Высказывание гитлера об украинцах
Обновлено: 21.11.2024
«Если мы одной из завоеванных провинций дадим когда-нибудь право создать собственную армию или военно-воздушные силы, то с нашей властью над ней будет навсегда покончено.
Самоуправление ведет к самостоятельности. С помощью демократических институтов невозможно удержать то, что было некогда добыто силой… зачем покорять свободную страну, чтобы затем вернуть ей свободу.
Прежде всего мы не должны направлять немецких учителей на восточные территории. Иначе мы потеряем и детей и родителей. Мы потеряем весь народ, так как вбитые в его голову знания впрок не пойдут. Самое лучшее было бы, если бы люди освоили там только язык жестов. По радио для общины передавали бы то, что ей полезно: музыку в неограниченном количестве. Только к умственной работе приучать их не следует. Не допускать никаких печатных изданий. Кто-нибудь видел, чтобы европейская культура дала там достойные всходы? Возник духовный анархизм! Эти люди будут чувствовать себя самыми счастливыми, если их по возможности оставят в покое. Иначе мы вырастим там наших злейших врагов.
Но конечно, если действовать в интересах наших учителишек, то первым делом следовало бы открыть в Киеве университет.
Вообще, человека нужно учить самому необходимому. Все остальное будет ему только мешать! Уж лучше ему показывать прекрасное. Я исхожу из того, что нужно ребенку»
«Вольфшанце», 11 апреля 1942 года
«Вервольф», 22 июля 1942 года
«В средней полосе России кругом один песок. Но зато Украина просто несказанно прекрасна. С борта самолета кажется, что под тобой земля обетованная. Климат на Украине гораздо мягче, чем у нас в Мюнхене, почва необычайно плодородна, а люди – в частности мужчины – ленивы просто до невозможности. Вчера я катался на моторной лодке по одной из украинских рек – Бугу, - и вся природа вокруг очень напоминала Везер, где на берегах реки тоже растут леса. Но, к сожалению, здесь они сплошь заросли сорняками и сильно заболочены, земля почти совсем не возделана, на лугах не пасется скот, ибо местные жители – на этой плодородной земле они и так все имеют, - очевидно, не желают без особой нужды даже пальцем пошевелить. Повсюду можно видеть спящих людей. А между тем у украинцев был период культурного расцвета – кажется, в X-XII веках, - но теперь их церкви, в которых дешевые позолоченные образа, такое же убедительное доказательство их духовного упадка, как и музеи, в которых – во всяком случае в тех, где я побывал, - выставлены собрания старомодного хлама.»
«Рейхсляйтер Борман, начав делиться впечатлениями, полученными во время его поездки совместно с профессором Брандтом по находящимся неподалеку от ставки фюрера украинским колхозам, перевел разговор на другую тему и заговорил о населении Украины. Он подчеркнул, что при виде здешних детей совершенно не ощущаешь, что со временем у них будут плоские славянские черты лица. Как и у большинства людей восточнобалтийского типа, у них светлые волосы и голубые глаза; щеки у них пухлые, формы закругленные, и они действительно очень симпатичные. По сравнению с ними наши дети, в подавляющем большинстве своем принадлежащие к нордической расе, похожи на жеребят — такие же неуклюжие и кажется, что у них чересчур худые длинные ноги, слишком вытянутые тела, угловатые головы. А когда смотришь на украинских детей, то даже представить себе трудно, что время сплющит их круглые лица и сделает грубыми их черты. В остальном же, как подчеркнул рейхсляйтер Борман, за время своей поездки он видел, правда, мало мужчин, но зато невероятно много детей.
Такое обилие детей однажды может доставить нам много хлопот: ведь эти дети принадлежат к расе, которая воспитана так, что может вынести гораздо более суровые испытания, чем наш народ. Он не видел ни одного человека в очках, очень у многих великолепные зубы, они хорошо упитаны и, очевидно, сохраняют крепкое здоровье до глубокой старости.
Под влиянием необычайно трудных условий, в которых эти люди жили на протяжении многих веков, произошел естественный и очень тщательный отбор. Любой из нас, выпив стакан сырой воды, тут же заболеет. А эти люди живут в грязи, среди нечистот, пьют какую-то жуткую воду из своих колодцев и рек и ничем не болеют. Мы вынуждены каждый вечер глотать атебрин, чтобы не заболеть малярией, а этих русских или так называемых украинцев не берет и малярия, ни сыпной тиф, хотя их дома просто кишат вшами. И если под управлением немецкой администрации этот народ будет жить в полной безопасности и станет еще более неуязвим, то это не только не в наших интересах, но, напротив, рост численности этих русских или так называемых украинцев в не слишком отдаленные времена будет представлять для нас угрозу. Мы заинтересованы в том, чтобы эти русские или так называемые украинцы не слишком сильно размножились: ведь мы намерены добиться того, чтобы в один прекрасный день все эти считавшиеся ранее русскими земли были полностью заселены немцами.
Шеф в связи с этим заметил, что совсем недавно в одном из трактатов он встретил предложение запретить распространение и потребление противозачаточных средств на занятых нашими войсками восточных землях. И если какой-нибудь идиот действительно вздумает осуществить нечто подобное на практике, он самолично расстреляет его. Учитывая, сколько там в каждой семье детей, нам будет только на руку, если их девушки и женщины будут как можно больше употреблять противозачаточных средств. Нужно не только разрешить неограниченную торговлю ими, но и всячески поощрять ее, ибо мы ни в малейшей степени не заинтересованы в росте численности местного населения. Но пожалуй, придется прибегнуть к помощи евреев, чтобы формировать развитие событий в этом направлении.
Опасность того, что местное население под нашей властью будет быстро размножаться, он считает вполне реальной. Ведь если всем будут руководить немцы, то жизнь местного населения неизбежно изменится к лучшему и их благосостояние возрастет. И поэтому мы обязаны при всех обстоятельствах принять должные меры и не допустить роста численности местного населения.
В данной ситуации было бы чистейшей воды безумием проводить на занятых нашими войсками восточных землях диспансеризацию по немецкому образцу. Даже речи не может быть о вакцинации местных жителей и тому подобных мерах по укреплению их здоровья. В их головах нужно убить даже мысль о них. И со спокойной душой всячески способствовать распространению среди них суеверного представления о том, что все эти прививки и тому подобные вещи крайне опасны.
Необычайно важно также внимательно следить за тем, чтобы какими-либо мерами не пробудить в местном населении чувство собственного достоинства. Тут нужно быть особенно осторожным: ведь именно его полное отсутствие есть одна из основных предпосылок нашей работы. На основании этого ни в коем случае нельзя предоставлять местному населению права на получение высшего образования. Если мы совершим эту ошибку, то сами вырастим тех, кто будет бороться против нашей власти. Пусть у них будут школы, и если они захотят в них ходить, то пусть платят за это. Но максимум, чему следует их научить,— это различать дорожные знаки. Уроки географии должны сводиться к тому, чтобы заставить их запомнить: столица рейха — Берлин и каждый из них хоть раз в жизни должен там побывать. Помимо этого вполне достаточно будет научить туземцев, например украинцев, немного читать и писать по-немецки; такие предметы, как арифметика и т. п., в этих школах совершенно ни к чему.
Когда заходит речь об открытии школ для местного населения, никогда не следует забывать, что на занятых нашими войсками восточных землях следует применять те же методы, которые англичане применяли в своих колониях. И вся эта шумиха вокруг просветительной работы, вызванная появлением там попов из рейха, просто полный идиотизм. Генерал Йодль совершенно прав, выражая недовольство по поводу плаката на украинском языке, в котором речь шла о запрещении ходить по путям. Если один или даже несколько туземцев попадут под поезд, нас это совершенно не должно волновать.
И если он выступает за то, чтобы в школах туземцы учили немецкий язык, то исключительно потому, что знание языка есть одно из необходимых условий установления там нашего господства. В противном случае любой туземец сможет отказаться выполнять распоряжение немецких властей под предлогом того, что он, дескать, «не понял». По той же причине в школах нужно учить не тамошнему алфавиту, а нормальному шрифту. И самой большой нашей ошибкой будет чрезмерная забота о местном населении.
Для того чтобы мы, живя в хороших условиях, со временем не расслабились и не стали более снисходительными, необходимо возвести непреодолимый барьер между нами и местным населением.
При всех обстоятельствах нельзя допустить, чтобы немцы жили в украинских городах. Пусть уж лучше немцы живут в бараках за городской чертой, чем в самих украинских городах. Иначе в этих городах вскоре начнется чистка и уборка улиц и все такое прочее. Ни под каким видом не следует застраивать русские или украинские города или пытаться сделать более красивым их облик. Ибо в нашу задачу не входит улучшать жизнь местного населения. В перспективе для немцев будут построены новые города и поселки, и они никак не будут соприкасаться с русским или украинским населением. И поэтому предназначенные для немцев дома никоим образом не должны быть похожи на дома русских или украинцев; ни у кого не должно возникнуть ощущения, что немцы хоть что-то — глиняную обмазку или соломенную крышу — заимствовали у русских или украинцев.
В кайзеровской Германии постепенно дошли до провинциального, захолустного взгляда на вещи и начали регламентировать и предписывать все и вся. А причиной не в последнюю очередь послужило то, что нам, немцам, у себя на родине очень тесно и для регулирования жизненных процессов постоянно приходится прибегать к помощи полиции. Но вся эта регламентация таит в себе опасность того, что человек, который однажды покинул пределы рейха и поселился, скажем, в каком-нибудь британском доминионе, буквально вздохнет всей грудью, почувствовав, что здесь ему предоставлена полная свобода действия, и вскоре утратит всякую связь со своим отечеством.
Поэтому на занятых нашими войсками восточных землях мы не должны допускать этой ошибки, порожденной нашим вечным желанием регламентировать все и вся. И если мы не хотим без нужды лишний раз вызвать недовольство среди местного населения, то нам следует издавать распоряжения, ущемляющие их права, только в тех случаях, когда этого требуют наши интересы.
На старых землях рейха положение ныне таково, что в Берлине уже считают, что назначение бургомистра в любой городок тоже их дело. Даже общества собаководов были запрещены, и ему пришлось лично вмешаться, чтобы вновь добиться разрешения на «внесение в собаководство организующего начала». Регламентирование на старых землях рейха скоро дойдет до того, что устав общества любителей майских жуков также будет разработан в Берлине с приложением к нему подробнейших инструкций об организации делопроизводства, управления имуществом, финансовой отчетности и т. д., так что над бухгалтером нависнет угроза предстать перед судом, если он неправильно распорядится имуществом общества на сумму 6—10 рейхсмарок. И поэтому он желает, чтобы директивы из Берлина определяли только общие направления политики на занятых нашими войсками восточных землях, а повседневные дела решались на месте и находились в ведении компетентного гебитскомиссара.
Далее, бессмысленного регламентирования на восточных землях можно избежать путем сведения к минимуму штата германской администрации. Это приведет к тому, что гебитскомиссар будет вынужден привлечь к сотрудничеству тех, кто возглавляет органы местного самоуправления. Однако это вовсе не означает, что украинцам будет позволено создать у себя единую административную систему вплоть до генерального комиссариата или даже рейхскомиссариата».
«Вервольф», 27 июля 1942 года
(Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. – Смоленск: Фирма «Русич», 1993., с. 95-96, 197-200, 263, 267, 282, 436, 445-446, 451-455, 476-477).
Читайте также: