Бродский других примет там нет
Обновлено: 04.05.2024
Мне она представилась психоаналитиком. После я узнал, что она модель. Бывшая, вероятно, но еще действующая. Это многое объясняет и, следовательно, извиняет.
Итак: что значит сегодня любить Бродского?
Возможно ли быть его продолжателем, не будучи подражателем?
Как писать стихи, чтобы ни одна собака не обвинила тебя в бродскизме?
На все эти темы давно хотелось порассуждать. Я и буду делать это без спешки. Это не литературоведческая статья, а что-то вроде обычных жжшных баек.
Вот вам одна из них. Мой приятель, художник Александр Ройтбурд высказался о В., нашем общем знакомом:
В. поэт как Бродский. И даже лучше. Потому, что Бродский мог написать не как Бродский, а В. никогда этого не мог.
2. Ранний Бродский (Бродский романса, если угодно, Бродский, которого пели) был поэтом. Но потом (см. пункт один).
3. Бродский поэт, но поэт не русский. Здесь есть две ступеньки радикализма.
От себя скажу: все как раз наоборот. Другие современные поэты сделали эту работу. Называть имен не буду. А Бродский даже в англоязычных стихах использовал русскую структуру речи. Его английский был блестящим (если не считать грубого акцента), но это был русский английский! Это признается почти всеми.
Радикальный вариант: популярность Бродского результат еврейского заговора. Тут не без масонов! Известно, какой был шнобель у Нобеля (см. пункт 3.а)!
7. Любители Бродского нечто вроде тоталитарной секты. Они готовы объявить безумцами всех, кто не согласен с ними и, дай им волю, заперли бы несогласных в лагеря и сумасшедшие дома.
Список можно продолжить. Но может быть хватит на этот раз?
Судьба золотого венца куда сложнее!
Бродский уехал и никогда не вернулся. Если он и был императором, то императором в изгнании.
Венцом своим, на мой взгляд, он распорядился отвратительно. Ну, хотя бы, не обеспечил преемственности власти, не придумал закона о престолонаследии в поэзии. То есть поступил как Петр. Смутное время и чехарда не заставили себя ждать. И гендерная ситуации повторилась: среди претендентов и кратковременных владык отчетливо наметился сдвиг в сторону юбки. Но две прежние владычицы Анна и Марина вряд ли обрадовались в запредельном мире.
Лауреатом он стал, а в качестве владыки остался номинантом, номинальным.
Подчинение народа не зависело от воли императора. Время было такое, знаете ли, перестройка. Народ бросился читать, писать и говорить. Запад вдруг представился лучшим из миров. И те, кто находился ТАМ, стали почти небожителями.
У Бродского есть еще как минимум три ипостаси, не имеющие никакого отношения к стихам. Собственно, у всех сколько-нибудь значимых поэтов есть несколько. Но лучше привести пример из иного жанра. Обратимся к музыке.
Тут ключевая фраза: Не кажется ли Вам, что всю органную музыку восемнадцатого века написал И.С.Бах?
Вот оно, триединство: персонификация, бренд, ярлык.
Бренд. Для многих читателей фамилия Бродского автоматически гарантирует высочайшее качество стихов. Как и в случае с Бахом, читатель, в целом, прав. Но не всегда. Хороший стишок, вероятно, Бродского сочинение.
Ярлык. Для тех, кто любит, Бродский почти античный бог. Для тех, кто ненавидит, имя Бродского тоже ярлык. Его наклеивают без разбора на всех тех, кого не любят те, кто не любит Бродского.
1. Бродский есть тупик в развитии русской поэзии (далее РП).
а) Бродский есть вершина и тупик одного из направлений в русской поэзии.
б) Бродский есть завершение всей русской поэзии, а Пушкин ее начало. После Бродского вообще не имеет смысла писать стихи.
2. Подражание Бродскому и продолжение его традиции делает стихотворца пустоцветом, презренным существом, не стоящим доброго слова.
То есть любое подражание и любое следование плохо, но следование Бродскому особенно злокачественно.
Итак, еще один образ, еще одна роль. Бродский-тупик, Бродский-табу, бедный Иосиф!
Мы отказали ему в праве иметь преемников, иметь учеников, иметь продолжателей.
Если это, конечно, не студенты-филологи колледжа, где он преподавал.
То, что попало под запрет, на мой взгляд:
а) касается не только поэтических приемов, но и определенного круга тем, в частности, темы странствий, истории, одиночества, античности и пр.
в) Имеет такое же отношение и к поэтике Цветаевой, позднего Мандельштама, ведущих поэтов Великобритании и США.
Приведу краткий перечень этих признаков, на которые реагируют немедленно. Бойтесь этого, друзья мои, бойтесь!
1. Стремление писать стихи циклами, развивая в последующем стихотворении тему предыдущего, смысловые венки сонетов.
2. Избегание открытого, декларативного выражения чувств.
3. Выраженная рефлексия, экзистенциальное напряжение, чувство пустоты и безысходности.
5. Длинная строка.
6. Сохранение и даже некоторая изысканность рифмы при достаточно свободном обращении с ритмом.
7. Сохранение грамматической структуры предложения.
Конечно, много чего еще. Но на эти признаки в основном ориентируется искатель бродскизма.
Оказывается, задача не быть, как Бродский, удивительно проста?
Нет, друзья! Есть у критиков два волшебных слова: просодия и интонация. А это нечто неуловимое. Не объективизируешь.
Все это для других. Сам я никогда не скрывал, что, по крайней мере, в части своих стихов использую поэтические приемы Бродского, в основном, вполне осознанно. Но что достает, бродскизмы видят даже там, где их нет.
На самом деле это была эволюция русской речи. Не единственная ветвь, но очень мощная.
Но строка не кончается, и крик застревает в горле, и разрастающийся снежный ком комментомнений, которые высказали вы, мои дорогие друзья, не дает мне покоя.
Иисус же ответа не даде ему.
Потому что истина может быть воплощена, оставаясь невыразимой.
Если она и рождается в споре, то рождается мертвой. Участники спора приходят каждый со своей маленькой правдой и выкладывают ее, а потом мы играем, как дети во дворе, которые вынесли свои игрушки. Не лучшие, а те, которые им позволили вынести родители.
И начинается игра с участием всех наших истин-игрушек.
Истины разобраны, все разошлись по домам. И мертворожденная в споре истина так и остается на асфальте, как глиняная дымковская игрушка с раскинутыми руками и выпученными глазами.
Никому не нужна она на фиг, ни мне, ни кому иному. Никому. А ведь в ней, глиняной, грубо раскрашенной, примитивной, есть своя прелесть. Она не хуже Барби, в конце концов.
Я принес свою игрушку-истину домой и теперь рассматриваю. Она порядком пообтрепалась, но изменилась мало.
Лет тридцать назад. Но пришлось как раз к этому случаю.
Не хочу суммировать, сводить счеты с людьми и их мнениями. Обидно за впавших в крайности и прошу прощения, если я кого-то к этому подтолкнул.
Просто напоминаю, что хотел сказать.
Можно любить Бродского. Можно не любить Бродского. Можно превратить его имя в фетиш, можно в ярлык.
Но вот чего делать не стоит: забывать, с чем пришел поэт в наш мир, что унес с собой навеки, а что оставил нам, чтобы мы как-то этим распорядились.
Отказ от наследства, особенно демонстративный, всегда имеет в своей основе отождествление и нежелание признать отождествление. Ненависть оказывается оборотной стороной любви.
А автор этих строк, что прочел он?
Вернее, поэты. В том числе и Иосиф Бродский. С каждой минутой он все дальше и дальше.
Но строка не кончается, не кончается, все еще не кончается, ну не странно ли?
Читайте также: