Тарас бульба люлька цитата
Обновлено: 19.09.2024
Секундное промедление стоило жизни гоголевскому герою. Но всякий трубочник Тараса поймёт. Невозможно просто так расстаться с ней, любимой, привычной, уже сделавшейся частью тебя самого… «Ну вот, — скажете вы хором вместе с органами защиты здоровья, — ещё одно доказательство, что курение смертельно опасно!» Это правда, конечно, однако журнал наш исторический, а запорожцы курили везде и всегда, даже на скаку, когда сжимали в свободной руке гораздо более вредные для организма предметы, такие как сабля или пика, о которых, кстати, речь пойдёт в следующем номере, посвящённом Тарасу Бульбе и его эпохе.
Итак, люлька. Само это слово, обозначающее курительную трубку в некоторых славянских языках, в том числе украинском, говорит о том, откуда к его носителям пришло курение табака. Из Турции, конечно. Да и табак они называют «тютюн», и это тоже тюркское заимствование. Можно, конечно, поспекулировать, как это делают любители разнообразной «исконности». Ведь, например, во Франции и Британии при раскопках находили нечто, напоминающее трубку, и сразу называли предмет галло-римским или бриттским курительным аксессуаром. Ну и что, что табак завезли в Европу из Америки на рубеже 15−16 веков! «Наши-предки-древние-галлы/бритты» могли курить какой-нибудь местный бурьян и так далее.
Но мы с вами, пожалуй, не станем ступать на зыбкую почву смелых предположений, а лучше посмотрим, какие у казаков бывали люльки и из чего делались. Для этого обратимся, в частности, к опыту и знаниям Дмитрия Ивановича Яворницкого (1855−1940), историка, друга Николая Костомарова и Ильи Репина (это он, кстати, на знаменитой репинской картине аккуратно записывает то, что говорят глумливые запорожцы в адрес турецкого султана).
Самая популярная из трубок — бурунька, носогрейка, поскольку название происходит от татарского слова «бурун», то есть «нос». Короткий мундштук, но вполне вместительная чашка. Чаще всего её вырезали из твёрдого лиственного дерева — вишни, груши. Поскольку находят не сгнившие и не прогоревшие чашки запорожских люлек, осмелюсь предположить, что делали их скорее из капа, очень твёрдого нароста, который бывает и на старых фруктовых деревьях. Из хвойных пород трубку можно резать только от большой нужды: волокна не так лежат, смола перебивает вкус. Такие трубки изредка находят, но в основном в белорусских пущах.
Кроме дерева, хороший материал — глина. Бывали белые, голландские, витиеватыми путями попавшие из некогда славного города Гауды в степные края. Как полагают исследователи, их не пытались подделывать, а вот «черепянки» из красной глины — это или местное, или турецкое творчество. Считается, что лучшая глина была в Крыму. Резали люльки из податливого, но не крошащегося камня, такого как вулканический туф.
Носогрейка — верная боевая подруга: долго служит, легко чистится. Простая, гладкая или даже покрытая узорной резьбой чашка хорошо ложится в руку, да и ловко держится в зубах. Но были люльки для коллективных сидений у костра. Большая (не столько объёмом чашки, сколько длиной чубука и мундштука) и называемая «обчеськой», она служила казакам как бы «трубкой мира». Курить долго и раздумчиво, передавать товарищам — доброе занятие на привале и в совете. Вот такую люльку украшали монистами, крышками. Её, часто тяжело добытую, берегли особо.
Было бы интересно заглянуть и в кисет запорожского казака, пощупать, понюхать да порасспросить, что там у него за тютюн. Но лучше сошлёмся на подробные работы Супруненко или Мискина, которые вы легко найдёте в сети. А вот чего совсем не хочется видеть ни в сети, ни где-либо ещё, это по нынешним обычаям замазанные или вырезанные трубки на портретах великих курильщиков — Эйнштейна, Марка Твена, Шерлока Холмса или Тараса Бульбы.
Следующая цитата
Оглянулись козаки, а уж там, сбоку, козак Метелыця угощает ляхов, шеломя того и другого; а уж там, с другого, напирает с своими атаман Невылычкий; а у возов ворочает врага и бьется Закрутыгуба; а у дальних возов третий Пысаренко отогнал уже целую ватагу. А уж там, у других возов, схватились и бьются на самых возах.
Степан Гуска пустился ему навпереймы, с арканом в руке, всю пригнувши голову к лошадиной шее, и, улучивши время, с одного раза накинул аркан ему на шею. Весь побагровел полковник, ухватясь за веревку обеими руками и силясь разорвать ее, но уже дюжий размах вогнал ему в самый живот гибельную пику. Там и остался он, пригвожденный к земле. Но несдобровать и Гуске! Не успели оглянуться козаки, как уже увидели Степана Гуску, поднятого на четыре копья. Только и успел сказать бедняк: «Пусть же пропадут все враги и ликует вечные веки Русская земля!» И там же испустил дух свой.
Все бежали ляхи к знаменам; но не успели они еще выстроиться, как уже куренной атаман Кукубенко ударил вновь с своими незамайковцами в середину и напал прямо на толстопузого полковника. Не выдержал полковник и, поворотив коня, пустился вскачь; а Кукубенко далеко гнал его через все поле, не дав ему соединиться с полком.
– А что, паны? – сказал Тарас, перекликнувшись с куренными. – Есть еще порох в пороховницах? Не ослабела ли козацкая сила? Не гнутся ли козаки? – Есть еще, батько, порох в пороховницах. Не ослабела еще козацкая сила; еще не гнутся козаки!
Разрубил на нем вражий лях железную рубашку, достав лезвеем самого тела: зачервонела козацкая рубашка. Но не поглядел на то Шило, а замахнулся всей жилистой рукою (тяжела была коренастая рука) и оглушил его внезапно по голове. Разлетелась медная шапка, зашатался и грянулся лях, а Шило принялся рубить и крестить оглушенного. Не добивай, козак, врага, а лучше поворотись назад! Не поворотился козак назад, и тут же один из слуг убитого хватил его ножом в шею.
Иной раз повершал такое дело, какого мудрейшему не придумать, а в другой – просто дурь одолевала казака.
свой, все перепились, он принес все шестьдесят четыре ключа и роздал невольникам, чтобы отмыкали себя, бросали бы цепи и кандалы в море, а брали бы наместо того сабли да рубили турков.
Так и сбылось. Всех посадил Мосий Шило в новые цепи по три в ряд, прикрутил им до самых белых костей жестокие веревки; всех перебил по шеям, угощая подзатыльниками. И когда турки, обрадовавшись, что достали себе такого слугу, стали пировать и, позабыв закон
Сильный был он козак, не раз атаманствовал на море и много натерпелся всяких бед. Схватили их турки у самого Трапезонта и всех забрали невольниками на галеры, взяли их по рукам и ногам в железные цепи, не давали по целым неделям пшена и поили противной морской водою. Все выносили и вытерпели бедные невольники, лишь бы не переменять православной веры. Не вытерпел атаман Мосий Шило, истоптал ногами святой закон, скверною чалмой обвил грешную голову, вошел в доверенность к паше, стал ключником на корабле и старшим над всеми невольниками.
Как же вскинулись козаки! Как схватились все! Как закипел куренной атаман Кукубенко, увидевши, что лучшей половины куреня его нет! Разом вбился он с остальными своими незамайковцами в самую середину. В гневе иссек в капусту первого попавшегося, многих конников сбил с коней, доставши копьем и конника и коня, пробрался к пушкарям и уже отбил одну пушку. А уж там, видит, хлопочет уманский куренной атаман и Степан Гуска уже отбивает главную пушку. Оставил он тех козаков и поворотил с своими в другую неприятельскую гущу. Так, где прошли незамайковцы – так там и улица, где поворотились – так уж там и переулок! Так и видно, как редели ряды и снопами валились ляхи! А у самых возов Вовтузенко, а спереди Черевиченко, а у дальних возов Дёгтяренко, а за ним куренной атаман Вертыхвист. Двух уже шляхтичей поднял на копье Дёгтяренко, да напал наконец на неподатливого третьего. Увертлив и крепок был лях, пышной сбруей украшен и пятьдесят одних слуг привел с собою. Погнул он крепко Дёгтяренка, сбил его на землю и уже, замахнувшись на него саблей, кричал: «Нет из вас, собак-козаков, ни одного, кто бы посмел противустать мне!»
Следующая цитата
Над самой кручей у Днестра-реки виднелась она своим оборванным валом и своими развалившимися останками стен. Щебнем и разбитым кирпичом усеяна была верхушка утеса, готовая всякую минуту сорваться и слететь вниз. Тут-то, с двух сторон, прилеглых к полю, обступил его коронный гетьман Потоцкий. Четыре дни бились и боролись козаки, отбиваясь кирпичами и каменьями. Но истощились запасы и силы, и решился Тарас пробиться сквозь ряды. И пробились было уже козаки, и, может быть, еще раз послужили бы им верно быстрые кони, как вдруг среди самого бегу остановился Тарас и вскрикнул: «Стой! выпала люлька с табаком; не хочу, чтобы и люлька досталась вражьим ляхам!» И нагнулся старый атаман и стал отыскивать в траве свою люльку с табаком, неотлучную сопутницу на морях, и на суше, и в походах, и дома. А тем временем набежала вдруг ватага и схватила его под могучие плечи. Двинулся было он всеми членами, но уже не посыпались на землю, как бывало прежде, схватившие его гайдуки. «Эх, старость, старость!» – сказал он, и заплакал дебелый старый козак. Но не старость была виною: сила одолела силу. Мало не тридцать человек повисло у него по рукам и по ногам. «Попалась ворона! – кричали ляхи. – Теперь нужно только придумать, какую бы ему, собаке, лучшую честь воздать». И присудили, с гетьманского разрешенья, сжечь его живого в виду всех. Тут же стояло нагое дерево, вершину которого разбило громом. Притянули его железными цепями к древесному стволу, гвоздем прибили ему руки и, приподняв его повыше, чтобы отовсюду был виден козак, принялись тут же раскладывать под деревом костер. Но не на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым собирались жечь его; глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как на ладони.
Следующая цитата
И тут в голове что-то щелкнуло: Тарас Бульба - это Богдан Хмельницкий. Его литературное "альтер эго". Богдан Хмельницкий жил в первой половине XVII века. А появление табака в России обычно связывают с петровскими нововведениями. Это XVIII век. Что он там мог курить? Какой табак??
Оказалось, все-таки мог. Как всегда, все не вполне очевидно. )
Табак в России водился еще не при Петре, а гораздо раньше - уже при первом Романове, Михаиле. Об этом известно из царского указа, строго-настрого воспрещавшего табакокурение - его издали в 1634 году. Злостных курильщиков полагалось наказывать битьем палками по ступням, если кому интересно. )
Но в Европе табак появился еще раньше - в начале XVI века. Если буквально, то даже в самом конце XV - первый корабль с табаком пришел в Европу в 1496 году. Он долго считался в первую очередь лекарственным средством, и есть сведения, что немецкие купцы пытались провозить табак в Россию уже при Иване Грозном - через Архангельск.
Примерно со второй половины XVI века табак начали массово курить. До этого что с ним только ни делали - и жевали, и нюхали. Особенно оценили новинку турки, для которых употребление табака оказалось одним из немногих доступных способов расслабления, наряду с кофе. Алкоголь-то мусульманам нельзя, разве что ночью и в закрытой комнате, так Аллах не видит. )
А вот это у Репина - атаман Иван Сирко А вот это у Репина - атаман Иван СиркоИменно турки завели одни из первых табачных плантаций в Евразии. И именно от турок запорожские казаки подцепили эту вредную привычку. У них почти все от турок было, начиная с сабель. )
Слово "люлька" в значении "курительная трубка" из украинского и польского не имеет отношения к "люльке" (колыбели для ребенка) русской. Несмотря на идентичность написания и произношения, происхождение у этих слов разное. Украинская "люлька" и польская "lulka" (произносится так же, в польском "л" мягкое) происходят от устаревшего турецкого "lülä" - "труба, трубка" - так гласит словарь Фасмера.
Кстати, в современном турецком "курительная трубка" будет уже совсем иначе - "pipo içmek")))
А при Петре Первом с табака в России всего лишь сняли запрет. Более того - ввели на него моду. Казаков Запорожья все это не касалось - у них и так отродясь такого запрета не было. )
Читайте также: