Чему учит притча о мытаре и фарисее
Обновлено: 21.12.2024
Мытарь на самом деле очень грешен, и видно из текста, что он страдает. Есть такая заповедь: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими». (Послание к Римлянам, 12:15). Фарисей должен был сочувствовать мытарю, сострадать, сожалеть о том, что мытарь такой павший. А вместо этого фарисей радовался тому, что он лучше (очевидно, умнее) мытаря. Если бы фарисей был хорошим человеком, то он бы захотел немедленно поднять мытаря до своего уровня. Хороший человек не может радоваться, имея какое-либо преимущество перед другими людьми, и если он сам умён и счастлив, то и всех окружающих тоже хочет сделать такими же умными и счастливыми, как он сам. Однако фарисей был не таков: он, напротив, радовался тому, что мытарь не имеет тех качеств, какие есть у него, у фарисея, что доказывает то, что фарисей не был хорошим человеком.
два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.
Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь:
пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!
Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.
Очевидно, для самого фарисея полезно то, что он постится два раза в неделю и даёт десятую часто из всего, что приобретает (какое иносказание в этом есть – сложно сказать). Мытарь же, когда не постится два раза в неделю и не отдаёт десятой части из того, что приобретает, вредит сам себе, что заставляет его горько в этом раскаиваться. Фарисей не переживает по поводу того, что существуют грабители и обидчики, не желает того, чтобы они исчезли, и именно в этом состоит его грех.
Похожая притча
Мне как-то в одном обществе очень верующих людей сказали, что евангельское чтение не нужно объяснять каждое воскресенье, потому что ведь одни и те же евангельские чтения читаются по воскресеньям. «Сколько воскресений в году – столько и евангельских чтений, и мы уже знаем все рассказы Евангелия, которые читаются по воскресеньям».
Это совсем не так! Мы не только не знаем, мы забываем очень часто самое нужное для нашей духовной жизни. Вот как раз такое, что рассказано Господом Иисусом Христом в сегодняшней притче – самое нужное для нас! И хотя и помним притчу, как будто бы (какие-то два человека были, которые входят в храм и молятся так по-разному, и даже представляем себе картину в храме: впереди стоящего фарисея и где-то в уголочке стоящего мытаря), но тем не менее, самое главное, о чем говорит эта притча совершенно забываем, а иногда и не понимаем. Кто такие были эти два человека, которые вошли в храм? Кто такой этот мытарь? И в сороковой, и в пятидесятый раз, может быть, надо напомнить, кем он был. Мытарь – это собиратель налогов. Но дело в том, что в те времена налоги собирались не так, как теперь: тот человек, который их собирал, имел полномочия государства брать с человека столько, сколько он находил нужным по своему усмотрению. И брал он столько, сколько было нужно ему лично, а ещё и государству. А в Иудее, в Палестине – даже и двум государствам: Иудее и, кроме того, Риму, которому платили подати тогдашние иудеи. Представляете себе, что выделывал обыкновенно этот самый мытарь с теми, кого он облагал таким образом налогами? Конечно, это были люди, главным образом, недобросовестные и ненавидимые народом. Вероятно, многие из них и сами себя ненавидели, потому что это было сплошное безобразие, сплошной грех. Вот таким был мытарь, вошедший в храм, в рассказе Спасителя из сегодняшнего евангельского чтения.
А другой был фарисей. У нас сейчас такие неправильные представления о фарисеях! Мы забыли о том, что фарисеи были самыми уважаемыми людьми в тогдашнем обществе, потому что это была особенная часть религиозного общества, жившая особенно строго, и поэтому обладавшая большими добродетелями. И таких добродетелей не был лишён и тот фарисей, о котором рассказывает сегодняшнее евангельское чтение. Мы узнаём об этом из перечисления добродетелей, которым занимался фарисей, стоя в храме.
А мытарь, зная, кто он и что он, молился Богу очень просто: «Боже, милостив буди мне, грешному!» А другой, фарисей, стоял и не молился, он всё перечислял свои добродетели: «Вот, Господи, какой я хороший: я два раза в неделю пощусь, я плачу десятину на церковь от своих доходов. Я исполнен добродетелей». Он совершенно не видит своих грехов. Он даже, оборачиваясь назад, осматриваясь, говорит: «Я совсем не как прочие люди. Не как вон тот мытарь, который там бьёт себя в грудь и молится. Я – вот кто!» И этот коротенький рассказ, притча, кончается так, что один ушёл оправданный Богом – этот самый мытарь, грешник, а другой, фарисей – совсем не грешник, исполнявший очень точно все предписания религиозного закона, ушёл осужденный.
В чём же смысл этого рассказа? Чему нас учит Спаситель? Смирению! Один был смиренный, а другой – исполнен самомнения, гордости, тщеславия. Он совершенно не был смиренным, а наоборот – гордым. Спаситель учит смирению, Спаситель – учитель смирения. Евангелие Христово – это Евангелие смирения. Это благовестие о смирении. Вся жизнь Спасителя была сплошным смирением! И смерть была таким же смирением – высшим. Смирение, смирение, смирение.
Так вот, позвольте вас спросить: мы с вами не забываем ли об этом, самом главном, о чём учит Христос? И мы с вами понимаем ли значение смирения в нашей духовной жизни, нашей религиозной жизни? Понимаем ли, почему смирение нас спасает? Если бы понимали, если бы чувствовали это, если бы знали это, если бы всегда имели это в уме, иначе бы, братья и сёстры о Христе, жили все мы, называющие себя христианами! Но вот это-то, самое главное, мы забываем.
Так почему же, однако, смирение полагается Христом Самим в основу жизни христианской? Почему смирение? Какое оно имеет значение само по себе, или, может быть, не только само по себе? Или даже и совсем не само по себе оно имеет такое спасительное для нас значение? Само по себе смирение не имеет никакого значения. Но дело в том, что смирение раскрывает в нас любовь. Смиренный человек обязательно будет любящим человеком. Он смиряет себя, страсти свои, корень которых – в себялюбии. И поэтому как только начинает подвизаться человек подвигом смирения, так он в себе этот корень себялюбия подрезает и уничтожает себялюбие. Раскрывается тогда в нём внутреннейшая духовная сущность – ядро, онтологическое ядро, если хотите, нашего существования, нашего существа: любовь, которой мы сообразны Самому Богу, ибо Бог есть любовь. Смирение служит тому, чтобы раскрылось самое главное в человеке, то, что нас роднит Самому Богу, в чём мы сообразны Самому Богу.
Как часто говорится: «Ну, нельзя же так смиряться! Надо же свою честь, свое достоинство как-то защищать! А это. несовместимо со смирением, которое вы нам предлагаете, которому вы, христиане, нас учите!» А вы подумайте, братья и сёстры, поставьте с одной стороны человека гордого, защищающего своё человеческое достоинство, и рядом с ним — человека любящего, смиренного. И сами посудите: кто больше имеет достоинства человеческого? В ком человеческое достоинство выражается отчетливее яснее, в ком оно виднее, в ком оно действительно есть: в одном или в другом? Потому что тот, кто возносит себя, возвышает себя сам, тот – будет унижен, как говорит нам Спаситель, а кто, наоборот, сам себя унижает, смиряет, тот оказывается возносимым, возвышаемым благодатию Божией, силою Божией, потому что так человек уподобляется Самому Богу, самому Христу, так сообразность наша Богу раскрывается в нас, становится действенней и действенней в любви и к Богу, и к людям. Братья и сёстры! Не будем забывать этих слов, которыми кончает сам Спаситель сегодняшнюю евангельскую притчу: «Всяк, возносяй себя сам, будет унижен, а унижающий себя – будет возвышен». Аминь.
Похожая притча
Бренан. Мытарь и фарисей (1858) Храм Божий – дом Отца нашего Небесного – дом молитвы. В него созывает Он детей Своих, чтобы в молитвенном общении они острее восчувствовали Его близость, Его любовь, чтобы тепло Отцовского назидания и силу его, унесли с собой в трудности человеческой жизни. Всех Он видит, свет Его Евангельской Истины освящает собравшихся до последних глубин. Так было во времена земной жизни Спасителя, когда фарисей и мытарь молились в огромном Иерусалимском храме, так и сейчас зрит Господь нас с вами предстоящих Ему с молитвой, так будет всегда до последних дней мира.
Но о молитве только двух богомольцев говорит сегодня Евангельская притча. Фарисей и мытарь. Почему именно они обратили на себя внимание Всевидящего Ока? Чем отличились? Казалось бы между ними нет ничего общего. Один стоит в первых рядах молящихся, первый, как праведник, он и во мнении людей; другой остановился у дверей храма, как последний пред Богом, и в глазах окружающих он – вопиющий грешник. Фарисей возносит взор горе с молитвой: «Боже! Хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы»; мытарь зрит подножие ног своих, и ударяя себя в грудь шепчет: «Боже, милостив буди мне грешнику».
Две молитвы устремлены к Богу, – два состояния души, два образа жизни. Оба человека – в храме, оба с молитвой на устах, но обоих ли покрыла милость Божия и Его благоволение? И слышим мы глас Божий: «Сказываю вам, что сей ( мытарь) пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется».
Безумствует на молитве, предстоя пред Богом в храме, фарисей, – «несть, якоже прочии человецы» ( Лк. 18, 11). В этих кратких словах излилась, обнажилась его душа во всей полноте и во всей своей неприглядности: здесь и самодовольство и любование собой, уничижение и укорение других, превосходство над всеми. В эти минуты стоя пред святилищем он забыл Бога, любящего праведников и милующего грешников, знающего наше тайное, и значит единого имеющего власть судить. Забыл, что ин суд человеческий, ин суд Божий. Не достойнее ли было ему, заглянув в свое сердце, прошептать вслух Господа: «от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего». Не произносит этих спасительных слов самовлюбленный, самодовольный фарисей. Ведь он не как прочие человецы, не как тот мытарь, не хищник, не прелюбодей. Да что там, за праведность – «пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» – Бог еще за заслуги и воздать должен. Бог ему должен.
А от дверей храма от человека, не смеющего поднять глаз от земли слышит Бог безмолвное: «Боже, милостив буди мне грешнику». Так кратко, но с каким сокрушением сердечным. А «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Молитва принята, грешник оправдан.
В преддверии Великого Поста Церковь напоминает нам о пути Христовом, о пути спасения, – о смирении и покаянии. «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
И мы с вами, дорогие мои, в храме Божием. Слава Богу! Но посмотрим в глубину души своей во свете сегодняшнего Евангелия. Ответим себе на вопрос, кто мы? Что речет о каждом из нас Господь?
Кратко, но емко нынешнее Евангельское сказание, и не случайно звучит сегодня для нас это слово Божие. Опасность впасть в фарисейское состояние самодовольства, самопревозношения и осуждения и укорения других подстерегает всякого. Только истинные праведники чужды подобных искушений, но и они строго стоят на страже своей души, чтобы не нашел в нее лазейку враг рода человеческого. В нас же, в молве житейских попечений пребывающих, неприметным образом могут объявиться эти отводящие от спасительного пути чувствования и взгляды.
В нас, безусловно, есть добрые истинно христианские качества. Мы любим храм Божий, стараемся каждый праздник почтить молением за службой, но при виде забывших о храме не шелохнется ли в душе иногда самодовольная мысль: «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы»? Мы утешаемся молитвой, но бываем обидчивы, раздражительны, празднолюбопытны, славолюбивы, но бываем невоздержны в пище, неосторожны в словах. Мы трудолюбивы, но скупы и безучастны к нужде ближнего, а если и благотворим, но при этом не сохраняем чистоту сердечную. И надо увидеть свое нравственное состояние, и устрашиться увиденного, тогда сердце наш непременно исторгнет вопль мытарев: «Боже, милостив буди мне грешному».
Мы же чаще довольны проявлением внешнего своего благочестия. И фарисейское: «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы» если и не является нашей молитвой, то все же подспудно приживается в глубине души, самодовольством услаждая жизнь.
Но убоимся и тени помысла «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы». Страшен душе самоцен, гибель для души оценивать других, сравнивая с собою. Тотчас все доброе в нас теряет пред Богом всякую цену и достоинство, и становится достоянием вражией гордыни. Но как же одновременно уживаются в сердце нашем обе эти молитвы? Борются в душах наших мытарь и фарисей, борются с переменным успехом. И как надо быть внимательным, чтобы не возобладала в нас молитва, не получившая от Господа оправдания. А слова Господа «… всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» не дадут забыть нам, что истинное христианское делание все запечатлено и проникнуто смирением и любовию. Чтобы предохранить себя от фарисейского превозношения пред другими, надо беспристрастно всматриваться в свою душу. По самолюбию, свойственному человеку, мы хорошо усматриваем в себе добрые качества, но слепы и снисходительны к своим недостаткам. Не зная самих себя истинно, мним, что мы лучше других. Но стоит начать всматриваться в свою совесть, в свое сердце при свете евангельских истин, мы сделаем для себя важное открытие, что мы не только не лучше, но во многих отношениях хуже многих.
Праведники Божии, исполнив все им повеленное, называли себя неключимыми рабами, боялись и помыслить о своих достоинствах. Апостол Павел говорил о себе: «Я первый из грешников». Апостол Петр до конца дней своих оплакивал случившееся с ним падение. Святые следили за каждым движением сердца, за каждою мыслию, судили себя даже за помыслы, вменяя их в грех, как за дело совершенное. Нам ли не быть строгими к себе, когда мысли наши заняты только земным, сердце обременено пристрастиями мирскими?
Чтобы освободиться от греха самоцена и самомнения, следует сопоставлять свою жизнь не с себе подобными, но с достигшими совершенства. Многие подобострастные нам люди победили в себе грех, искоренили все греховные страсти, уготовили себя в жилище Святому Духу. Но и они до конца жизни носили в устах и в сердце молитву: «Боже, милостив буди мне грешному». И мы, грешные, по праву преклоняемся пред ними. Так попытаемся сравнить их чистую добродетельную жизнь со своей. Вот кто-то в душе доволен своим мирным уступчивым характером, но что наша уступчивость в сравнении со смирением преподобного Сергия? Будучи игуменом монастыря, он не возгнушался заработать себе хлеб насущный, нанявшись срубить келью одному из насельников. И благодарил Бога, когда тот рассчитался со своим духовным отцом, дав за труд лукошко заплесневелых сухарей.
Мы дорожим своими молитвенными правилами, а если иногда помолимся сверх положенного, то это уже вменяем в подвиг. Но как мал и ничтожен он будет даже в наших глазах, если вспомним преподобных, простаивающих в беседе своей с Богом ночами и не замечающих времени.
Вспомним преп. Серафима Саровского и его тысячедневное стояние на камне в молитвенном подвиге.
Мы осилили какую-то одну, досаждающую нам страсть, оставили ту или другую греховную привычку, а в душе уже готово закопошиться самодовольство. Но вспомним святых, борцов, все страсти победивших. Пережив все искушения и устояв в добродетели, они сохранили главное, – смирение, чистоту любви. А у нас, если приглядимся к себе повнимательней, добродетель мнится до первого искушения, до первого соблазна. Как же не взывать нам ко Господу гласом мытаря «Боже, милостив буди мне грешному»?
А если взглянем выше сонма святых, если откроется нашему взору Крест с Божественным Страдальцем на нем и рядом стоящую сострадающую Ему Матерь, то сердце и ум наш познают путь во след Христа и Его Пречистой Матери, и останется в сердце нашем навсегда непрестанная молитва «Боже, милостив буди мне грешному».
Мытарь – грешник и Фарисей – мнимый праведник, оба они назидают нас: «не надейтесь на свою праведность, но всю надежду своего спасения возложите на беспредельную милость Божию, вопия: « Боже, милостив буди мне грешному»! А на исходе из земной юдоли в преддверии вечности для человека будет важна и нужна только одна молитва: «Боже, милостив буди мне грешному»! Аминь.
Похожая притча
22 февраля - Обретение мощей свт. Иннокентия, еп. Иркутского.
24 февраля - Память прп. Димитрия Прилуцкого, Вологодского.
25 февраля - Иверской иконы Божией Матери.
Великий пост в этом году начинается с 14 марта по новому стилю. Ему предшествует подготовительный период, который открывает Неделя о мытаре и фарисее (21 февраля в 2016 году). За ней следуют Неделя о блудном сыне, Неделя о Страшном Суде и Прощеное воскресенье.
РекламаОднажды эти два человека зашли в храм помолиться. Фарисей говорил так: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю». Мытарь же не смел поднять глаз на небо и молился: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!»
Смысл этой притчи понятен и прост. Из двух людей Бог выберет не того, кто внешне выглядит праведным, а того, чье сердце наполнено любовью к Богу. Ему не милы гордецы, которые перечисляют свои добрые дела, а милы смиренные и кроткие люди. Об этом особенно важно помнить в современном мире, где так много соблазнов и где люди часто увлекаются бахвальством.
Притча о мытаре и фарисее призывает искоренять гордыню, которая живет в каждом человеке. Не думайте, что лучше и праведнее других, не осуждайте. Церковь внушает готовящимся к посту, что исполнением того, что положено по уставу, хвастаться не должно. И молитва, и пост святы и спасительны только тогда, когда не омрачены самолюбованием.
Оцените статьюЕсть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Eсли вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Читайте также: