Долги отдают только трусы поговорка
Обновлено: 25.12.2024
Эта модная поговорка 1990-х как никогда сейчас подходит по отношению к власть имущим. Хоть бывшим, хоть нынешним.
«Вести» решили проверить, как платят за коммунальные услуги в домах, где есть квартиры у вип-персон и первых лиц государства. Как рассказали нам в жэках, один из самых крупных должников в городе — дом на ул. Панаса Мирного, где есть квартира у премьер-министра Арсения Яценюка. Там долг — почти 3 млн грн. Немало задолжал и соседний дом, в котором живут экс-заммэра Киева Ирэна Кильчицкая и экс-регионал Виталий Журавский, — около 1 млн.
Комментарий. Когда Яценюк и Ко говорят, что вся тяжесть новых тарифов ляжет на плечи богатых, они лукавят. Она ляжет на плечи народа: хоть напрямую в виде собственно тарифов, хоть косвенно, через субсидии. А сами они субсидий не получают, но и не платят, а потому им все равно, какие будут тарифы на услуги, тем более, если ты Герой Украины как нынешний мэр Киева.
Следующая пословица
Всегда трудно и немного боязно писать материал об истории, в которой фигурируют крупные суммы наличных денег. А ещё расписки, записи телефонных разговоров, долги и ФСБ (пусть и в лице ветерана, заместителя главы администрации города Иванова, экс-замначальника регионального управления ФСБ Владимира Карпова).
Давно знакомый ивановский предприниматель привёл ко мне на чашку чая своего московского партнёра Игоря Макарова, который работает и в Ивановской области. А тот рассказал печальную историю, как в 2017 году на чьём-то дне рождения Владимир Карпов попросил у брата Игоря 30 млн рублей наличными в долг для сына Михаила. В бизнес. Ненадолго. Семьи Карповых и Макаровых давно дружны, Макаровы успешные предприниматели, и просьба не выглядела чем-то из ряда вон.
Деньги нужны были Михаилу (Карпову-младшему), чтобы проинвестировать ООО «Домстрой», выступавшее одним из технических заказчиков строительства торгового комплекса «Леруа Мерлен» на купленной у семьи Сверчковых земле между Иваново и Кохмой. Возврат суммы, по словам Михаила, был гарантирован – как только москвичи оплатят обществу работы по договору (копия есть в распоряжение редакции), Михаил возвращает деньги Макарову. Деньги Михаилу в итоге дал младший из братьев Макаровых, Игорь, у которого тогда были свободные средства, он недавно продал бизнес в Палехе – только не тридцать, как просили, а двадцать миллионов. Наличными из рук в руки. Расписку написали, но как бы на всякий случай: отношения между семьями почти родственные, и тогда казалось, что бумажка с подписями – это не больше, чем простая формальность.
Хорошо, что написали ту расписку, иначе надежды на возврат денег у Игоря Макарова не было бы никакой. Когда сроки, указанные в бумажке, прошли, он не получил ни копейки. Потом сроки прошли ещё раз, потом ещё.
В итоге Макаров пытался получить хоть что-то, предлагал вернуть не двадцать, а хотя бы восемнадцать или пятнадцать миллионов – это лучше, чем ничего, говорит Игорь. Михаил вроде соглашался, но деньги отдавать так и не начал. В итоге в июне 2019 года Михаил говорит по телефону, что готов вернуть не больше пяти миллионов, но и эту сумму отдаст небыстро, в течение года-полутора.
Отдельно замечу: почувствовав неладное, Игорь Макаров стал записывать телефонные разговоры с Карповыми, эти записи были представлены суду, они есть и в редакции. В телефонных разговорах ни Михаил Карпов, ни его отец, не оспаривают факта получения двадцати миллионов. В основном, это разговоры с Михаилом, который сначала обещает вернуть сумму, а потом постепенно снижает её. Чувствуется, что разговоры о деньгах его тяготят.
Чтобы не остаться без денег, Макаров в 2020 году подал в суд на взыскание денежных средств по договору займа – по закону расписка действительна три года, тянуть дальше не было никакого смысла.
В ходе суда Макаров узнал много нового, о себе в том числе. Михаил Карпов в ходе процесса отказывался от расписки, не признавал долг, пытался доказать, что такой суммы у Макарова просто не было в наличии, говорил, что расписка написана под давлением после угроз, что Макаров угрожал расправой. Ещё у Карпова-младшего была версия, что он участвовал в обналичивании денежных средств в пользу Макарова, а расписка была безденежной, фиктивной. Всё это, в том числе признания Карпова-младшего в том, что он участвовал в обнальных операциях, есть в материалах дела.
На последнее заседание суда Михаил и его представитель не пришли, решение выносилось без них, и Карпов сразу заявил о намерении оспорить его в арбитраже. Как понимаете, решение Октябрьского райсуда суда было в пользу Макарова: и сумма долга, и проценты по договору, и проценты за пользование чужими деньгами – больше 27 млн рублей.
Макаров говорит, что пришёл в редакцию, потому что теперь боится за себя и за бизнес. Опасается, что влиятельный отец должника натравит на него силовиков. И говорит, что вряд ли получит свои деньги, потому что Михаил Карпов уже не раз являлся ответчиком по подобным делам, на нём не числится имущества, нет активов. Ещё говорит, что умышленно упомянул в иске Карпова-старшего, так как тот при составлении расписки выступал гарантом возврата денег.
Макаров и сегодня больше надеется на Карпова-старшего, чем на младшего, который деньги в руки получил, поэтому вопросы о долге и о возврате задаёт Владимиру Игоревичу. Говорит, что по-прежнему готов получить 15, но сразу, чем 27 неизвестно когда. И вот ответ (фрагменты телефонного разговора Игоря Макарова с человеком, голос которого очень похож на голос Владимира Игоревича Карпова): «Ты же уже всё просудил <…> Майкл там чего-то думает <…> Я не ввязываюсь в ваши эти <…> ты мне-то ни копейки не давал, у вас с Майклом бизнес <…> У тебя решение на 27 млн, приставы на эту сумму заточены. Как мы разойдёмся пятнадцатью?» Игорь говорит, что к приставам ещё не пошёл, что понимает – это путь в никуда, у Михаила нет ни денег, ни активов. Карпов в ответ: «Где гарантии? Сейчас мы тебе пятнашку отдаём, а ты скажешь, нет ни@ра». Потом, правда, после того, как Макаров говорит о готовности зафиксировать решение в суде и у нотариуса, старший Карпов соглашается подумать и поговорить с сыном. Для человека, стоящего в стороне от денежного спора, он показывает детальное знание вопроса.
Я позвонил Владимиру Карпову – профессиональная этика требует выслушать обе стороны – и попросил прокомментировать историю. Записывать разговор я не стал, потому что уверен: Владимир Игоревич не будет отрицать ни его факта, ни содержания. Он подтвердил, что семью Макаровых знает давно и хорошо, что о долге ему известно, но сам гарантом возврата не выступал. Рассказал, что ему уже приходилось выплачивать долги за сына, для чего пришлось продать квартиру. Сказал, что к бизнесу Михаила не имеет никакого отношения и ни в какие переговоры с Макаровым вступать не собирается.
И ещё Карпов-старший сказал мне, что бывшие коллеги (те самые, которые бывшими не бывают) говорили ему, что у них есть материал по нарушению закона Игорем Макаровым, и предлагали что-нибудь предпринять в эту сторону. Владимир Игоревич говорит, что не дал делу ходу – всё-таки семьи Карповых и Макаровых связывают давние дружеские, почти родственные отношения.
Вот такая история про семейную дружбу, бизнес и долги. Долги, которые или есть или нет – хотя они просужены и признаны судом – и которые, вроде бы, надо отдавать, но никто не собирается. А может, и не собирался.
Любовь и кредиты
Игори — бывшие милиционеры, один из них даже был следователем. Коллекторским бизнесом занимаются уже 10-15 лет. Они — хард-коллекторы (от англ. hard — «жёсткий»). «Софты» (от англ. soft — «мягкий») работают по телефону при просрочке от 90 дней. Если же должник кредит не возвращает, за него берутся «жёсткие» переговорщики. «Кормятся» коллекторы с того, что соберут. За оклад в 35 тыс. руб. нужно сделать план — 500 тыс. руб., а за то, что сверх плана, положен процент.
Вопрос-ответ
«Во, птичка накакала на лобовое стекло! — радуется Игорь № 2. — Значит, будет сегодня контакт!» У каждого «харда» своя территория, но ходить стараются парами, так безопаснее. «Вы бегать умеете? — спрашивает Игорь № 1 перед визитом по следующему адресу — к уроженцу Кавказа, задолжавшему банку несколько сотен тысяч. — Могут с ножом полезть или полицию вызвать. Последнее не страшно, но время потеряем».
«Я как-то один поехал к должнице, — вспоминает крепыш № 2. — И вдруг из дверей на лестничную клетку выходит огромный кот, размером чуть поменьше леопарда, пятнистый. Ходит вокруг меня, то ли мурлычит, то ли рычит и когти выпускает. Разговор мирно кончился, она даже всё выплатила, но страху натерпелся. Хозяйка сказала, что это какой-то лесной кот и она сама его побаивается».
Вообще с женщинами контактировать у коллекторов-мужчин, судя по всему, удаётся лучше. «У одного из наших вообще любовь случилась, — рассказывает Игорь № 1. — Он взял отпуск за свой счёт на 2 дня. И не появляется. Нам тревожно стало, поехали искать по адресам — всякое же бывает, вдруг убили. Нашли у должницы. Объяснил: она открыла дверь заплаканная — муж ушёл. Вот он и утешил. »
Статья по теме Должников коллекторы делят на категории. Помимо богачей это бестолковая молодёжь, набравшая потребительских кредитов, и люди, столкнувшиеся с финансовыми затруднениями. «Чаще всего встречаются те, кто не смог рассчитать свои силы, — говорит Игорь № 1. — Работяга, который взял кредит, неадекватный зарплате, а потом ещё и работу потерял. Как правило, в этой категории больше приезжих. Если дети есть, то человек, скорее всего, не будет прятаться, а заплатит».
Действительно, нам удаётся поговорить с должниками только по двум адресам — и в обоих случаях у них недавно появились малыши. Работяга Александр (90 тыс. руб., просрочка 107 дней) клянётся, что всё выплатит — недавно нашёл новую работу, — и даже даёт коллекторам номер своего мобильного. Молодая мать Ирина (12 тыс. руб., 92 дня) тоже готова расплатиться с банком в ближайшее время.
«То, что нам открыли двери всего в 2 случаях из 8, — совсем неплохо, — говорит на прощание Игорь № 1. — У нас "контактность" редко превышает 10%. То есть если в месяц 250 должников объездим и 25 из них убедим деньги вернуть — это хороший результат. С кем сложнее всего работать? Если попадётся бывший или даже действующий коллектор — беда; его разговорами не проймёшь».
Мнение эксперта
Анатолий Аксаков, депутат Госдумы:
— Коллекторский бизнес не раз хотели «закрыть»: мол, есть суд и служба судебных приставов. Но приставы не справляются со всем объёмом работы, так что услуги коллекторов востребованы. Однако из-за отсутствия чётких законов, регулирующих взаимоотношения коллекторов и заёмщиков, растут и число невозвратов, и ставки по кредитам, потому что банки вынуждены закладывать в эту ставку свои риски. Нужен специальный закон. Дума будет рассматривать его в весеннюю сессию. Он усилит ответственность коллекторов, поможет очистить их ряды от вымогателей. Нужно, чтобы работа коллекторских агентств регулировалась Центробанком. И конечно, нужно составить реестр этих агентств. Также стоит подумать, как ограничить ставки по кредитам.
Следующая пословица
«Я — Игорь, напарник тоже. Никаких фамилий. Личные данные должников упоминать не надо, — бритоголовый накачанный мужчина лет 30 с небольшим перебирает листы с уведомлениями о задолженностях. — Сегодня у нас 8 адресов».
Два Игоря похожи: качки в чёрных куртках и чёрных вязаных шапочках. Люди серьёзные — дворники открывают им двери подъездов, не задавая лишних вопросов. «А что спрашивать, видно, что коллекторы», — смеётся на моё замечание пожилой киргиз с метлой.
Статья по теме
Время — 8 утра. «Раньше в 6 утра "в гости" наведывались, — с ноткой сожаления в голосе вспоминает Игорь № 1. — Теперь по закону раньше 8 утра и позже 9 вечера приходить или звонить нельзя. Эффективность утренних обходов стала ниже. Конечно, с паяльником работа, вероятно, пошла бы веселее. Но мы переговорщики. И чем быстрее убедим должника отдать долг, тем лучше для него, для кредитора да и для нас».
Первым делом мы едем к бизнесмену, совладельцу нескольких фирм, который задолжал банку 641 тыс. руб. (кредит плюс пени) и просрочил платежи на 337 дней. «К нему уже ездили, — говорят мои новые знакомые. — Дверь не открывает, хамит. Среди неплательщиков с огромными суммами долга и годовыми просрочками много богатых. У них это даже считается доблестью. Есть и поговорка: "Долги платят трусы". И, что странно, много тех, кто уже попадался на просрочке платежей по огромным кредитам. Как им продолжают займы выдавать?»
Выясняется, что у неплательщика двухуровневая квартира. Но ни на одном из этажей двери не открывают.
Оставив «уведомление о досудебном взыскании задолженности» в почтовом ящике должника, едем по следующему адресу. Там живёт сотрудник крупной газовой корпорации, который должен 180 тыс. руб. и не платит примерно полгода. «То есть он делает вид, что платит, — уточняет Игорь № 2. — Последний платёж — 140 рублей. Видимо, чтобы сказать нам: «Но я же плачу!» Поговорить с газовиком коллекторам, однако, не удаётся. Та же история ещё по нескольким адресам.
Следующая пословица
«Соберите денег как можно больше, ибо деньги — артиллерия войны», — писал с фронтов Северной войны своим царедворцам наш государь Петр Первый. Он очень гордился тем, что все военные кампании, которые он вел, проводил «на свои». И, против обыкновения европейских правителей, не наделал государственных долгов перед другими державами. Сильна была в нем государственная прививка от старшего брата, царя Ивана Пятого, с которым он четырнадцать лет делил престол. Именно в совместном правлении цари Иван и Петр покупают у Польши за наличные деньги Киев и всю Украину, находящуюся на левобережье Днепра. Устойчивое финансовое положение России позволило этим царям ЧЕТЫРЕЖДЫ снижать налоги для населения, вести обширное каменное строительство в Москве и переводить армию на новые, европейские порядки.
Государственный кредит — оружие гораздо более ужасное, чем порох; оружие, которым государство должно было пользоваться под угрозой национального унижения, – так считал экономист 19-го века Ж.Б. Сэй. Ему вторил Мальтус, считавший большой государственный долг «раком, разъедающим политическую жизнь народа и его благосостояние». Но не все были такими пессимистами.
Экономист Карл Дитцель провозгласил под аплодисменты финансовой элиты: «Народ тем богаче, народное хозяйство тем прогрессивнее, чем большую долю государственных расходов общих государственных доходов поглощают процентные платежи по государственному долгу» ("Das System der Staatsanleihen im Zusammenhang der Volkswirtschaft betrachtet", 1855).
В конце 19-го века промышленность России строилась необыкновенно быстро. По мановению волшебной палочки появлялись сотни предприятий, банков, километры трамвайных путей, рудники и шахты. Тех, кто любопытствует, что построили, отсылаю к справочнику «Фабрики и заводы всей России», 1913 год, издательство товарищества Л.М. Фиш, г. Киев. Справочник давал сведения о 31523 заводах и фабриках, продавался за 4 рубля. Богатый материал для размышлений дают сохранившиеся акции совместных предприятий, что собирают в коллекции некоторые любители старины. Блестящий быт, лакеи, юнкера и хруст французской булки в упоительных вечерах были оплачены частными и государственными займами за рубежом. Уже в 1884 году Россия должна была пять с половиной миллиардов рублей и тратила на обслуживание долга более 200 миллионов из 750-миллионного годового бюджета. Рост долгов происходил и в тогдашней Англии, но это мало кого чесало, ибо благосостояние народов и доходы бюджета росли как на дрожжах.
И все было великолепно, пока не грянула затяжная мировая война. Все воюющие государства просели в доходах. А банкиры и кредиторы входить в положение императоров не захотели. Стало как-то неуютно в министерствах. Государственные программы сокращались, а молебны удлинялись. За 1914 год на войну было потрачено 2,5 млрд. рублей, в 1915-м 9,4 млрд., 1916-м 15,2 млрд., за два месяца 1917-го 3,3 млрд. То есть война съела 30,5 млрд. руб. Это доходы страны за без малого 10 лет! Надо было побеждать, ибо тогда можно было получить репарации с проигравшей Германии. Но что-то не побеждалось. Граждане попрятали наличное золотишко, потом серебро, а потом стало тупо не хватать и бумажных денег на поддержание нормальной работы государственной машины. Вдруг вспомнили про экономию, чем окончательно добили экономику.
В феврале 1917-го монархия в России самоликвидировалась, не выдержав слез императрицы по смерти Распутина, недостачи французских булок в магазинах и матросов, ополоумевших от кокаина и безделья в казармах. Ни на кого в мире страдания русского императорского дома не произвели впечатления, так как чуть не в одночасье пропали с карты Германская, Австро-Венгерская и Османская империи. Вот только долги.
Внешний довоенный долг России, при учете взаимных претензий, определялся в размере 4,2 млрд. золотых рублей (не считая германского около 1,1 млрд.) плюс 970 млн. рубликов железнодорожных займов, 340 млн. займов городов и 180 млн. займов земельных банков. Итого около 5,7 млрд. золотых рублей. Кроме того, упоминались 3 млрд. иностранных капиталовложений в акционерные и неакционерные предприятия. Военный (1914—1917 гг.) внешний долг России составлял примерно в 7,5 млрд. золотых рублей. Россия по факту была банкротом, на правильную выплату долгов пришлось бы потратить 100 лет с гаком. В 1918 году ленинское правительство объявляет дефолт иностранным державам и отказывается платить по долгам. Антанта ответила интервенцией. Голодные и вшивые пролетарии взялись за винтовки, от которых не успели отвыкнуть.
В 1922 г. Ленин посылает на Генуэзскую конференцию товарища Чичерина, Красина и группу специалистов, которые после эпических, невероятных по накалу переговоров и скандалов с буржуями потихоньку рассасывают большую часть денежных претензий, в основном за счет взаимозачетов. Воевать снова с РСФСР никто не хотел, и только потому приходилось договариваться.
В Германии дела обстояли ещё хуже. Хозяйство в разрухе, колоний лишили, земли отняли. Было тяжело – инфляция, голодные обмороки в очередях за хлебом. Петрушку сажали между железнодорожных шпал. Государства победители насчитали бывшей империи огромную контрибуцию. Немцы сказали – денег нет. Долг пересчитали в сторону уменьшения. И так тоже нет. Долг ещё раз пересчитали. Немцы немножко заплатили и попросили снова в долг. Долги пересчитали ещё раз и назначили окончательную, вполне подъемную для Германии сумму в золотых марках. Казалось, у банкиров жизнь налаживается. И тут к власти приходит Гитлер. В 1933 году он расчесал перед зеркалом свои усы, погладил ладошкой лысинку и наложил мораторий на выплату государственных долгов.
В 1945 году после победы над нацизмом страны-победительницы вспомнили про долг за Первую мировую. Немцы развели руками и сказали: «Денег нет, однако и страна наша разделена». Черчилль, Гувер, де Голль и прочие печально сказали: «Ок, отдадите, когда будете едиными». Прошло почти 50 лет. Германия поглотила ГДР, лоснится от сосисок и пива. Все прекрасно. Бундесвер крошечный, военные расходы не превышают полутора процентов от ВВП. И тут… «Немцы, пойдемте в кассу, надо оплатить расходы по Первой мировой». Мужчины с ефрейторскими замашками в Германии середины 90-х не нашлось. Германия заплатила золотом свой имперский долг.
В России армия в 1996 году в глубоком нокауте. Солдаты и младшие офицеры сосут лапу. На фоне первой чеченской войны бодро пилятся самолеты и заливаются бетоном ракетные шахты. Подлодки идут в утиль по цене лома. Премьер-министр Виктор Черномырдин и его французский коллега Лионель Жоспэн согласовывают цифры… и долг царской России перед французскими держателями «русских облигаций» полностью выплачен в том же 1996 году. 50 миллионов долларов как одна копейка. Сейчас, в 2018 году, во Франции зреет новая волна претензий к России примерно на 30 миллиардов долларов. Россия ведь давно не банкрот, пусть платит.
Наши же политики, как Маленький принц из сочинений Антуана де Сент-Экзюпери, питаются солнечным светом и благими пожеланиями. Они не такие жадные до денег, как их заокеанские и европейские коллеги. А может, просто живут с полной амнезией исторической памяти.
В сентябре 2017 года президент России Владимир Путин заявил, что наша держава списала странам Африки долг на сумму более $20 млрд. Все годы существования новой России мы прощали долги другим государствам. Например, Вьетнаму было списано $9,5 млрд., Алжиру — $4,7 млрд., Ливии — $4,6 млрд., Сирии, в которой в 2005 году еще не было никакой войны, простили около $10 млрд. А еще в списке Ирак и другие не самые бедные страны. В 2012 году Россия простила Северной Корее 90% долга по кредиту на сумму $11 млрд., который был выдан ей СССР на развитие промышленности, закупку вооружения и другие цели. Возникает закономерный вопрос: а что, совсем-совсем нет сил, чтобы получить от должников злато и серебро? Куда спешим со списанием долгов? Может, нужно тупо подождать?
Видимо, не можем ни ждать, ни взять. Нет рычагов воздействия. Вот Америка. 17 марта 2018 года её долг перешёл отметку в 21 трлн. долларов и составил 106% ВВП США. Политическая элита мира выражает глубокую озабоченность, но, в принципе, всем глубоко плевать, сколько должны Штаты. Принцип силы в бухгалтерии никто не отменял. Придите и возьмите.
Государственный долг Японии (которую либералы нам любят приводить в пример как цивилизованную страну) составляет чуть больше 250 процентов к ВВП. Что не мешает потомкам самураев делать страшные глаза и требовать от России Курильские острова.
Франция, бомбящая Сирию вкупе с Америкой, должна примерно свой годовой ВВП. А ведь не просыпается Макрон в холодном поту из-за государственных долгов. Не выворачивает карманы французских налогоплательщиков. Имперские амбиции и ядерные бомбы позволяют отсрочить долги на неопределенно долгую перспективу. Экономист Карл Дитцель, дело которого процветает, знал историю средних веков. Итальянским менялам были должны все государи Европы, но они никогда не могли диктовать свою волю сильным. Во все времена наживаются только на слабых. На скрижалях мировой истории выбито золотыми буквами: «Долги платят только трусы».
Читайте также: