Притча христа о должниках

Обновлено: 21.12.2024

Сказал Господь такую притчу: Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных.

Притча о работниках последнего часа – с точки зрения современного человека, в плане экономики или социальной справедливости – совершенно непонятна. Любой нормальный предприниматель скажет вам, что такое ведение хозяйства не может не привести к полному разорению. Любой нормальный рабочий потребует, чтобы оплата производилась согласно сделанной работе и возмутится произволом хозяина. Но все подобные суждения слишком поверхностны, чтобы быть истинными. Мы должны найти центральный смысл притчи, и тогда все подробности станут на свои места.

«Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой». С самого начала мы предупреждены, что перед нами не поучение на социальную тему, но откровение Царства Небесного. В притче работники, трудившиеся в винограднике от третьего, шестого и девятого часа, заключили с хозяином определенный договор, но, видя то, что получили работники одиннадцатого часа, они неожиданно потребовали дополнительной платы. Но справедливое с социальной точки зрения требование может называться порой по-другому – как отстаивание своего и отсутствие любви к ближнему как к самому себе. В конце концов, ведь не работники одиннадцатого часа просили, чтобы их дольше трудившиеся товарищи получили больше!

Переведя притчу из области трудовых соглашений в духовную сферу, мы можем увидеть, что именно такие отношения нередко у нас бывают с Богом. Неужели обратившийся к Богу на смертном одре после беспутно прожитой безбожной жизни, может оказаться рядом со мной на небесах, или даже будет вознесен несравненно выше? Или наши посты и длинные церковные службы ничего не значили, в то время как он с безумными толпами спешил к своим зрелищам мимо храма? Нам трудно представить его в благодатной вечности, пусть даже если он и возвратился к Богу как блудный сын. Мы подобны тому старшему брату, исполненному праведного, как нам кажется, возмущения происходящим. Нам не нравится эта непостижимая щедрость Бога. Мы предпочли бы, чтобы Бог действовал согласно нашим законам. Мы могли бы позволить Ему любить никем не любимых на наших условиях, соблюдая установленный по нашим меркам порядок.

Это Евангелие провозглашает одну из главных истин нашей веры, о которой непрестанно повторяет апостол Павел: «Все согрешили, все лишены славы Божией, но оправданы даром Его благодати» (Рим. 3, 23–24). Этими вечно недовольными ропотниками в притче во времена земной жизни Спасителя были книжники и фарисеи, которые не переставали негодовать на Христа, за то, что Он собирал вокруг Себя мытарей, грешников и блудниц. Язычники, не знавшие ранее истинного Бога, входили в Церковь наравне с принявшими Христа иудеями. У Бога нет ни для кого привилегий. «Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» – говорит Христос.

Обратим внимание также на то, что искушение идеей справедливости относится не только к иудеям. Человечество непрестанно требует справедливости. В самом деле, жизнь должна быть более справедливой во всех отношениях. Однако не трудно заметить, что программы, основанные на идее справедливости, часто приводят к самой жестокой несправедливости. Опыт прошлых веков и особенно нашего времени показывает, что недостаточно одной справедливости, если она препятствует действию более глубинной жизненной силы, которая есть Христова любовь. Без этой силы, которая крепче греха и смерти, без того, чтобы она была положена в основание всего, невозможно устроение человеческой жизни. Но непреложно слово Христово, обращенное к верным: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6, 36).

Эта притча могла бы дать великую надежду многим. И, может быть, прежде всего родителям, дети которых отошли от Церкви. Ничто навсегда не потеряно для Бога. Он будет звать до последней минуты. Пока жив человек, не бывает слишком поздно. И мы знаем, как Господь показал исполнение этой притчи в последний момент жизни разбойника благоразумного, распятого вместе с Ним. И мы должны постоянно помнить заключительные слова притчи: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных». Каким бы усердным ни было наше христианское жительство, сколь бы активна ни была наша христианская деятельность, мы должны всегда считать себя рабами ни на что негодными. Но негодные не означает ничего не стоящие. В очах Божиих каждый из нас стоит того, чтобы за него можно было умереть. И это вовсе не теория. Христос умер за нас. И наше достоинство – в этом нашем причастном Его смерти и воскресению бытии, а не в том, что мы делаем. Что бы мы ни делали – это ничто, но мы должны стать подобными Христу смирением и полным отсутствием себялюбия. Многими трудами и скорбями можем мы обрести этот дар, и только с ним будет дана ни с чем не сравнимая радость узнать, что Божественная самоотдающая любовь обращена к нам. Потому что в Царстве Божественной справедливости работники одиннадцатого часа – это мы.

Похожая притча

Когда апостол Петр вопрошал Господа, прощать ли брата до семи раз, он уже чувствовал в своем сердце новый закон любви, принесенный Господом с Неба, любви, все прощающей и все покрывающей; но он еще не сознавал полностью, что силу любви не может победить ненависть, что нельзя поэтому и полагать ей какие-либо пределы. Когда Бог повелевает человеку прощать брата, то человек не имеет никакого права рассуждать о своих правах; он должен прощать просто, без всяких отговорок и условий, ибо каждый человек – сам неоплатный должник перед Богом. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «чтобы повеление прощать до седмижды семидесяти раз не показалось кому-либо великим и трудным, Иисус Христос присоединил притчу, в которой Он посрамляет того, кто стал бы гордиться этим, и вместе с тем показывает, что такое повеление не трудно, а напротив, весьма легко. Он представил в ней человеколюбие Свое, чтобы ты отсюда познал, что хотя бы седмижды семьдесят раз прощал ближнему, хотя бы все его прегрешения всегда оставлял, и тогда твое человеколюбие будет так же далеко от безконечной Божественной благости, которая для тебя нужна на будущем Суде при требовании от тебя отчета, – как капля от безпредельного моря, и даже еще более».

Чтобы Петр мог понять, для чего Господь повелел прощать несчетное число раз, ПОСЕМУ, – говорит Господь, – ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ ПОДОБНО ЦАРЮ, КОТОРЫЙ ЗАХОТЕЛ СОСЧИТАТЬСЯ (потребовать отчета) С РАБАМИ СВОИМИ, у которых на руках было множество богатства, ему принадлежавшего. Эта первая притча, в которой Господь является Царем, Которому «дана. всякая власть на небе и на земле» ( Мф. 28:18 ), у Которого небо – престол, и земля – подножие ног, у Которого подданные – это весь мир, все люди, особенно же мы, в Него верующие, искупленные Его Честной Кровью, обязанные исполнять все Его законы и животворящие заповеди. И прежде Страшного Суда Своего, во всякое время, когда Он «захочет» , Он всегда может потребовать от нас отчета во всех помыслах и желаниях, словах и делах наших, а мы всегда должны быть готовы дать Ему этот отчет. И Он зовет нас к такому отчету через проповедь закона Своего, через разные беды и скорби, болезни и опасности, которые грозят нам неизбежной смертью и зовут на суд встревоженной совести. Он дает нам при этом чувствовать, что мы не можем оправдаться перед Ним ни в одном из безчисленных грехов наших, что беззакония наши безчисленнее волос на голове нашей, и нам остается одно: повергнуться в прах пред Его безконечной благостью и просить пощады и помилования (мысли Димитрия, архиеп. Херсонского). КОГДА НАЧАЛ ОН СЧИТАТЬСЯ, ПРИВЕДЕН БЫЛ К НЕМУ НЕКТО, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ ЕМУ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ТАЛАНТОВ (вес серебра) – долг совершенно неоплатный! Может быть, это был управитель царской казны, или царедворец, обязанный собирать и доставлять царю подати, но растративший царское состояние. Он был приведен к царю, ибо никогда сам не пошел бы к нему добровольно, и легко могло бы быть – увеличивал бы свой долг еще и еще по своей отчаянной беспечности. «Беда была не в том только, что долг был велик, – говорит святитель Златоуст, – но и в том еще, что он первый приведен к господину. Если бы привели его после многих других исправных должников, не так было бы удивительно то, что господин не разгневался: исправность вошедших прежде могла сделать его более снисходительным к неисправным. Но что введенный первым оказался неисправным и, несмотря на неисправность, нашел, однако же, господина человеколюбивым, вот это особенно удивительно и необычайно». И каждый из нас, грешников, перед судом правды Божией есть такой же неоплатный должник. Десять тысяч талантов – это наши грехи против десяти заповедей Божиих, наши долги неблагодарности за все неисчислимые милости Божий к нам, грешным.

«Что же дал нам в долг Отец Небесный? – спрашивает Филарет, митрополит Московский. – О, как много! Больше, чем тысячи талантов! Дал Он нам бытие и жизнь, тело и душу, разум, сердце и чувства; дал землю под ноги наши, прекрасный шатер неба над головами нашими; дал солнце нашему зрению и жизни, воздух нашему дыханию; дал животных во власть нашу и многоразличные произведения земли для наших нужд и удовольствий. Скажешь ли, что землей, солнцем и небом пользуешься не ты один, но и безчисленное множество других тварей Божиих? Что до того? Тем более чудно, тем более необъятно богатство Божие, что хотя им пользуются безчисленные существа, но и ты пользуешься им так, как будто оно совершенно для тебя приготовлено. Найди способ обойтись без земли, солнца, неба, и тогда не почитай себя за них должником перед Богом; а если этого не можешь сделать, то признай, что каждый луч солнца, каждая капля воздуха есть твой новый заем из сокровищ Божиих, заем, всегда возобновляемый и, следовательно, всегда неоплатный. А как щедро дарует нам Господь из сокровищ Своего провидения – ежеминутное хранение наших сил и способностей, помощь во всем добром, средства к жизни, избавление от бед. А что сказать о сокровищах благодати: Господь даровал нам свет веры, надежду спасения, смертью Сына Своего Единородного заплатил за искупление нас от вечной смерти, даровал нам Духа Святаго, нетленную пищу Тела и Крови Христовой. Но и это еще не все. Есть долги наши перед Богом, которые болезненно тяготят нас, – это грехи наши». «Мы должны дать отчет в исполнении предписанных нам заповедей, но мы не в состоянии исполнить всего, что бы мы ни делали», – говорит святитель Златоуст. Мы никогда не можем сделать больше того, что обязаны сделать по Закону Божию, а грех – все останется грехом, долг останется долгом, и уплатить его нет у нас ни возможности, ни средств. Мы живем во грехе и с каждым днем увеличиваем свой долг в небесной книге правды Божией. А КАК ОН НЕ ИМЕЛ, ЧЕМ ЗАПЛАТИТЬ, ТО ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИКАЗАЛ ПРОДАТЬ ЕГО в вечное рабство, и не только его самого, но И ЖЕНУ ЕГО, И ДЕТЕЙ, И ВСЕ, ЧТО ОН ИМЕЛ, И ЗАПЛАТИТЬ долг. Почему же государь велел и жену продать? «Не по жестокости или безчеловечию, – отвечает святитель Златоуст, – но для того, чтобы устрашить раба и тем побудить его к покорности, без всякого намерения продать! Ибо если бы он это имел в виду, то не внял бы его прошению и не оказал бы ему своего милосердия. Он только хотел вразумить раба, сколько долгов прощает ему, и через это заставить его быть снисходительнее к своему товарищу-должнику.

«Царь и прежде хотел простить долг рабу своему, – говорит святитель Златоуст, – но не хотел, чтобы это было только одним даром его, но чтобы и со стороны раба было что-нибудь сделано, чтобы, научившись на собственном несчастье, раб был снисходительнее к своему товарищу. И действительно, в эту минуту раб был добр и чувствителен: он припал к государю с прошением, возгнушался своими грехами и познал великость своего долга». «Это так прекрасно, – говорит Филарет, митрополит Московский, – что если бы Господь, не продолжая речи, сказал, как некогда в другой притче: «иди и ты твори также» , сердцу неокаменелому надлежало бы ответить: пойдем, исполним. Но Господь не благоизволил остановиться, показав, как прекрасна добродетель; Он провидел, что не все пленятся ее красотой, и признал нужным показать безобразную противоположность. Господь продолжает: РАБ ЖЕ ТОТ, ВЫЙДЯ из дворца господина своего, тотчас же, еще живо ощущая благодеяние, ему оказанное, НАШЕЛ (встретил) ОДНОГО ИЗ ТОВАРИЩЕЙ СВОИХ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ ЕМУ СТО ДИНАРИЕВ (сумму совсем небольшую). «Вот как велико различие между грехом против Бога и грехом против человека! – говорит святитель Златоуст. – Оно так же велико, как между десятью тысячами талантов и ста динариями, и даже еще более. На глазах человека мы удерживаемся и опасаемся грешить, а Бога, хотя Он всегда смотрит на нас, не стыдимся, напротив, и делаем все, и говорим обо всем небоязненно». Сказано, что раб вышел, потому что в присутствии своего государя он, конечно, не решился бы на такую дерзость, о которой говорится далее: И, СХВАТИВ ЕГО, своего должника, ДУШИЛ, ГОВОРЯ: ОТДАЙ МНЕ, ЧТО ДОЛЖЕН. Долг был так мал, что сам заимодавец стыдится сказать: отдай мне мои сто пенязей, но говорит неопределенно: сколько ты мне должен. Этот неумолимый заимодавец поступает строже, чем хотел поступить с ним самим царь; он хочет, чтобы его самого судили одной мерой, а сам судит своего должника другой; он желает быть прощеным, а сам не хочет прощать. Он не хочет знать, что найдя любовь, он должен и сам любить других, что пользуясь милостью, должен забыть о своем праве, а если хочет пользоваться в отношении к ближним законом правосудия, то и себе должен ожидать того же правосудия, и знать, что той мерой, какой он мерит, возмерится и ему самому. ТОГДА ТОВАРИЩ ЕГО ПАЛ К НОГАМ ЕГО, УМОЛЯЛ ЕГО И ГОВОРИЛ: ПОТЕРПИ НА МНЕ, И ВСЕ ОТДАМ ТЕБЕ. Но все было напрасно: жестокого человека не тронули даже те слова, которые только что спасли его самого; он успел забыть о той милости, какую сам только что получил, и теперь душил своего товарища с жестокостью, не свойственной даже и диким зверям.

«Что ты делаешь, человек? – восклицает святитель Златоуст. – Не вонзаешь ли меч в самого себя, вооружая против себя милость государя. Но он нимало об этом не размышлял, не хотел даже отсрочить уплату небольшого долга: НО ТОТ НЕ ЗАХОТЕЛ, А ПОШЕЛ И ПОСАДИЛ ЕГО В ТЕМНИЦУ, ПОКА НЕ ОТДАСТ ДОЛГА. Он безжалостно влечет должника под крепкую стражу, вовсе не сознавая, что этим сам себя осуждает безпощадно. Но таков уж человек, так он делается суровым и жестоким, когда «уходит от Бога», удаляется от истинного пути, забывает милости Божии и весь отдается греховной страсти. Кто не видит, не сознает своего греха, тот всегда готов строго судить грех ближнего, подобно Давиду, который, сам будучи в грехе, произнес смертный приговор на соседа, отнявшего последнюю овцу у бедняка. Не тоже ли бывает и с нами, грешными? Как часто мы осуждаем ближнего за самый ничтожный проступок против нашей чести, за неосторожное слово, задевающее наше самолюбие, как часто сердце наше кипит жаждой – отомстить человеку за эту ничтожную обиду, восстановить свою честь. А того и на мысль нам не приходит, что Бог для того и попускает эти обиды, чтобы мы помнили, как сами постоянно оскорбляем Его милосердие, для того и попускает страдать нашему самолюбию, чтобы мы, прощая этот ничтожный долг ближнему, могли с большим дерзновением просить Отца Небесного: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!» Сердцеведец все видит, все знает; ближайший клеврет наш, от которого нельзя утаиться, совесть наша, свидетельствует против нас; оскорбленная правда Божия, требующая милости от помилованного, вызывает сострадание даже в посторонних свидетелях жестокости человеческой; ТОВАРИЩИ ЕГО, ВИДЕВ ПРОИСШЕДШЕЕ, безчеловечность только что помилованного должника, ОЧЕНЬ ОГОРЧИЛИСЬ И, ПРИДЯ, РАССКАЗАЛИ ГОСУДАРЮ СВОЕМУ ВСЕ БЫВШЕЕ. Так и Ангелы хранители, наши неотступные приставники, с глубокой скорбью видят жестокость нашу друг к другу и, принося Богу молитвы за обижаемых, тем самым свидетельствуют перед лицом правосудного Судии о наносимой обиде (толкование свт. Иоанна Златоуста). И не напрасна эта жалоба сострадания: если людям возмутительно видеть, как люди не умеют ценить оказанной им милости, то что сказать о Боге, правда Которого есть любовь к святости, Который не попустит, чтобы человек употребил во зло другому человеку Его безконечную любовь и милосердие? ТОГДА ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИЗЫВАЕТ ЕГО И ГОВОРИТ: ЗЛОЙ РАБ! ВЕСЬ ДОЛГ ТОТ Я ПРОСТИЛ ТЕБЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ УПРОСИЛ МЕНЯ. Если ты хотел пользоваться этой моей милостью, то должен был стараться впредь быть достойным такой милости. НЕ НАДЛЕЖАЛО ЛИ, хотя бы из одной благодарности ко мне, из чувства радости о помиловании, из сострадания к бедному собрату своему, из одного даже житейского расчета – не надлежало ли И ТЕБЕ ПОМИЛОВАТЬ ТОВАРИЩА ТВОЕГО, КАК И Я ПОМИЛОВАЛ ТЕБЯ?

Страшным предостережением заключает Господь Свою Божественную притчу: ТАК, с такой же строгостью, И ОТЕЦ МОЙ НЕБЕСНЫЙ ПОСТУПИТ С ВАМИ, ЕСЛИ НЕ ПРОСТИТ КАЖДЫЙ ИЗ ВАС (не на словах только, не наружно, но искренно) ОТ СЕРДЦА СВОЕГО БРАТУ СВОЕМУ СОГРЕШЕНИЙ ЕГО против вас! Как велик преизбыток милосердия и всепрощения у Отца Небесного, так же велик и преизбыток праведного гнева Его на злопамятных. Не говорит здесь Господь: Отец ваш, а Мой, ибо недостойно называться Богу Отцом столь лукавого и человеконенавистного раба. «Итак, если уж помнить грехи, – поучает святитель Златоуст, – то помнить должно только свои; помня собственные грехи, о чужих мы никогда и не подумаем; а коль скоро о тех забудем, эти легко придут нам на мысль. Если бы и неблагодарный должник помнил о десяти тысячах талантов, то не вспомнил бы о ста динариях. Господь требует, чтобы мы чувствовали свои грехи для того, чтобы удобнее было их прощать другим. А прощать мы должны от чистого сердца, чтобы не обратить против самих себя меча своим памятозлобием», не удалить от себя спасающей нас благодати Божией. В житиях святых есть такой рассказ (Четий Минеи, 9 февраля): были два друга, Саприкий и Никифор, которые поссорились между собой. Это было в те времена, когда христиан мучили за веру Христову, и Саприкий был осужден на смерть за Христа. Узнал об этом Никифор, и когда Саприкия вели на казнь, он забежал ему на пути, пал пред ним на колени и стал умолять о примирении. Саприкий от него отвернулся. Никифор снова забежал, снова умолял простить, но напрасно: тот не хотел и слушать его. Наконец, Саприкия привели на место казни и приказали склонить голову под меч. Но тут благодать Божия оставила несчастного памятозлобца и он отрекся от Христа. А Никифор объявил себя христианином и получил мученический венец вместо Саприкия. Так, Господь и Судия неба и земли обещает нам Свою великую милость, но с условием, чтобы и мы оказали малую милость нашему ближнему. Небесный Заимодавец обещает нам простить тьму талантов, но с условием, чтобы и мы простили нашим должникам сто пенязей. Поспешим же исполнить это условие, чтобы получить от Него великую милость.

Похожая притча

Сказал Господь притчу сию: посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Притча о жестоком заимодавце начинается со слов: «Царство Небесное подобно царю», и это значит, что тайна прощения сокрыта в Божественной благодати, в тайне Царства Небесного. Царь, требуя отчета у своих рабов, находит среди них одного, который должен был ему десять тысяч талантов. Сумма такая громадная, что не видно, как он мог бы рассчитаться. Это как если бы к вам пришли сегодня и сказали, что вы должны немедленно заплатить десять миллионов долларов; а десять тысяч талантов – это и того больше. Христос хочет показать, что наш долг Богу совершенно превосходит наши возможности расплатиться. Царь решил взять, что он мог, и приказал продать этого человека и его семью в рабство, в работу, пока он не заплатит все.

Но человек пал на лице свое, умоляя потерпеть на нем, оставить его на свободе, обещая заплатить за все. Видя, что он хочет совершить невозможное, царь сжалился над ним и простил ему долг. Прощение было дано из-за его отношения к долгу, из-за признания справедливости этого долга, из-за решимости все исполнить по справедливости – не из-за способности заплатить долг. И вот мы видим, что виновный человек был освобожден, а невинный человек, царь, заплатил долг, ибо он вычеркнул десять тысяч талантов из того, что ему принадлежало. Этот пример приоткрывает нам тайну Христова прощения. Прощение означает невинное страдание за виновного.

Но человек по своей теперешней природе склонен скорее заковывать в долговые колодки, чем освобождать – требовать свое, чем прощать, и Господь добавляет к началу притчи продолжение.

Прощенный человек, радуясь своей свободе, вышел и встретил человека, который должен был ему относительно небольшую сумму – сто динариев. Кто-то подсчитал, что это в пятьсот тысяч раз меньше, чем долг, который ему простили. Тем не менее, он потребовал уплаты. Он схватил его за горло, стал душить, чтобы тот немедленно вернул ему деньги. Бедный должник пал у его ног, умоляя потерпеть, как этот человек сам недавно умолял, обещая все заплатить, теми же самыми словами, которые получивший прощение говорил в своем отчаянии. Но он не хотел потерпеть и бросил человека в тюрьму, пока он не заплатит свой долг. Это было столь возмутительным, что друзья бедняка, потрясенные несправедливостью, сообщили обо всем царю. Меряя суд той же мерой, какой этот человек воздал своему должнику, царь предал его на мучение в тюрьму, пока он не отдаст ему всего долга. И мы слышим: «Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».

Постараемся понять из этой притчи тайну прощения. В мире существует справедливость. Царь требует отчета в долгах наших. Но его справедливость – выше справедливости, и потому должнику дается прощение. Когда этот прощенный человек, ничему не научившись – не поняв, что справедливость может быть только тогда, когда она выше справедливости – требует то, что ему по справедливости принадлежит, совершается вопиющая несправедливость. И тогда царь напоминает, что в мире существует справедливость. Оттого, что мир стремится осуществить справедливость без Бога, без высшей справедливости, столько в мире несправедливости, жестокости, и все друг друга бросают в тюрьму.

Тюрьма на библейском языке означает ад. Среди этого ада греха и непрощения, в котором мы живем, мы должны остерегаться отвергать то, что мы неразумно часто называем юридизмом – то есть то, за чем стоит обыкновенная справедливость, и устремляться при этом сразу к тому, что выше справедливости. Ложное прощение – не прощение. Мы должны быть справедливыми, чтобы не перепутать утопии и пророчества. Чтобы в реальности сегодняшнего зла, достигающего последнего предела, различалась наша устремленность к высшему, последнему добру. Чтобы Апокалипсис и Страшный суд не стали жестокой карикатурой на жизнь человечества, которому предопределена история со счастливым концом, где всем все прощено, без какого-либо участия человека.

Прощение – это не мешок с деньгами, с которым радостно убегают, потому что долги прощены. Я хочу существовать совершенно человеческим образом, быть человеком – тем, кто отличает добро от зла, видит зло в мире и ненавидит его, потому что прощение – высшее противостояние злу, а не примирение со злом. Только не давая места диаволу, могу я приближаться к Богу. Как я могу простить, взять на себя последствия греха другого человека, пораженный смертельно собственным грехом? Чем мне заплатить за другого человека, когда я сам бедняк и должник кругом? Где взять мне сердце, способное прощать (то есть искренне любить, достигая высшего добра), в то время, Бог так ценит прощение, что не только Сам прощает, но обязывает всех прощать, и, поскольку Он знает, что мы неспособны дать Ему что бы то ни было, Он берет на Себя все, что происходит с нами, и возмещает отсутствие нашего прощения Своим прощением, и дает его нам. Если мы этот дар не принимаем, мы не принимаем не только наших ближних, но и Бога, и нам нет никакого прощения.

И вот здесь, в притче, заключена решающая, может быть, для судьбы каждого человека и всего человечества тайна. Прощение, которое мы получаем от Бога, открывает нам, что стоит грех. Никто не может знать до конца, как дается прощение, которое превосходит всякую справедливость, если не увидит Сына Божия, ставшего человеком. Прощение дается дорогою ценою – Кровью Христовой. Речь идет не столько о мудрости, сколько о безумии Креста. Через прощение приходит к нам глубочайшее знание греха – и покаяние, открывающее Царство Небесное, и сострадание ко всякому раненому грехом человеку.

«Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты, блажен муж, емуже не вменит Господь греха его» (Пс. 31, 1–2). Наша радость в этом даре благодати не дает нам удерживать его только для себя. Знание, какою ценою мы получили наше прощение, неужели не сохранит нас от дерзости по отношению к тем, кого мы должны прощать?

Среди ада земли мы – не ангелы, мы слабые люди. Мы сражаемся с грехом, но и у нас много грехов и обид, и, если мы не прощаем друг другу, зло остается и накапливается в мире, и входит в Церковь, которая от этого перестает быть Христовою. Христианский народ – это не народ силы, это народ, который верит в Иисуса Христа, пришедшего взыскать и спасти погибшее. Это прощенный народ, который, оттого что он прощенный, призван принести Евангелие Божия прощения всем людям. Мы должны со властью сказать и засвидетель­ствовать об этом перед всеми людьми.

В мире существует справедливость, без которой не может быть того, что выше справедливости. Однако высшая несправедливость заключается в отвержении того, что выше справедливости. На последнем повороте истории мы исполним свое предназначение в той мере, в какой будем верны этой тайне. Только вместе со Христом, противостоя несправедли­вости всякого греха, царствующего в мире, можем мы молиться на самом деле вместе со Христом о распинающих нас: «Боже, прости им, не знают, что творят!»

Притча о немилосердном должнике и прощающем долг царе Матф.18:23-35

Матф.18:23 Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; 24 когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; 25 а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; 26 тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. 27 Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. 28 Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. 29 Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. 30 Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. 31 Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. 32 Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; 33 не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? 34 И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. 35 Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Сначала определим адресата: причта обращена к ученикам Иисуса.

Мафт.18:1 В то время ученики приступили к Иисусу

Смотрим выше и ниже, ищем контекст. Выше, над притчей, Христос проповедует ученикам о детях и царствии Небесном, о соблазнах, рассказывает короткую притчу о потерянной овце, дает наставление о решении спорных ситуаций в церкви. Ниже, под притчей, начинается описание другой истории – Иисус отправляется за Иорданскую сторону.

Теперь попытаемся определить Типологию притчи: с истолкованием, иллюстрация или сравнение. (О типах притч читайте во Вступлении) Под притчей мы не видим истолкования. В притче нет сравнения: если малое верно, то большее, тем более верно. Зато прямо перед притчей апостол Петр задает Иисусу вопрос:

Мафт.18:21 Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?

На это Иисус ответил:

Мафт.18: 22 Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз.

И сразу за этой фразой, Христос начал притчу о прощении. То есть перед притчей, задана тема о прощении: сколько раз прощать? И сразу после этого Иисус стал говорить притчу о прощении. А значит, мы имеем дело с притчей иллюстрацией.

Делаем вывод: это притча ИЛЛЮСТРАЦИЯ на тему прощения.

Притупим к непосредственному толкованию притчи о немилосердном должнике и прощающем долг царе Матф.18:23-35

Напомним, что не каждый герой притч Иисуса имеет чёткий прототип, об этом мы говорили во Вступлении. Если мы будем искать в этой притче прототипы, то можем прийти к странным выводам. Напрашивается, что Бог это прощающий царь… Но тогда, возникают вопросы, на которые нет ответа: кто такие жена и дети, которые за долги мужа/отца пойдут по приказанию царя (Бога) в рабство? Что мы у Бога взяли в долг? Что за имущество «всё, что он имел» (ст.25), на которое также накладывается взыcкание? Получается, что мы Богу что-то должны, и если это не отдадим, то станем вместе с близкой родней чьими-то рабами пока не возвратим долг? Получается, Бог может истязать должника (ст.34) пока тот не отдаст одолженное?

Наверное, мало кто согласен, что здесь описан характер любящего Бога. Любви в притче мы видим мало. В поступках царя нам нравится лишь его первый акт прощения. И это не случайно. Ведь именно иллюстрация прощения и является целью данной притчи.

Цель этой притчи – не в том, чтобы показать прообраз/прототип Бога. И должник тут не прототип грешника. Задача притчи показать важность глубокого прощения и негативные последствия из-за отсутствия милосердия.

Перед притчей Иисус сказал Петру, что нужно прощать «до седмижды семидесяти раз». По мнению ряда богословов, иудейские мудрецы того времени призывали прощать обидчика до трех раз в день. Петр поднимает это планку до семи раз, показывая Христу свою готовность быть более милосердным, чем учат раввины. Но Иисус задирает эту планку до нереального размера 7х70=490 раз. Явно, что тут Господь не ставит конечный предел, после которого можно наконец забыть о прощении, а указывает на бесконечность прощения.

Далее, в следующей за диалогом с Петром притче, Иисус от количества прощения переходит к его качеству. Глубина, другими словами, величина прощения в притче показывается на примере размера долга.

Оценим долг в 10000 талантов, примерно, в расчете на наши деньги:

1 талант: это 25 кг золота. 10 000 талантов х 25 кг = 250 000 кг золота.

Возьмем для простоты расчёта стоимость 1 грамма золота 3000 рублей. Тогда 1 кг золота будет стоить 3000 руб. х 1000 гр = 3 млн. рублей.

10 000 талантов: 3 млн. рублей х 250 000 кг = 750 000 000 000 рублей = 750 млрд. рублей.

750 миллиардов рублей – это нереальная сумма долга. Именно поэтому её и употребил Иисус в противовес 100 динариям - размеру небольшого долга, который не простил злой раб.

1 динарий: это серебряная монета весом около 5 гр серебра. В то время примерно 1 динарий составляла дневная плата римскому солдату и разнорабочему. В рублях сложно вывести эквивалент динария, так как сегодня другие ценность серебра и дневной прожиточный минимум. По некоторым расчетам 1 динарий может быть равен около 500 рублей.

100 динариев: 500 рублей х 100 = 50000 рублей.

Данная сумма, хоть и велика, но вполне реальна для возврата должником. И уж конечно, за просрочку возврата такой суммы, грех отправлять товарища в тюрьму. Причём, человек не отказывался от долга, а просил немного отложить выплату.

В данной притче Иисус показал величину прощения, к которой мы должны стремиться: 750 млрд. рублей это практически бесконечная для подавляющего большинства людей сумма.

В то же время, Господь указал и на человеческую мелочность. Среди людей есть жадные и немилосердные люди, которые готовы сломать жизнь другому за относительно небольшой долг. Иисус в притче показал на воздаяние такому человеку. Эта тема не нова. Христос и раньше предупреждал, что за отсутствие прощения человеком другого человека, его ждет отмена прощения и со стороны Бога.

Матф.6:15 А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

Мар.11:26 Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших.

Обратите внимание, что за данной притчей следует вывод от Самого Иисуса, поэтому нам и не нужно делать из данной причти другие выводы, не касаемые темы прощения:

Матф.18:35 Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Также из притчи мы видим готовность безграничного прощение Бога. Хоть, повторим, царь в данной притче это не прообраз Бога, но его милосердие призвано иллюстрировать величину прощения Господа в сравнении с человеческой алчностью и жестокостью.

Исх.34:6 Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый.

У каждого из нас за плечами много совершенных грехов. И Бог готов простить нам их, если мы покаемся и попросим Его об этом. Но как мы относимся к тем, кто согрешил против нас? Иисус говорит, что наше прощение будет связано с прощением со стороны Небесного Отца.

Вывод: Данная притча рассматривает тему прощения. Иисус призывает прощать «бесконечное» число раз (7х70=490 раз в день) и даже огромнейший долг, грех (750 млрд. рублей). Способны ли мы так прощать?

Похожая притча

Наверное, каждый из нас не раз задавался вопросами по поводу правильности понимания притч Иисуса Христа. Действительно, некоторые притчи Христа нам кажутся сложными, и мы видим, как они по-разному толкуются богословами.

Получается, Христос зря говорил притчами?

Давайте посмотрим, что Сам Иисус говорит о притчах. Откроем Евангелие от Матфея 13 главу:

Матф.13:2 И собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу. 3 И ПОУЧАЛ их много притчами…

После этого ученики спросили Иисуса.

Матф.13:10 И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? 11 Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, 13 потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; 15 ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их. 16 Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат…

Может Иисус был так возмущен низким духовным состоянием народа, что говоря им притчами, как бы этим наказывал простой люд?

Может Христос говорил притчами, чтобы унизить простых людей, и в их глазах возвысить Своих учеников?

Может Иисус, говоря притчами, хотел скрыть правду от простых людей, а открыть истину только Своим последователям?

Разве, Иисус не хотел, чтоб простые люди поняли значение Его притч?! То есть Христос не желал, чтобы простые люди поняли Его учение?!

На эти же слова Христа из Матф. 13:10-16 можно посмотреть под другим углом… Прочтите эти тексты не с точки зрения критики, а как сожаление, огорчение Иисуса о несчастных заблудших простых людях…

И Вы увидите, что Иисус не уничижает, а наоборот жалеет простых людей и желает их исцелить! Он констатирует, что Его ученики уже познают тайны Царствия Божьего, а окружающие люди далеки от этого. К сожалению Господа, сердца большинства людей огрубели, поэтому они слыша не слышат… И поэтому Христос пытается им донести истину с помощью притч: «Потому говорю им притчами»! Чтобы слушающие лучше поняли глубинный смысл Им сказанного. Поэтому в этой же главе далее сказано:

Матф.13:35 да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира.

Что такое «сокровенное»? Это тайное! То есть в притчах не скрываются, а ОТКРЫВАЮТСЯ тайны Божии!

Все дело в том, что притча в Израиле – это не развлекательный жанр, и даже не поучительный рассказ о морали и нравственности, направленный на неограниченный круг лиц. Причти в Израиле – это практические упражнение для учеников раввинистических школ, для усвоения ими важных знаний при изучении Торы (Тора в переводе «закон». Торой евреи называют первые 5 книг Библии: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие). То есть это инструмент процесса обучения.

Давайте вспомним, что Иисус был не простым странствующим мудрецом, а был больше похож на Раввина. Поэтому Иисуса не раз называют Равви, то есть Учитель (Матф.26:25; Мар.9:5; Иоан.1:38; Иоан.3:2). У Раввинов того времени были у каждого свои ученики, которые долгое время, годами перенимали все знания от своего Равви. То есть, говоря притчами всем людям, Иисус как бы показывает, что ВСЕ слушатели являются Его потенциальными учениками.

Вспомним, что мы прочли выше.

Матф.13:3 И ПОУЧАЛ их много притчами…

«Поучал» – это учил. То есть Иисус УЧИЛ притчами «множество народа» (Мф.13:2).

Христос не прятал правду, не распространял тайное учение в притчах, открывая их суть лишь приближенным и избранным. Его спасительная весть была для всех:

Иоан.18:20 Я говорил явно миру… тайно не говорил ничего.

Кроме простого народа и Своих учеников, Иисус с притчами обращался и к фарисеям, и к книжникам, и к первосвященникам:

Лук.15:2 Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. 3 Но Он сказал им следующую притчу (см. также Матф.21:45, Лук.20:19, Лук.16:14).

Иисус приглашал всех слушателей обучаться с помощью притч заповедям Торы и Царствию Небесному. Христос хотел, чтобы все люди думали над Его словами, размышляли о Его учении. А все, кто не понял смысл притч, и хотел разобраться в их смысле, тот мог последовать за Иисусом и спросить пояснения у Него, став Его учеником. То есть Иисус желает каждого человека видеть среди Своих последователей – сделать Своим учеником!

Итак, повторим, притча в Израиле – это инструмент практических занятий в процессе изучения Торы. При этом притчи в Израиле в то время (как и сейчас) существенно отличались от басен Эзопа.

Что представляют из себя басни древнегреческого поэта Эзопа? И что представляют из себя басни Ивана Андреевича Крылова? Басни Крылова имеют тот же жанр, что и басни Эзопа. Крылов сюжеты своих басен зачастую подчерпывал именно из басен Эзопа.

К сожалению, грекомыслящие христиане, как ранее так и сегодня, пытаются притчи Иисуса воспринимать именно как басни Эзопа и Крылова. И они ищут прототипы У ВСЕХ героев и образов притч Христа.

Но притчи Иисуса – это не Эзоповы басни. Это разные литературные жанры. В притчах Иисуса НЕ нужно у каждого героя и образа искать прототип, раздумывать на кого или на что он указывает. Некоторые герои и образы в притчах Христа используются лишь для полноты картины, не имея прообразов.

Притчи Иисуса по жанру похожи на раввинестические притчи, они имеют соответствующую литературную форму. В традиции иудаизма выделяют несколько видов притч. Можно назвать три наиболее распространенных типа притч, которые использует Иисус: с истолкованием, иллюстрация и сравнения.

Но не только типология важна для правильного понимания притч.

Чтобы правильно понять притчу нужно:

  1. Посмотреть, кому она адресована – узнать адресата;
  2. Исследовать контекст, т.е. понять, о чем в целом повествуется вокруг притчи;
  3. И лишь затем определить тип притчи.

Итак, давайте разберем три типа притч Христа:

Сейчас мы разберем притчу Иисуса, определим её адресата, контекст и тип, и увидим, поможет ли нам это лучше понять данную притчу.

Читайте также: