Жан мари робин цитаты
Обновлено: 07.11.2024
Цель, которую преследует гештальт-терапия – помочь человеку заново обнаружить или развить творческое приспособление. То есть способность быть адаптивным, подстроенным к ситуации. Творческое приспособление значит, что я позволяю себя трансформировать (повлиять на себя), но в то же время я влияю на окружение и трансформирую сам.
Когда мы говорим о патологии, симптомах – мы рассматриваем их как то, что когда-то было творческим приспособлением. Следовательно: 1. Это достойно уважения, поскольку это то лучшее, на что способен был человек, чтобы адаптироваться к ситуации и выжить. Кто я такой, чтобы критиковать и оценивать его способы приспособления? 2. Единственное, что я могу сделать, это помочь ему изобрести другое приспособление. А также принимать то, что он приносит, и не нападать на его способ. Если я фрустрирован тем, что делает мой клиент – это моя проблема, и мне нужно на супервизию.
Основные характеристики терапевтических отношений:
— принятие (о нем сказано выше)
— безопасность (установленные рамки, сеттинг, а также доверительность, которая выстраивается со временем и проверяется реальностью)
— валидация (признание ценности того, что приносит клиент).
Про валидацию подробнее:
Признавать – не значит одобрять. Валидация это, например: «Я не согласен с тобой, но могу понять, как ты в своих условиях выстроил такое представление о чем-либо и оно у тебя теперь есть». Например, если клиент говорит «я придурок» — то ответ «нет, ты не придурок» — это мило, но это не валидирует его опыт. Говоря так, ты сообщаешь ему, что он ошибается и стыдишь его. Это первая вещь, за которой человек приходит в терапию – чтобы его опыт был признан.
Валидация происходит не только на вербальном уровне.
Терапевт не может все принять, услышать – у него есть слепые зоны. То, что я не услышу и не уловлю – легко проявится в других отношениях. Таким образом мои ограничения организуют работу с клиентом.
Не все люди способны на психотерапию. У некоторых людей психологическая структура такова, что они не способны на осознавание.
Если человек приходит с «проблемой» — то есть запросом, который не соответствует психотерапии [а соответствует консультированию – прим.мое] – это все равно может быть повод поговорить о себе и более глубоких сложностях.
Если клиент задает вопрос: «Вы гештальт-терапевт, что это такое?» на самом деле его стоит слышать как: «Может ли ваша методика мне чем-то помочь?»
Ошибка – путать агрессивность с деструктивностью. «Агрессия» происходит от слов a-gressir – «идти к». Деструктивность возникает тогда, когда я не могу быть агрессивным, то есть идти к, быть в контакте. А контакт возможен, когда я обозначаю границу.
Ошибка терапевта – слишком быстро понимать, о чем говорит клиент. Важно ставить себя в позицию наивности: «я не знаю, не понимаю, о чем ты говоришь». Мы слышим знакомые слова и наделяем их своим пониманием – но это не значит, что клиент использует это слово для того же. Позиция наивности помогает клиенту развернуть его опыт.
Польстер говорил: если вы хотите избежать продвижения вперед, оставайтесь неясными, говорите абстрактно.
О паузах
Работа терапевта в большой мере состоит в том, чтобы замедлять клиента – тогда клиент не сможет использовать свои привычные избегания. Нужно тренировать и культивировать замедление.
О злости на клиента
Если клиент меня злит – это значит, я фрустрирован, клиент не такой, каким я бы хотел, чтобы он был. Не делает то, чего я бы хотел от него. Значит, у меня от него ожидания, у меня на него планы, он должен пойти в таком направлении, чтобы доставить мне удовольствие. Моя фрустрация – не оправдана, я не должен ждать, что клиент будет оправдывать мои ожидания.
Есть исключение – это те случаи, когда злость важного человека – это способ клиента почувствовать вое существование. Злость – как способ почувствовать живое отношение. Так, по крайней мере, есть контакт. Тогда клиент провоцирует терапевта на злость. Можно обойтись так: «У меня создается ощущение, что ты хочешь меня разозлить. Зачем тебе, чтобы я разозлился, в чем для тебя интерес?».
Одна из главных сложностей терапевта – встречать клиента таким, какой он есть, а не таким, каким я хочу его видеть. Если я говорю «мне интересно то, о чем ты не говоришь» — это значит «мне не интересно то, о чем ты говоришь». Мы работаем с тем, что приносят клиенты.
Какая разница между удовольствием и наслаждением? Удовольствие – это чувство, разделенное, проживаемое в контакте с другим. А наслаждение – это то, что я переживаю один. Это та же разница, как между мастурбацией и занятием любовью.
Существует различие между запросом и потребностью. Если терапевт удовлетворяет запрос – ничего не сдвинется.
Важно, чтобы терапевт не считал себя незаменимым. Это не врач лечит больного – это природа лечит больного по поводу того, что делает врач. Парадокс психотерапии: терапевт одновременно незаменим и лишний. Терапевт создает отношения, которые без него невозможны – чтобы клиент регулировал себя и свою жизнь без него.
О разных толкованиях «самоподдержки»
Перлз говорил, что невротик – это тот, кто постоянно ищет поддержки у среды. Чтобы стать здоровым, ему нужно перейти от поддержки среды к самоподдержке (self-поддержке).
Но проблема в том, что в гештальт-терапии специфическое определение self – self это не «я сам», это функция, которая необходима для контакта организм-среда, функция, которая «сделана» одновременно из организма и среды. В обычном смысле саморегуляцию понимают как «я должен сам себя поддерживать». Это способ производить эготических личностей, отрезанных от мира. Если же правильно понимать self-поддержку, то точнее сказать, что саморегуляция – это поиск поддержки через контакт с миром.
Терапевту важно проживать свою свободу. Нам сложно будет помогать клиенту освобождаться от его цепей, если мы сами в цепях клише, формальностей и т.д. Но свобода относительна – должна быть также и логика в отношении к основным принципам терапии. Свобода всегда в рамках некоторой ситуации, структуры.
Работа с сопротивлением
Работа с тем, кто не хочет работать (например, в группе) – это работа с сопротивлением.
Теоретическая ошибка – считать проекцию, интроекцию, ретрофлексию, конфлюэнцию – сопротивлением.
Что такое сопротивление? Это сказать «нет» тем угрозам, которые представляет возможность роста. Говорить «да» или «нет» — это работа функции Ego. Следовательно, то, что мы называем сопротивлением – это здоровая работа Ego, возможность сказать «нет».
Задача, которая стоит перед терапевтом – понять, обнаружить вместе с клиентом, является ли его «нет» работой функции Ego, или это что-то, что напоминает функцию Ego, выглядит как выбор, но на деле является системой привычек (то есть, отсутствием функции Ego).
Следовательно, не нужно «пробивать» сопротивление, нужно понять – из чего состоит этот выбор, заново открыть с клиентом возможность выбора. Меня не беспокоит, что клиент говорит «нет» — важно, почему, исходя из чего он говори «нет», но я уважаю это. Например, в терапии это может звучать как вопрос: «Мы дошли до какой-то точки, останавливаемся здесь или идем дальше?» Этот вопрос мобилизует функцию Ego. И если клиент говорит «нет», мне важно понимать, почему, это стыд или привычка – но я уважаю его выбор.
В сессии, когда у меня есть впечатление, что клиент сопротивляется – я думаю в терминах сопротивления, таким образом я «закрываю» ситуацию. Есть другой вариант – я считаю, что это я, Жан-Мари Робин, сопротивляюсь. Я сопротивляюсь тому, чтобы понять, где находится клиент, что с ним происходит, я сопротивляюсь тому, чтобы увидеть дорожки, которые он показывает, сопротивляюсь тому, чтобы найти дверь к нему – и это моя ответственность.
Я предполагаю, что раз он здесь – он хочет чего-то, у него есть желание. Он может это желание и не понимать – но это мое сопротивление, если я не замечаю сигналы, которые он посылает.
Гештальт-терапия – это не медицинская модель, а эстетическая. Терапия той формы, которую мы придаем своей жизни. Estesis – значит «чувствовать». Эстетичное – не значит красивое. Это другой способ понимать ситуацию – через чувствование, не разум. An-estesia – значит «не-чувствовать». Можно встретиться с чем-то разумом – или встретиться чувствами. Встречаясь только разумом или только чувствами вы что-то пропускаете. А если вместе?
Терапевтическая встреча – это форма танца, где один ведет другого, второй – первого, и мы вместе пытаемся что-то осознать и создать.
Терапевтические отношения
Они не являются целью терапии – это средство. Цель терапии – чтобы клиент был способен в своей жизни установить качественные отношения. Терапевтические отношения не должны заменять жизнь собой. Терапевт не удовлетворяет потребность – он сопровождает клиента в том, чтобы тот искал свои способы удовлетворять потребности.
Терапевт занимает двойственную и противоречивую позицию. Важно понимать и осознавать, что я являюсь представителем всех тех, кто ранил, подавлял и патологизировал клиента. Я представитель плохой мамы, плохого папы, плохого мужа, насильника. Я представитель всех этих сил – чтобы помочь клиенту прояснить все то, что у него не завершено с этими персонажами, невыражено, недоиграно. Если нам тревожно занимать это место – нужно выбирать другую профессию. Я должен поощрять клиента проявлять ко мне те чувства, что были недовыражены. Я их активирую, я их разбужу. И я должен принимать все те чувства, которые он должен выразить. И в то же время я должен быть рядом, чтобы его поддержать в выражении этих чувств. Вот так одной попой на два стула.
Если я не принимаю агрессию клиента, если я выкручиваюсь так, чтобы он на меня не злился – то это не будет хорошая работа. Если меня тревожит агрессия клиента – то он может начать меня защищать, будет думать, что эти чувства неуместно вываливать.
Из всех 7 миллиардов человек, я – единственный, кто ничего не знает о своей заднице. И если я хочу узнать что-то о своей заднице – мне нужен другой.
Я не люблю идею «негатива — позитива». Есть эмоции, которые меня приближают – и есть те, которые меня отдаляют, есть те, которые мобилизуют – и есть те, которые наоборот. И т.д.
О девуализации – насколько терапевту стоит появляться в контакте?
Я считаю, что по возможности, чем меньше – тем лучше. Чтобы не направлять клиента в то или иное направление, не придавать ему свою форму.
Я думаю, что крайне редко то, что я приношу из своего опыта бывает полезно клиенту. Я становлюсь фигурой его опыта, концентрирую клиента на себе (исходя из своих потребностей в признании, восхищении и т.д.) – тогда мы не на службе у клиента, мы служим себе.
Первый вопрос, который я себе должен задать – в чью пользу это будет? Это служит клиенту или мне? Я должен удовлетворять свои потребности в своей жизни – не за счет клиента.
Есть другая форма девуализации – когда я говорю о том, что происходит со мной в данное мгновение. Как то, что клиент говорит и делает, оказывает воздействие на меня. Так я ему описываю его воздействие на его среду – то есть, какова его задница.
Терапевт ошибается 20-30 раз за сессию. И это окей, если терапевт учитывает ответ, который клиент дает на это воздействие (вербальный – невербальный, явный — неявный). Это как если бы я ощупывал комнату в поисках двери – я постоянно ошибаюсь, но это приближает меня к выходу.
Терапевт не научит тебя быть счастливым. Другой человек не знает, из чего состоит твое счастье. Терапевт может помочь тебе понять, как ты мешаешь себе быть счастливым.
Добавить комментарий Отменить ответ
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
Следующая цитата
Чужой компьютер
Просмотр темы 47
Библиотека
Следующая цитата
librarium запись закреплена
Жан-Мари Робин: гештальт-терапия
Гештальт-терапия («целостный образ») — гуманистическое направление в психотерапии, основанное на экспериментально-феноменологическом и экзистенциальном подходах. Зародилось в 1950-х годах и получило большое распространение, начиная с 1960-х. В отличие от психоанализа, гештальт-терапевт не занимается интерпретацией подсознания пациента, а помогает пациенту развить самоосознавание, и исполняет при этом роль не пассивного стороннего наблюдателя, как это предполагает психоанализ, а активного участника, раскрываясь, взаимодействуя с пациентом как личность с личностью, как это предполагает гуманистический подход.
Гештальт-терапия не является прикладным приложением гештальтпсихологии, хотя и вобрала в себя некоторые идеи последней.
Основной подход гештальт-терапии называется экспериментально-феноменологическим: в ходе терапии пациенту предлагается ставить эксперименты и наблюдать выявляемые в ходе экспериментов феномены.
В качестве эксперимента пациенту может быть предложено, например, рассказать о каком-то событии своей жизни, о какой-то своей проблеме, просто поговорить на произвольную тему или представить и описать некую гипотетическую ситуацию, и как бы пациент в ней себя повел. Также в качестве эксперимента часто применяется монодрама (ещё называемая «метод пустого стула»): пациенту предлагается представить, что на пустом стуле рядом сидит какой-то важный для него человек (или он сам), и начать разговаривать с ним (с собой) вслух. Терапевт может вмешиваться в ход эксперимента: направлять его, задавать вопросы, акцентировать на чем-то внимание. Продолжительность эксперимента заранее не устанавливается. Перед началом терапевт инструктирует пациента внимательно наблюдать за собой в ходе эксперимента и фиксировать феномены.
В качестве феноменов могут выступать: эмоции, изменения в голосе (повышение и понижение тона, дрожание, запинки), мимика, поза, жесты, время реакции, появление разных ощущений в теле (напряжение, жар, холод, «мурашки») и т. д. Как феномены рассматриваются только явления, наблюдаемые непосредственно во время эксперимента, даже если эксперимент посвящён событиям прошлого. Это отражает важный принцип гештальт-терапии — принцип «здесь и сейчас», в соответствии с которым работа должна проводиться только над имеющимися в данный момент чувствами и мыслями (включая чувства и мысли по поводу прошлых событий), а не теми, что были в момент прошедших событий.
Учась фиксировать в себе феномены, пациент развивает в себе осознавание — ключевое понятие гештальт-терапии. Успех терапии в целом зависит от успешности развития этого навыка и обучения пациента применять этот навык в реальной жизни после окончания сеансов терапии.
После завершения эксперимента феномены обсуждаются с терапевтом. В ходе обсуждения затрагиваются темы потребностей и ожиданий пациента, обсуждается, как эти потребности и ожидания соотносятся с тем, что происходит на самом деле, что нужно от пациента другим людям, как соотносятся ожидания пациента и других людей. Терапевт указывает на феномены, упущенные пациентом, на которые нужно обращать внимание при следующих экспериментах для улучшения осознавания. По канонам гуманистического подхода в гештальт-терапии, терапевт анализирует феномены совместно с пациентом на равных, избегая наставничества, доверяя суждениям пациента, при этом полностью вовлекаясь в процесс обсуждения, раскрываясь как личность, давая при необходимости личные оценки, рассказывая о собственном опыте и событиях своей жизни. По этой причине личные качества терапевта имеют огромное значение в гештальт-терапии, большее, чем в психоанализе и поведенческой терапии. Между пациентом и терапевтом должен установиться диалог — ещё одно важное понятие гештальт-терапии.
Целью гештальт-терапии является создание и укрепление целостного образа (гештальта) личности пациента. Посредством осознавания и самоанализа пациент должен выявить отвергаемые им части своей личности: отвергаемые эмоции, потребности, черты характера, мысли. Затем принять их, принять себя и тем самым восстановить целостность своей личности. Большое внимание при этом уделяется также развитию независимости личности — умению следовать своим собственным мечтам и потребностям, а не потребностям других людей.
«Гештальт-терапия»
«Теория гештальт-терапии в развитии»
«Быть в присутствии другого: этюды по психотерапии»
«Построение и разрушение гештальтов. Выбор терапевта»
Лекция Жан-Мари Робина «Стыд»
«Экологическая ниша». Очерк о теории поля в гештальт-терапии
Представляем Вашему вниманию настольную книгу по гештальтерапии студентов и преподавателей Московского Гештальт института. Автор данной книги — Жан-Мари Робин, вице-президента Европейской Ассоциации Гештальт-терапии, директор Французского Гештальт Института, руководителя долгосрочной программы первого поколениях русских гештальт-терапевтов «Совершенствование в Гештальт-терапии».
Гештальт-терапия выдвигает на первый план осознание того, что происходит в настоящий момент на разных неразрывно связанных между собой уровнях: телесном, эмоциональном и интеллектуальном. То, что происходит «здесь и теперь», является полноценно протекающим опытом, затрагивающим организм во всей его целостности. Этот опыт также содержит в себе воспоминания, предшествующий опыт, фантазии, незавершенные ситуации, предвидения и намерения. То, что происходит в настоящий момент — это опыт контакта с другими людьми и с окружающей средой.
«Теория гештальт-терапии в развитии»
Теория гештальт-терапии — какой она предстает в этой книге - это противоречивое и, в то же время, целостное представление о жизни человека как о процессе постоянных изменений, встреч с новизной или избеганий новизны. Этот процесс описывается не столько содержанием события, сколько его формой. Жизнь и терапия могут быть восприняты и описаны с эстетической позиции, с точки зрения гармонии и естественности происходящего. Собственно терапия становится событием совместного творчества терапевта и клиента, создания новой истории, новой реальности. Теория гештальт-терапии работает не для того, чтобы зафиксировать и утвердить правильный способ понимания процессов психотерапии, она дает возможность терапевту быть внимательным к новизне, неопределенности, мимолетности, которые позволяют поддержать рост клиента. Та теория, которую предлагает и развивает Жан-Мари Робин, позволяет терапевту обрести и сохранить максимальную устойчивость и стабильность при максимальной гибкости и изменчивости. Как подробная карта местности, эта теория дает возможность видеть и пользоваться неограниченной поддержкой поля, в котором и терапевт и клиент одинаково важны и свободны в своем движении.
«Быть в присутствии другого: этюды по психотерапии»
Книга Жан-Мари Робин — как и гештальт-терапия — открывает возможности для размышления, спора, несогласия и открытий, для встречи различных точек зрения на события в поле «терапевт-клиент». Надеемся, что чтение этой книги поддержит развитие собственных теорий гештальт-терапии и подарит новые идеи для работы.
«Построение и разрушение гештальтов. Выбор терапевта»
Трехдневный семинар «Про работу терапевта, создание и разрушение гештальтов, формирование и разрушение форм и личный выбор терапевтов в ходе работы», проведенный Ж.-М. Робином в России. Эта работа о том, на каких основаниях, каким образом терапевт делает свой выбор в каждый конкретный момент своей работы. Это отчасти и про философию гештальт-терапии и про конкретную работу.
Следующая цитата
Я предлагаю вам цитату из книги Жана-Мари Робина «Быть в присутствии другого: этюды по психотерапии». Цитата представляет собой маленкую главу "Творческое приспособление". Она на мой взгляд прекрасна тем, что наконец-таки ясным образом объединяет полярности субъективного идеализма с солипсизмом на пару (все зависит от моего "я") и детерминизма (все зависит от комплексов, влияния среды и прочее). Для меня это также описание пространства, в котором находят место как гештальт-подход к терапии (работа на границе контакта, работа с феноменами self), так и психоаналитический подход к рассмотрению ситуации клиента (взгляд "внутрь" истории клиента, организации его восприяти и поведения). В общем, я думаю, это очень полезный взгляд на жизнь как для психологов, так и для всех, кто собирается полно проживать свое бытие.
"Понятие творческого приспособления является центральным для теоретических разработок гештальт-терапии как основное средство и цель лечения. Творческое приспособление обозначает способность – ее также называют self – быть преобразованным средой и в то же время выступать ее преобразователем. В нашем микрокосме и под псевдо-культурным влиянием нахлынувшего New-Age креативность часто понимается и являет собой цветок индивидуализма, утверждения себя, выражение самоотождествленного и уникального «я», которое порождает потребность в занятиях макраме или керамикой как существенную для развития, внутреннего роста и самореализации. Между тем Абрахам Маслоу (я осмысленно ссылаюсь в этой связи на одного из отцов гуманистической психологии – того интеллектуального течения, к которому обращаются многие гештальт-терапевты) сумел установить различие между тремя формами креативности: первой, второй и интегрированной.
Первая форма креативности подразумевает осуществление начальных процессов воображения, фантазирования, игры и увлеченности.
Вторая форма креативности подразумевает рациональное производство новых реальностей в мире, решение технических, научных или художественных проблем или преодоление простых трудностей в повседневной жизни.
Интегрированная креативность, по Маслоу, «требует не только озарения, вдохновенности, предельного опыта, она требует также тяжелой работы, долгого учения, безжалостной критики, перфекционистских критериев. Иными словами, на место спонтанности должна прийти рефлексия, на место тотального принятия – разборчивость, на место интуиции – строгая мысль, на место смелости – мудрая осторожность, на место воображения и фантазии – испытание реальностью».
Именно этой формы креативности я ожидаю от нас, гештальт-терапевтов. Такая креативность сопряжена с приспособлением и интегрирована в приспособление, она не есть ненасытное искание неслыханных переживаний и не требует отказываться от некоторых выборов, налагать некоторую связность. Она поддерживает напряжение между креативностью и нормативностью, так как в ее основе лежит осознание того, что это напряжение может быть устранено только обращением к отрицанию."
Читайте также: