Откуда фраза яду мне яду

Обновлено: 22.12.2024

«И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно. О боги, боги мои, яду мне, яду. »
За внутренним монологом автора, сидящего вечером в среду в ресторане Грибоедов, скрывается напоминание о письме видного поли­тического деятеля 1920-1930-х гг., «любимца партии» Николая Бухарина секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину от 10 декабря 1937 г. Бухарин в то время находился в заключении, обвиненный в участии в заговоре «право-троцкистского блока» против Сталина, ВКП(б) и советского государства. Морально раздавленный Бухарин умолял Сталина либо простить его, либо прислать ему морфий, чтобы он мог покончить с собой: «Если меня ждет смертный приговор, то я заранее тебя прошу, заклинаю прямо всем, что тебе дорого, за­менить расстрел тем, что я сам выпью в камере яд (дать мне мор­фию, чтоб я заснул и не просыпался). Для меня этот пункт край­не важен, я не знаю, какие слова я должен найти, чтобы умолить об этом, как о милости: ведь политически это ничему не поме­шает, да никто этого и знать не будет. Но дайте мне провести последние секунды так, как я хочу. Сжальтесь! Ты, зная меня хорошо, поймешь. Я иногда смотрю ясными глазами в лицо смер­ти, точно так же, как — знаю хорошо — что способен на храб­рые поступки. А иногда тот же я бываю так смятен, что ничего во мне не остается. Так если мне суждена смерть, прошу о морфийной чаше»*.
Не «простивший» Бухарина секретарь,видимо, использовал письмо своей жертвы для того, чтобы опорочить его в глазах широкого круга людей. О содержании письма Бухарина хорошо знал и Булгаков, зафиксировавший мотив смертной чаши с морфием в проекции на 1937-й год в цитированном выше фрагменте романа. Энигматическим мостом к теме морфия во фрагменте послужил рассказ М. Булгакова «Морфий», опубликованный в 1927 г., - о пристрастии уездного врача Сергея Полякова к морфию, что стало причиной его смерти. Одна из сквозных тем рассказа — тема оперы «Аида», в которой бывшая, но не забытая жена Полякова пела партию Амнерис. Об опере «Аида» в романе напоминает моление автора «О боги, боги мои. », которое является скрытой цитатой арии соперницы Амнерис Аиды: «Боги мои, я вас молю, я молю, | сжальтесь над горькой судьбой моей: | смерть мне пошлите, боги мои, | я вас молю, я вас молю!»**. Первоначально тема чаши с морфием обозначена М. Булгаковым в словах о вазочке со льдом: вазочка, собственно, и есть чаша, лед же замещает (подразумевает) морфий — в силу того, что морфий (морфин) в сухом виде имеет кристаллическую структуру, а моногидрат его еще и бесцветен, как лед. Отсылкой к дате 1937 служат слова о налитых кровью бычьих глазах: по восточному календарю, к которому М. Булгаков в романе обращался не один раз, 1937-й год был годом красного быка.

Читайте также: