Как разговаривали в 17 веке фразы
Обновлено: 21.11.2024
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться Междисциплинарный метод френдит всех!язык 17-го века: как надо?
Пост про "язык 17-го века" в романе А. Чапыгина естественным и предсказуемым образом вызвал вопрос, известно ли мне, как говорили в 17-м веке, и как, по моему мнению, надо. Поэтому поговорим о том, как на самом деле разговаривали в 17-м веке.
В действительности это прекрасно известно, потому что от 17-го века сохранилось море документов, в том числе судебных протоколов, где записывалось то, что люди говорили на самом деле, а не то, что требовалось для украшения слога. Но, чтобы не ходить далеко, возьмём самый общедоступный памятник - "Житие протопопа Аввакума".
Вначале Аввакум придерживается убеждения, что в письменном тексте надо писать по-книжному, и изъясняется так:
Той же Дионисий пишет о солнечном знамении, когда затмится: есть на небеси пять звезд заблудных, еже именуются луны. Сии луны бог положил не в пределех, яко ж и прочии звезды, но обтекают по всему небу, знамение творя или во гнев или в милость, по обычаю текуще. Егда заблудная звезда, еже есть луна, подтечет под солнце от запада и закроет свет солнечный, то солнечное затмение за гнев божий к людям бывает. Егда ж бывает, от востока луна подтекает, то по обычаю шествие творяще закрывает солнце.
Но потом он всё больше и больше забывает о "книжности" и начинает писать так:
Посем привезли в Брацкой острог и в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филиппова поста в студеной башне; там зима в те поры живет, да бог грел и без платья! Что собачка, в соломке лежу: коли накормят, коли нет, Мышей много было, я их скуфьею бил, - и батожка не дадут дурачки! Все на брюхе лежал: спина гнила. Блох да вшей было много. Хотел на Пашкова кричать: «прости!» - да сила божия возбранила, - велено терпеть. Перевел меня в теплую избу, и я тут с аманатами и с собаками жил скован зиму всю. А жена с детьми верст с двадцеть была сослана от меня. Баба ея Ксенья мучила зиму ту всю, - лаяла да укоряла. Сын Иван - невелик был - прибрел ко мне побывать после Христова рождества, и Пашков велел кинуть в студеную тюрьму, где я сидел: начевал милой и замерз было тут. И на утро опять велел к матери протолкать. Я ево и не видал. Приволокся к матери, - руки и ноги ознобил.
Или вот:
Но помогала нам по Христе боляроня, воеводская сноха, Евдокея Кириловна, да жена ево, Афонасьева, Фекла Симеоновна: оне нам от смерти голодной тайно давали отраду, без ведома ево [воеводы], - иногда пришлют кусок мясца, иногда колобок, иногда мучки и овсеца, колько сойдется, четверть пуда и гривенку-другую, а иногда и полпудика накопит и передаст, а иногда у куров корму из корыта нагребет. Дочь моя, бедная горемыка Огрофена, бродила втай к ней под окно. И горе, и смех! - иногда ребенка погонят от окна без ведома бояронина, а иногда и многонько притащит. Тогда невелика была; а ныне уж ей 27 годов, - девицею, бедная моя, на Мезени, с меньшими сестрами перебиваяся кое-как, плачючи живут.
И моё любимое место:
Курочка у нас черненька была; по два яичка на день приносила робяти на пищу, Божиим повелением нужде нашей помогая; Бог так строил. На нарте везучи, в то время удавили по грехом, И нынеча мне жаль курочки той, как на разум приидет, Ни курочка, ни что чюдо была: во весь год по два яичка на день давала; сто рублев при ней - плюново дело, железо! А та птичка одушевлена, Божие творение, нас кормила, а сама с нами кашку сосновую из котла тут же клевала, или и рыбки прилучится, и рыбку клевала; а нам против тово по два яичка на день давала. Слава Богу, вся строившему благая! А не просто нам она и досталася. У боярони куры все переслепли и мереть стали; так она, собравше в короб, ко мне их прислала, чтоб-де батько пожаловал - помолился о курах. И я-су подумал: кормилица то есть наша, детки у нея, надобно ей курки. Молебен пел, воду святил, куров кропил и кадил; потом в лес сбродил, корыто им сделал, из чево есть, и водою покропил, да к ней и отслал. Куры Божиим мановением исцелели и исправилися по вере ея. От тово-то племяни и наша курочка была. Да полно тово говорить! У Христа не сегодня так повелось. Еще Козьма и Дамиян человеком и скотом благоденствовали и целили о Христе. Богу вся надобно: и скотинка, и птичка во славу его, пречистаго Владыки, еще же и человека ради.
Совершенно очевидно, что в этих местах Аввакум пишет на том языке, на котором он реально говорил с другими людьми. (Скорее даже диктует, чем пишет - по-видимому, его мемуары писались под диктовку). Понятно, что это не язык 20-21 веков, но это нормальный язык, ясный и без всяких палёных мышей и заколдобившихся Ромуальдычей. (Если кого интересует, Аввакум и ругаться умел прекрасно, я просто не цитирую).
Читайте также: