Французский философ экзистенциалист автор афоризма я бунтую следовательно мы существуем

Обновлено: 14.11.2024

КАМЮ (Camus) Альбер (1913-1960) – франц. философ-эссеист, писатель, журналист. Изучал философию в Алжир, ун-те. Руководил Театром труда в Ал. смотреть

КАМЮ (Camus) Альбер (1913—1960) — фр. философ, писатель, публицист, лауреат Нобелевской премии по литературе (1957). Сформировался под влиянием иде. смотреть

КАМЮ (Camus) Альбер (1913-1960) — франц. философ-эссеист, писатель, журналист. Изучал философию в Алжир, ун-те. Руководил Театром труда в Алжире, участвовал в Сопротивлении, сотрудничал в подпольной газете "Комба", после освобождения — ее гл. редактор. Лит. известность приобрел в 1942 (роман "Посторонний" ("Чужой") и филос. эссе "Миф о Сизифе"); выступал как драматург ("Калигула", 1945, и др. пьесы), прозаик (романы "Чума", 1947, "Падение", 1956, и др.), публицист. Крупнейшая теор. работа К. — книга "Бунтующий человек", 1951. В 1957 получил Нобелевскую премию по лит-ре; погиб в автомобильной катастрофе. Лит. способ оформления теор. идей связывает К. с франц. традицией моралистич. эссе — вольного, терминологически нестрогого и общедоступного философствования, проблематика к-рого непосредственно касается жизненного самоопределения человека. Прямыми источниками идей К. служили книги Кьеркегора, Ницше, Хайдеггера, Шестова и др. представителей экзистенциалистской философии, а также творчество ряда писателей, в особенности Достоевского и Кафки. "Миф о Сизифе" имеет подзаголовок "Эссе об абсурде". Абсурдный удел человека в обезбоженном мире понимается К. не как внешняя объективная данность, а как экзистенциальное переживание "заброшенности", "первобытной враждебности мира"; он "не коренится ни в человеке <. > ни в мире, а в их совместном присутствии". В реальной жизни человек, занятый обезличивающими заботами повседневности, может и не сознавать этого удела, а, даже осознав, способен вновь позабыть о нем, примирившись с надличностными те-ологич. авторитетами и "обменяв свое божест. достоинство на счастье" (в этом смысле К. критикует философов-экзистенциалистов за то, что они часто проповедуют "скачок" человека в религ. или квазирелиг. трансцендентность, уводящий от трезвого сознания абсурда). Будучи осознан и зафиксирован, абсурдный удел сразу ставит перед человеком этич. проблемы: проблему возможности (или даже необходимости) самоубийства и проблему моральной "вседозволенности". К. отвергает "филос. самоубийство", ибо в нем проявляется не бунтарство, а смирение с собств. судьбой, разрушающее в самой основе абсурдное самочувствие, в к-ром динамически соединены и осознание смерти, и ее неприятие. Что же касается вседозволенности, то человек абсурда не признает абсолютных ценностей и не проводит ценностных различий между последствиями своих поступков, зато именно поэтому он ничем и не может "оправдывать" свои поступки, а может лишь принимать на себя ответственность за них. Задача человека — научиться жить в условиях абсурда, принципиальной бессмысленности любых человеч. начинаний и моральных ориентиров. В "Мифе о Сизифе" он рассматривает несколько такого рода жизненных стратегий: донжуанство, актерство, завоевательство, т.е. разл. способы "политеистического" освоения вширь потусторонней действительности, утратившей глубинную связь с единым теол. абсолютом; но особенно перспективным жизненным проектом для человека абсурда является творчество худож. и философское, различие между к-рыми несущественно. Творчество служит анализу абсурда, воссозданию "драмы интеллекта", ясно сознающего бессмысленность мира и мужественно приемлющего свой удел в нем. Подобное "творчество без будущего", когда произведение создают из праха, отдавая себе отчет в его бренности, представляет собой внерелигиозную аскезу, способную дать человеку свободу и господство над земным миром, не сковываемые более иллюзиями мира потустороннего. Как и многие франц. интеллигенты, после войны К. претерпел эволюцию "от горизонта одного к горизонту всех", и в "Бунтующем человеке" акцент делается уже не на одиноком самоосуществлении "человека абсурда", а на поступках "мятежника", к-рый своим индивидуальным бунтом против существующего в мире порядка не только утверждает свою собств. свободу, но и придает своему существованию "коллективный характер": "Я бунтую, следовательно, мы существуем". В своем трактате К. подробно рассматривает истор. формы "метафизич. бунтарства": раннехрист. ереси, имморализм маркиза де Сада, романтич. дендизм, богоборчество героев Достоевского, нигилистич. пафос Лотреамона и сюрреалистов. Другой, более злободневный предмет "Бунтующего человека" — бунтарство реально-"историческое", т.е. разл. формы революц. насилия: франц. якобинство, террор рус. народовольцев (это также тема пьесы К. "Праведники", 1949) и революц. практика марксистов. Писатель отдает должное нравств. чистоте революционеров, сознает закономерную связь их экзистенциального проекта с изнач. потребностями человека в свободе, достигаемой через бунт, однако показывает, как в реальной полит, деятельности этот проект неизбежно искажается: революция впадает в "безумие" аморализма и прагматич. приверженности сиюминутным "истор. ценностям". Особую сферу бунтарского отрицания составляет худож. творчество: изображая реальный мир, искусство тем самым отрицает его, но оно способно отрицать его во имя красоты, и только в этом К. усматривает надежду на критич. преодоление революц. "нигилизма" и возвращение к подлинным истокам бунтарства, "где отрицание и согласие, единичное и всеобщее, индивид и история сочетаются в напряженном равновесии". Идеалом К. является бунтарство "по ту сторону нигилизма", помнящее о своих "щедрых истоках" и не обманывающееся прагматикой "истор. ценностей". Трактат К. (поссоривший его с Сартром и другими идеологами франц. "левой интеллигенции") стал отповедью революционаризму, исходившей от человека, стоящего на демократич. позициях и понимающего глубинную оправданность всех форм бунтарства. В этом трактате выразилась также характерная для К.-моралиста тенденция постулировать этику атеистич. гуманизма, исходящую исключительно из земного жизненного опыта личности и в конечном итоге открывающую выход к сознат. и коллективному истор. действию. Худож. творчество К. демонстрирует во многом сходную эволюцию от "абсурдизма" и индивидуализма романа "Посторонний" к идеям обществ, ответственности "абсурдного человека", выраженным в романе-притче "Чума", герои к-рого в борьбе с эпидемией (символизирующей нашествие фашизма) стремятся к характерному для К. идеалу "праведности без Бога". Однако проза К., особенно ранняя, обладает и еще одним измерением, отсутствующим в его эссеистике, — экстатич., восторженным переживанием средиземноморской природы, выступающей как решающий аргумент в решении метафизич. проблем. Худож. культ природы — вплоть до прямой ее мифологизации, как в "солярном" эпизоде "Постороннего", где герой, завороженный палящим светом солнца, совершает беспричинное убийство, — а также настойчивая филос. критика христ. монотеизма позволяют рассматривать творчество К. как попытку ревизии глубинных религ. основ иудеохрист. цивилизации и конструирования совр. гуманистич. (и, на уровне идеологии, атеистич.) язычества. Соч.: Cahiers Albert Camus. V. 1-2. Р., 1971-73; Essais. P., 1992; Творчество и свобода. М., 1990; Бунтующий человек. М., 1990; Счастливая смерть [и другие произведения]. М., 1993; Избранные произведениея. М., 1993. Лит.: Великовский С. И. Грани "несчастного сознания". М., 1973; Кушкин Е.П. Альбер Камю: Ранние годы. Л., 1982; Brisville J.-C. Camus. P., 1961; Brochier J.-J. Albert Camus philosophe pour classes terminales. P., 1970; Lottmann H.Albert Camus. P., 1978; Fitch B.T., Hoy P.C. Bssai de bibliographie des etudes en langue francaise consacrees a Albert Camus: (1937-70). P., 1972. Albert Camus. Reinbeck bei Hamburg, 1992. C.H. Зенкин </. >. смотреть

КАМЮ(Camus) Альбер (1913—1960) — французский философ, публицист, писатель, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1957). Основные философ. смотреть

КАМЮ (Camus) Альбер (1913-1960) - французский философ, публицист, писатель, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1957). Основные философские и литературно-философские работы: Миф о Сизифе (1941), повесть Посторонний (1942), Письма к немецкому другу ( 1943-1944), эссе Бунтующий человек (1951), роман Чума (1947), повесть Падение (1956), Шведские речи (1958) и др. Философ экзистенциальной ориентации. Особенности онтологии, гносеологии, философии истории, философии искусства определены постановкой и решением центральной для К. проблемы: философского оправдания стоического, бунтарского сознания, противопоставленного безрассудному молчанию мира. Творчество К. - безостановочный философский поиск, который целенаправляется страстным переживанием за Человека, оказавшегося жертвой, свидетелем и соучастником трагического надлома времени и истории в 20 в. К. показывает, что жизнь в обезбоженном мире с необходимостью ведет к обожению человека, истории и нигилизму ницшеанского толка. К. в Мифе о Сизифе стремится ответить на вопрос: как, в чем найти надежду на позитивное бытие в мире, в котором религиозная надежда умерла? Постулируя изначальное мироощущение человека как абсурд, К. исследует его как характеристику человеческого бытия-в-мире, отчужденном и неразумном. Одновременно он характеризует абсурд как границу осознанности и ясности понимания бытия. Совмещение онтологического и гносеологического смыслов осуществляется в переживании мира человеком, выпавшем из обыденного течения жизни или истории. Осуществившееся видение абсурдности бытия означает видение им своего человеческого удела. Мужественная честность перед собой, героическая готовность к борьбе, трезвость оценки непосредственного опыта К. противопоставляет самоубийству и философскому самоубийству (религии, мифосознанию, утопиям и т.п.) как вариантам ухода жизни и мысли от устрашающе-трезвого видения абсурдности существования. Мысль К. эволюционирует от провозглашения тотального бунта против всех богов, который выбирает абсурдный человек (Миф о Сизифе) к представлению о том, что сохранить духовный мир человека и человечества с помощью нигилистической морали и философии невозможно (пьеса Калигу- ла, 1944). От состояния все дозволено, ограниченного субъективным требованием полноты самоутверждения, - к пониманию угрозы самой культуре и цивилизации со стороны человека, утратившего шкалу ценностей. К. показывает, что абсурдный, бессмысленный мир без Бога порождает героев (совесть, дух, мужество) и тиранов (ложь, насилие, цинизм), с необходимостью требуя оценки бунта как состояния морального сознания, с одной стороны, и переосмысления мира как культурно-исторического процесса - с другой. Недостаточность нравственной, социальной, исторической оправданности бунта против всех преодолеваются К. в процессе переосмысления его конструктивно-деструктивных возможностей, в поиске критериев направленности бунтарского сознания человека в определении меры абсурдности мира. В романе Чума К. переходит к коллективной морали и стремлению обрести утерянное в трагедии изгнания (чумы) единство, радость общения. Мир обретает смысл, который открывается только через осмысленный, направленный на изживание абсурдности мира, бунт. Онтологизация бунта как целостной установки человеческой деятельности позволили К. трактовать его в качестве инструмента, с помощью которого мир (историческая действительность, жизнь) теряет разрозненную бессвязность и обретает разумную целостность. В Бунтующем человеке в анализе метафизического (философского) и политического бунта К. движется от морально-нравственной к социально-исторической обусловленности трансформаций бунтующего в абсурдном мире человека. К. обнажает условия перехода бунта как отказа от бессмысленности и жестокости - в тиранию как примирение с жестокостью. Именно слияние философского (метафизического) и политического бунтов ведет от человеческой солидарности, поиска общих смысложизненных ориентиров к абсолютизму, всезнанию, провиденциализму, террору. В России такая трансформация была предподготовлена, согласно К., так называемой немецкой идеологией, злыми гениями Европы Гегелем, Марксом и Ницше, создателями адекватной 20 в. формы государственного нигилизма. Государственная идеология, опирающаяся на государственный террор, ликвидирующая свободу и миллионы жизней, исходит из релятивистского отношения к трансцендентным ценностям и абсолютизации прогрессистского доверия к истории. К. предостерегал как мыслителей от пророческой позиции в мире, где идея способна трансформировать ткань истории, так и народы, которые делают эти пророчества идеологией своего бунта. К. находит ограничения бунта в самом человеке, вышедшем из страданий и вынесшем из них бунт и солидарность. Такой человек знает о своих правах, выражает в бунте свое человеческое измерение и сознание неустра- нимости трагизма человеческого существования. Протест против человеческого удела всегда обречен на частичное поражение, но он так же необходим человеку, как собственный труд Сизифу. Искусство для К. служит средством спасения от нигилизма. Оно не делает человека счастливым, но человек становится свободным, освобождаясь от иллюзий прогресса, обращаясь к собственной натуре, вглядываясь в несовершенство мира. Анализ искусства у К. движется от искусства как эстетического бегства от реальности к утверждению эстетики природы и идеалов всеобщности человеческого общения. [См. также Бунтующий человек (Камю), Абсурд] И.А. Медведева . смотреть

(Camus) Альбер (1913-1960) - французский философ, публицист, писатель, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1957). Основные философские и литературно-философские работы: "Миф о Сизифе" (1941), повесть "Посторонний" (1942), "Письма к немецкому другу" (1943-1944), эссе "Бунтующий человек" (1951), роман "Чума" (1947), повесть "Падение" (1956), "Шведские речи" (1958) и др. Философ экзистенциальной ориентации. Особенности онтологии, гносеологии, философии истории, философии искусства определены постановкой и решением центральной для К. проблемы: философского оправдания стоического, бунтарского сознания, противопоставленного "безрассудному молчанию мира". Творчество К. - безостановочный философский поиск, который целенаправляется страстным переживанием за Человека, оказавшегося жертвой, свидетелем и соучастником трагического надлома времени и истории в 20 в. К. показывает, что жизнь в обезвоженном мире с необходимостью ведет к обожению человека, истории и нигилизму ницшеанского толка. К. в "Мифе о Сизифе" стремится ответить на вопрос: как, в чем найти надежду на позитивное бытие в мире, в котором религиозная надежда умерла Постулируя изначальное мироощущение человека как абсурд, К. исследует его как характеристику человеческого "бытия-в-мире", отчужденном и неразумном. Одновременно он характеризует абсурд как границу осознанности и ясности понимания бытия. Совмещение онтологического и гносеологического смыслов осуществляется в переживании мира человеком, выпавшем из обыденного течения жизни или истории. Осуществившееся видение абсурдности бытия означает видение им своего человеческого удела. Мужественная честность перед собой, героическая готовность к борьбе, трезвость оценки непосредственного опыта К. противопоставляет самоубийству и "философскому самоубийству" (религии, мифосознанию, утопиям и т.п.) как вариантам ухода жизни и мысли от устрашающе-трезвого видения абсурдности существования. Мысль К. эволюционирует от провозглашения тотального бунта против всех богов, который выбирает абсурдный человек ("Миф о Сизифе") к представлению о том, что сохранить духовный мир человека и человечества с помощью нигилистической морали и философии невозможно (пьеса "Калигула"). От состояния "все дозволено", ограниченного субъективным требованием полноты самоутверждения, - к пониманию угрозы самой культуре и цивилизации со стороны человека, утратившего шкалу ценностей. К. показывает, что абсурдный, бессмысленный мир без Бога порождает героев (совесть, дух, мужество) и тиранов (ложь, насилие, цинизм), с необходимостью требуя оценки бунта как состояния морального сознания, с одной стороны, и переосмысления "мира" как культурно-исторического процесса - с другой. Недостаточность нравственной, социальной, исторической оправданности "бунта против всех" преодолеваются К. в процессе переосмысления его конструктивно-деструктивных возможностей, в поиске критериев направленности бунтарского сознания человека в определении меры абсурдности мира. В романе "Чума" К. переходит к коллективной морали и стремлению обрести утерянное в трагедии "изгнания" (чумы) единство, радость общения. Мир обретает смысл, который открывается только через осмысленный, направленный на изживание абсурдности мира, бунт. Онтологизация бунта как целостной установки человеческой деятельности позволили К. трактовать его в качестве инструмента, с помощью которого мир (историческая действительность, жизнь) теряет разрозненную бессвязность и обретает разумную целостность. В "Бунтующем человеке" в анализе метафизического (философского) и политического бунта К. движется от морального-нравствен-ной к социально-исторической обусловленности трансформаций бунтующего в абсурдном мире человека. К. обнажает условия перехода бунта как отказа от бессмысленности и жестокости в тиранию как примирение с жестокостью. Именно слияние философского (метафизического) и политического бунтов ведет от человеческой солидарности, поиска общих смысложизненных ориентиров к абсолютизму, всезнанию, провиденциализму, террору. В России такая трансформация была предподготовлена, согласно К., т. наз. "немецкой идеологией", "злыми гениями Европы" Гегелем, Марксом и Ницше, создателями современной 20 в. формы государственного нигилизма. Государственная идеология, опирающаяся на государственный террор, ликвидирующая свободу и миллионы жизней, исходит из релятивистского отношения к трансцендентным ценностям и абсолютизации прогрессистского доверия - к истории. К. предостерегал как мыслителей от пророческой позиции в мире, где идея способна трансформировать ткань истории, так и народы, которые делают эти пророчества идеологией своего бунта. К. находит ограничения бунта в самом человеке, вышедшем из страданий и вынесшем из них бунт и солидарность. Такой человек знает о своих правах, выражает в бунте свое человеческое измерение и сознание неустранимости трагизма человеческого существования. Протест против человеческого удела всегда обречен на частичное поражение, но он также же необходим человеку, как собственный труд - Сизифу. Искусство для К. служит средством спасения от нигилизма. Оно не делает человека счастливым, но человек становится свободным, освобождаясь от иллюзий прогресса, обращаясь к собственной натуре, вглядываясь в несовершенство мира. Анализа искусства у К. движется от искусства как эстетического бегства от реальности к утверждению эстетики природы и идеалов всеобщности человеческого общения. И.А. Медведева. смотреть

(Camus) Альбер (1913, Мондови, Алжир – 1960, Вильблевен, Франция), французский писатель и мыслитель, создатель т. н. «романтического», или «бунтующего». смотреть

Чем же смог Сартр увлечь за собой такое количество людей? Какие идеи родились в его уме и сумели взбудоражить умы многих других людей?
Имя Сартра неразрывно связано с понятием экзистенциализма. Из всех философов, причисляемых к этому направлению, лишь он уверенно называл себя экзистенциалистом. Он же был одним из его основоположников. Но что же в сущности представляет из себя экзистенциализм?
Экзистенциализм- это философия существования. Истоками этой философии служат размышления Гуссерля и Кьеркегора (которые , в частности, повлияли на становление мировоззрения Сартра) . Это философское направление отрицает рационалистскую классическую философию в связи с тем, что она разделяет реальность на объективное и субъективное. Всю действительность классическая немецкая философия представляла предметом, «сущностью», которую следует познавать. С точки зрения рационалистов, подлинная философия должна исходить из единства объекта и субъекта. Это единство воплощено в экзистенции – некой иррациональной реальности. Согласно философии экзистенциализма, чтобы осознать себя как «экзистенцию», человек должен оказаться в «пограничной ситуации» — например, перед лицом смерти. В результате мир становится для человека «интимно близким».
Можно привести целый ряд философов- экзистенциалистов XX века. Это такие имена как Бердяев, Шестов, Ясперс,Бубер, Марсель, Камю, Хайдеггер. Но не все они понимали экзистенциализм одинаково, их трактовка данного направления зависит от личных, в особенности, религиозных взглядов. Так среди них выделяют два крыла: это приверженцы религиозного и атеистического экзистенциализма. К первым относятся Бердяев, Марсель, Ясперс, Бубер, ко вторым- Сартр и Хайдеггер. Камю пытался выработать пограничную точку зрения. Однако в данной работе мы будем рассматривать позиции именно Сартра.
Отношение Сартра к экзистенциализму ясно изложены в труде «Экзистенциализм- это гуманизм». В этом труде он защищает данное философское направление от обвинений в пессимистичности, нигилизации традиционных ценностей, призыве к квиетизму- пассивности. Его размышление последовательно переходит от вопроса к вопросу. Для того, чтобы объяснить понятие экзистенциализма, Сартр сравнивает позиции классических философов-рационалистов XVIII-XIX веков (Декарт, Лейбниц, позднее Вольтер, Кант) со своими. Если эссенция предшествует экзистенции, то Бог творит человека, закладывая в него определенное понятие, благодаря которому возможно существование человека. Сартр сравнивает творение человека с изготовлением ножа: «Таким образом, понятие "человек" в божественном разуме аналогично понятию "нож" в разуме ремесленника. И бог творит человека, сообразуясь с техникой и замыслом, точно так же, как ремесленник изготовляет нож в соответствии с его определением и техникой производства. Так же и индивид реализует какое-то понятие, содержащееся в божественном разуме» . Упразднение Бога у философов – атеистов не повлияло на эту концепцию, переименовав «Божий замысел» в «человеческую природу», одинаковую у всех.
Для атеистического экзистенциализма характерен обратный взгляд. Сначала человек существует, и в начале это существование не определимо понятием, поскольку собственная сущность реализуется человеком лишь в процессе существования, по своей воле. «Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам.» Под словами «делает себя сам» подразумевается наличие у человека желаний и воли, которые развиваются по ходу существования, с помощью которых человек меняется. Это у Сартра называется субъективностью. Человек для Сартра это проект, который переживается субъективно, тем он возвышается над остальной природой. До появления человека на свет не существует ничего, он сначала существует, а потом уже обретает сущность. В таком случае человек ответственен за то что он есть. «Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование» - подытоживает Сартр.
Однако у субъективизма есть еще одно значение. Человек ответственен не только за себя, но и за всех остальных людей. Он не может выйти за пределы своего сознания, своей субъективности. Это Сартр называет глубоким смыслом экзистенциализма. Человек, делая собственный выбор, делает его за всех людей сразу, выбирает для человечества благо, ибо он не может выбрать зло. Своими действиями, по мнению Сартра, мы творим образ идеального человека и утверждаем определенные ценности. Так он приводит пример : «Если я, например, рабочий и решаю вступить в христианский профсоюз, а не в коммунистическую партию, если я этим вступлением хочу показать, что покорность судьбе – наиболее подходящее для человека решение, что царство человека не на земле, – то это не только мое личное дело: я хочу быть покорным ради всех, и, следовательно, мой поступок затрагивает все человечество.»
Далее Жан-Поль Сартр раскрывает понятия «тревога», «заброшенность», «отчаяние». Для него эти понятия особенно важны и в данном труде они предстают не в традиционном, обычном толковании, а в философском.
Итак, Сартр утверждает : «Экзистенциалист охотно заявит, что человек – это тревога.»
Тревога человека возникает именно из-за того, что он своим действием утверждает идеал и ценность, выступает «законодателем». Тревога вызывается сомнением в том, имеет ли человек право утверждать своими действами универсальную ценность для всех. Это чувство Кьеркегор ранее называл «тревогой Авраама». Сартр считает, что любой человек должен испытывать это чувство, а если он не испытывает- значит он бежит от ответственности. Однако подобные размышления не должны отговорить человека от действия, принимать на себя ответственность крайне необходимо. Тревога является частью самого действия. Таким образом, Сартр, проводит четкую грань между экзистенциализмом и квиетизмом.
Перейдем к заброшенности. О заброшенности вместе с Сартром говорил и другой атеистический экзистенциалист- Мартин Хайдеггер. Он говорил о заброшенности в смерть- страхом перед «ничто».
У Сартра заброшенность- это осознание своего одиночества в мире, в отсутствие Бога, отсутствие опоры на что-либо в своем существовании. Это с другой стороны и есть свобода. Сартр приводит цитату из Достоевского «Если Бога нет, то все дозволено». У человека нет оправданий, руководств, какие ценности первичны, а какие – вторичны, собственно даже ценностей у него нет. Поэтому ему приходится каждый раз создавать свой собственный идеал и быть ответственным за свой выбор. Так заброшенность приходит вместе с тревогой
Следующее понятие в сочинении- это отчаяние. По словам Сартра отчаяние приходит к человеку в момент, когда он осознает, что может подлинно рассчитывать лишь на свои силы. «Ведь человек свободен, и нет никакой человеческой природы, на которой я мог бы основывать свои расчеты».е может быть уверен ни в чем, однако это не должно отворачивать индивида от действий. Сартр говорит, что в таком случае надо «просто и не питая иллюзий» делать все, что от тебя зависит в данной ситуации.
Таким образом философ еще раз отделяет экзистенциализм от квиетизма и пессимизма, утверждая его, как мораль действия и решимости, учение, дающее человеку его жизнь в собственные руки.
Сартр обозначал исходный пункт экзистенциализма – субъективность. Он утверждал, что его учение основывается на абсолютных истинах, среди которых декартовское «Я мыслю- значит существую».
Далее автор обосновывает гуманность экзистенциализма. Главный его аргумент- это то, что данное учение не рассматривает человека, как объект, в то время как материалисты ставят его наравне с неодушевленными предметами. Субъективность , постигаемая как истина, не является строго индивидуальной субъективностью, она постигается индивидом через других людей. И вместе с собой человек открывает и всех остальных. «Он отдает себе отчет в том, что не может быть каким-нибудь, если только другие не признают его таковым. Чтобы получить, какую-либо истину о себе, я должен пройти через другого…. Таким образом, открывается целый мир, который мы называем интерсубъективностью. В этом мире человек и решает, чем является он и чем являются другие.»
То что обобщает людей, Сартр называет не человеческой природой, а общими условиями существования, «совокупностью априорных пределов, которые очерчивают фундаментальную ситуацию человека в универсуме». Под этим он понимает основные человеческие потребности, «для него быть в мире, быть в нем за работой, быть в нем среди других и быть в нем смертным». Поэтому один человек может представить и понять проект другого человека, даже если их культурные, социальные и исторические условия различны. Пределы имеют и объективные, и субъективные стороны. В этом «всеобщность» человека, она не дана заранее, но все время созидается каждым отдельным человеком.
Одно из обвинений, предъявляемых экзистенциализму по поводу его субъективизма, это его «вседозволенность». Противники Сартра замечали, что согласно его учению человек может делать все , что ему угодно. Сартр утверждал, что человек находится в организованной ситуации и заставляет все человечество жить ей. В таких условиях ему предстоит постоянно выбирать, и даже если он зримо ничего не выбирает, он все равно делает выбор. Даже если никакая априорная ценность не определяет его выбора, он все же не имеет ничего общего с капризом, поскольку человек ответственен за свой выбор. В этом вопросе Сартр сравнивает человека с художником, который , с одной стороны, не знает полностью, какую картину нарисует. Для него нет априорно установленных правил, но ценности создаются в процессе написания картины. И в конце, картина которую должен нарисовать художник, это картина, которую он напишет.
Так же он рассуждает о морали, считая, что человек выбирает ее сам для себя и потом ей руководствуется.
В вопросе о том, можно ли судить других, у Сартра неоднозначное мнение. С одной стороны судить других нельзя , так как если человек выбирает свою позицию и свой проект со всей искренностью и полной ясностью, каким бы ни был этот проект, ему невозможно предпочесть другой. Но, с другой стороны, судить можно, поскольку человек выбирает, в том числе выбирает и самого себя, перед лицом других людей. Прежде всего можно судить, какой выбор основан на заблуждении, а какой на истине (это может быть не оценочное, а логическое суждение). Он основывается на том, что действия честных людей имеют своей конечной целью поиски свободы как таковой.
Далее следует размышление о свободе. Сартр утверждает, что свобода человека целиком зависит от свободы и других людей. Если индивид желает свободы для себя, он должен желать ее и для всех остальных.
В конце своего труда Сартр объясняет, каким именно смыслом он наделяет гуманизм. Он осуждает тот гуманизм, который ставит человека, как цель и высшую ценность. Жан-Поль утверждает, что нельзя высоко оценивать все человечество по выдающимся достижениям малой его части. По его мнению, утвердить ценность человека может лишь нечеловек.
В противоположность этому экзистенциалист не видит в человеке цель, поскольку он не завершен. Он существует как человек, проектируя и теряя себя вовне. С другой стороны, он может существовать, только преследуя трансцендентные цели. Будучи этим выходом за пределы, улавливая объекты лишь в связи с этим преодолением самого себя, он находится в сердцевине, в центре этого выхода за собственные пределы. Эта связь составляющих человека стремления выйти за свои пределы и субъективности – в том смысле, что человек не замкнут в себе, а всегда присутствует в человеческом мире, – и есть понимание гуманизма в экзистенциализме. Гуманность в том, что экзистенциалисты напоминают человеку, что лишь он создает законы в мире, и что его судьба у него в руках. «Мы показываем, что реализовать себя по-человечески человек может не путем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне, которой может быть освобождение или еще какое-нибудь конкретное самоосуществление.»
В заключительных строках Сартр называет экзистенциализм (или, точнее, атеистический экзистенциализм) – последовательными выводами из атеизма. «Экзистенциализм – не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательства того, что бог не существует. Скорее он заявляет следующее: даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило». Автор имеет в виду то, что в любом случае человек остается ответственным за свое существование, и ничто не может спасти его от себя самого. И в этом смысле экзистенциализм очень оптимистичен, поскольку побуждает к действию.

Читайте также: