Солнце старик и девушка цитаты

Обновлено: 21.11.2024

У вод стремительный Катуни
старик заката солнца ждёт.
Исчезли праздники и будни,
ведь дням его потерян счёт.

Как одинокий дуб на склоне,
изрезан тропами морщин.
Он много в этой жизни понял.
но он сегодня не один:

его из города девчонка
портрет решила написать.
Сидит старик и неторопко
в себя вбирает благодать:

и шёпот волн алтайской речки,
и перекличку птиц ночных
и цедит слово за словечком
о жизни, о сынах родных.

Ведь дома, с сыном и с невесткой,
давно обходится без слов.
А на своём любимом месте
с девчушкой говорить готов.

И та, словам его внимая,
понять пыталась, почему
со стариком она - другая
и открывается всему:

горам и солнцу на закате,
что греет ласковым теплом.
Старик сидел, на солнце глядя,
и свет был будто в нём самом.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Следующая цитата

Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие.

Сухая трава шуршала под ногами. Только вечерами наступала прохлада. И тогда на берег стремительной реки Катуни выходил древний старик, садился всегда на одно место — у коряги — и смотрел на солнце. Солнце садилось за горы. Вечером оно было огромное, красное. Старик сидел неподвижно. Руки лежали на коленях — коричневые, сухие, в ужасных морщинах. Лицо тоже морщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая. Под синей ситцевой рубахой торчат острые лопатки.

Однажды старик, когда он сидел так, услышал сзади себя голос:

Старик кивнул головой.

С ним рядом села девушка с плоским чемоданчиком в руках.

Старик опять кивнул головой. Сказал;

На девушку не посмотрел.

— Можно, я вас буду писать? — спросила девушка.

— Как это? — не понял старик.

Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватыми веками без ресниц.

— Я ж некрасивый теперь, — сказал он.

— Почему? — Девушка несколько растерялась. — Нет, вы красивый, дедушка.

Девушка долго смотрела на старика. Потом погладила мягкой ладошкой его сухую, коричневую руку и сказала:

— Вы очень красивый, дедушка. Правда.

Старик слабо усмехнулся:

— Рисуй, раз такое дело.

Девушка раскрыла свой чемодан.

Старик покашлял в ладонь:

— Городская, наверно? — спросил он.

— Платют, видно, за это?

— Когда как, вообще-то. Хорошо сделаю, заплатят.

Старик все смотрел на солнце.

Девушка рисовала, всматриваясь в лицо старика сбоку.

— Вы здешний, дедушка?

— И родились здесь?

— Вам сколько сейчас?

— Много, — согласился старик и опять слабо усмехнулся. — А тебе?

— Солнце-то какое! — негромко воскликнул старик.

— Какое? — не поняла девушка.

— А-а… Да. Вообще красиво здесь.

— А вода вона, вишь, какая… У того берега-то…

— Ровно крови подбавили.

— Да. — Девушка посмотрела на тот берег. — Да.

Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекий синий мир. И чем глубже оно уходило, тем отчетливее рисовались горы. Они как будто придвинулись. А в долине — между рекой и горами — тихо угасал красноватый сумрак. И надвигалась от гор задумчивая мягкая тень. Потом солнце совсем скрылось за острым хребтом Бубурхана, и тотчас оттуда вылетел в зеленоватое небо стремительный веер ярко-рыжих лучей. Он держался недолго — тоже тихо угас. А в небе в той стороне пошла полыхать заря.

— Ушло солнышко, — вздохнул старик.

Девушка сложила листы в ящик.

Некоторое время сидели просто так — слушали, как лопочут у берега маленькие торопливые волны.

В долине большими клочьями пополз туман.

В лесочке, неподалеку, робко вскрикнула какая-то ночная птица. Ей громко откликнулись с берега, с той стороны.

— Хорошо, — сказал негромко старик.

А девушка думала о том, как она вернется скоро в далекий милый город, привезет много рисунков. Будет портрет и этого старика. А ее друг, талантливый, настоящий художник, непременно будет сердиться: «Опять морщины. А для чего? Всем известно, что в Сибири суровый климат и люди там много работают. А что дальше? Что. »

Девушка знала, что она не бог весть как даровита. Но ведь думает она о том, какую трудную жизнь прожил этот старик. Вон у него какие руки… Опять морщины! «Надо работать, работать, работать…»

— Вы завтра придете сюда, дедушка? — спросила она старика.

— Приду, — откликнулся тот.

Девушка поднялась и пошла в деревню.

Старик посидел еще немного и тоже пошел.

Он пришел домой, сел в своем уголочке, возле печки, и тихо сидел — ждал, когда придет с работы сын и сядут ужинать.

Сын приходил всегда усталый, всем недовольный. Невестка тоже всегда чем-то была недовольна. Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме было тоскливо. Садились ужинать.

Старику крошили в молоко хлеб, он хлебал, сидя с краешку стола. Осторожно звякал ложкой о тарелку — старался не шуметь. Молчали.

Потом укладывались спать.

Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о чем говорить? Все слова давно сказаны.

На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги. Девушка торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал:

— Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда хватало. И сыны у меня все плотники. Побило их на войне много — четырех. Два осталось. Ну вот с одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька в городе живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет; ничего, справно живут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня много, любют меня. По городам все теперь…

Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала.

— Трудно было жить? — невпопад спрашивала она.

— Чего ж трудно? — удивлялся старик. — Я ж тебе рассказываю: хорошо жили.

— А как же? — опять удивлялся старик. — Четырех таких положить — шутка нешто?

Девушка не понимала: то ли ей жаль старика, то ли она больше удивлена его странным спокойствием и умиротворенностью.

А солнце опять садилось за горы. Опять тихо горела заря.

— Ненастье завтра будет, — сказал старик.

Девушка посмотрела на ясное небо:

— Ломает меня всего.

— А небо совсем чистое.

— Вы придете завтра, дедушка?

— Не знаю, — не сразу откликнулся старик. — Ломает чего-то всего.

— Дедушка, как у вас называется вот такой камень? — Девушка вынула из кармана жакета белый, с золотистым отливом камешек.

— Какой? — спросил старик, продолжая смотреть на горы.

Девушка протянула ему камень. Старик, не поворачиваясь, подставил ладонь.

— Такой? — спросил он, мельком глянув на камешек, и повертел его в сухих, скрюченных пальцах. — Кремешок это. Это в войну, когда серянок не было, огонь из него добывали.

Девушку поразила странная догадка: ей показалось, что старик слепой. Она не нашлась сразу, о чем говорить, молчала, смотрела сбоку на старика. А он смотрел туда, где село солнце. Спокойно, задумчиво смотрел.

— На… камешек-то, — сказал он и протянул девушке камень. — Они еще не такие бывают. Бывают: весь белый, аж просвечивает, а снутри какие-то пятнушки. А бывают: яичко и яичко — не отличишь. Бывают: на сорочье яичко похож — с крапинками по бокам, а бывают, как у скворцов, — синенькие, тоже с рябинкой с такой.

Девушка все смотрела на старика. Не решалась спросить: правда ли, что он слепой.

— Вы где живете, дедушка?

— А тут не шибко далеко. Это Ивана Колокольникова дом, — старик показал дом на берегу, — дальше — Бедаревы, потом — Волокитины, потом — Зиновьевы, а там уж, в переулочке, — наш. Заходи, если чего надо. Внуки-то были, дак у нас шибко весело было.

— Я пошел. Ломает меня.

Старик поднялся и пошел тропинкой в гору.

Девушка смотрела вслед ему до тех пор, пока он не свернул в переулок. Ни разу старик не споткнулся, ни разу не замешкался. Шел медленно и смотрел под ноги. «Нет, не слепой, — поняла девушка. — Просто слабое зрение».

На другой день старик не пришел на берег. Девушка сидела одна, думала о старике, что-то было в его жизни, такой простой, такой обычной, что-то непростое, что-то большое, значительное. «Солнце — оно тоже просто встает и просто заходит, — думала девушка. — А разве это просто!» И она пристально посмотрела на свои рисунки. Ей было грустно.

Не пришел старик и на третий день и на четвертый.

Девушка пошла искать его дом.

В ограде большого пятистенного дома под железной крышей, в углу, под навесом, рослый мужик лет пятидесяти обстругивал на верстаке сосновую доску.

— Здравствуйте, — сказала девушка.

Мужик выпрямился, посмотрел на девушку, провел большим пальцем по вспотевшему лбу, кивнул:

— Скажите, пожалуйста, здесь живет дедушка…

Мужик внимательно и как-то странно посмотрел на девушку. Та замолчала.

— Жил, — сказал мужик. — Вот домовину ему делаю.

Девушка приоткрыла рот:

— Помер. — Мужик опять склонился к доске, шаркнул пару раз рубанком, потом посмотрел на девушку. — А тебе чего надо было?

— Так… я рисовала его,

— А-а. — Мужик резко зашаркал рубанком.

— Скажите, он слепой был? — спросила девушка после долгого молчания.

— Лет десять уж. А что?

Девушка пошла из ограды,

На улице прислонилась к плетню и заплакала. Ей было жалко дедушку. И жалко было, что она никак не сумела рассказать о нем. Но она чувствовала сейчас какой-то более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и, сама об этом не догадываясь, становилась намного взрослей.

Следующая цитата

СОЛНЦЕ, СТАРИК И ДЕВУШКА

Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие.

Однажды старик, когда он сидел так, услышал сзади себя голос:

Старик кивнул головой.

С ним рядом села девушка с плоским чемоданчиком в руках.

Старик опять кивнул головой. Сказал:

На девушку не посмотрел.

— Можно, я вас буду писать? — спросила девушка.

— Как это? — не понял старик.

Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватыми веками без ресниц.

— Я ж некрасивый теперь, — сказал он.

— Почему? — Девушка несколько растерялась. — Нет, вы красивый, дедушка.

Девушка долго смотрела на старика. Потом погладила мягкой ладошкой его сухую, коричневую руку и сказала:

— Вы очень красивый, дедушка. Правда.

Старик слабо усмехнулся:

— Рисуй, раз такое дело.

Девушка раскрыла свой чемодан.

Старик покашлял в ладонь:

— Городская, наверно? — спросил он.

— Платют, видно, за это?

— Когда как, вообще-то, Хорошо сделаю, заплатят.

Старик все смотрел на солнце.

Девушка рисовала, всматриваясь в лицо старика сбоку.

— Вы здешний, дедушка?

— И родились здесь?

— Вам сколько сейчас?

— Много, — согласился старик и опять слабо усмехнулся. — А тебе?

— Солнце-то какое! — негромко воскликнул старик.

— Какое? — не поняла девушка.

— А-а… Да. Вообще красиво здесь.

— А вода вона, вишь, какая… У того берега-то…

— Ровно крови подбавили.

— Да. — Девушка посмотрела на тот берег. — Да.

— Ушло солнышко, — вздохнул старик.

Девушка сложила листы в ящик.

Некоторое время сидели просто так — слушали, как лопочут у берега маленькие торопливые волны.

В долине большими клочьями пополз туман.

В лесочке, неподалеку, робко вскрикнула какая-то ночная птица. Ей громко откликнулись с берега, с той стороны.

— Хорошо, — сказал негромко старик.

— Вы завтра придете сюда, дедушка? — спросила она старика.

— Приду, — откликнулся тот.

Девушка поднялась и пошла в деревню.

Старик посидел еще немного и тоже пошел.

Потом укладывались спать.

Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о чем говорить? Все слова давно сказаны.

Следующая цитата

Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие.
Сухая трава шуршала под ногами. Только вечерами наступала прохлада. И
тогда на берег стремительной реки Катуни выходил древний старик, садился
всегда на одно место - у коряги - и смотрел на солнце. Солнце садилось за
горы. Вечером оно было огромное, красное. Старик сидел неподвижно. Руки
лежали на коленях - коричневые, сухие, в ужасных морщинах. Лицо тоже
морщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая.
Под синей ситцевой рубахой торчат острые лопатки.
Однажды старик, когда он сидел так, услышал сзади себя голос:
- Здравствуйте, дедушка!
Старик кивнул головой.
С ним рядом села девушка с плоским чемоданчиком в руках.
- Отдыхаете?
Старик опять кивнул головой. Сказал;
- Отдыхаю.
На девушку не посмотрел.
- Можно, я вас буду писать? - спросила девушка.
- Как это? - не понял старик.
- Рисовать вас.
Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватыми
веками без ресниц.
- Я ж некрасивый теперь, - сказал он.
- Почему? - Девушка несколько растерялась. - Нет, вы красивый,
дедушка.
- Вдобавок хворый.
Девушка долго смотрела на старика. Потом погладила мягкой ладошкой его
сухую, коричневую руку и сказала:
- Вы очень красивый, дедушка. Правда.
Старик слабо усмехнулся:
- Рисуй, раз такое дело.
Девушка раскрыла свой чемодан.
Старик покашлял в ладонь:
- Городская, наверно? - спросил он.
- Городская.
- Платют, видно, за это?
- Когда как, вообще-то, Хорошо сделаю, заплатят.
- Надо стараться.
- Я стараюсь.
Замолчали.
Старик все смотрел на солнце.
Девушка рисовала, всматриваясь в лицо старика сбоку.
- Вы здешний, дедушка?
- Здешный.
- И родились здесь?
- Здесь, здесь.
- Вам сколько сейчас?
- Годков-то? Восемьдесят.
- Ого!
- Много, - согласился старик и опять слабо усмехнулся. - А тебе?
- Двадцать пять.
Опять помолчали.
- Солнце-то какое! - негромко воскликнул старик.
- Какое? - не поняла девушка.
- Большое.
- А-а. Да. Вообще красиво здесь.
- А вода вона, вишь, какая. У того берега-то.
- Да, да.
- Ровно крови подбавили.
- Да. - Девушка посмотрела на тот берег. - Да.
Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекий
синий мир. И чем глубже оно уходило, тем отчетливее рисовались горы. Они как
будто придвинулись. А в долине - между рекой и горами - тихо угасал
красноватый сумрак. И надвигалась от гор задумчивая мягкая тень. Потом
солнце совсем скрылось за острым хребтом Бубурхана, и тотчас оттуда вылетел
в зеленоватое небо стремительный веер ярко-рыжих лучей. Он держался недолго
- тоже тихо угас. А в небе в той стороне пошла полыхать заря.
- Ушло солнышко, - вздохнул старик.
Девушка сложила листы в ящик.
Некоторое время сидели просто так - слушали, как лопочут у берега
маленькие торопливые волны.
В долине большими клочьями пополз туман.
В лесочке, неподалеку, робко вскрикнула какая-то ночная птица. Ей
громко откликнулись с берега, с той стороны.
- Хорошо, - сказал негромко старик.
А девушка думала о том, как она вернется скоро в далекий милый город,
привезет много рисунков. Будет портрет и этого старика. А ее друг,
талантливый, настоящий художник, непременно будет сердиться: "Опять
морщины. А для чего? Всем известно, что в Сибири суровый климат и люди там
много работают. А что дальше? Что. "
Девушка знала, что она не бог весть как даровита. Но ведь думает она о
том, какую трудную жизнь прожил этот старик. Вон у него какие руки. Опять
морщины! "Надо работать, работать, работать. "
- Вы завтра придете сюда, дедушка? - спросила она старика.
- Приду, - откликнулся тот.
Девушка поднялась и пошла в деревню.
Старик посидел еще немного и тоже пошел.
Он пришел домой, сел в своем уголочке, возле печки, и тихо сидел -
ждал, когда придет с работы сын и сядут ужинать.
Сын приходил всегда усталый, всем недовольный. Невестка тоже всегда
чем-то была недовольна. Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме было
тоскливо. Садились ужинать.
Старику крошили в молоко хлеб, он хлебал, сидя с краешку стола.
Осторожно звякал ложкой о тарелку - старался не шуметь. Молчали.
Потом укладывались спать.
Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о
чем говорить? Все слова давно сказаны,
На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги.
Девушка торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал:
- Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда
хватало. И сыны у меня все плотники. Побило их на войне много - четырех.
Два осталось. Ну вот с одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька в
городе живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет; ничего, справно
живут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня много, любют меня. По городам
все теперь.
Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала.
- Трудно было жить? - невпопад спрашивала она.
- Чего ж трудно? - удивлялся старик. - Я ж тебе рассказываю: хорошо
жили.
- Сыновей жалко?
- А как же? - опять удивлялся старик. - Четырех таких положить -
шутка нешто?
Девушка не понимала: то ли ей жаль старика, то ли она больше удивлена
его странным спокойствием и умиротворенностью.
А солнце опять садилось за горы. Опять тихо горела заря.
- Ненастье завтра будет, - сказал старик.
Девушка посмотрела на ясное небо:
- Почему?
- Ломает меня всего.
- А небо совсем чистое.
Старик промолчал.
- Вы придете завтра, дедушка?
- Не знаю, - не сразу откликнулся старик. - Ломает чего-то всего,
- Дедушка, как у вас называется вот такой камень? - Девушка вынула из
кармана жакета белый, с золотистым отливом камешек.
- Какой? - спросил старик, продолжая смотреть на горы.
Девушка протянула ему камень. Старик, не поворачиваясь, подставил
ладонь.
- Такой? - спросил он, мельком глянув на камешек, и повертел его в
сухих, скрюченных пальцах. - Кремешок это. Это в войну, когда серянок не
было, огонь из него добывали.
Девушку поразила странная догадка: ей показалось, что старик слепой.
Она не нашлась сразу, о чем говорить, молчала, смотрела сбоку на старика. А
он смотрел туда, где село солнце. Спокойно, задумчиво смотрел.
- На. камешек-то, -сказал он и протянул девушке камень. - Они еще
не такие бывают. Бывают: весь белый, аж просвечивает, а снутри какие-то
пятнушки. А бывают: яичко и яичко - не отличишь. Бывают: на сорочье яичко
похож - с крапинками по бокам, а бывают, как у скворцов, - синенькие, тоже
с рябинкой с такой.
Девушка все смотрела на старика. Не решалась спросить: правда ли, что
он слепой.
- Вы где живете, дедушка?
- А тут не шибко далеко. Это Ивана Колокольникова дом, - старик
показал дом на берегу, - дальше - Бедаревы, потом - Волокитины, потом -
Зиновьевы, а там уж, в переулочке, - наш. Заходи, если чего надо. Внуки-то
были, дак у нас шибко весело было.
- Спасибо.
- Я пошел. Ломает меня.
Старик поднялся и пошел тропинкой в гору.
Девушка смотрела вслед ему до тех пор, пока он не свернул в переулок.
Ни разу старик не споткнулся, ни разу не замешкался. Шел медленно и смотрел
под ноги. "Нет, не слепой, - поняла девушка. - Просто слабое зрение".
На другой день старик не пришел на берег. Девушка сидела одна, думала о
старике, Что-то было в его жизни, такой простой, такой обычной, что-то
непростое, что-то большое, значительное. "Солнце - оно тоже просто встает и
просто заходит, -думала девушка. -А разве это просто!" И она пристально
посмотрела на свои рисунки. Ей было грустно.
Не пришел старик и на третий день и на четвертый.
Девушка пошла искать его дом.
Нашла.
В ограде большого пятистенного дома под железной крышей, в углу, под
навесом, рослый мужик лет пятидесяти обстругивал на верстаке сосновую доску.
- Здравствуйте, - сказала девушка.
Мужик выпрямился, посмотрел на девушку, провел большим пальцем по
вспотевшему лбу, кивнул:
- Здорово.
- Скажите, пожалуйста, здесь живет дедушка.
Мужик внимательно и как-то странно посмотрел на девушку. Та замолчала.
- Жил, - сказал мужик. - Вот домовину ему делаю.
Девушка приоткрыла рот:
- Он умер, да?
- Помер. - Мужик опять склонился к доске, шаркнул пару раз рубанком,
потом посмотрел на девушку. - А тебе чего надо было?
- Так. я рисовала его,
- А-а. - Мужик резко зашаркал рубанком.
- Скажите, он слепой был? - спросила девушка после долгого молчания.
- Слепой.
- И давно?
- Лет десять уж. А что?
- Так.
Девушка пошла из ограды,
На улице прислонилась к плетню и заплакала. Ей было жалко дедушку. И
жалко было, что она никак не сумела рассказать о нем. Но она чувствовала
сейчас какой-то более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и,
сама об этом не догадываясь, становилась намного взрослей.

Василий Шукшин. Солнце, старик и девушка

Другие статьи в литературном дневнике:

30.09.2016. Когда это придет
29.09.2016. На то соблазны и окружены блеском, что они пусты
28.09.2016. Два письма
27.09.2016. Значит, ангелы жили в ней
26.09.2016. Я стал похож на человека героической судьбы
25.09.2016. И, с отвращением читая жизнь мою
24.09.2016. Стол пустовал, поблескивал паркет
23.09.2016. Подвиг философа
22.09.2016. Пять песен для женского голоса
21.09.2016. Двое в декабре
20.09.2016. Солнце, старик и девушка
19.09.2016. Музыка есть в каждой минуте жизни
18.09.2016. И никогда не будет по-другому
17.09.2016. На поле Куликовом
16.09.2016. Минувшее меня объемлет живо
15.09.2016. Не ставлю вопросительного знака
14.09.2016. Кто автор рецензии О стихах Н. Львовой?
13.09.2016. Понимаете аллегорию?
12.09.2016. Свечечка
11.09.2016. Подслушивать осенний шорох
10.09.2016. Под шорохи мышей
09.09.2016. Время раскалённых крыш.
08.09.2016. Голос из-за моря
07.09.2016. Дурь
06.09.2016. Скончалась бард и поэтесса Новелла Матвеева
05.09.2016. Номенклатурные полуботинки
04.09.2016. Офицерский ремень
03.09.2016. Приличный двубортный костюм
02.09.2016. Неизвестный Довлатов
01.09.2016. Пишу тому, кто по больному бьёт.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Читайте также: