Высказывания святых отцов о промысле божием
Обновлено: 21.11.2024
Почти иерея, исполняя заповедь Христову, в которой сказано: приемляй пророка с радостью во имя пророче, мзду пророчу приимет (Мф. 10, 41). Если и не знаешь о каком иерее, достоин ли он сана, или недостоин, то не презирай его ради заповеди Христовой. Как не терпят вреда светлое золото, если покрыто оно грязью, а также и самый чистый бисер, если прикоснется к каким-нибудь нечистым и скверным вещам; так подобно сему и священство не делается оскверненным от человека, хотя бы приявший его был и недостоин (прп. Ефрем Сирин, 31, 605—606).
. Лучше заслужить презрение как неопытному, нежели подпасть наказанию как опытному (прп. Ефрем Сирин, 31, 629).
Велик подвиг и велик труд монахов. Но если кто сравнит труды их со священством, хорошо исправляемым, тот найдет между ними такое различие, какое между простолюдином и царем (свт. Иоанн Златоуст, 44, 472).
Для <пастыря> самая великая и достаточная похвала та, если кто от порока обратится к добродетели, если кто, прежде бывший беспечным, сделается старательным от. увещания. (свт. Иоанн Златоуст, 47, 577).
. Мы, <пастыри>. для пользы тех, кому служим, являемся тягостными, жестокими, несносными и неприятными <в обличениях>, так как мы приносим пользу не тем, чем нравимся, а тем, чем уязвляем. Таков и врач, но он еще не слишком неприятен, потому что он сейчас же дает чувствовать пользу своего искусства, а мы — в будущем (свт. Иоанн Златоуст, 52, 57).
Не о своей славе забочусь я (моя слава — ваша добрая жизнь); но — о вашем спасении (свт. Иоанн Златоуст, 52. 83).
Не о том будем стараться, чтобы только были многие <в Церкви>, но более о том, чтобы они были отличны (по добродетелям). Когда последнее будет достигнуто, тогда будет и первое. Никто, строя дом, не желает сделать его наперед просторным, но сначала крепким и благонадежным, а потом — и просторным. Если есть могущие про сиять в Церкви, то скоро будут и многие; если же нот первых, то и множество никогда не будет иметь превосходства (свт. Иоанн Златоуст, 52, 231—232).
Учить нетрудно, но показать путь, которым с удобством можно достигнуть этого, — вот дело, достойное удивления (свт. Иоанн Златоуст, 52, 644).
Подобно тому как блестящая луна, рассеивая ночной мрак, прекрасно освещает как бы факелом путь мореплавателям и путешественникам и таким образом делает беспрепятственным путешествие для каждого, точно так же и учитель Церкви, разливая посредством слова, подобно луне, свет богопознания, приводит к Истине — Христу как тех, которые в настоящем житейском море идут по скорбному пути удовольствий, так и тех, которые ведут христианский образ жизни. И Священное Писание называет обыкновенно учителей Церкви, ведущих святую жизнь, сообразно достоинству их, луною и звездами. (свт. Иоанн Златоуст, 52, 979-980).
Когда научишься всему тому, что Господь заповедал тебе соблюдать, тогда ты приобретешь себе через это многих подражателей (свт. Иоанн Златоуст, 54, 614).
. Учителю особенно нужно иметь незлобие, иначе все будет тщетно. Если рыболовы, часто целый день бросая сети и ничего не поймав, не приходят в отчаяние, то тем более (не должно отчаиваться) нам. Часто случается, что плуг слова, действуя непрестанным внушением, входит и глубину души и истребляет овладевшую ею страсть. Кто слушал тысячу раз, тот должен что-нибудь почувствовать; невозможно, чтобы человек, слушая непрестанно, нисколько не почувствовал. Таким образом может случиться, что человек, уже готовый убедиться, потеряет все от нашего нетерпения, и произойдет то же, как если бы кто-нибудь неискусный в земледелии, насадив виноград и окопав его в первый год, и во второй, и в третий в надежде получить плоды, но, не получив их и потеряв надежду по прошествии трех лет, оставил бы его в четвертый год, именно тогда, когда должен был получить воздаяние за труды свои (свт. Иоанн Златоуст, 54, 797).
. Одна приобретенная душа часто может снять с нас <пастырей> бремя бесчисленных грехов и стать для нас искупительной жертвой в день Последнего Суда (свт. Иоанн Златоуст, 55, 518).
Преподаватель духовных предметов приобретает двоя кую прибыль, ибо польза последует не только в преспеянии слушающего, но и в рассуждении преподающего, но тому что не менее и самого себя воспламеняет к желанию совершенства, когда наставляет слушателя (прп. авва Феона, 56, 566).
Иерей Божий, поелику приближается к Богу, должен, подобно многоочитым животным (см.: Иез. 10, 12), весь быть оком, и так же, как они, все знать и все видеть. Итак, поелику не знаешь ты этого, научись со смирением, и не подвергай осмеянию светоносного священства, которое оскорбляешь, всем изменяя, и леностию, и продажею (прп. Исидор Пелусиот, 60, 103).
. Прекрасное дело научать людей благости Божией, привлекать их непрерывностью Промысла Божия, и от заблуждения приводить к познанию истины (прп. Исаак Сирин, 58, 309).
Пастырь не должен всегда безрассудно смиряться пред подчиненными, но не должен и возноситься всегда несмысленно, взирая в обоих случаях на пример апостола Павла. Господь часто закрывает очи подчиненных не видеть немощей в предстоятеле; а когда сам предстоятель начнет им объявлять свои недостатки, тогда родит в них неверие (прп. Иоанн Лествичник, 57, 259).
. Многим произволяющим подобает спастись, но награда дана будет тем, которые по Господе послужили их спасению (прп. Иоанн Лествичник, 57, 267).
Научитесь прежде сами делать добро, и тогда беритесь научить и других делать тоже, чтоб слово учения вашего было соединено с делом, и чрез то становилось более удобоприемлемым для тех, кои будут слушать его (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 481).
Пресвитер Петр Диосский, когда бывал на общественной молитве, то хотя его и принуждали стоять впереди всех, из уважения к его священству, он, по смирению, всегда становился позади других, исповедуя грехи свои… Это делал он, никого не оскорбляя (97, 242).
К одному отшельнику для причащения Святых Та и и приходил пресвитер из ближней церкви. Но кто-то наговорил отшельнику на пресвитера, и когда тот по обычаю пришел, чтобы причастить отшельника, последний, объятый соблазном, не отворил ему дверь. Пресвитер, увидев это, ушел.
И вот! Последовал к отшельнику голос: восхитили себе человеки суд Мой. После этого отшельник пришел в исступление: он увидел как бы златой колодезь и золотые сосуд и вервь, и воду особенно хорошего достоинства. Увидел он и как прокаженный черпал воду из колодезя и наполнил ею сосуд. Отшельник пожелал выпить воду, но не смог, потому именно, что черпавший был прокаженный. И опять был к нему голос: почему ты не пьешь этой воды? Что за дело до того, кто бы ни черпал ее? Он только черпает и наливает в сосуд. Отшельник, придя в себя и уразумев значение видения, призвал просвитера и попросил причастить его (106, 500).
Однажды у кельи Великого Макария лежал какой-то пресвитер. Голова у него было так изъедена болезнью, что в его темени была видна кость. Он пришел к Макарию, чтобы испросить исцеления; но старец не хотел принять его. Ученик стал упрашивать Макария и говорить ему: «Молю тебя, умилосердись над сим страдальцем, дай ему, но крайней мере, какой-нибудь ответ». Святой ответил: «Он недостоин исцеления, Господь послал ему такую болезнь для его вразумления; если хочешь, чтобы он исцелился, так посоветуй ему с сего времени отказаться от совершения Таинств». Тогда ученик стал упрашивать старца: «Молю тебя, скажи, почему так?» Тот ответил: «Сей пресвитер совершил Литургию в грехе любодеяния и за это теперь наказывается. Если он по страху прекратит то, что дерзал делать по небрежности, Бог исцелит его».
Когда же ученик пересказал это страждущему, то он пообещал не священнодействовать более. После этого святой Макарий принял его и сказал ему: «Веришь ли, что есть, Бог, от Которого ничто не скрыто?» Он отвечал: «Верю» Потом Макарий сказал ему: «Ты не должен был прогневлять Бога». Он отвечал: «Не должен, господин мой» Великий Макарий сказал: «Если ты сознаешь грех свой и наказание Божие, которому подвергся за этот грех, то исправься в будущем».
Пресвитер исповедал грех свой и обещался более не грешить и не служить при алтаре, но стать в ряду мирян Затем святой возложил на него руки, и тот в несколько дней выздоровел, оброс волосами и возвратился домой здоровым, прославляя Бога и благодаря Великого Макария (101, 66-68).
В Киликии неподалеку от города Эги, в селении Мардард был храм во имя Святого Иоанна Крестителя. Священником при храме был старец, великий пред Богом и исполненный добродетели. Однажды жители селения при шли к епископу города Эги с просьбой: «Возьми от нас этого старца — нам трудно с ним. В воскресный день он совершает Литургию в девятом часу и не соблюдает установленного чина Божественной службы». Епископ, при звав старца, спросил его: «Зачем ты так поступаешь, старец? Или не знаешь устава Церкви?» «Поистине так, Владыко, — отвечал старец, — и ты справедливо говоришь, но я не знаю, что мне делать. В воскресные дни от самой полунощницы я нахожусь у Святого престола и не начинаю Литургии, пока не увижу Святаго Духа, нисходящего на престол. Когда же увижу наитие Святаго Духа, немедленно совершаю Литургию». Епископ подивился добродетели старца, и, вразумив жителей, отпустил их с миром, славя Бога (102, 38).
Во времена царей Льва и Александра один князь, живший в Пелопонессе, купил себе отрока-скифа и отдал его пресвитеру, чтобы тот прислуживал ему в домашней церкви. Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, выяснилось, что он некрещен. Князь призвал пресвитера и повелел ему окрестить мальчика. По совершении таинства отрок пришел к своему господину, держа свечу. Князь попросил мальчика пригласить к нему крестившего его пресвитера. Отрок, придя в церковь, хотя и видел там священника, но, вернувшись к князю, возвестил, что того, кто крестил его, в храме нет. Князь удивился и послал другого отрока позвать пресвитера. Когда священник пришел, князь спросил новокрещеного, почему он говорит, что в храме нет того, кто его крестил. Отрок же сказал, что крестил его не этот пресвитер, ибо тот, кто совершал таинство над ним, светился, как солнце, а лицо его блистало, как молния. И когда служил тот страшный муж, священник стоял вне храма, связанный железными цепями но рукам и ногам, и держали его два страшных изувера, пока не кончил служение солнцеобразный муж. Услышав это, князь удивился, и страх объял его. Взяв священника под руку, он ввел его в свою комнату и спросил: «Правда ли, что говорит отрок?» Пресвитер, упав пред князем на колени, со слезами сказал: «Так как Господь открыл тебе все, то выслушай мой рассказ. На своей родине, соблазненный врагом душ наших, я впал в согрешение. Когда узнал об этом мой епископ, то дал мне епитимию — более не священнодействовать. Я, будучи беден, без служения но имел средств на жизнь и пришел в эту страну. Ты, господин мой, умилосердился надо мной и принял в дом свой. Я же, окаянный, поправ свою совесть и правила Божии, забыв вечные и страшные муки, служил до сего дня. Но так как Бог открыл тебе обо мне, я уже более не достоин взирать на тебя, моего господина». Князь ответил ему на это: «Полезнее было бы тебе попросить хлеба, чем ради времен ной жизни попрать заповедь Божию и дерзнуть приступить к Божественному служению. Но так как Бог человеколюбив и принимает искренно кающихся, то иди в монастырь и кайся прочее время жизни твоей, да милостив будет к тебе Господь за твое нечестие. Я думаю, что нет тяжелее греха, когда иерей, будучи запрещен, дерзнет служить Литургию». Сказав это, князь отпустил иерея в монастырь (107, 474—475).
Однажды святитель Василий Великий сказал своим клирикам: «Чада мои, пойдемте со мною и увидим славу Божию». Он вышел из города и направился в дом к пресвитеру Анастасию. Этот пресвитер не принимал пищи н течение недели, а в субботу и воскресенье вкушал только хлеб и воду. Ночи он проводил в молитвах вместе со своей женой. При этом отличался редкой кротостью, благостностью и милосердием к убогим. Предвидев силою Святаго Духа приход архиепископа Василия, Анастасий сказал своей нареченной жене, а на самом деле его сестре, что он идет на поле пахать и чтобы она прибрала комнату и в девятый час, взяв кадильницу с фимиамом и зажженную свечу, встретила архиепископа, ибо он идет в их дом. Она сделала, как ей было сказано. Жена пресвитера считалась неплодной, на самом деле она была девою, ибо они жили в чистоте уже сорок лет и строго хранили свою тайну.
Встретив архиепископа Василия с великой честью, она поклонилась ему и взяла у него благословение. Архиепископ, благословив, спросил: «Здорова ли ты, Феогния?» Она удивилась, так как святитель назвал ее по где Анастасий, брат твой?» Она ответила, что ее муж ушел пахать, отметив про себя, что святитель Василий сказал, что Анастасий — брат ее, и этим опять привел ее в трепет, ибо проник в тайну их жизни.
Когда святитель Василий встретился с Анастасием, пресвитер умыл ему ноги, и они поприветствовали друг друга о Господе. Затем святитель Василий направился в храм и предложил пресвитеру совершить службу. Но Анастасий знал, что меньший от большего благословляется, и потому не дерзал начинать службы. Святитель же сказал ему: «Ко всем своим добрым делам приложи и послушание» и этим побудил его совершить Литургию. За слушанием во время пресуществления Святых Даров достойные видели, что Святый Дух в виде огня окружил пресвитера и алтарь. Причастившись, все воздали славу Богу и пришли к пресвитеру на трапезу.
Святитель Василий стал расспрашивать пресвитера о его жизни и добродетелях. Анастасий называл себя грешником и по смирению говорил, что он недостоин никакой добродетели, что вместе с женой своей он трудится, чтобы платить подати и кормить нищих и странников. Святитель Насилий ответил пресвитеру, чтобы он называл свою жену сестрою, ибо она сестра его. Встав, он направился в одну из комнат. Пресвитер стал просить святителя не входить в ну комнату, говоря, что в ней хранится их имущество.
Святой Василий сказал, что потому он и пришел, что в этой комнате их имение. Так как пресвитер все же не отпирал дверей, то епископ своим словом отворил двери, вошел в комнату и нашел там тяжело больного мужа, о котором никто не знал, кроме пресвитера и его сестры. И спросил святитель, почему он хотел скрыть свое богатство? Анастасий отвечал, что он боялся, чтобы болящий не согрешил против архиепископа словом, ибо он гневлив и сварлив. Архиепископ сказал пресвитеру, что он хорошо потрудился для болящего, но в эту ночь он сам хочет послужить ему, чтобы получить награду вместе с ними. Оставшись на ночь с больным, святитель Василий молил Бога, исцеляющего все недуги и все болезни, об исцелении болящего. Утром он вывел болящего совершенно здоровым, прославляющим Бога, святого Василия и добронравного пресвитера Анастасия (112, 116).
Читайте также: