Жизнь пи цитаты из книги
Обновлено: 21.12.2024
Жизнь надо принимать такой, какой она тебе достается, — но уж от этого стараться взять все самое лучшее.
Добавила suslic 05.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Скажу честно. Не атеисты противны мне, а агностики. Сомнения – штука полезная, помогают, хоть и не всегда. Раз уж Христос сомневался, нам пристало и подавно. Но идти вперёд необходимо. А исповедовать сомнения как философию жизни – всё равно что мечтать о движении, стоя на месте.
Добавил Tolkienist 02.12.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Все звери — консерваторы, а то и реакционеры. На малейшие перемены в жизни они реагируют крайне болезненно. Они любят, чтобы все было так, как есть, — день за днем, месяц за месяцем. Они терпеть не могут всяких неожиданностей.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Главная ошибка потерпевшего кораблекрушение в том, что он больше надеется, чем делает.
Добавила suslic 05.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Ничего не скажу про свою трудовую жизнь, кроме того, что галстук — удавка, хоть и перевернутая, и мигом задушит любого, кто потеряет бдительность.
Добавила suslic 04.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Время — иллюзия, от которой у человека появляется одышка.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Та ещё история. Сперва я не поверил ни единому слову. Что-что? Люди грешат, а сын Божий за них за всех расплачивается? Представляю, как папа говорит: «Писин, сегодня лев забрался в загон к ламам и двух задрал. А другой разорвал вчера черную антилопу. На прошлой неделе два льва сожрали верблюда. А за неделю до того досталось пестрым журавлям и серым цаплям. Ну а кто слопал бразильского агути — попробуй угадай? В общем, дело дрянь. Надо что-то решать. Вот я и решил — скормлю-ка львам тебя, только тем они и искупят свои грехи». «Да, папа, пожалуй, так оно верней и справедливей. Дай только схожу помолюсь.
«Аллилуйя, сын».
«Аллилуйя, папа».
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Жизнь в шлюпке трудно назвать жизнью. Она сродни шахматному эндшпилю, когда фигур на доске раз-два и обчёлся.
Ходы самые что ни на есть простые, а ставки — самые что ни на есть высокие. Физически выдержать такое невероятно трудно, а морально и подавно. Хочешь жить — приспосабливайся. Будь готов к любым переменам.
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» – всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почёте – вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи – среди воплей да стонов, – что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придётся сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придётся покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и всё такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я всё-таки не грешить против истины.
Следующая цитата
И только открыв дверь на главную палубу, я увидел, что происходит снаружи. Был ли это шторм? Конечно, шел дождь, но не так чтоб уж очень сильный. И не обложной, как во время муссонов. Правда, дул ветер. Иногда порывистый. Такой запросто вырвал бы зонт из рук. Но я мог идти без особого труда. Море неистово бурлило, впрочем, «сухопутного моряка» море всегда поражает – как запретный плод, прекрасный и опасный. Волны вздымались все выше, и белая пена, сорванная ветром, хлестала в борт судна.
Кажется, что-то взорвалось. Точно не знаю.
Мы вышли из Манилы и вошли в Тихий океан.
Судно шло себе и шло, невзирая на то, что творилось вокруг. Светило солнце, шел дождь, дул ветер, волна катила за волной, море то вздымалось громадными холмами, то проседало глубокими провалами – «Цимцуму» все было нипочем.
Спустившись на одну палубу, увидел воду. Много воды. Дальше идти некуда. Вода прибывала снизу сплошным потоком – грозным, пенным, клокочущим. Ступеньки трапа исчезали одна за другой в водяном мраке.
Судно содрогнулось, издав жуткий утробный скрежет. Что это было? Может, один пронзительный крик – людей и животных, не желавших смириться с близкой гибелью? Или, может, само судно испустило дух? Я упал. Но мигом вскочил на ноги. И снова глянул за борт. Море поднималось все выше. Волны были все ближе. Мы стремительно тонули.
Почему люди переезжают в чужие края? Что заставляет их сниматься с насиженных мест и бросать все нажитое ради великой неизвестности, распростершейся где-то там, за горизонтом? Чего ради они решаются штурмовать этот Эверест формальностей и процедур, от которых начинаешь чувствовать себя нищим попрошайкой? Чего ради они бросаются очертя голову в эти джунгли неизведанного, где все так необычно, странно и сложно? Ответ всегда один – один для всех: люди переезжают в чужие края в надежде на лучшую жизнь
защищать Бога надо не снаружи, а внутри себя.
Я индуист, и причиной тому – пирамидки из кум-кумовой пудры и корзины, полные крупиц драгоценной желтой куркумы; гирлянды цветов и скорлупа битых кокосов; колокольный перезвон, возвещающий о Богоявлении; жалобный плач тростниковых надасварамов и барабанный бой; дробный топот босых ног по каменному полу мрачных коридоров, куда проникает редкий солнечный луч; аромат благовоний; пламя светильников для церемонии арати, кружащее во тьме; сладкозвучные бхаджаны; слоны, благодарно кивающие головами; красочные истории на живописных фресках; всевозможные знаки на лбу, говорящие об одном и том же – о вере.
Следующая цитата
Жизнь надо принимать такой, какой она тебе достается, – но уж от этого стараться взять все самое лучшее.
Книга эта родилась от голода. Сейчас объясню. Весной 1996 года в Канаде вышла вторая моя книга – роман. Расходился он из рук вон. Критики или недоумевали, или хвалили так, что лучше б не хвалили вовсе. Так он и прошел мимо читателей. Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, – все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал. Другие книги стояли на магазинных полках стройными рядами, как бейсболисты или футболисты перед матчем, а моя больше походила на доходягу-хлюпика, которого никто не хотел брать к себе в команду. Так она и канула в небытие – быстро и без шума.
Скажу честно. Не атеисты противны мне, а агностики. Сомнения – штука полезная, помогают, хоть и не всегда. Нам всем бы пройти через Гефсиманский сад. Раз уж Христос сомневался, нам пристало и подавно. Раз уж Христос провел последнюю ночь в тревогах и молитве, раз вопиял с креста: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» – то и мы вправе сомневаться. Но идти вперед необходимо. А исповедовать сомнения как философию жизни – все равно что мечтать о движении, стоя на месте.
если б он умер, я остался бы наедине с отчаянием, а оно будет пострашнее тигра
Вера в Бога есть открытие, освобождение, глубочайшее доверие, свободное изъявление любви – но как же порой трудно любить!
Когда твоя собственная жизнь висит на волоске, жалость тотчас уступает место страшному эгоистическому чувству – жажде самосохранения.
А исповедовать сомнения как философию жизни – все равно что мечтать о движении, стоя на месте.
Любоваться тигром – всегда удовольствие, а когда остаешься с ним один на один – и подавно.
Мы все боремся и боремся. Боремся, несмотря ни на что, презрев потери и слабые шансы на победу. Боремся до последнего вздоха. И дело тут не в отваге. А в непреклонности характера, когда просто не можешь отступиться. Быть может, в том-то и заключается безумная жажда жизни.
Смерть всегда ходит за жизнью по пятам, и причина тому не биологическая необходимость, а самая обыкновенная зависть.
Следующая цитата
"Жизнь Пи" — роман-лауреат Букеровской премии 2002 года, написан о путешествии не кого-нибудь, а маленького индуса и. бенгальского тигра! И не где-нибудь, а в шлюпке посреди Тихого океана!
"Жуткое, абсурдное, рискованное, печальное и необыкновенно чувственное по части воспроизводимых образов и запахов, это путешествие и его донельзя чудной рассказчик (похожий на интеллектуальную колибри, вынужденную извлекать нектар из глубин самых разных соцветий) напоминают галлюциноз Джозефа Конрада и Салмана Рушди, гадающих о смысловой начинке "Старика и моря" и "Гулливера".
The Financial Times
Потерять отца — значит потерять верного советчика и наставника, того, кто поддерживал бы тебя, как ствол — ветки. Потерять мать — это. все равно что потерять солнце над головой.
Добавила suslic 05.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Страшное дело: хорошее настроение порой зависит от того, насколько плотно у тебя набит живот.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Мы меняемся под влиянием людей, которых встречаем, и порой настолько, что сами себя не узнаем.
Добавила Adelaide 13.12.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Научись радоваться и тому, что имеешь. И тогда ты дойдешь до такого состояния, что даже на самом краю преисподней будешь стоять, скрестив руки, и улыбаться, ощущая себя счастливейшим человеком. Почему? Хотя бы потому, что у твоих ног валяется жалкая мертвая рыбешка.
Добавил kit143 17.03.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Вовсе не на арене общественных дебатов вершится истинная битва добра и зла, а на крошечной площадке сердца.
Добавила suslic 04.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Звери не умеют сравнивать. Они принимают все как есть.
Добавила suslic 04.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
В первый раз чудо потрясает до глубины души – потом оно лишь обрастает новыми впечатлениями.
Добавила Adelaide 13.12.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Защищать Бога надо не снаружи, а внутри себя.
Добавила suslic 04.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Мы, зоологи, обычно говорим: самый опасный зверь в зоопарке — Человек. В общем, это значит, что наш вид, превратившись в ненасытного хищника, глядит на мир, как на добычу.
Добавила suslic 04.01.13- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Зачастую звери ведут себя злобно или агрессивно оттого, что чувствуют свою беззащитность.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Люди переезжают в чужие края в надежде на лучшую жизнь.
Добавила Adelaide 13.12.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Жизнь до того прекрасна, что смерть влюблена в неё. Да вот только любовь у этой ревнивицы хищническая, ненасытная.
Добавила Adelaide 13.12.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Но ведь когда о чём-то рассказываешь в словах — по-английски, по-японски, неважно, — всё равно без вымысла не обойтись! Даже когда просто глядишь на этот мир — всё равно уже что-то выдумываешь!
Мир же не просто такой, как есть. Он таков, как мы его понимаем, да? А когда что-то понимаешь, то привносишь в него что-то своё, да? И разве сама жизнь, таким образом, не превращается в рассказ?
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Ощущение близкой смерти ужасно, но куда хуже ощущение смерти, отложенной на время, чтобы успеть понять, что ты был и еще мог бы быть счастливым.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Вера в Бога есть открытие, освобождение, глубочайшее доверие, свободное изъявление любви — но как же порой трудно любить! Иной раз сердце так быстро наполняется гневом, отчаянием и усталостью.
Добавила suslic 04.09.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Несколько слов о страхе. Он – единственно настоящий враг жизни. Только страх может победить жизнь. Он – хитроумный, коварный противник, уж я-то знаю. Ему неведомы приличия, законы и традиции, он беспощаден. Страх выискивает у вас самое слабое место – и находит его точно и легко. А зарождается он всегда в сознании. Только что вы спокойны, владеете собой и чувствуете себя счастливым. Но вот страх, в виде ничтожного сомнения, точно шпион, закрадывается в ваше сознание. Сомнение порождает недоверие – и оно пытается прогнать прочь сомнение. Но недоверие сродни слабо вооруженному пехотинцу. Так что сомнение одолевает его без особого труда. И вот вас уже охватывает тревога. На вашу сторону встает разум. И вы снова обретаете уверенность в себе. Разум сполна вооружен самыми современными военными технологиями. Но к вашему удивлению, невзирая на тактическое превосходство и число былых безоговорочных побед, разум терпит поражение. Вы чувствуете, как теряете силы и твердость духа. Тогда-то тревога и перерастает в страх.
Вслед за тем страх овладевает всем вашим телом – а это уже сигнал, что с вами далеко не все в порядке. Дыхание превращается в птицу, взмахнувшую крыльями и улетевшую прочь, живот – в змеиное гнездо. Язык падает замертво, как опоссум, а зубы начинают отбивать дробь, как ретивые скакуны. Уши глохнут. Мышцы дрожат, точно в лихорадке, колени ходят ходуном, словно в пляске. Сердце разрывается, сфинктер расслабляется. То же самое и с остальными частями тела. Каждая клеточка так или иначе распадается. Только глаза не сдают. Они-то ощущают страх лучше всего.
И вот вы уже принимаете опрометчивые решения. Отвергаете последних своих союзников – надежду и веру. И в этом – залог вашей гибели. Страх, сводящийся, по сути, к обычному впечатлению, побеждает.
Читайте также: