Толстой о вегетарианстве цитаты

Обновлено: 21.11.2024

Было время, когда люди ели друг друга, пришло время, когда они перестали это делать, но продолжают еще есть животных. Теперь пришло время, когда люди все больше и больше бросают и эту ужасную привычку.
Лев Николаевич Толстой

7 минут на осмысление

Цитаты о вегетарианстве

Во имя идеалов добра и чистоты Бодхисаттве надлежит воздерживаться от употребления в пищу плоти умерщвленных животных, рождённых от семени, крови и тому подобного. Во избежание устрашения животных и освобождения их от оков ужаса, Бодхисаттва, стремящийся к обретению сострадания, да не вкушает плоти живых существ.
Будда Шакьямуни

7 минут на осмысление

Придёт тот день, когда все представители животного мира обретут те неотъемлемые права, нарушить которые посмеет лишь власть тирании. В один прекрасный день мы осознаем наконец, что количество конечностей, качество меха или строение позвоночника не есть основания, достаточные для определения судьбы живого существа. Что же ещё может служить критерием для определения той черты, которую нам не дозволено переступать? Может это рассудок или осмысленная речь? Но тогда взрослая лошадь или собака — куда более разумное и коммуникабельное существо, нежели младенец, которому день, неделя или даже месяц отроду. Допустим даже, что реальность была бы прямо противоположной, но что это меняет в конце концов? Вопрос ведь не в том, могут ли они рассуждать? Могут ли они говорить? Но в том, способны ли они страдать?
Иеремия Бентам

7 минут на осмысление

Если нам не положено есть животных, то зачем тогда они сделаны из мяса?
Джо Бренд

3 минуты на осмысление

Все врачи, которые мучили меня, утверждая, что я не смогу прожить без мяса, уже умерли.
Бернард Шоу

3 минуты на осмысление

Представители крайнего вегетарианского учения уверяют, что человек по своей природе обязательно должен питаться одними фруктами. При этом отдаётся решительное предпочтение яблокам, хотя допускаются и груши, сливы, персики, виноград, абрикосы, ренклоды и различные ягоды, между которыми в особенности рекомендуется черника.
Фёдор Эрисман

7 минут на осмысление

Человеку и бескровной пиши хватит, а там, где резня служит удовольствию, жестокость переходит в привычку.
Сенека

3 минуты на осмысление

НЕ УБИЙ относится не к одному убийству человека, но и к убийству всего живого. И заповедь эта была записана в сердце человека, прежде, чем она была услышана на Синае.
Лев Николаевич Толстой

7 минут на осмысление

Как можно надеяться, что на земле воцарится мир и процветание, если наши тела являются живыми могилами, в которых погребены убитые животные?
Лев Николаевич Толстой

5 минут на осмысление

Я нисколько не сомневаюсь в том, что человеческий род будет постепенно совершенствоваться и главной причиной этого будет отказ от мясоедения.
Генри Дэвид Торо

5 минут на осмысление

Если бы у скотобоен были стеклянные стены, все были бы вегетарианцами.
Пол Маккартни

Следующая цитата

Д есятого марта 1908 г. Толстой отвечал на вопрос редакции американского журнала Good Health: «Прекратил питание мясом около 25 лет тому назад, не чувствовал никакого ослабления при прекращении мясного питания и никогда не чувствовал ни малейшего лишения, ни желания есть мясное. Чувствую себя сравнительно с людьми (средним человеком) моего возраста более сильным и здоровым. Думаю же, что неупотребление мяса полезно для здоровья или, скорее, употребление мяса вредно, потому что такое питание безнравственно; все же, что безнравственно, всегда вредно как для души, так и для тела».

30 декабря 1901 г. Толстой писал А.П.Зеленкову о вегетарианстве:

«основа его есть сознание несправедливости и жестокости убивания живых существ для своего, очень низкого разбора, удовольствия вкуса, так как возможность быть вполне здоровым без употребления мяса достаточно доказана». В трактате «В чем моя вера?» он указывает на элементарные вещи - «мучить собаку, убить курицу и теленка противно и мучительно природе человека» - и говорит, что знает «людей, живущих земледельческим трудом, которые перестали есть мясо только потому, что им приходилось самим убивать своих животных».

Защитники мясоедения обычно говорят, что вопрос питания не имеет отношения к духовной жизни. Веды утверждают прямо обратное: «поедающий плоть убитых животных не может духовно развиваться».

Чтобы показать ошибочность несерьезного отношения к вегетарианству, Толстой написал статью «Первая ступень»:

Как нельзя серьезно желать печь хлебы, не замесив прежде муку, и не вытопив потом, и не выметя печи и т.д., так точно нельзя серьезно желать вести добрую жизнь, не соблюдая известной последовательности в приобретении необходимых для этого качеств.
Как в учениях брахманов, буддистов, конфуцианцев, так и в учении мудрецов Греции, устанавливаются ступени добродетелей, и высшая не может быть достигнута без того, чтобы не была усвоена низшая.
Но удивительное дело! Сознание необходимой последовательности качеств и действий, существенных для доброй жизни, как будто утрачивается все более и более и остается только в среде аскетической, монашествующей. В среде же светских людей предполагается и признается возможность приобретения высших свойств доброй жизни не только при отсутствии низших добрых качеств, обусловливающих высшие, но и при самом широком развитии пороков.
Нельзя без ужаса видеть воспитание некоторых детей в нашем мире. Только злейший враг мог бы так старательно прививать ребенку те слабости и пороки, которые прививаются ему родителями, в особенности матерями. Ужас берет, глядя на это и еще более на последствия этого, если уметь видеть то, что делается в душах лучших из этих старательно самими родителями погубляемых детей.
Воздержание есть первая ступень всякой доброй жизни. Но и воздержание достигается не вдруг, а тоже постепенно. Воздержание есть освобождение человека от похотей. Но похотей у человека много различных, и для того, чтобы борьба с ними была успешна, человек должен начинать с основных, - таких, на которых вырастают другие, более сложные, а не с сложных, выросших на основных. Есть похоти сложные, как похоть украшения тела, игр, увеселений, болтовни, любопытства и много других, и есть похоти основные: обжорства, праздности, плотской любви. В борьбе с похотями нельзя начинать с конца, с борьбы с похотями сложными; надо начинать с основных, и то в одном определенном порядке.
Объедающийся человек не в состоянии бороться с ленью, а объедающийся и праздный человек никогда не будет в силах бороться с похотью.
Пост есть необходимое условие доброй жизни; но и в посте, как и в воздержании, является вопрос, с чего начать пост, как поститься, - как часто есть, что есть, чего не есть? И как нельзя заняться серьезно никаким делом, не усвоив нужной в нем последовательности, так и нельзя поститься, на зная, с чего начать пост, с чего начать воздержание в пище.

Т.Л.Толстая 7 июня 1890 записала в своем дневнике: «Папа сегодня дачным поездом ездил в Тулу на бойню и рассказывал нам про это. Это ужасно, и, я думаю, довольно папашиного рассказа, чтобы перестать есть мясо».

И.И.Перпер, прочитав статью «Первая ступень» стал не только вегетарианцем, но и редактором журнала «Вегетарианское обозрение». Пятого февраля 1908 г. Толстой писал ему: «Я прочел превосходный рассказ Арцыбашева «Кровь», который своей художественностью сильнее всяких доводов может подействовать на людей в смысле привлечения их к вегетарианству или, скорее, освобождения себя от суеверия о необходимости пожирания живых существ». [Рассказ был напечатан в 1909 г.: N4 (с.30-39) и N5 (с. 25-32)]

И, смотришь, нежная утонченная барыня будет поедать трупы этих животных с полной уверенностью в своей правоте, утверждая два взаимно-исключающие друг друга положения:

Первое, что она, в чем уверяет ее ее доктор, так деликатна, что не может переносить одной растительной пищи и что для ее слабого организма ей необходима пища мясная; и второе, что она так чувствительна, что не может не только сама причинять страданий животным, но переносить и вида их. А между тем слаба-то она, эта бедная барыня, только именно потому, что ее приучили питаться несвойственной человеку пищей; не причинять же страданий животным она не может потому, что пожирает их.

Нельзя притворяться, что мы не знаем этого. Мы не страусы и не можем верить тому, что если мы не будем смотреть, то не будет того, чего мы не хотим видеть. Тем более этого нельзя, когда мы не хотим видеть того самого, что мы хотим есть. И главное, если бы это было необходимо. Но положим не необходимо, но на что-нибудь нужно? - Ни на что. Только на то, чтобы воспитывать зверские чувства, разводить похоть, блуд, пьянство.

Если стремление к доброй жизни серьезно в человеке, первое, от чего он будет воздерживаться, будет всегда употребление животной пищи, потому что, не говоря о возбуждении страстей, производимом этой пищей, употребление ее прямо безнравственно, так как требует противного нравственному чувству поступка - убийства, и вызывается только жадностью.

Движение вегетарианства идет последние 10 лет, все убыстряясь и убыстряясь: все больше и больше с каждым годом является книг и журналов, издающихся по этому предмету; все больше и больше встречается людей, отказывающихся от мясной пищи; и за границею с каждым годом, особенно в Германии, Англии и Америке, увеличивается число вегетарианских гостиниц и трактиров.

Нельзя не радоваться этому так же, как не могли бы радоваться люди, стремившиеся войти на верх дома и прежде беспорядочно и тщетно лезшие с разных сторон прямо на стены, когда бы они стали сходиться, наконец, к первой ступени лестницы и все бы теснились у нее, зная, что хода на верх не может быть помимо этой первой ступени лестницы.

В 1893 г. статья «Первая ступень» вышла в виде предисловия к книге «Этика пищи» Х.Уильямса, изданной «Посредником» в серии «Для интеллигентного читателя». Тридцатого ноября 1895 г. Толстой писал Е.И.Попову о необходимости распространения идеи вегетарианства в народной среде: «Вегетарианская народная книга очень нужна. Если бы вы не писали, я хотел писать. Книга Попова «Вегетарианская кухня. Составлена по иностранным и русским источникам» издавалась "Посредником" дважды: в 1894 и 1895 годах. В 1896 г. в "Посреднике" вышел перевод книги Моэс-Оскрагелло «Природная пища человека и влияние ее на жизнь человеческую». Толстой писал переводчику, что "в ней есть много хорошего" и отмечал, как "радостно видеть, что вегетарьянство все больше и больше распространяется».

Вегетарианству Толстой посвятил и значительную часть своего последнего сборника «Путь жизни», как и предшествовавшего ему «Круга чтения».

Приведем только высказывания, принадлежащие непосредственно Толстому:

Еще с самых древних времен мудрецы учили тому, что не надо есть мяса животных, а питаться растениями, но мудрецам не верили, и все ели мясо. Но в наше время с каждым годом находится все больше и больше людей, которые считают грехом есть мясо и не едят его.
Мы удивляемся на то, что были люди, которые ели мясо убитых людей, и что есть еще и теперь такие в Африке. Но подходит время, когда будут так же удивляться на то, как могли люди убивать животных и есть их.
Десять лет кормила корова тебя и твоих детей, одевала и грела тебя овца своей шерстью. Какая же ей за это награда? Перерезать горло и съесть.
Греческий мудрец Пифагор не ел мяса. Когда у Плутарха, греческого писателя, писавшего жизнь Пифагора, спрашивали, почему и зачем Пифагор не ел мяса, Плутарх отвечал, что его не то удивляет, что Пифагор не ел мяса, а удивляет то, что еще теперь люди, которые могут сытно питаться зернами, овощами и плодами, ловят живые существа, режут их и едят.
Было время, когда люди ели друг друга; пришло время, когда они перестали это делать, но продолжают еще есть животных. Теперь пришло время, когда люди все больше и больше бросают и эту ужасную привычку.
Убийство и поедание животных происходит, главное, оттого, что людей уверили в том, что животные предназначены Богом на пользование людей и что нет ничего дурного в убийстве животных. Но это неправда. В каких бы книгах ни было написано то, что не грех убивать животных, в сердцах всех нас написано яснее, чем в книгах, что животное надо жалеть так же, как и человека, и мы все знаем это, если не заглушаем в себе совести.
Не смущайтесь тем, что при вашем отказе от мясной пищи все ваши близкие домашние нападут на вас, будут осуждать вас, смеяться над вами. Если бы мясоедение было безразличное дело, мясоеды не нападали бы на вегетарианство; они раздражаются потому, что в наше время уже сознают свой грех, но не в силах еще освободиться от него.
Сострадание к животным так естественно нам, что мы только привычкой, преданием, внушением можем быть доведены до безжалостности к страданию и смерти животных.
Те радости, которые дает человеку чувство жалости и сострадания к животным, окупают ему во много раз те удовольствия, которых он лишается отказом от охоты и употребления мяса.
Если вы увидите детей, мучающих для своей забавы котенка или птичку, вы останавливаете их и учите их жалости к живым существам, а сами идете на охоту, на стрельбу голубей, на скачку и садитесь за обед, для которого убито несколько живых существ, т.е. делаете то самое, от чего вы удерживаете детей.

Неужели это кричащее противоречие не сделается явным и не остановит людей?

«Мы не можем заявлять прав на животных, существующих на суше, которые питаются одинаковой пищей, вдыхают тот же воздух, пьют ту же воду, что и мы; при их умервщлении они смущают нас своими ужасающими криками и заставляют стыдиться нашего поступка». Так думал Плутарх, исключая почему-то водных животных. Мы же по отношению земнородных животных стали далеко позади его.
В наше время, когда ясна преступность убийства животных для удовольствия или вкуса, охота и мясоедение уже не суть безразличные, но прямо дурные поступки, влекущие за собой, как всякий дурной сознательно совершаемый поступок, много еще худших поступков.
Извинительно бы было не оставлять мясоедения, если бы оно было необходимо и оправдывалось какими бы то ни было соображениями. Но этого нет. Это просто дурное дело, не имеющее в наше время никакого оправдания.
Большая разница между человеком, не имеющим другой пищи, кроме мяса, или таким, который ничего не слыхал о грехе мясоедения и наивно верит будто бы в Библии, разрешено поедание животных, и всяким грамотным человеком нашего времени, живущим в стране, где есть овощи и молоко, который знает все то, что высказано учителями человечества против мясоедения. Такой человек совершает великий грех, продолжая делать то, что уже не может не признавать дурным.
НЕ УБИЙ относится не к одному убийству человека, но и к убийству всего живого. И заповедь эта была записана в сердце человека, прежде чем она была услышана на Синае.
Как бы убедительны ни были доводы против безубойного питания, но человек не может не испытывать жалости и отвращения к убийству овцы или курицы, и большинство людей всегда предпочтут лишиться удовольствия и пользы мясной пищи, чем самим совершать эти убийства.
По мере просвещения и увеличения населения люди переходят от поедания людей к поеданию животных, от поедания животных к питанию зернами и кореньями и от этого способа питания к самому естественному питанию плодами.
Неразумие, незаконность и вред, нравственный и вещественный, питания мясом в последнее время до такой степени выяснился, что мясоедение держится теперь уже не рассуждениями, а только внушением давности, преданием, обычаем. И потому в наше время уж не нужно доказывать всем очевидное неразумие мясоедения. Оно само собой прекращается.

Толстой проповедовал вегетарианство не только печатно, но и лично обращался к тем, с кем сводила его судьба. Приведем несколько примеров:

Одиннадцатого октября 1885 г. Толстой пишет В.Г.Черткову: «Радуюсь, что вегетарианство вам пошло на пользу. Это не может быть иначе». Становится вегетарианцем и П.И.Бирюков, причем не ограничивается лишь отказом от мяса и рыбы, но перестает носить и кожаную обувь.

В "Русском слове" (1910, N 116) было опубликовано письмо секретаря Толстого В.Ф.Булгакова И. Кухину из Владивостока, который спрашивал у Толстого, можно ли вегетарианцу носить кожаную обувь. В этом письме Булгаков писал: «Из наших друзей и единомышленников есть люди, отказывающиеся от мясной пищи, но есть и такие, которые совершенно не употребляют кожи. Кожаную обувь они заменяют зимой валенками, а летом лаптями, деревянными сандалиями или обувью с брезентовым верхом, а также подошвами из резины, линолеума и т.д. Сами они и готовят такую обувь. Большое производство вегетарианской обуви - дело недалекого будущего».

13 апреля 1909 Толстой обращается к Л.Д.Николаевой: «Ваш муж совершенно справедливо говорит, что в практической семейной жизни первый шаг - это вегетарианство».

19 февраля 1895 г. Толстой пишет в Бутырку Н.Т.Изюмченко: «Из письма вашего узнал тоже, что вы едите мясо. Очень советую вам для вашего здоровья в тюрьме, без движения, не есть мясного. Я знал одного Декабриста (Гавриил Степанович Батенков, просидел в одиночной камере Алексеевского равелина двадцать лет.), который во время заключения отказался от мяса и вышел в 70 лет поразительно свежим и здоровым. Главное же, советую, если это не трудно в вашем положении, сделать это, потому что нравственно это должно».

Четвертого марта 1909 г. Александра Львовна рассказывала: «Бывший ученик Льва Николаевича, яснополянский мальчик Коля Орехов, которого отдали в Туле в поваренки, не ест мяса. Над ним все смеются, называют его "Толстой". Другой ученик Льва Николаевича, Паша Резунов, который сейчас лежит дома больной, умолял своих родных не резать ягненка». Первого июня 1909 г. редактор "Вегетарианского обозрения", приехавший из Кишинева в Ясную Поляну, прочел полученное Толстым письмо из Тулы от братьев, которые отказались от мяса и этим вызывают против себя раздражение отца. Перпер решил послать мальчикам свой журнал. «Лев Николаевич очень одобрил это намерение, - записал Н.Н.Гусев, - особенно потому, что надеялся, что и родные их, враждебно относящиеся к отказу от мясоедения, узнают из журнала, что переход от мясной пищи к растительной рекомендуется многими людьми, в том числе учеными профессорами и докторами».

В июле 1908 г. Толстой продиктовал в фонограф сказку «Волк», в которая объясняет детям необходимость вегетарианства:

Был один мальчик. И он очень любил есть цыплят и очень боялся волков. И один раз этот мальчик лег спать и заснул. И во сне он увидал, что идет по лесу за грибами и вдруг из кустов выскочил волк и бросилося на мальчика. Мальчик испугался и закричал: "Ай, ай! он меня съест!"
Волк говорит: "Постой, я тебя не съем, а я с тобой поговорю".
И стал волк говорить человеческим голосом.
И говорит волк: "Ты боишься, что я тебя съем. А сам ты что же делаешь?
Ты любишь цыплят?"
-Люблю.
-А зачем же ты их ешь? Ведь они, эти цыплята, такие же живые, как и ты. Каждое утро пойди посмотри, как их ловят, как повар несет их на кухню, как перерезают им горло, как их матка кудахчет о том, что цыплят у нее берут. Видел ты это? - говорит волк.
Мальчик говорит: "Я не видел".
-А не видел, так ты посмотри. А вот теперь я тебя съем. Ты такой же цыпленочек - я тебя и съем.
И волк бросился на мальчика, и мальчик испугался и закричал: "Ай, ай, ай!" Закричал и проснулся.
И с тех пор мальчик перестал есть мясо - не стал есть ни говядины, ни телятины, ни баранины, ни кур.

Следующая цитата

В ряде своих работ писатель развивает мысль о том, любое насилие недопустимо.

С этого момента в ряде своих работ писатель развивает мысль о том, что этический — нравственный — смысл вегетарианства заключается в недопустимости любого насилия. Он говорит о том, что в человеческом обществе насилие будет царить до тех пор, пока не прекратится насилие над животными. В течение последних 25 лет своей жизни Толстой активно пропагандировал идеи вегетарианства в России. Он способствовал развитию журнала «Вегетарианство», в который писал свои статьи, поддерживал публикации различных материалов о вегетарианстве в прессе, приветствовал открытие вегетарианских трактиров, гостиниц, являлся почетным членом многочисленных вегетарианских обществ.

Однако, по мнению Толстого, вегетарианство — это только одна из составляющих человеческой этики и нравственности. Нравственное и духовное совершенствование возможно лишь при условии, если человек откажется от огромного количества различных прихотей, которым он подчиняет свою жизнь. К таким прихотям Толстой относил прежде всего праздность и обжорство. В его дневнике появилась запись о намерении написать книгу «Жранье». В ней он хотел выразить мысль о том, что неумеренность во всем, в том числе в еде, означает отсутствие бережного отношения к тому, что нас окружает. Следствием этого является чувство агрессии по отношению к природе, к себе подобным — ко всему живому. Если бы люди не были так агрессивны, считает Толстой, и не уничтожали то, что дает им жизнь, в мире воцарилась бы полная гармония.

Следующая цитата

Формат doc. 180 Kb

ВО.1.1909, с. 15-20

Лев Николаевич Толстой, как вегетарианец

С реди имеющихся у меня многочисленных вегетарианских книг находится тоненькая книжечка Льва Николаевича Толстого: "Первая ступень", написанная им в 1892 г. И эта тоненькая, тощая книжечка, в действительности, есть "первая ступень", - не деревянная, не шатающаяся, на которую поднявшись, скользишь обратно, падаешь вниз и рискуешь искалечиться, не из железа и стали, добываемых из темных могил земли, не из цемента и песка, разрушающихся при свете солнечных лучей и слез неба, - ступень эта построена из материала сердца и души; из того материала, который не рос в земле, не пребывал в ее темных, мрачных недрах, который не боится света, тепла и солнца. Материал этот в мире не разрушается временем, а растет медленно, увеличивается постепенно и крепнет с каждым годом. Существует он во всех людях, все могут употребить его в дело, но постройки откладываются, умение и охота работать ослабляется, а материал все-таки не портится. И когда является великий мастер, копивший, созидавший и строивший долгое время, когда он из своего материала, тождественного с материалом всякого человека, создает постепенно грандиозную, подымающуюся высоко, высоко, постройку, всеми видимую и осязаемую, тогда вспоминают о долго лежавшем без употребления материале, тогда с благодарным сердцем взирают на готовую модель постройки, сознавая, что материал не потерян, что учитель существует, неумение работать будет устранено и материал будет использован. Такую постройку создал нам, вегетарианцам всего мира, великий учитель, Лев Ник. Толстой, своей "Первой ступенью". На многих "ступенях" подымался я в своей жизни, много картин и видов представлялись моему взору, но подымаясь выше или стоя на том же месте, я чувствовал, что эти картины как то менялись, исчезали, забывались, и взор становился равнодушнее. Но окинув взором окружающее с "первой ступени" Л. Н. Толстого, я равнодушия не почувствовал, не испытывал и не ощущаю его теперь. Быть может, и теперь, я еще стою на этой "первой ступени", не поднялся еще на вторую, но все-таки чувствую, что стою твердо и, что увиденные мною картины не забываются, а, наоборот, все глубже проникают внутрь, вызывая все новые и новые отклики.

И это испытывал и испытываю не я один, а многие из читателей "Первой ступени". В письме к писательнице "Вегетарианке" 1 , православный священник-вегетарианец пишет: "Пять с лишним лет тому назад случилось мне между прочим прочитать "Первую ступень" графа Л. Н. Толстого. Конечно, и раньше этой статьи мне приходилось читать хорошие книги, но они как-то не останавливали на себе моего внимания. По прочтении же "Первой ступени" мною так сильно овладела идея, проведенная в ней автором, что я сразу же оставил употреблять в пищу мясо, хотя до того времени вегетарианство мне казалось пустой и вредной для здоровья забавой. Я был убежден, что не мог бы обойтись без мяса, как убеждены в этом люди потребляющие его или как убежден всякий алкоголик и табакокур, что он не может обойтись без водки и табаку (тогда же оставил я курить). Впрочем, надо быть справедливым и согласиться с тем, что искусственно прививаемые нам с детства привычки имеют над нами большую силу, особенно, когда человек не дает себе ни в чем разумного отчета, или пока не представится достаточно сильного импульса освободиться от них, что и случилось со мной 5 лет тому назад. Таким достаточным импульсом для меня была "Первая ступень" графа Льва Николаевича Толстого, которая не только освободила меня от ложно привитой мне с детства привычки есть мясо, но и заставила меня сознательно отнестись к другим вопросам жизни, которые раньше скользили мимо моего внимания. И если я, хотя немного, духовно вырос по сравнению со своим 27 летним возрастом, то этим обязан автору "Первой ступени", за которую и приношу автору глубокую благодарность. Если "я, в течение 27 лет ел мясо, то не потому, что сознательно выбрал этот род пищи, а потому, что это делали все, что этому приучили меня с детства и я над этим не задумывался, - до прочтения "Первой ступени". "И если бы я мог кого-либо побудить к прочтению "Первой ступени", я почувствовал бы внутреннее удовлетворение в сознании, что я принес хотя бы малую пользу. А большие дела нам не по плечу. Мне приходилось встречать весьма много интеллигентных читателей и почитателей нашей гордости, - графа Льва Николаевича Толстого, которые, однако, не знали о существовании "Первой ступени". По прочтении "Первой ступени" и после того, как я побывал на бойне, я не только прекратил употребление в пищу мяса, но и в течение, приблизительно около двух лет, находился в каком-то экзальтированном состоянии. За эти слова Макс Нордау, - большой охотник до вылавливания ненормальных, вырождающихся субъектов, - отнес бы меня к числу последних. Идея, проведенная автором "Первой ступени", как-то давила меня, чувство сострадания к животным, обреченным на убой, доходило до болезненности. Находясь в таком состоянии, я, по пословице, - "у кого что болит, тот о том и говорит", - беседовал со многими по поводу неупотребления в пищу мяса. Я серьезно был озабочен исключением из своего обихода не только мясной пищи, но и всех тех предметов, для добывания которых совершается убийство животных (как то, напр., шапка, сапоги и пр.)."

Я позволил себе привести эту длинную, сердечную, искреннюю и простую цитату, потому что сам переживал тоже самое, что и автор, потому что те же чувства испытали и испытывает большинство читателей "Первой ступени."

Само произведение "Первую ступень", я не буду и не могу цитировать, как не может человек, стоящий перед кладом, удовлетвориться малым количеством золота, взятым из него. Каждая строка, всякая фраза "Первой ступени" представляют из себя звенья, тесно и духовно связанные между собою, образующие одну крепкую и твердую цепь. Не цепь рабства она, а та цепь, связывающая необузданные и грязные желания, та цепь, не дающая проходу всяким грязным ногам, стремящимся осквернить красивый, прекрасный и могучий памятник - нравственность. И когда читатель доходит до грязнейшего пятна человечества, до бойни, рисуемой Л.Н. Толстым, что-то внутри обрывается, какой-то холод, глубокий ужас охватывает его. Это тот ужас, та глубокая, никак и ничем не выражаемая тоска, которая охватывает всякого человека при смерти любимого существа. И таким ужасом, такой глубокой жалостью к невинным страдальцам бойни обдает читателя, что он прозревает; что-то заговаривает в нем, что-то возмущается, трепещет, ропщет, клокочет и бурлить. Это сознание своей вины, несправедливости, и протест против продолжения того же преступления, участником которого он долгое время был. Это начало сознания, что материал залежался и необходимо его использовать.

И кричат строки, и не молчит великое сердце, и бьет оно тревогу, и зовет, и кличет..

И отзываются сердца, отзываются по всему миру другие строки, раздаются ответные клики, которые, сливаясь в одно могучее, игровое эхо, оглашают всю вселенную.

И дрожат, и цепенеют от этого крика сычи и филины, и чувствуют они, что кричащее недалеки уже, и что их голос будет заглушен, как будто никогда он не раздавался во тьме ночной.

Мы, вегетарианцы, должны праздновать не только восьмидесятилетний юбилей нашего учителя, но и другой совпавший юбилей, 25 летнее пребывание его в нашем стане. 10 марта 1908 г., Л.Н. Толстой, в ответ на запрос редакции "Good Health", писал. "Прекратив питание мясом около 25 лет тому назад, не чувствовал никакого ослабления при прекращении мясного питания и никогда не чувствовал ни малейшего лишения, ни желания есть мясное. Чувствую себя сравнительно с людьми (средним человеком) моего возраста более сильным и здоровым, но не могу, не имею основания приписать это по опыту неупотреблению мяса. Думаю же, что неупотребление мяса полезно для здоровья или, скорее, употребление мяса вредно, потому что такое питание безнравственно, все же, что безнравственно, всегда вредно как для души, так и для тела. Древние говорили: mens sana in corpore sano, надо же говорить обратное: здоровье души, т.е. следование ее законам (нравственным) даст здоровье телу. Так смотрит великий единомышленник на вегетарианство.

Владимир Григорьевич Чертков, ставший вегетарианцем раньше Л.Н. Толстого, ознакомил последнего с вегетарианским движением, к которому Л.Н. Толстой сейчас же примкнул, внеся с собою много света, много солнечных и ярких лучей.

Так, сидя в Ясной Поляне, присутствовал Лев Николаевич Толстой на всех вегетарианских конгрессах, светил повсюду, озарял собрания и действовал беспрерывно.

И лучи этого солнца грели и греют, светили и светят, обнажая тьму, высушивая, грязь; и от этого тепла тают ледяные сердца людей, смягчается у них что-то глубоко внутри, и начинают они тянуться к свету, что бы до его захода успеть поработать, успеть заложить фундамент грядущей постройки.

Гори же солнце, гори ярко, долго, ибо рать начинающих строить велика и многочисленна.

Цитаты Льва Толстого о вегетарианстве:

Вегетарианство, провозглашенное еще в самые древние времена, долго лежало под спудом, но в наше время оно с каждым годом и часом захватывает все больше и больше людей, и скоро наступит время, когда одновременно кончатся: охота, вивисекция и, главное, убийство для удовлетворения вкуса.

Человек выше животных, не потому что может мучить их, а потому, что он способен жалеть их. А жалеет человек животных потому, что чувствует, что в них живет то же, что живет в нем.

Можно отучить себя от жалости даже к людям, и можно приучить себя к жалости даже к насекомым. Чем больше в человеке жалости, тем лучше для его души.

Отгоняй от себя все то, что мешает тебе видеть свою связь со всем живым.

Лев Толстой

Убийство и поедание животных происходит, главное, оттого, что людей уверили в том, что животные предназначены Богом на пользование людям и что нет ничего дурного в убийстве животных. Но это неправда. В каких бы книгах ни было написано то, что не грех убивать животных, в сердцах всех нас написано яснее, чем в книгах, что животное надо жалеть так же, как и человека, и мы все знаем это, если не заглушаем в себе совести.

Не смущайтесь тем, что при вашем отказе от мясной пищи все ваши близкие домашние нападут на вас, будут осуждать вас, смеяться над вами. Если бы мясоедение было безразличное дело, мясоеды не нападали бы на вегетарианство; они раздражаются потому, что в наше время уже сознают свой грех, но не в силах еще освободиться от него.

Читайте также: