В и даль притчи
Обновлено: 27.05.2024
«Всегда нам в укор будет то, что одиночка Владимир Даль свершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники»
Владимир Крупин
До сих пор мы знали Владимира Ивановича Даля в основном как автора знаменитого «Толкового словаря». Знали о том, что именно Даль собрал уникальное собрание русских пословиц и поговорок. Немного слышали о нем как о писателе-прозаике. Но вот вопрос: что это был за писатель? О чем писал? Что главное в его многочисленных писательских трудах и наблюдениях? Датчанин по происхождению, он всю жизнь с любовью изучал Россию, быт, религиозный, житейский опыт и язык народов, ее населяющих, открыл нам богатства родного нашего языка. Сама по себе это уже была жизнь-подвиг. Однако о настоящем, главном жизненном подвиге Даля мы до сих пор молчим.
Даль был одним из тех немногих иностранцев, которые поняли, полюбили и даже стали изучать и описывать … Святую Русь! До сих пор имя Даля мы связываем с этнографическими его находками, с исследованием русских областных наречий, обычаев, народных обрядов. Но главное в том, что Даль полюбил в русском человеке его… Православие. Святая Русь, хотя он и был иноземцем, не стала для него чуждой абстракцией. Он весь проникся ею. Религиозные воззрения и проявления русского народного духа – вот главный стержень его произведений. Именно из Православия выводил Даль многие величественно-богатырские, самые широкие и яркие черты русского национального характера. Илья Муромец у него не просто – легендарный богатырь, обладающий немереной силой и побивающий врагов Руси великой. В той сказке-легенде, которую предлагает своим читателям Даль, Илья Муромец – прежде всего глубоко религиозная личность, делами и словами его руководит Сам Господь Бог. Илья – плоть от плоти и сильный заступник Святой Руси. Даль несомненно связывал образ Ильи Муромца с личностью преподобного Илии, чьи мощи покоятся в Киево-Печерской лавре. Паломник ХVI века, некто Леонтий, в своих записках говорит: «Видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении под покровом златым; ростом яко нынешние крупные люди; рука у него левая пробита копьем, язва вся знать; а правая изображена крестным знамением». Преподобный Илия был канонизирован в 1643 году. Угодник Божий преподобный Илия (Муромец) имел прозвание Чоботок (по другим источникам – фамилию Чоботов). Он жил в XII веке. В детстве страдал тяжелой болезнью и был недвижим. После исцеления пошел на службу к Киевскому князю воеводой. После легендарных воинских подвигов, в расцвете лет (судя по всему, около сорока) он ушел в монастырь и скончался, будучи иноком Киево-Печерской лавры, около 1188 года. Проведенная учеными экспертиза мощей определяет его возраст в 40 – 45 лет и подтверждает паралич преподобного Илии в детстве и тяжелые воинские раны. Почивает преподобный Илия, сложив правую кисть руки в троеперстии. Память его чтится церковью 1 января.
В своей сказке Даль по-особому, с глубокой верой в религиозный инстинкт народа, который также видел в своем богатыре святого преподобного Илию Печерского, выстраивает судьбу героя: Илья Муромец рождается в ночь с Великой Субботы на Святую Пасху, встает на ноги – тоже в Светлое Христово Воскресение, а его дед Тимофей принимает схиму в Киево-Печерской лавре с именем Иллариона. Сам же Илия «сидит сиднем сидячим», «сидит с твердой верой, со смирением, кроме молитвы присной, слова не вымолвит», «по зарям шепотом молитвы начитывает», «а поклоны кладет, словно в воду ныряет». По сказке Даля, Илия «отродясь постится, а скоромного куска у него душа не принимает».
С Ильи Муромца и начал Даль описывать Святую Русь, которая живет не только в прошлом, но и в настоящем, и в будущем России. Святая Русь для писателя Даля – это не только легендарные герои, богатыри, князья, святые. Это и обычные люди, которых он встречал на своем жизненном пути и которые поразили его глубиною духа, крепостью веры, чистотою жизни. В народном предании «Послух» писатель показывает, как велика тайна человеческой жизни перед Богом: перед смертью старушки к ней является умерший знакомый священник и причащает ее. И только этот случай раскрывает высоту духовной, по сути евангельской жизни этой с виду вполне обыкновенной старушки.
Это предание по духу напоминает нам «Архистратига» и те действительно произошедшие случаи, которые так памятливо собирает и бережет православный народ – во укрепление веры и благочестия. На основе этих народных рассказов, напоминающих повествования из «Лавсаика» или «Луга духовного», построен и рассказ «Вор». Каждый раз Даль, как и в сказках своих для детей, придает рассказам авторскую оригинальность. Оставаясь повествованиями в духе «достопамятных сказаний» о жизни святых насельников древних христианских поселений, рассказы Даля изображают духовную жизнь крестьянства и других сословий современной ему «Святой Руси». И как глубоко знает он эту духовную жизнь! Его духовная проза повествует и чудесах Божиих, и о громадной роли Божиего Промысла в жизни человека, и о незаметно проявляемых, но не меркнущих христианских добродетелях, и о страшных искушениях. Как прекрасно угадал Даль русского человека. В рассказе «Искушение» изображается замечательная сцена: два мужика, – один из которых хочет ограбить и убить топором другого, – вместе стоят перед иконами и молят Бога отвести нападения беса. Это два брата во Христе, которые понимают, что не они, а бес пытается совершить преступление и вовлечь человека в бездну греха, они вместе борются с ним. Такую сцену, конечно, можно увидеть только в «Святой Руси» – Даль это понял.
Вообще перемена материального состояния человека и связанные с этим переживания, а зачастую и взятый на душу грех – одна из излюбленных тем Даля. Известно несколько его произведений на тему собственно «кладов» (например: «Клад», «Сказка о кладе», «Клад на корабле», статья «Клады» в цикле «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа» и др.). Почти в каждом случае писатель не просто стремится дать нравственный урок, а делает это с позиций христианских. Он иллюстративно показывает страшное и часто весьма примитивное действие в человеческой душе греха-страсти. Как правило, один грех (корысть) приводит к еще более тяжкому (например, убийство).
Нельзя не сказать, что Даль прекрасно знал православный церковный календарь, церковные обряды. Его «малая проза» так и пестрит названиями православных церковных праздников, именами святых (так, например, в «Иване Лапотнике» упоминается и св. Феодор Тирон, и св. сорок Севастийских мучеников). Хорошо знает он и строй церковной службы. Мало кто из современных людей без комментария сможет понять, например, его выражение из рассказа «Подземное село»: «Как заблаговестили к Достойной». А Даль знал, что во время освящения Даров на Божественной Литургии установлено «благовестить к Достойну, чтоб этот звон возбуждал к большему благоговению находящихся в храме…» [1]
Девица
Как по мосту, по мосточку
За девицей — молодец:
Загадаю три загадки,
Ты изволь же отгадать их:
А что растёт без кореньев?
А что цветёт без алого цвету?
А что шумит без буйного ветру?
— Растёт камень без кореньев.
Цветёт сосна без алого цвету.
Шумит вода без буйного ветру.
Популярное
Владимир Иванович Даль – писатель, доктор, лексикограф, человек, создавший «Толковый словарь живого великорусского языка». В 1832 году в стране вышел сборник произведений "Русские сказки", которые более 100 лет назад написал Владимир Даль под именем Владимира Луганского. Все истории книги - стилизация под русские народные фольклорные сказки, собранные энтузиастами по всей России. Народность всегда проявляется в необыхновенных сюжетах, которые довольно сильно близки к фольклору, там необыкновенно много пословиц, встречаются и повторяющиеся моменты, присутствует порой обобщенное значение характеров.
Свои сказки Владимир Даль писал для детей, а также и для взрослых. Владимир Иванович Даль рассказы создавал довольно близко к фольклорным (например "Девочка-снегурочка", "Лиса и медведь" или "Война грибов" и "Журавль и цапля").
Писатель тут старается использовать разные сюжеты или их отдельные элементы, делает собственные выставки рисунков, чтобы постараться сделать более простым логическое восприятие своих произведений. Огромную роль играет морализаторство. Язык, который наполняет сказки Даля создает необыкновенную ауру детства. Ребенок с радостью воспринимает ритмическую и простую речь сказок.
Писал Владимир Иванович Даль сказки и для взрослых, которые имеют в большей степени, иронический характер, фольклорные характеры используются всё реже. Типичный мотив для сказки Даля - это взаимодействие какой-либо нечистой силы и обычного мужика. Важен социальный подтекст - противостояние низжих и высших слоев нашего общества. Народная речь зачастую перемешивается с литературной лексикой. Сказочная манера, наполняющая рассказы Даль пытался приблизить к народной речи. Чтоит отметить ,что присутствуют также описания простонародного быта и нравов старой жизни. В этой категории все сказки даля читать можно абсолюно бесплатно онлайн, также к каждой сказке привязана соответствующая иллюстрация.
Похожая притча
«Дом Милосердия» имени Святителя Василия Великого - это строящийся в Санкт-Петербурге Православный центр медико-социального служения.
ПРИТЧА О ДУБОВОЙ БОЧКЕ
В лесу, в зеленой дубраве вырос дуб без малого в обхват толщиной и вскоре стал стареть и дряхлеть. Тогда пришел хозяин, срубил его и отдал мастеру. Тот распилил дуб на доски, сделал из них клепки, собрал их, связал обручами, вставил по дну в уторы – и вышла бочка.
За нее люди давали три целковых. В этой бочке они возили воду; кто ни смотрел, говорил, что она хорошо сработана – и мастеру на славу, и добрым людям на нужду – и что без бочки нельзя вести хозяйство, нельзя жить без воды, а возить ее неблизко, ведрами не наносишься.
Все бы хорошо, но бочка как-то быстро рассохлась и рассыпалась.
То ли хозяин не доглядел, то ли клепки сами между собой повздорили да вместе жить раздумали – не знаю; только рассыпалась бочка. Ребятишки растащили обручи, стали катать их по улицам и погонять хворостиной; клепки, под ногами повалявшись, пошли которая в печь, которая под лавку, а о бочке и помину не стало, словно ее и на свете не было.
Гуси-лебеди
Выбрав двух или одного волка, смотря по числу детей, выбирают вожака, того, который заводит, то есть начинает игру. Все остальные представляют гусей.
Вожак становится на одном конце, гуси — на другом, а волки в стороне прячутся.
Вожак похаживает и поглядывает и как заметит волков, то бежит на свое место, хлопает руками, крича:
В о ж а к. Гуси-лебеди, домой!
В о ж а к. Бегите, летите домой,
Стоят волки за горой
Г у с и. А чего волкам надо?
В о ж а к. Серых гусей щипать
Да косточки глодать.
Гуси бегут, гогоча: «Га-га-га-га!»
Волки выскакивают из-за горы и бросаются на гусей; которых поймают, тех отводят за гору, и игра начинается снова.
Всего лучше в гусей-лебедей играть в поле, в саду.
Похожая притча
Ворона
Жила-была ворона, и жила она не одна, а с няньками, мамками, с малыми детками, с ближними и дальними соседками. Прилетели птицы из заморья, большие и малые, гуси и лебеди, пташки и пичужки, свили гнезда в горах, в долах, в лесах, в лугах и нанесли яичек.
Подметила это ворона и ну перелетных птиц обижать, у них яички таскать!
Летел сыч и увидал, что ворона больших и малых птиц обижает, яички таскает.
— Постой, — говорит он, — негодная ворона, найдем на тебя суд и расправу!
И полетел он далеко, в каменные горы, к сизому орлу. Прилетел и просит:
— Батюшка сизой орел, дай нам свой праведный суд на обидчицу-ворону! От нее житья нет ни малым, ни большим птицам: наши гнезда разоряет, детенышей крадет, яйца таскает да ими своих воронят питает!
Покачал сизой орел головой и послал за вороною легкого, меньшого своего посла — воробья. Воробей вспорхнул и полетел за вороной. Она было ну отговариваться, а на нее поднялась вся птичья сила, все пичуги, и ну щипать, клевать, к орлу на суд гнать. Нечего делать — каркнула и полетела, а все птицы взвились и следом за ней понеслись.
Вот и прилетели они к орлову житью и обсели его, а ворона стоит посереди да обдергивается перед орлом, охорашивается.
И стал орел ворону допрашивать:
— Про тебя, ворона, сказывают, что ты на чужое добро рот разеваешь, у больших и малых птиц детенышей да яйца таскаешь!
— Напраслина, батюшка сизой орел, напраслина, я только одни скорлупки подбираю!
— Еще про тебя жалоба до меня доходит, что как выйдет мужичок пашню засевать, так ты подымаешься со всем своим вороньем и ну семена клевать!
— Напраслина, батюшка сизой орел, напраслина! Я с подружками, с малыми детками, с чадами, домочадцами только червяков из свежей пашни таскаю!
— А еще на тебя всюду народ плачется, что как хлеб сожнут да снопы в копна сложат, то ты налетишь со всем своим вороньем и давай озорничать, снопы ворошить да копны разбивать!
— Напраслина, батюшка сизой орел, напраслина! Мы это ради доброго дела помогаем — копны разбираем, солнышку да ветру доступ даем, чтобы хлебушко не пророс да зерно просохло!
Рассердился орел на старую врунью-ворону, велел ее засадить в острог, в решетчатый теремок, за железные засовы, за булатные замки. Там она сидит и по сей день!
Похожая притча
Красным летом всего в лесу много — и грибов всяких и всяких ягод: земляники с черникой, и малины с ежевикой, и черной смородины. Ходят девки по лесу, ягоды собирают, песенки распевают, а гриб-боровик, под дубочком сидючи, и пыжится, дуется, из земли прет, на ягоды гневается: «Вишь, что их уродилось! Бывало и мы в чести, в почете, а ныне никто на нас и не посмотрит! Постой же, — думает боровик, всем грибам голова, — нас, грибов, сила великая — пригнетем, задушим ее, сладкую ягоду!»
Задумал-загадал боровик войну, под дубом сидючи, на все грибы глядючи, и стал он грибы созывать, стал помочь скликать:
— Идите вы, волнушки, выступайте на войну!
— Мы все старые старушки, не повинны на войну.
— Идите вы, опёнки!
— У нас ноги больно тонки, не пойдём на войну!
— Эй вы, сморчки! — крикнул гриб-боровик. — Снаряжайтесь на войну!
Отказались сморчки; говорят:
— Мы старички, уж куда нам на войну!
Рассердился гриб, прогневался боровик, и крикнул он громким голосом:
— Грузди, вы ребята дружны, идите со мной воевать, кичливую ягоду избивать!
Откликнулись грузди с подгруздками:
— Мы грузди, братья дружны, мы идём с тобой на войну, на лесную и полевую ягоду, мы ее шапками закидаем, пятой затопчем!
Сказав это, грузди полезли дружно из земли, сухой лист над головами их вздымается, грозная рать подымается.
«Ну, быть беде», — думает зеленая травка.
А на ту пору пришла с коробом в лес тетка Варвара — широкие карманы. Увидав великую груздевую силу, ахнула, присела и ну грибы сподряд брать да в кузов класть. Набрала его полным-полнешенько, насилу до дому донесла, а дома разобрала грибки по родам да по званию: волнушки — в кадушки, опёнки — в бочонки, сморчки — в бурачки, груздки — в кузовки, а наибольший гриб-боровик попал в вязку; его пронизали, высушили да и продали.
С той поры перестал гриб с ягодою воевать.
Девочка Снегурочка
Жили-были старик со старухой, у них не было ни детей, ни внучат. Вот вышли они за ворота в праздник посмотреть на чужих ребят, как они из снегу комочки катают, в снежки играют. Старик поднял комочек да и говорит:
— А что, старуха, кабы у нас с тобой была дочка, да такая беленькая, да такая кругленькая!
Старуха на комочек посмотрела, головой покачала да и говорит:
— Что же будешь делать — нет, так и взять негде. Однако старик принес комочек снега в избу, положил в горшочек, накрыл ветошкой (тряпкой. — Ред.) и поставил на окошко. Взошло солнышко, пригрело горшочек, и снег стал таять. Вот и слышат старики ‑пищит что-то в горшочке под ветошкой; они к окну — глядь, а в горшочке лежит девочка, беленькая, как снежок, и кругленькая, как комок, и говорит им:
Читайте также: