Тютчева). Баратынский же удачно женился на старшей дочери Энгельгардтов Анастасии Львовне и таким образом получил право хозяйничать в поместье.
Дом у Баратынского получился такой же непримиримый и нестройный, как сам поэт. Он проектировал его без помощи архитектора, по собственному рисунку, руководствуясь вдохновением. Одной из фишек была «башня уединения и вдохновения», как у Вальтера Скотта. Она получилась невысокой, всего в два этажа, но, в отличие от многих русских усадеб, не была бутафорской. Баратынский часто в ней уединялся и писал стихи. В остальном дом был типичным для XIX века: несколько гостиных, столовая, библиотека, кабинет на первом этаже и спальни на втором.
Было ещё одно заморское ноу-хау, которое Баратынский внедрил при постройке дома. Между внешним кирпичным слоем и внутренним — из вертикально поставленных бревен находился воздушный зазор, который сохранял тепло в лютый мороз и прохладу в жару. Этакий «Дом-термос» :) Вертикальные брёвна можно увидеть сразу при входе.
Вот как писал Баратынский о Мураново:
Я помню ясный, чистый пруд;
Под сению берез ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
За ним встаёт гора, пред ним в кустах шумит
И брызжет мельница. Деревня, луг широкий,
А там счастливый дом… Туда душа летит,
Там не хладел бы я и в старости глубокой!
Имение было «страной поэта Баратынского» до 1844 года. Он умер от разрыва сердца, путешествуя по Италии. В 1850 году Мураново перешло к его ближайшему другу — литератору Николаю Васильевичу Путяте, который был женат на младшей дочери Энгельгардтов Софье Львовне.
И, наконец, в этой комнате нам раскрывают тайну, почему усадьба носит имя Тютчева, а не Баратынского, Энгельгардта или Путяты. И почему в дверном проёме виден силуэт кровати, привезённой из Царского Села, на которой умер великий поэт Фёдор Иванович Тютчев…
К слову, Фёдор Иванович Тютчев в Мураново никогда и не жил, и нет ни одного стиха его авторства, посвящённого здешним местам. Неожиданно? :)
Единственный архивный документ, который связывает его с Мураново — это письмо сыну, в котором он поздравляет его с приобретеньицем поместья и обещает как-нибудь навестить-погостить. Но нет ни одного документального подтверждения, что это намерение он выполняет.
О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги, —
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия.
Приобретеньице произошло в 1869 году, когда Иван Фёдорович Тютчев, младший сын поэта, женился на единственной дочери Путят Ольге Николаевне и стал хозяином Мураново.
Сын понимал, что отец — гений, а потому решил увековечить его имя и создать домашний музей в его честь. Так Мураново стало музеем-усадьбой имени Ф. И. Тютчева, а комнаты наполнились его вещами, портретами и книгами…
Сам Тютчев поэтом себя не считал и почти не публиковался. Он был дипломатом, тайным советником, членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук, знал 10 языков и больше 20 лет жил за границей. Широкое признание его поэзия получила только после его смерти.
Эти строки теперь знает каждый российский школьник:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
А вот про любимое кресло великого Тютчева мало кто знает. А оно стоит в Мураново и ждёт заслуженных восторгов! :)))
Перо, которым поэт написал последнее письмо, тоже там…
Иван Фёдорович Тютчев свозил в Мураново личные вещи отца и членов семьи из Петербурга, Москвы и Овстуга, родового имения Тютчевых в Орловской губернии, обветшавшего к концу XIX века, начиная с 1874 года. А в 1918 году Тютчевы добровольно и благоразумно передали Мураново государству (спасли, можно сказать!). Как итог — охранная грамота от Наркомпроса и разрешение Ленина на открытие музея великого русского поэта Тютчева, стихи которого вождь постоянно перечитывал и цитировал. Кстати, любовь Ленина к поэзии Тютчева даже в современном кино эксплуатируют :)
В 1920 году Мураново становится одним из первых литературно-мемориальных музеев революционной России. И это на год раньше Ясной Поляны.
Представляю, что думал пролетариат и крестьяне, посещающие залы усадебного дома, полные антиквариата, смотря на французский фарфор, изящные лампы с изображением Наполеона и мраморный столик с римской мозаикой, который стоит столько же, сколько всё поместье целиком! :)
Дом-музей Тютчева волей судеб является домом-музеем всех четырех уважаемых семей. Здесь полно вещей, которые принадлежали лично Баратынскому, Путятам и даже Энгельгардтам. Каждая комната как сокровищница, и у всех предметов есть история.
Вот массивный французский диван «крапо» (1840-е гг.), домочадцы называли его «жабой» :)
Вот обеденный стол «сороконожка» — за ним помещалось ровно 20 человек, когда его раскладывали, отсюда и название. Шкаф в углу переделан из кровати — очередная забава Баратынского :) Хрустальная люстра — никакая не подделка (экскурсовод подчеркнула нам этот факт, намекая, что частенько в усадьбах представлена бутафория).
Фарфоровые чайные и кофейные пары с изображением гербов Тютчевых и Пфеффелей были подарены братом невесты к свадьбе Федора Тютчева и Эрнестины Пфеффель в 1839 году. Это был второй брак поэта.
Чугунная икона Спаса Нерукотворного. Честно говоря, я и не знала, что такие были. Если не ошибаюсь, каслинское литьё конца XIX века.
В этой «сумеречной» комнате с окнами на север работал Баратынский. В 1874 году к его самодельному бюро присоседили обстановку петербургского кабинета Фёдора Ивановича Тютчева. С тех пор комнату называют «кабинетом двух поэтов».
Книжная закладка «рука в фетровом манжете», принадлежавшая Баратынскому и царственно возлегающая на его «Сумерках».
Подставка для чернильниц, стаканчики для ружейной дроби, которой чистили гусиные перья, спичечница-совочек, колокольчик — на письменном столе Тютчева.
Но больше всего в барском доме часов! Кажется, что они тикают изо всех углов :) Точности, правда, никакой.
И любо мне, и сладко мне,
И мир в моей груди,
Дремотою обвеян я —
О, время, погоди!
Соврала. Портретов ещё больше, их сотни! Со стен смотрят незнакомые красавицы и красавцы, старики и дети. Экскурсовод без устали и монотонно перечисляла их имена, отчества, фамилии, истории и родственные связи, делая экскурсию невыносимо занудной и похожей на стук дятла. Так хотелось её остановить. И вспоминалась её фраза при входе в дом, обращённая к бабушкам-смотрительницам: «Какие полтора часа, я и за час управлюсь!»
Кстати, интерьер в доме постоянно меняется: предметы перекладываются, мебель переставляется, портреты перевешиваются, в общем дом «живёт». А возможно, призраки двух поэтов шалят :)
Выходим из «сумеречного» дома. Сколько же за его пределами солнца, света и свободы!
Погода шепчет, чародейка-зима мягко стелет белоснежные ковры, над крыльцом плачут сосульки, щебечут птички-невелички… День полон поэзии, её в нём через край.
Первым встречаем кота-Баюна. Будто читая мои мысли про сумбурность экскурсии, кот показывает язык. Смешно :)
Идём меж высоченных лип, точнее «сумеречных детей», как их называл Баратынский. Липы будто подпирают небо :)
Аллея приводит нас ко флигелю с кухней, это место называют «Бабушкино». В 1879 году Иван Федорович Тютчев построил их для своей матери, Эрнестины Федоровны Тютчевой (урожденной баронессы фон Пфеффель).Вязанное и точно накрахмаленное крыльцо :)
Припорошенный ванилью вход. Когда в усадьбу приезжают потомки Тютчевых, они живут во флигеле — «у бабушки Эрнестины».
Детский домик. В том же стиле и в том же цвете.
В усадьбе есть домашний храм — Храм Спаса Нерукотворного. Его построили в 1878 году. Выглядит очень необычно, как снаружи, так и внутри.
Здесь хранится чудодейственная икона Божией Матери «Умиление». Это копия иконы, на которую 1000 дней и ночей молился Серафим Соровский. До революции она хранилась в Девеевском монастыре. Говорят, излечивает от любого недуга (на фото справа от распятия, с голубой шторкой).
У восточной стены церкви похоронены сын, внук и правнук поэта Тютчева: Иван Федорович (умер в 1909 году), Николай Иванович (умер в 1949 году) Кирилл Васильевич Пигарев (умер в 1984 году).
Церковная колокольня больше напоминает сказочный теремок. Она была восстановлена к 2000-летию Рождества Христова по фотографиям старой звонницы, колокола для неё отлили на Урале.На крылечке храма продают деревенское молоко, сметану, творог и сыр.
Перед тем, как сказать Мураново «До свидания!», мы заглянули в избушку с уютной надписью «Буфет в амбаре», где продают знаменитые мурановские вафли, испечённые по рецепту XIX века, безе «Шпанский ветер» и чай из мурановских трав-мурав.
Каждая мурановская вафля (вкусная, хрустящая, румяная!) нарядно упакована . Стоит 50 рублей. «Шпанский ветер» идёт по той же цене. Чай - 40 рублей. Жаль только подают его не в чашках, а вот так прозаично — в бумажных стаканчиках…
Круто, что исторические вафельницы с изображениями двуглавых орлов для выпекания фирменного мурановского угощения изготовлены не где-нибудь, а в нашей родной Туле!
На одной из них выгравировано место и время производства —
«Тула 1808 год».
Понятно, что нынешние вафли тиражируют на чём-то попроще, но всё равно приятно чувствовать сопричастность туляков к такой доброй и вкусной затее.
Наевшись вафель, напившись чая, выходим за ворота и видим, как солнце мягко скользит по холмам и макушкам ёлок.
Остаётся только набрать воды из Барского колодца. Все поколения обитателей усадьбы брали воду только отсюда. А с момента постройки храма Спаса Нерукотворного к колодцу стали совершать крестные ходы. Источник освящён во имя Казанской Божией Матери.
Вода считается целебной и уникальной по своему составу, она исходит из земли в 12-ти местах. «Паломники» это знают, поэтому забор воды идёт в промышленных масштабах! :) Это всё — в одни православные руки, все-все бутыли.
В ближайших окрестностях Мураново столько святых источников, что я устала фотографировать (на самом деле их ещё больше! святая земля?).Так как мы путешествовали с мамой, то посетили несколько из них (по пути же!). Я читала растиражированные таблички, заслуги святых и просьбы о пожертвованиях, а на душе было как-то не очень. Единственное место, которое не показалось чрезмерно крикливым, оказалось в деревне Данилово - это был Святой источник Благоверного князя Даниила Московского. Вот там мы и набрали воды :)
До Мураново можно добраться и своим ходом из Москвы: на электричке от Ярославского вокзала до станции Ашукинская или Софрино, далее автобусом № 34 или маршрутным такси до остановки «Музей Мураново».
Хотите поделиться своими «дорожными историями»? Пишите
в личку Татьяне Афанасьевой
И да здравствует наш общий и бесконечный «Гульбарий»! ;)
Читайте также: