Святые отцы о пьянстве цитаты
Обновлено: 03.05.2024
Вино возобновляет все страсти и изгоняет из души страх Божий (прп. авва Исаия, 60, 98).
Огонь, заключенный в вине, перейдя в тело, делается воспаляющим веществом для разжженных стрел врага; потому что вино потопляет собою и рассудок и ум, а похоти и сластолюбие воспламеняет, как масло — огонь (свт. Василий Великий, 6, 176).
Вино должно подавать помощь природе, но не позволительно до того напиваться. чтобы оно производило помрачение рассудка. (свт. Василий Великий, 8, 74).
Вином гнушаться не должно, если принимают его для врачевания, и не должно домогаться его без нужды. (свт. Василий Великий, 9, 61).
Не принуждай брата своего пить вино до опьянения. ибо корабль строится долгое время, а сокрушается мгновенно от одного удара (прп. Ефрем Сирин, 30, 144).
Укоризна человеку упиваться вином; видев многих, никого не нашел я подобных упивающемуся (прп. Ефрем Сирин, 30, 155).
Не пей вина до упоения, возлюбленный, хотя упрашивают тебя находящиеся с тобою друзья, ибо если одолеет тебя вино, то упрашивавшие тебя прежде всех соблазнятся тобою (прп. Ефрем Сирин, 30, 183).
Не пей вина до опьянения, иначе сделаешь, что сердце твое с неистовством устремится к удовольствиям (прп. Ефрем Сирин, 31, 593).
Во всякое время бойся вина, юный; потому что вино никогда не щадит тела, возжигает в нем огонь худого пожелания (прп. Ефрем Сирин, 32, 71).
Кто с мудрою умеренностью воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза простирает к нему свои грозди (прп. Ефрем Сирин, 34, 387).
Вино, по природе своей, не знакомо с целомудрием; тем и производит оно удовольствие, что раздражает (свт. Григорий Богослов, 15, 365).
Вино — это поджога остывшей страсти; а всякое подложенное в огонь вещество усиливает пламень (свт. Григорий Богослов, 15, 368).
Кто не знает всего того, что вино, когда оно неумеренностью преступает потребность, бывает пищею к воспалению непотребства и к доставлению удовольствий, растлением юности, безобразием старости, бесчестием для жен, составом, приводящим в неистовство, напутием к бесчинству, отравою души, омертвением разума, отчуждением от добродетели. Отсюда без всякого повода смех, без всякой причины плач, произвольно льющиеся слезы, ничем неоправдываемое хвастовство, бесстыдство во лжи, пожелание неосуществимого, надежда на несбыточное, надменная угроза, неразумный страх, бесчувственность к действительно страшному, неосновательное подозрение, нерассудительное человеколюбие, обещание невозможного, не будем уже говорить о прочем, о неприличной дремоте, о расслабляющей боли в голове, о неприличиях от неумеренного прещения, о расслаблении членов, о согбении шеи, не держащейся уже на плечах, когда винная влага расслабит связи ее составов. Что произвело это гнусное беззаконие — кровосмешение с дочерьми? Что в такой мере похитило у Лота разумение сделанного им, что и на гнусный поступок отважился и не знал, на что отважился? Кто, как бы загадочно, изобрел странное наименование оным детям? Как матери преступного плода соделались сестрами своих чад? Как дети одного и того же имели вместе и отцом и дедом? Кто смесил естество в беззаконии? Не вино ли, преступившее меру, произвело это невероятное и достоплачевное событие. Не пьянство ли привнесло в историю такое похожее на басню сказание, которое своею необычайностью превосходит и подлинные басни? (свт. Григорий Нисский, 19, 250—252).
Вино дано Богом не для того, чтобы мы упивались допьяна, а чтобы были трезвыми, чтобы веселились, а не скорбели. (свт. Иоанн Златоуст, 46, 12).
Вино дано для того, чтобы восстанавливать силы слабого тела, а не для того, чтобы разрушать силу души. (свт. Иоанн Златоуст, 46, 12).
. Чрезмерно упивающиеся бывают мрачны духом, так как над умом их разливается великий мрак (свт. Иоанн Златоуст, 46, 12).
Неумеренное питие вина. причиняет <много> тяжких Полезней и душе, и телу, производя борьбу страстей, внося к ум бурю нечистых помыслов, расслабляя и расшатывая силы тела (свт. Иоанн Златоуст, 46, 12).
Не вино худо, но неумеренность порочна; вино есть дар Божий, а неумеренность — изобретение диавола (свт. Иоанн Златоуст, 46, 711).
. Не от вина происходят гибельные пороки, но от развращенной воли, и. происходящую от вина пользу уничтожает неумеренность (свт. Иоанн Златоуст, 48, 301).
. Вино дано для увеселения, а не для того, чтобы безобразить себя; дано для того, чтобы быть веселым, а не для того, чтобы быть посмешищем; дано для укрепления здоровья, а не для расстройства; для уврачевания немощей телесных, а не для ослабления духа (свт. Иоанн Златоуст, 51, 591).
Вино. производит помешательство и, если даже не причиняет опьянения, ослабляет крепость сил души и приводит ее к рассеянности (свт. Иоанн Златоуст, 55, 692).
Большое употребление вина всего скорее производит упадок и в наружном виде, и в самой действительности, помрачает паче ум и обременяет тело. умеренность — матерь здравия и виновница трезвенности (прп. Исидор Пелусиот, 61, 163).
. Не бесчести благословения плодов, не простирай до пресыщения пития, не нарушай соразмерности несоблюдением меры; пия вино, не пропивай ума, но помни, что Дух Божий соделывает начаток его Кровью Христовою, пользуйся им, как больной, который имеет нужду в его пособии, а не как неприятель, который обращает вино в оружие против всех, а паче против себя самого, падая от него в прах (прп. Исидор Пелусиот, 61, 182).
Вино веселит сердце человека (Пс. 103, 15), употребляемое умеренно в потребность телу, употребляемое же сверх потребности называется блудным, укоризненным и непотребным. Ибо невинно вино, укоризненно же пьянство (Притч. 20, 1); не упивайтеся вином, в немже есть блуд (Еф. 5, 18), говорит Божественное Писание. Да и сама природа, возмущаемая неумеренностью, делается учительницею доброго поведения (прп. Исидор Пелусиот, 61, 275).
Почему вино, говоришь ты, не всякого кто пьет его, приводит в одинаковое расположение духа, но одних делает благодушными, а других раздражительными, одних дружелюбными, а других задорными, одних кроткими, а других зверскими? Итак, поелику заставляешь меня коснуться естествословия, думаю, что бывает <следующее>: увеличиваются или уменьшаются от вина причины таковых припадков по свойству или телосложения, или душевных движений, для многих сокрытых. Поелику вино имеет влияние на одни влаги, то некоторым образом входит в соединение с нравами употребляющих оное: какого нрава выпивший, такие свойства и обнаруживает в нем, не вновь их производя, но из сокрытых делая явными; ибо, разоблачая нрав, выказываемый притворно, дает видеть сокровенный внутри, почему и вошло в пословицу у многих говорить: правда в вине. И тех, которые думали величаться мнимою степенностью, вино нередко делало откровенными на тайны и заставляло говорить о том, чему лучше бы оставаться невысказанным, а тех, которые из ненависти к злонравию часто приводили себя в гнев, обличало, что они ласковы и кротки, уничтожив в одних мысль о степенности, а в других причину к гневу; потому что не новое что-либо производит вино в человеке, но <то>, что в нем было скрытно, выводит наружу (прп. Исидор Пелусиот, 61, 370—371).
Вино, если пьешь вовремя и в меру, как почтенное тобою, делается причиною веселия, а если упьешься им, мстит за оскорбление и подвергает наказанию оскорбивших, готовя им осмеяние, стыд, поругание и раны (прп. Исидор Пелусиот, 63, 170).
Виноградная лоза называется растением не диким, потому что вино, принятое вовремя и в меру, делает нас кроткими, служит людям залогом верности и дружбы, бывает причиною веселия, противоядием плачу, средством к истреблению лености. Для больных оно простое пособие и врачующее от разных немощей, для здоровых — подкрепление и средство к соблюдению здоровья. Если же кто не уважает правил: «ничего слишком, и всего лучше — мера», предается излишеству в вине, то оно отомстит ему за оскорбление, разломит и голову и виски, отымет у человека силу, расслабит все тело, свяжет руки и ноги (о другом чем, более неприличном, нехорошо и сказать), и врагам и друзьям предаст на посмеяние (прп. Исидор Пелусиот, 63, 397-398).
Как земля, умеренно напояемая, с большим приплодом изращает вметаемое в нее чистое семя, а упояемая слишком обильными дождями приносит только терния и волчцы, так и земля сердца, когда употребляем вина в меру, естественные свои семена являет чистыми, а всеваемые в нее Духом Святым износит добролиственными и многоплодными; когда же чрез меру одождим ее многопитием, износит только терния и волчцы всеми помыслами своими.
Когда ум наш плавает в волнах многопития, тогда не только на образы, во сне представляемые ему бесами, смотрит страстно, но и сам в себе рисуя некие красивые лица, такими мечтаниями своими, как какими живыми существа ми, услаждается с раждежением <т. е. с раздражением, воспламенением страстей>. Ибо когда похотные части тела разогреются от винной теплоты, тогда нуждение некое налегает на ум представлять в себе сластолюбно такие тени страсти. Почему надлежит нам, соблюдая мерность, избегать вреда, от излишества бывающего. Тогда ум, не имея подвигающей его на живописание греха сласти, пребывает весь немечтательным и, что еще лучше, бессластным (блж. Диадох, 91, 32).
. Для всех полезно не пить вина, особенно для крепких телом (прп. Феодор Студит, 92, 125).
Вино да приемлется по малому утешению, и то в дни праздничные, при утомительных крайне трудах (прп. Феодор Студит, 92, 236).
Увеселяясь вином, будешь проводить жизнь в сожительстве со срамными помыслами, и много переиспытаешь печалей (свт. Феодор Едесский, 91, 354).
В двадцати милях от Александрии есть лавра Каламон. Туда мы прибыли вместе с софистом Софронием к авве Феодору и спросили его: «Хорошо ли, отче, если мы придем к кому, или к нам придет кто-нибудь, и мы выпили бы вино?» «Нет», — отвечал старец. «А как же разрешали древние отцы?» — «Древние отцы были велики и сильны, они могли разрешать и опять запрещать. А наш род, чада, не может разрешать и запрещать. Если мы разрешим, то уже не выдержим строгого подвижничества» (103, 149).
Однажды в скиту сделано было для братии угощение. Одному из старцев подали чашу вина. Он отказался выпить ее, сказав подавшему: «Унеси от меня эту смерть». Прочие, увидев это, также не стали пить вина (107, 482).
Пришла однажды сестра к блаженной Сарре и принесла с собою снеди и вино. Сотворив метание, подала это блаженной. Та все взяла, кроме вина, присовокупив: «Возьми от меня смерть». Потом, посмотрев на принесшую, сказала: «Как ты, юная, дерзаешь касаться вина, или даже обонять запах его?» Монахиня ответила: «Госпожа моя, если не пью вина, тяготится мое чрево». Говорит ей святая: «А если не отяготится чрево, если не поболишь им, если не утончится тело твое и не станет как древо сухое, то как вселится в душу твою благодать Духа? Побойся Бога. Вот уже 59 лет я в келье сей, и благодатию Христовою никогда не вкушала вина. » (104, 55).
Сказывали об авве Пафнутии: он не любил вина. Однажды в дороге, встретившись с шайкой разбойников, увидел он, что разбойники пьют вино. Атаман разбойничий знал старца и знал также, что он не пьет вина. Но видя Пафнутия в великом утомлении, наполнил чашу вином и, взяв в руку меч, сказал старцу: «Если не выпьешь, убью тебя». Старец, поняв, что разбойник хочет исполнить заповедь Божию, и желая обратить его на путь спасения, принял чашу и выпил. Тогда атаман раскаялся, а старец сказал: «Уповаю на Бога, что Он за эту чашу сотворит с тобою милость Свою и в сем веке и в будущем». «И я надеюсь на Бога, — сказал атаман, — что с сего времени никому не сделаю зла» (97, 235).
Следующая цитата
Губительные последствия увлечения вином были всегда для человека плачевны и не могли не найти отклика в учении святых отцов Церкви, всегда проявляющих пастырскую заботу о нравственном здоровье человека. Это явление было отцами тщательно проанализировано и получило точную оценку в их многочисленных творениях. Квинтэссенцию всех святоотеческих высказываний о пьянстве можно выразить лаконичной и точной формулировкой святителя Василия Великого, сказавшего, что «пьянство – вражда на Бога»[2].
О причинах пьянства
Само по себе желание жить счастливо непредосудительно, поскольку человек создан Богом для вечной блаженной жизни, и это желание и стремление к блаженству заложено в нем изначально. Но человек был создан таким образом, что блаженство вечной жизни обусловлено сокровенной связью с Богом и имеет Бога своим источником. В отрыве от Бога и связи с Ним истинного счастья быть не может, но может быть некая подмена, «суррогатное довольство», которое опирается на исконную потребность в счастье и которое находит человек, не в Боге ищущий пути к радости. Одним из таких суррогатов и стало увлечение вином, которое в силу своих природных свойств доставляет человеку временное веселие.
В силу повреждения человеческой природы путь к Богу для человека стал тернистым. «Отдай кровь и прими дух», – такими словами определяют святые отцы положенный нам путь борьбы с грехом и научения добродетели, посредством которых человек может найти радость в Боге. И потому далеко не каждый желает следовать пути, содержащим в себе такие трудности, и предпочитает более легкими путями находить радость. Но душа, которая, по словам Тертуллиана, по природе христианка, не принимает радости вне Христа, и вскоре наступает духовное опустошение, которое по необходимости надо чем-то заполнять. В итоге человек, не ведущий пути к Богу, вынужден заполнять пустоту души все тем же бесплодным поиском утешений, одним из которых выбирает винопитие. Однако суррогатный источник радости не может принести счастья и становится для человека, в конечном счете, тем «райским плодом», который приносит ему одни беды.
Святые отцы, рассуждая о винопитии, основную причину видят в неверном использовании человеком исконной потребности в радости, которая принимает качественно иную форму сластолюбия. Сластолюбивый не хочет знать меры веселия, происходящего от вина, и безмерность производит во всем его существе чрезвычайное расстройство и порабощает диаволу. «Пьянство, – говорит святитель Василий Великий, – это добровольно накликаемый бес, через сластолюбие вторгающийся в душу»[3]. Наряду со сластолюбием, причиной пьянства становится сопутствующее сластолюбию невоздержание, способствующее образованию худого навыка к винопитию. «Причиною пьянства, как и прочих грехов, бывает злое и невоздержанное сердце, праздность, частые пиршества, компании, усиленные потчевания, общение со злыми и невоздержанными. От частых же повторений порождается страсть и злой обычай»[4].
О дозволенной мере
Однако, учитывая очень низкое качество современных алкогольных напитков, особенно пива, водки и алкогольных коктейлей, производство которых ориентировано на огромный объем потребления, употребление таких напитков даже в целях поддержания здоровья желательно сократить до самых редких случаев. Некоторые святые отцы из соображений духовно-нравственного преуспеяния рекомендуют и вовсе исключить употребление спиртного. «“Не упивайтеся вином”, – говорит апостол. Но как положить меру, с которой начинается упивание? Христианам скорее идет: совсем не пейте, разве только в крайностях. Конечно, не вино укоризненно, а пьянство; но огонь в кровь влагается и малым количеством вина, и прибывшее от того развеселение плотское развевает мысли и расшатывает нравственную крепость. Какая же нужда ввергать себя в такое опасное положение? Особенно когда сознается, что всякую минуту времени надобно искупать, а этим поступком не минуты, а дни отдаются даром врагам, и добро бы даром, а то еще с приплатою? Так, строго судя, винопитие совсем должно быть изгнано из употребления из среды христиан»[6].
Исключение составляет детский и юношеский возраст. По мнению исследователей, «алкоголь чрезвычайно опасен для детей и подростков. Прием алкоголя нарушает процессы созревания нейронов (нервных клеток). Отсюда у подростков будет страдать интеллект, память, мышление, поведение. Явления опьянения развиваются быстро и могут заканчиваться оглушенностью и комой. Организм подростка еще не окрепший, и под воздействием алкоголя быстро развивается целый “букет” заболеваний»[9]. Протоиерей Илия Шугаев в своей книге «Свобода и зависимость» рассказывает о подобном случае воздействия алкоголя на детский организм: «Один научный сотрудник, человек, казалось бы, вполне неглупый, однажды отправился на зимнюю рыбалку со своим девятилетним сыном. Приехали на машине на озеро, сделали лунку, ловят рыбу. Проходит некоторое время, собралось несколько рыбаков, решили “для согрева” выпить по 100 грамм. Показывают отцу на сына: мол, он тоже мерзнет. Ребенок сначала не хотел пить и отговаривался. Но его с аргументом: “Ты что, не мужик, что ли?” – все же уговаривают. Через десять минут парень побледнел, отец насторожился, еще через пять минут ребенок падает в обморок. Отец схватил ребенка и быстро понесся на машине в городскую больницу. Но спасти ребенка так и не удалось»[10]. Поскольку в молодом организме все процессы проходят быстрее, то разрушительное действие алкоголя происходит более интенсивно. По статистике, более половины смертей людей в возрасте от 20 до 40 лет так или иначе связаны с неумеренным употреблением алкоголя.
Святые отцы обращают внимание на разрушительное действие вина на нравственность именно молодых людей, более склонных к худому навыку. «Юным нельзя позволять пить ничего опьяняющего, потому что юные скорее привыкают, и чему научатся в юности, к тому и всю жизнь пристрастны будут. Нельзя позволять им водиться с пьяницами и развращенными»[11]. Преподобный Ефрем Сирин говорит о возбуждающем действии вина на плоть юноши. «Во всякое время бойся вина, юный; потому что вино никогда не щадит тела, возжигает в нем огонь худого пожелания»[12].
Отеческое обличение
Святоотеческая аргументация против винопития исходит из представления о человеке как образе Божием. Человек, будучи сотворен по образу Божию, имеет на земле цель уподобиться Богу и для достижения этой цели должен использовать все силы души и тела, данные ему Богом от рождения. Увлечение вином не только разрушает здоровье, но приводит в крайнее расстройство весь душевно-телесный состав человека, всю совокупность сил, которые по замыслу Божию должны быть направлены на достижение главной цели – единение с Богом. Поэтому пьянство становится деятельным богоборческим началом в человеке и представляет для него крайнюю опасность.
Ум по преимуществу служит в человеке начальному Богопознанию, поэтому неумеренное употребление вина, помрачающее в человеке ум, становится орудием, удаляющим человека от Бога. «Пьянство – начало безбожия, ибо оно омрачает разум, которым обыкновенно наиболее познается Бог»[13]. Помраченный ум уже не способен контролировать и управлять ощущениями, исходящими из сердца человека, и человек становится жертвой разнообразных страстей. «Пьяный человек способен на всякое зло, идет на всякие соблазны. Тот же, кто так его угостил, становится участником и всех его беззаконий, поскольку трезвый таких соблазнов не принял бы. Если в трезвом сияет хоть малая искра разума, то в пьяном она совсем угашается. Трезвого хотя и влечет похоть к беззаконию, но совесть вооружается и противостоит, и так отводит от беззакония, а в пьяном похоть преобладает, а совесть ослабевает»[14].
Пьянство, как никакой другой грех, рождает множество других смертных грехов. В «Цветнике духовном» описывается следующий случай. «Однажды бес сказал египетскому пустынножителю: “Соверши один из грехов: убийство, блуд или пьянство, и после этого я не буду уже искушать тебя”. Пустынник подумал: “Убийство страшно и по земным, и по небесным законам; блуд – стыдно губить чистоту и касаться скверны; упиться же один раз – небольшой грех, протрезвею. Пойду упьюсь и буду жить спокойно”. Взявши рукоделие, пошел в город, продал все и упился. По действию сатаны случилось ему беседовать с прелюбодейной женщиной. Он впал в грех с нею, но пришел муж ее и начал бить пришельца. Пустынник начал с ним драться и, одолев, убил мужа. Таким образом, он совершил все три греха; каких грехов он боялся и гнушался трезвым, смело совершил пьяный и через то погубил многолетние свои труды. Разве только потом истинным покаянием он смог умилостивить Бога, возвращающего кающимся прежние заслуги»[15]. Святитель Тихон Задонский подтверждает достоверность этого случая из «Цветника», говоря о том, что «пьянство бывает виной многих и тяжких грехов. Оно порождает ссоры, драки с последующими кровопролитиями и убийствами, сквернословие, кощунство, хулу, досады и обиды ближним. Оно приучает лгать, льстить, грабить и похищать, чтобы было чем удовлетворить страсть. Оно разжигает гнев и ярость. Оно приводит к тому, что люди валяются в грязи, как свиньи в болоте, – словом, делает человека скотом, словесного – бессловесным, так что не только внутреннее состояние, но и внешний человеческий вид часто изменяет. Поэтому святой Златоуст говорит: “Диавол ничего так не любит, как роскошь и пьянство, поскольку никто так не исполняет его злой воли, как пьяница”»[16].
Нетрезвый образ жизни не только умножает грехи человека, не только расстраивает его здоровье, но приносит множество других бедствий, делая несчастными членов семьи недугующего, отнимая у него доброе имя и делая его бесполезным для общества. «Пьянство бывает причиной не только душевных, но и временных телесных зол, расслабляет тело и приводит к немощи. Поэтому написано: “Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино” (Сир. 31: 29). Пьянство приводит к убожеству и нищете. “Работник, склонный к пьянству, не обогатится”, – говорит Сирах (Сир. 19: 1). Оно отнимает славу и доброе имя; напротив, к бесславию, презрению и омерзению приводит, ибо никем так не гнушаются люди, как пьяницей. Домашним, родным, друзьям пьяный причиняет скорбь и печаль, а у врагов вызывает насмешку. Пьянство делает своего приверженца неспособным ни к какому делу. В каком бы звании ни был пьяница, он больше принесет бед и напастей, чем пользы обществу»[18]. «Пьяница неприятен для друзей, смешон для врагов, презираем подчиненными, отвратителен для жены, несносен для всех»[19]. Святитель Иоанн Златоуст добавляет, что предавшийся пьянству не только на земле лишается уважения и здоровья, но и на небе теряет все. «Главное зло пьянства в том, что оно делает для пьяницы недоступным небо и не позволяет достичь вечных благ, так что вместе с позором на земле страждущих этим недугом и на небе ожидает тягчайшее наказание»[20].
«Пьяница – живой мертвец»[21]: увлекающийся вином пророчески отождествляется святыми отцами с мертвецом. По статистике, около полумиллиона смертей в России так или иначе связано с болезнями, вызванными употреблением алкоголя.
Обыкновенно подвергшийся несчастью или тяжелой болезни человек испытывает некоторое облегчение и утешение от помощи и соболезнования со стороны других людей. Грех винопития лишает свою жертву и этого утешения. «Пьянство – несчастье, над которым смеются; болезнь, над которою издеваются; произвольное беснование, которое хуже умопомешательства»[22].
Наконец, такое бедственное положение пьющего человека, поверженного в бездну греха и претерпевающего разнообразные несчастья, свидетельствует о его крайнем отчуждении от Бога и пленении в рабство диаволу. «Храм Божий – это те, в ком обитает Дух Божий. Храмом идолов (и диавола) являются те, которые оскверняют себя пьянством и невоздержанием… Кто проводит время в пьянстве… тот подпал жестокой власти диавола»[23].
Путь к исцелению
Ошибочность такой точки зрения заключается в слишком поверхностном взгляде на проблему зависимости от алкоголя и объясняется вполне понятным нежеланием глубже вникать в суть проблемы. Форма алкоголизма, включающая такой элемент, как запой, являет в человеке уже крайнюю стадию развития страсти, тогда как начальные стадии могут оставаться незаметны невнимательному взору.
Святые отцы учат судить о присутствии той или иной страсти в человеке исходя из наличия зависимости. Если, скажем, человек не может длительное время обходиться без своего любимого мороженого, значит, он подвержен страсти чревоугодия. Если не может пару дней не раздражаться при наличии всех к тому условий, следовательно, он подвержен страстям раздражительности и гнева. То же самое рассуждение применимо к употреблению алкогольных напитков. Если человек не может долгое время обходиться без своего любимого пива, не испытывая при этом хотя бы малейшего дискомфорта, значит, он в определенной степени уже алкоголик. А если алкоголик, то необходимо пересмотреть отношение к алкоголю, так как алкоголизм – это страсть, и, как и любая другая страсть, без борьбы будет интенсивно развиваться.
Думается, приведенных рассуждений достаточно, чтобы каждый из читающих эти строки определил в себе наличие (или отсутствие) зависимости от алкоголя.
Так как же бороться с этой страстью? Во-первых, как уже было отмечено, невозможно преодолеть в себе какую-либо страсть, не признав себя больным ею. Человек, не понимающий и не признающий себя алкоголиком, не сможет вылечиться, потому что не захочет этого. Поэтому, первый шаг – это увидеть, признать и захотеть. Во-вторых, так же, как и в отношении других страстей, здесь уместно святоотеческое правило, приведенное выше: «Отдай кровь и приими Дух». То есть для преодоления зависимости необходимо потрудиться и потерпеть.
Святитель Тихон Задонский предлагает следующие средства к преодолению пьянства: «От плохих компаний и пиршеств надо удаляться. Надо помнить, что от этой страсти весьма трудно отстать. И многие от этой самой страсти погибают душой и телом. А привыкшим к этой страсти надо крепко против ее мучительства вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божию помощь. Надо приводить на память случающиеся от пьянства беды и сравнивать состояние трезвой жизни с состоянием пьяного. Надо напоминать, что многие умирают пьяными во сне и из этого мира в иной переходят без всякого чувства и потому без покаяния»[26]. Святитель Игнатий (Брянчанинов) указывает на необходимое постоянство для успеха в борьбе. «Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает… увлекающегося ею»[27].
Период борьбы всегда сопровождается обострениями. При воздержании телесном обостряются страсти душевные. Это происходит и при воздержании зависимого от алкоголя. Страсть требует удовлетворения и, не получая желаемого, возбуждает в душе различные иные страсти, такие как раздражительность, гнев и др. В таком случае святые отцы советуют в усиленной молитве обращаться к Богу за помощью. «Ужасна буря страстей: ужаснее она всех наружных бедствий… помрачается разум, закрытый густым облаком помыслов. Во время бури сердечной единственным средством спасения остается усиленная молитва. Подобно апостолу Петру, должно вопиять от всей души ко Господу»[28].
Горячая и слезная молитва близкого человека за недугующего пьянством также может привести его к спасительному исходу. Жена одного служащего, некая Мария Гордеева, рассказала на Троицком подворье архимандриту Крониду следующую повесть о себе. «Мой муж, – говорила она, – после брака не переставал вести нетрезвую жизнь. Все свободное время он проводил в пьяных безумных оргиях. Однажды, находясь в неописуемой скорби, доходящей до отчаяния, я сидела одиноко в своей комнате и решила призвать на помощь преподобного Сергия Радонежского. Я так горячо молилась ему, что слезы лились потоком. Вдруг вижу: вся комната моя осветилась неземным светом. В этом свете идет ко мне дивный старец неописуемой духовной красоты и доброты… Подойдя, он отечески приветливо сказал мне: “Успокойся, раба Божия Мария! Молитва твоя услышана, и твой муж больше нетрезвым к тебе не придет”. Я поклонилась ему в ноги. Он меня благословил и стал невидим. Через несколько минут после этого видения раздался в нашей квартире резкий звонок. Я отворила дверь и увидела мужа. Но он совсем не был таким буйным, каким являлся прежде. Войдя в переднюю, он опустился передо мною на колени, зарыдал и стал просить у меня прощения за свою безумную жизнь и мучения, причиненные мне. После этого он сделался неузнаваемым, совершенно трезвым и достойным. И 35 лет нашей дальнейшей супружеской жизни я прожила с ним в мире и согласии»[29].
Человеку, желающему исцелиться от пристрастия к «зелью», необходимо помнить, что одними медикаментозными средствами, даже совместно с серьезными личными усилиями, но без помощи Божией, невозможно исцелить его болезнь. «Единый Святой Дух может вполне очистить человека от страстей и возвратить ему власть над самим собою, похищенную диаволом»[30]. И эта сила Святого Духа подается в святой Церкви Христовой посредством святых таинств. По это причине успешная борьба с недугом пьянства возможна лишь при условии регулярного участия больного в церковных богослужениях и периодического причащения святых Христовых таин.
Итак, вино, как и все сотворенное Создателем для нашей пользы, есть добро, «ибо всякое творение Божие хорошо, – говорит апостол, – ничто не предосудительно, если принимается с благодарением» (1 Тим. 4: 4). «Виноградная лоза называется растением не диким, потому что вино, принятое вовремя и в меру, делает нас кроткими, служит людям залогом верности и дружбы, бывает причиною веселия, противоядием плачу, средством к истреблению лености. Для больных оно простое пособие и врачующее от разных немощей, для здоровых – подкрепление и средство к соблюдению здоровья»[31].
Как творение Божие вино достойно особого отношения и еще по одной причине, о которой говорит преподобный Исидор Пелусиот: «Не бесчести благословения плодов, не простирай до пресыщения пития, не нарушай соразмерности несоблюдением меры; пия вино, не пропивай ума, но помни, что Дух Божий соделывает начаток его Кровью Христовою»[32] посредством участия вина в таинстве Евхаристии.
Но, если кто не уважает этого дара Божия и относится к нему с потребительским небрежением, того постигает справедливое возмездие. «Кто не уважает правил: “ничего слишком, и всего лучше – мера”, предается излишеству в вине, то оно отомстит ему за оскорбление, разломит и голову, и виски, отымет у человека силу, расслабит все тело, свяжет руки и ноги (о другом чем, более неприличном, нехорошо и сказать), и врагам и друзьям предаст на посмеяние»[33].
Читайте также: