Жванецкий цитаты о евреях

Обновлено: 22.12.2024

Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.

0 9 5

пользователи оставили 26 комментариев , вы можете свернуть их

Следующая цитата

«Когда вижу антисемита, мне хочется спросить: "Ты что, завидуешь?"». В память о великом сатирике публикуем подборку его высказываний о евреях. Изначально она была опубликовано к его 85-летнему юбилею.

Памяти Михаила Жванецкого

Об антисемитизме и антисемитах

А евреи как? Они в любой стране в меньшинстве, но в каждой отдельной отрасли в большинстве. Взять физику – в большинстве. Взять шахматы – в большинстве. Взять науку – в большинстве. А среди населения в меньшинстве. Многие не могут понять, как это происходит, и начинают их бить.

Наш человек любит кричать: «Наши деньги у Березовского». Я все время спрашиваю: «А у тебя были деньги?». Нет. Какие ж твои деньги у Березовского. На этом чувстве основан весь антисемитизм, весь марксизм, вся ненависть, которая читается между строк писателя к писателю.

В конце концов, для меня самый неприятный вопрос – вот вы еврей, и что вы скажете? Вот как записка во время концерта – правда ли, что Куприн сказал, что жиды. Вот что-то такое. Сказал ли Куприн, написал, нет, я даже не знаю, я не так же эрудирован. Что, там, каждый жид в нашей стране – деятель культуры. Я получаю такую записку на концерте – я теряюсь. Я не могу ничего сказать, так как эта записка начинается с оскорбления, в ней содержится оскорбление. Человек, которого оскорбляют, он теряется поневоле – он не может ответить так же. Вот тянет ответить матом на вот эту записку. А я, видите, пытаюсь этого избежать. Я не могу. Публика может все, публика свободна. Вот на такие вопросы я, наверное, не могу ответить.

Памяти Михаила Жванецкого

Не буду говорить о других, но я вырос в смертельной борьбе за существование. Откуда этот юмор? Где его почва? Везде – от окончания школы до поступления в институт. Учителя предупреждали: парень идет на медаль. Шел, шел, шел, потом: нет, он еврей, – и где-тов 10 классе я перестал идти на медаль. Ни черта не получилось – еврей! Потом опять еврей, и снова еврей – все время я натыкался на это лбом, у меня не было того – самого главного. Я всегда говорил: "А вы могли бы в этой стране прожить евреем?". Когда вижу антисемита, мне хочется спросить: "Ты что, завидуешь?". Я же не вылезал из конкурентной борьбы. То подожгут, то не дадут, то обидят, то вообще задавят. Одно, другое, третье – и все время ты сглатываешь, сглатываешь. Сейчас я закончу формулировкой: неважно, кем ты был, – важно, кем стал.

Антисемитизм – это что-то очень больное. Не могу говорить обо всех евреях – они тоже разные, но, конечно, под натиском обстоятельств у этих людей веками вырабатывались малопривлекательные черты. Мы должны понимать: не все держится на мифологии – есть и реальные предпосылки. Шло это от специфического развития из–под полы, из–под каблука. Вот я подумал сейчас, что пролезающее сквозь асфальт и сквозь щели растение имеет скрюченный вид – откуда у него возьмется свободный аристократический ствол? Да, когда ты свободно, ничего не боясь, растешь в Англии, когда у тебя предки, потомки, замок и несколько поколений тянутся кверху, глаз радует прекрасное дерево, а здесь все выдавливалось, поэтому обижаться на евреев не надо.

Памяти Михаила Жванецкого

«Меня тут пригласили на съезд знаменитых евреев. »

Какие бывают евреи

Евреи бывают разные. Бывают евреи степные. По степи носятся на лошадях. Бывают евреи южные, черноморские, те все шутят, все норовят иносказательно. На двух–трех языках часто говорят, на каждом с акцентом от предыдущего.

Есть евреи лабораторные. Тогда о них думают хорошо. Особенно если они бомбу делают, чтобы все жили одинаково или одинаково не жили вообще. Лабораторных евреев любят, ордена дают, премии и названия улиц в маленьких городках. Лабораторный еврей с жуткой фамилией Нудельман благодаря стрельбе пушкой через пропеллер бюст в Одессе имеет и где-то улицу. Талант им прощают. Им не прощают, если они широко живут на глазах у всех.

Есть евреи–больные, есть евреи–врачи. Те и другие себя ведут хорошо. Евреи–врачи себя неплохо зарекомендовали. Хотя большей частью практикуют в неопасных областях – урологии, стоматологии. Там, где выживут и без них. То есть там, где у человека не один орган, а два, три, тридцать три или страдания в области красоты.

Где евреям тяжело – в парламентах. Им начинает казаться, и они сатанеют: мол, не ради себя. Но остальные–то ради себя. А кто ради всех – и выглядит глупо, и борется со всеми, и опять высовывается на недопустимое расстояние один. В стране, которую, кроме него, никто своей родиной не считает, он, видите ли, считает. Он желает, чтобы в ней всем было хорошо. Вокруг него территория пустеет. Он ярко и сочно себя обозначил и давно уже бежит один, а настоящая жизнь разместилась совсем в другом месте.

. И тут важно успокоиться и сравнить будущее свое и не свое. И дать судьбе развиться. Принять место, что народ тебе выделил и где он с тобой примирился. Если ты еврей афишный, концертный, пасхальный и праздничный – держись этого. Произноси все фамилии, кроме своей. А тот, кто хочет видеть свою фамилию в сводке новостей, произнесенной Познером, должен видеть расстояние между Познером и новостями. Самое печальное для еврея – когда он борется не за себя. Он тогда не может объяснить за кого, чтобы поверили. И начинает понимать это в глубокой старости. А еще есть евреи–дети. Очень милые. Есть евреи марокканские, совсем восточные, с пением протяжным на одной струне. Разнообразие евреев напоминает разнообразие всех народов и так путает карты, что непонятно, кто от кого и, главное, зачем произошел. Немецкие евреи – педантичные. Русские евреи – пьяницы и дебоширы. Английские евреи – джентльмены с юмором. Да! Еще есть Одесса, одна из родин евреев. И есть одесские евреи, в любом мусоре сверкающие юмором и весельем. Очень большая просьба ко всем: не замечать их. Не устраивать им популярность. Просто пользоваться их плодами, но не проклинать их корни.

Следующая цитата

О евреях и их сожалениях
«Самое печальное для еврея — когда он борется не за себя. Он тогда не может объяснить за кого, чтобы поверили. И начинает понимать это в глубокой старости».

Следующая цитата

Михаилу Жванецкому 6 марта исполнилось бы 87 лет! Возможно ли в это поверить? А жить в одно время с «живым классиком» современности – это счастье вы осознаёте? Читать его, слушать, цитировать и наслаждаться каждым словом – разве это не редкое везение?

Сатир и необыкновенный мудрец – каждое из его суждений тут же становится классической цитатой из разряда «мысли великих». Ну а нас, влюблённых в Израиль, конечно, интересуют высказывания Жванецкого об еврействе и евреях…

В конце концов, для меня самый неприятный вопрос – вот вы еврей, и что вы скажете? Вот как записка во время концерта – правда ли, что Куприн сказал, что евреи… Вот что-то такое. Сказал ли Куприн, написал, нет, я даже не знаю, я не так уж эрудирован. Что, там, каждый еврей в нашей стране – деятель культуры. Я получаю такую записку на концерте – я теряюсь. Я не могу ничего сказать, так как эта записка начинается с оскорбления, в ней содержится оскорбление. Человек, которого оскорбляют, он теряется поневоле – он не может ответить так же. Вот тянет ответить матом на вот эту записку. А я, видите, пытаюсь этого избежать. Я не могу. Публика может
все, публика свободна. Вот на такие вопросы я, наверное, не могу ответить.

***
А евреи как? Они в любой стране в меньшинстве, но в каждой отдельной отрасли в большинстве. Взять физику – в большинстве. Взять шахматы – в большинстве. Взять науку – в большинстве. А среди населения в меньшинстве. Многие не могут понять как это происходит, и начинают их бить.

***
Я думаю о том, что наша наука всегда была самым святым для нас. И для них, для ученых, это было самое святое, самое выдающееся. Я не думал, что, когда откроются окна (то есть границы), наука повыпрыгивает из окна. Ну хорошо, слабонервные люди типа спортсменов, они могли отвалить. Они первыми и выпрыгнули. Потом повыпрыгивали евреи. На евреев надеяться,
конечно, было нечего. Они выпрыгнут сразу, потому что это попытки искать хорошую жизнь всюду. Всюду! Причем, приехав туда, обнаруживают, что она — эта хорошая жизнь — сзади. Вернувшись назад, обнаруживают, что она осталась там.

Не буду говорить о других, но я вырос в смертельной борьбе за существование. Откуда этот юмор? Где его почва? Везде — от окончания школы до поступления в институт. Учителя предупреждали: парень идет на медаль. Шел, шел, шел, потом: нет, он еврей, — и где-то в 10 классе я перестал идти на медаль. Ни черта не получилось — еврей! Потом опять еврей, и снова
еврей — все время я натыкался на это лбом, у меня не было того — самого главного… Я всегда говорил: “А вы могли бы в этой стране прожить евреем?”. Когда вижу антисемита, мне хочется спросить: “Ты что, завидуешь?”. Я же не вылезал из конкурентной борьбы. То подожгут, то не дадут, то обидят, то вообще задавят. Одно, другое, третье — и все время ты сглатываешь..
сглатываешь… Сейчас я закончу формулировкой: неважно, кем ты был, — важно,
кем стал. Когда мне говорят: “Вы еврей, еврей!”, я отвечаю: “Иисус Христос тоже евреем был, а кем стал!”. Важно, кем ты стал, когда закончил с тем существованием и вышел за рамки нации.

***
Евреи бывают разные. Бывают евреи степные. По степи носятся на лошадях. Бывают евреи южные, черноморские, те все шутят, все норовят иносказательно. На двух-трех языках часто говорят, на каждом с акцентом от предыдущего. А на своем не говорят. Все на чужих стараются. И волосы красят, и имена меняют, а их все равно распознают. Некоторые ездят все время, переезжают, а не богатеют, потому что богатство — это земля, а она требует оседлости. А вообще богатые евреи есть, но их немного. Меньше, чем думают. А все равно думают. От бедности. А раз все равно думают, значит, им надо. Вот из-за них многие и делают вид…

***
Антисемитизм — это что-то очень больное… Не могу говорить обо всех евреях — они тоже разные, но, конечно, под натиском обстоятельств у этих людей веками вырабатывались малопривлекательные черты. Мы должны понимать: не все держится на мифологии — есть и реальные предпосылки. Шло это от специфического развития из-под полы, из-под каблука. Вот я подумал сейчас, что пролезающее сквозь асфальт и сквозь щели растение имеет скрюченный вид
— откуда у него возьмется свободный аристократический ствол? Да, когда ты свободно, ничего не боясь, растешь в Англии, когда у тебя предки, потомки, замок и несколько поколений тянутся кверху, глаз радует прекрасное дерево, а здесь все выдавливалось, поэтому обижаться на евреев не надо. Нужно просто понять, как происходило развитие, откуда вот эта чудовищная
вывороченность, изворотливость и стремление провернуть что-то за короткий период, пока не поймали. И вот ты бежишь, пока не схватили, и должен успеть и написать, и произнести, и еще что-то сделать, и тщеславие появляется нездоровое. На самом деле тут нечем гордиться, а многие, так получается, нос кверху: “Мы гордимся… Столько-то профессоров, столько-то академиков, столько-то композиторов на душу населения”… Разумеется, это раздражает других людей, обижает. Мы сами должны быть на равных, не выпячивать свою исключительность, которой, может, и нет… В Израиле, например, мы ее, эту исключительность, что-то не видим — она возникает именно там, где притеснение было. Не надо пытаться этим торговать.
Нехорошо. Мне так кажется. Есть евреи государственные. Но тут у них не получается, потому что под подозрением всегда, как бы не у себя дома, хотя не у себя дома хочет жить каждый, кому плохо. Но этот каждый себе прощает, а другому — нет. Есть евреи лабораторные. Тогда о них думают хорошо. Особенно если они бомбу делают, чтобы все жили одинаково или одинаково не жили вообще. Лабораторных евреев любят, ордена дают, премии и названия улиц в маленьких
городках. Лабораторный еврей с жуткой фамилией Нудельман благодаря стрельбе пушкой через пропеллер бюст в Одессе имеет и где-то улицу. Талант им прощают. Им не прощают, если они широко живут на глазах у всех. Есть евреи-больные, есть евреи-врачи. Те и другие себя ведут хорошо. Евреи-врачи себя неплохо зарекомендовали. Хотя большей частью практикуют в
неопасных областях — урологии, стоматологии. Там, где выживут и без них. То есть там, где у человека не один орган, а два, три, тридцать три или страдания в области красоты. Где евреям тяжело — в парламентах. Им начинает казаться, и они сатанеют: мол, не ради себя. Но остальные-то ради себя. А кто ради всех — и выглядит глупо, и борется со всеми, и опять высовывается на недопустимое расстояние — один. В стране, которую, кроме него, никто своей родиной не считает, он, видите ли, считает. Он желает, чтобы в ней всем было хорошо. Вокруг него
территория пустеет. Он ярко и сочно себя обозначил и давно уже бежит один, а настоящая жизнь разместилась совсем в другом месте… И тут важно успокоиться и сравнить будущее свое и не свое. И дать судьбе развиться. Принять место, что народ тебе выделил и где он с тобой
примирился. Если ты еврей афишный, концертный, пасхальный и праздничный — держись этого. Произноси все фамилии, кроме своей. А тот, кто хочет видеть свою фамилию в сводке новостей, произнесенной Познером, должен видеть расстояние между Познером и новостями. Самое печальное для еврея — когда он борется не за себя. Он тогда не может объяснить за кого, чтобы
поверили. И начинает понимать это в глубокой старости. А еще есть евреи-дети. Очень милые. Есть евреи марокканские, совсем восточные, с пением протяжным на одной струне. Разнообразие евреев напоминает разнообразие всех народов и так путает карты, что непонятно, кто от кого и, главное, зачем произошел. Немецкие евреи — педантичные. Русские евреи — пьяницы и дебоширы. Английские евреи — джентльмены с юмором. Да! Еще есть Одесса, одна из родин евреев. И есть одесские евреи, в любом мусоре сверкающие юмором и весельем. Очень большая просьба ко всем: не замечать их. Не устраивать им популярность. Просто пользоваться их
плодами, но не проклинать их корни.

Марина Гин на 65 летие Жванецкого. Сегодня ушел от нас классик юмора современности. Барух даян аЭмет!

Читайте также: