Условно табуированные фразы это смерть религия болезнь
Обновлено: 22.12.2024
Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Клянусь паденья горькой мукой,
Победы краткою мечтой;
Клянусь свиданием с тобой
И вновь грозящею разлукой.
Клянуся сонмищем духов,
Судьбою братий мне подвластных,
Мечами ангелов бесстрастных,
Моих недремлющих врагов;
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой,
Клянусь твоим последним взглядом,
Твоею первою слезой,
Незлобных уст твоих дыханьем,
Волною шелковых кудрей,
Клянусь блаженством и страданьем,
Клянусь любовию моей…
Для определения разных значений слова очень большую пользу приносит сопоставление инонимики и антонимики данного слова. Так, например, возьмем слово худой:
§ 18. Табу и эвфемизмы
Табу[ 151 ] – этнографическое понятие, касающееся и языка. Табу означает запрет, возникающий в сфере общественной жизни на разных ступенях развития общества. Исходя из различных предпосылок, такой запрет может распространяться и на факты языка.
Так, у народов, находящихся на ранней стадии общественного развития (полинезийцы, австралийцы, зулусы, эскимосы и др.), табу слов возникает на почве мифологических верований.
В случае смерти вождя нельзя дотрагиваться до его тела, трогать его вещи, входить в его дом, говорить с его женой и произносить его имя, так как факт смерти – это проявление деятельности духов и вступать с ними в противоречие нельзя, иначе вызовешь их гнев.
Подлежат запрету (табуированию) обозначение смерти, название болезней, имена богов и духов; часто табуируется название того животного, которое служит основным объектом охоты данного племени. Все это основано на наивном отожествлении этих «вещей» и слов, их называющих, что часто ведет к табуированию других созвучных слов или тех же слов в других значениях.
Для замены табу слов нужны другие слова – эвфемизмы[ 152 ]. Эвфемизмы – это заменные, разрешенные слова, которые употребляют вместо запрещенных (табуированных).
Такими эвфемизмами были у многих индоевропейских народов, в том числе и у славян, названия змей, медведя. Русское слово змея того же корня, что и земля, и змий буквально значило «земной»; в латинском языке наряду с исконным названием змеи anguis появился эвфемизм serpens – буквально «пресмыкающийся», в древнегерманском slango – «ползучий», в сербском – «украшающий» эвфемизм – краса; русское медведь – искусственно составленное сложное слово со значением «тот, кто ест мед» (как и в других славянских языках), в германских Bar – «бурый», в литовском lokys – «лизун», в вымершем прусском – clokis – «ворчун»; тогда как исконное наименование этого животного, сохранившееся в латинском ursus, во французском ours, в итальянском orso, в испанском oso, в греческом arktos[ 153 ], в древнеиндийском rksah, в древнеперсидском arsa, в авестийском аrsо, в армянском аrj, в албанском ari, в ирландском art (но и meth – «добряк»), – утрачено славянскими, балтийскими и германскими народами.
На более высокой ступени развития, например в эпоху формирования народностей в крестьянской среде, источником табуирования служат суеверие и предрассудки. Отсюда потребность в эвфемизмах для наименования смерти: вместо умер говорят отправился к праотцам, отдал богу душу, приказал долго жить, преставился, лег на стол, протянул ноги, скончался (последний эвфемизм употребляется и в городской среде более поздней эпохи)[ 154 ].
То же и в отношении названий болезней, например в украинских диалектах лихорадка заменяется словом тimка («тетка»), в сербском оспа – словом богине (множественное число)[ 155 ].
У промысловых охотников на медведя слово медведь (бывший эвфемизм) подвергается из суеверий вторичному табуированию: звирь («зверь»,севернорусские говоры), ломака, мохнач, лесник, потапыч или даже просто он.
В жеманной мещанской среде возникают особые эвфемизмы, о которых так метко писал Н. С. Лесков в «Воительнице»: «К тому же обращение у Домны Платоновны было тонкое. Ни за что, бывало, она в гостиной не скажет, что «была, дескать, я во всенародной бане», а выразится, что «имела я, сударь, счастие вчера быть в бестелесном маскараде», о беременной женщине ни за что не брякнет, как другие, что «она, дескать, беременна», а скажет «она в своем марьяжном интересе» и тому подобное» (ср. выражение «в интересном положении»).
В цивилизованном обществе причиной табуирования может служить цензурный запрет (военная или дипломатическая тайна), поэтому собственные имена стран, городов, предприятий, военных частей и лиц заменяются буквами или их названиями: N (эн), NN (эн–эн), N–ский (энский), г. X, Y, Z(г. Икс, Игрек, Зет); или описательным выражением: одна соседняя держава; один дипломатический представитель; завод, где директором (имярек) и т. п.
Когда в 1916г. был убит Григорий Распутин и цензура запретила упоминать его имя и фамилию и даже прозвище («Старец»), то журналисты стали употреблять эвфемизм: одно значительное лицо, и все понимали, что это Распутин.
Другим источником табуирования слов в цивилизованной среде служит этикет, боязнь грубых или неприличных выражений; так, вместо вы врете говорят вы ошибаетесь, вы не вполне правы; вместо его вырвало говорят он поехал в Ригу (по каламбурному созвучию) или с ним случился Фридрих–хераус (по одному анекдоту о русском и немецком солдатах, пивших за императоров); вместо вошь говорят насекомое, инсект; врачи часто прибегают к латинским названиям болезней (заменяют русские слова латинскими синонимами) или употребляют особые медицинские термины («Нет, у вас не рак, а cancer» (т. е. «рак»), «Это не чахотка, а tbс» (т. е. «туберкулез», «чахотка»), «Здесь необходимо хирургическое вмешательство» (т. е. «операция»), «Конечно, возможен и летальный исход» (т. е. «смерть») и т. п.
В некоторых жаргонах, например в воровском, наряду с «украшающими» эвфемизмами типа пришить (вместо убить), купить (вместо украсть) и т. п. встречаются еще и «обратные» эвфемизмы, когда приличные наименования заменяются неприличными; в этих жаргонах эвфемистика служит целям тайнорéчия (криптологии)[ 156 ].
§ 19. Этимология и «народная» этимология
Этимоло гия[ 157 ]– учение о происхождении слов.
Интерес к этимологии проявляется как у взрослых, так и у детей, и этимологизирование – излюбленное занятие людей, мало понимающих в законах развития языка. Наоборот, лингвисты, понимая всю сложность выяснения правильных этимологий, подходят к этому очень осторожно. Для неподготовленного человека любое случайное созвучие может быть поводом для сближения слов и объяснения их происхождения, слова же мало созвучные оставляются такими «этимологами» без внимания. Наоборот, лингвист может опираться только на закономерные звуковые соответствия разных языков и разных этапов развития одного языка (для чего надо знать фонетические законы, грамматическое строение слов и его изменения) и н а закономерное соотношение значений. То, что кажется для неспециалиста очевидным, лингвист берет часто под сомнение, и, наоборот, невероятное сопоставление с точки зрения нелингвиста представитель языковедной науки умеет убедительно доказать и объяснить.
Табу – из одного из полинезийских языков ta – «отмечать», «выделять» и ри – «всецело»; вместе: tapu > tabu – «всецело выделенный», «особо отмеченный» (в противоположность поа – «всеобщий», «обыкновенный»).
Читайте также: